Первые люди на Луне.
Глава 23. Краткий обзор шести первых сообщений мистера Кавора

Глава 23
КРАТКИЙ ОБЗОР ШЕСТИ ПЕРВЫХ СООБЩЕНИЙ МИСТЕРА КАВОРА

Первые два сообщения м-ра Кавора лучше оставить для большого тома. В них просто излагаются очень кратко, с некоторыми спорными второстепенными подробностями, факты постройки шара и нашего отлета с Земли. Всюду Кавор говорит обо мне как об умершем, но характер рассказа изменяется, как только речь заходит о нашем прибытии на Луну. Он называет меня "бедным Бедфордом", "этим бедным молодым человеком" и порицает себя за то, что привлек к делу молодого человека, "совсем не приспособленного к такому путешествию", которого он побудил покинуть планету, "где его, несомненно, ожидали успехи", ради такого рискованного предприятия. На мой взгляд, он недооценивает той роли, которую я благодаря своей энергии и практическим способностям сыграл в реализации теоретической идеи его шара. "Мы прибыли", - констатирует он факт, не вдаваясь в описание нашего перелета через пространство, точно речь идет о самом обычном путешествии по железной дороге.

А затем он становится очень пристрастен ко мне. Такой несправедливости я никак не ожидал от человека, преданного интересам науки. В своем рассказе я отнесся гораздо более беспристрастно к Кавору, чем он ко мне. Кое-что, правда, в рассказе растянуто, но зато ничего не скрыто.

Сообщение Кавора таково:

"Вскоре обнаружилось, что чрезвычайная странность окружающей обстановки и явлений: большое уменьшение веса, разреженность воздуха и его насыщенность кислородом; происходивший от этого огромный эффект наших мускульных усилий, быстрое и волшебное развитие растительности из незаметных зародышей, темный цвет неба - все это очень нервировало моего спутника. На Луне его характер испортился. Он стал импульсивным, вспыльчивым и строптивым. Скоро он объелся гигантскими пузырчатыми растениями, и последовавшее за этим отравление привело к тому, что мы попали в плен к селенитам, не успев ознакомиться с их жизнью..." (Как вы видите, он ничего не говорит о том, что сам объелся этими "пузырчатыми растениями").

Дальше он рассказывает, что "мы имели с ними столкновение, и Бедфорд, не поняв некоторых их жестов, - удивительные в самом деле жесты! - прибегнул к насилию. Он с бешенством набросился на них и убил троих; после этого мне пришлось бежать вместе с ним. В результате мы выдержали сражение с большой толпой селенитов, желавших преградить нам путь, и при этом убили семерых или восьмерых. О терпимости этих существ более чем достаточно свидетельствует тот факт, что при моем вторичном пленении я не был убит. Мы пробили себе путь на поверхность Луны и разошлись в разные стороны в том же кратере, где высадились, чтобы скорее найти шар. Но вскоре я натолкнулся на отряд селенитов, предводительствуемый двумя, которые по внешности не походили на тех, которых мы видели до сих пор; у них были большие головы и маленькие тела, и одеты они были более тщательно, чем остальные. В течение некоторого времени мне удавалось избегать встречи с ними, потом я упал в расщелину, разбил голову, повредил коленную чашечку и, почувствовав, что я не могу карабкаться, решил, если возможно, сдаться. Они, заметив мое беспомощное положение, потащили меня с собой внутрь Луны. О Бедфорде я ничего больше не слышал и никаких следов его не обнаружил; кажется, не видел его никто и из селенитов. Одно из двух: или его застигла ночь в кратере, или, что более вероятно, он нашел шар и, желая опередить меня, улетел вместе с ним. Боюсь, что, не умея управлять шаром, он нашел более тяжелую смерть в межпланетном пространстве".

Тут Кавор оставляет меня в покое и переходит к более интересным темам. Мне не хотелось бы, чтобы подумали, будто я пользуюсь своим положением издателя для того, чтобы выставить себя в благоприятном свете, но я должен протестовать против неправильного освещения событий Кавором, Он ничего не говорит о своем отчаянном послании на запачканной кровью бумаге, в котором сообщал совершенно другую историю. Добровольная сдача представляет собой совершенно новую версию, которая, несомненно, пришла ему в голову потом, когда он начал чувствовать себя в безопасности среди лунных обитателей. Что же касается моего намерения "опередить" его, то я предоставляю читателю решить вопрос, кто из нас был прав. Я знаю, что я не идеальный человек, - я и не претендую на это. Но разве я таков, каким он меня изобразил?

Таковы мои возражения. Дальше я могу излагать Кавора без всяких комментариев, так как он нигде больше не упоминает обо мне.

многим случайным намекам и указаниям в последующих сообщениях мы можем догадаться, что эта "большая шахта" является частью колоссальной системы искусственных шахт, которые, начинаясь с лунных кратеров, спускаются на глубину ста миль или больше по направлению к центру Луны. Эти шахты сообщаются посредством поперечных туннелей. Они разветвляются, образуя глубокие пещеры, и расширяются в большие шарообразные пространства. На сотни миль вглубь Луна похожа на скалистую губку. "Отчасти, - говорит Кавор, - это губчатое строение естественно, но в значительной степени - это также результат работы поколений селенитов. Огромные круглые насыпи из скал и земли образуют вокруг туннелей большие круги, которые приняты были земными астрономами, введенными в заблуждение ложной аналогией, за вулканы".

В такую шахту селениты спустили Кавора при помощи аппарата, названного им воздушным шаром, сначала в чернильный мрак, а затем в фосфоресцирующий свет. Послания Кавора свидетельствуют о том, что, как ученый, он был удивительно невнимателен к подробностям, но мы догадываемся, что этот свет обязан своим происхождением потокам и каскадам воды, "без сомнения, содержащей в себе фосфоресцирующие организмы". Вода стекала к Центральному Морю. Когда же спустились вниз, то, как говорит он, "селениты также начали светиться". И, наконец, далеко внизу он увидел нечто вроде озера из холодного огня - воды Центрального Моря, сиявшего и клокотавшего, "подобно закипающему светящемуся голубому молоку".

"Это Лунное Море, - говорит Кавор в одном из последних сообщений, - не находится в покое; солнечное притяжение гонит его непрерывным потоком вокруг лунной оси; оттого на нем наблюдаются странные бури, воды его кипят и шумят, а по временам над ним веют холодные ветры и слышны раскаты грома, которые отдаются вверху и в туннелях огромного муравейника. Только тогда, когда вода находится в движении, она излучает свет, в редкие же периоды покоя вода темная, Если смотреть на море, то его воды подымаются и падают маслянистой зыбью, хлопья и большие полосы сияющей пузырчатой пены подымаются вместе с тяжелыми, слабо сияющими волнами. Селениты плавают по пещерным туннелям и лагунам на маленьких плоскодонных лодках, похожих на выдолбленные челноки, и перед моим путешествием к галереям вокруг обиталища Великого Лунария, властителя Луны, мне позволено было даже совершить небольшую экскурсию по водам моря.

"Пещеры и галереи очень извилисты. Значительная часть этих путей известна только опытным морякам среди рыбаков, и нередко селениты пропадают в лабиринтах. Там водятся, как мне рассказывали, странные существа, хищные и опасные твари, которых не в силах была уничтожить наука Луны. Среди них замечательна Рафа, спутанная масса хватательных щупалец, размножающаяся при рассечении на части, и Тзи, колючее животное, которое никогда не бывает видимо: так тихо и внезапно оно нападает..."

Затем Кавор дает кое-какие описания. "Эта экскурсия напомнила мне о пещерах мамонтов, о которых я читал когда-то; если б у меня был желтый факел, вместо голубого света, и солидный лодочник с веслом, вместо селенита с лицом каракатицы, стоявшего у машины на корме челнока, я мог бы подумать, что внезапно вернулся на Землю. Окружавшие нас скалы были очень различны: черные, бледно-голубоватые, изрезанные прожилками, а однажды они заблестели и засверкали так, как будто мы вошли в сапфировый грот. Бледно фосфоресцирующие рыбы поблескивали и исчезали в светящейся глубине. Затем показалась длинная ультрамариновая аллея вдоль одного из каналов внутреннего обращения и пристань. Иногда мелькала гигантская, кишащая селенитами шахта какого-нибудь вертикального прохода.

сети. Это были низкорослые, горбатые насекомые, с очень сильными руками, короткими ногами и морщинистыми масками вместо лица. Когда я глядел, как они вытягивают сеть, то она мне казалась самым тяжелым предметом на Луне. К ней привязаны были грузила, - без сомнения, из золота, - тянули ее очень долго, так как в этих водах прятались в глубине самые крупные съедобные рыбы. Рыба в сетях блестела голубым полумесяцем, голубой светящейся струей.

"Среди добычи попалось какое-то яростное черное животное с многочисленными щупальцами и неприятным выражением глаз. Появление его вызвало страшный визг и писк. Селениты торопливо разрубили его на части своими маленькими топориками. Отрубленные щупальца продолжали прыгать и извиваться. Впоследствии в лихорадке я все бредил этим чудовищным существом, с такой силой и стремительностью выплывавшим из глубины неведомого моря. Это было самое деятельное и злое из всех живых существ, которые мне пришлось встретить внутри Луны...

миром гигантскими вертикальными шахтами, выходы которых образуют "кратеры", как их называют земные астрономы. Крышку, покрывающую подобное отверстие, я видел во время скитаний по поверхности Луны еще до моего плена.

"О наружной части Луны я до сих пор мало знаю. Там имеется колоссальная система пещер, в которых лунные стада находят себе убежище в течение ночи, бойни и тому подобное. В одной из этих пещер я с Бедфордом выдержали сражение с селенитами-мясниками. Я видел потом нагруженные мясом воздушные шары, спускавшиеся из мрака. До сих пор я обо всем этом знаю не больше, чем очутившийся в Лондоне зулус о британских запасах хлеба. Однако ясно, что эти вертикальные шахты и растительность на лунной поверхности должны играть существенную роль в вентилировании и обновлении лунной атмосферы. Однажды после моего освобождения я наблюдал дувший в шахте сверху вниз холодный ветер, затем такой же ветер, но только теплый, вроде сирокко, подувший снизу вверх и вызвавший у меня лихорадку. Через три недели я заболел какой-то лихорадкой, и, несмотря на сон и хинные таблетки, которые я, к счастью, захватил с собой, я долго болел: меня знобило. Болезнь тянулась почти до того времени, когда меня повезли к Великому Лунарию, властителю Луны.

"Я не стану распространяться о моем горестном положении, - прибавляет он, - в эти дни моей болезни". И он подробно останавливается на разных мелочах, которые я опускаю. "В течение долгого времени, - говорит он, - у меня была чрезвычайно высокая температура, и я потерял всякий аппетит. Длинные промежутки бодрствования сменялись сном с мучительными кошмарами. Однажды я так ослаб, точно лежал при смерти, в истерике, Я тосковал по ярким краскам среди однообразного голубого света..."

сделать смелый вывод, - говорил м-р Вендижи, - то они предсказали бы почти все, что сообщил Кавор о Луне. Мы знаем, что Луна и Земля - спутники, один больше, другой меньше, - из одной и той же массы и материи. И так как плотность Луны составляет лишь три пятых плотности Земли, то вполне вероятно, что Луна внутри губчатая. Не было никакой необходимости, - сказал академик сэр Жабец Флап, наиболее талантливый популяризатор звездных миров, - отправляться на Луну для того, чтобы сделать такие открытия, и он шутливо намекает на Грюйера, но, конечно, ему следовало бы раньше сообщить нам о своем знании того факта, что Луна - полое тело. И если Луна полая, то в таком случае кажущееся отсутствие воздуха и воды легко объяснимо. Море расположено внутри, на дне пещер, а воздух просачивается сквозь огромную губку галерей, согласно простым физическим законам. В пещерах Луны большая тяга. При солнечном свете воздух во внешних галереях на солнечной стороне нагревается, его давление увеличивается, некоторая часть воздуха вытекает наружу и смешивается с испаряющимся воздухом кратеров (растения удаляют угольную кислоту), между тем как большая часть воздуха обтекает кругом по галереям для замены сжимающегося воздуха охладевающей ночной части. Поэтому на Луне существуют постоянное воздушное течение с запада на восток в наружных галереях и течение снизу вверх в шахтах во время лунного дня, чрезвычайно усложненное, конечно, галереями и остроумными изобретениями селенитов...