Борьба миров.
Книга I. Прибытие марсиан.
I. Накануне.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Борьба миров. Книга I. Прибытие марсиан. I. Накануне. (старая орфография)

РОМАН
Г. УЭЛЛЬСА.

ПЕРЕВОД С АНГЛИЙСКОГО
З. ЖУРАВСКОЙ.

С.-ПЕТЕРБУРГ.
Типография И. В. Скороходова (Надеждинская, 43).
1898.

КНИГА I.
ПРИБЫТИЕ МАРСИАН.

I.
Накануне.

В конце девятнадцатого столетия никто не поверил бы, что за нами, людьми, внимательно и зорко наблюдают существа более высокого умственного развития, чем мы, хотя такия же смертные; что, пока мы занимаемся своими делами и делишками, эти существа неотступно следят за нами и изучают вас с таким же любопытством, с каким мы разсматриваем в микроскоп каплю воды, в которой кишат и плодятся мириады инфузорий. Ничего этого люди не подозревали и продолжали устраивать свои дела, не заботясь об остальном, спокойные, вполне уверенные в своей власти над материей. Очень возможно, что инфузории под микроскопом делают то же. Никому и в голову не приходило, что нам может угрожать какая-либо опасность со стороны миров более древних, чем наша планета; большинство отвергало самую мысль об обитаемости этих разсеянных по вселенной миров, считая это невероятным и невозможным. Лишь немногие допускали, что на Марсе есть люди, может быть, менее интеллигентные, чем мы, и чающие от нас просвещения. А между тем, витая мыслью над бездной пространства, существа, настолько же выше нас по развитию, насколько мы выше животных, с умом обширным, трезвым и эгоистичным, с завистью смотрели на нашу землю и медленно, но верно вырабатывали план нападения. Великое разочарование наступило на земле в первых годах двадцатого века.

Едва ли нужно напоминать читателю, что планета Марс обращается вокруг солнца за среднем разстоянии в 140.000.000 миль, получая от него вдвое меньше света и тепла, чем земля. Если туманная гипотеза сколько-нибудь справедлива, она гораздо старше земли, и жизнь на ней началась еще задолго до того, как наша планета перешла из расплавленного состояния в твердое. По объему она в семь раз меньше земли и потому должна была охладиться гораздо раньше. На ней есть воздух и вода, и все, что необходимо для жизни одушевленных существ.

Но человек так тщеславен и так ослеплен своим тщеславием, что до самого конца девятнадцатого столетия ны один автор не высказывал предположения о возможности высокого развития, или хотя бы просто развития умственной жизни где-нибудь, кроме земли. Мало кто даже понимал, что, раз Марс древнее нашей планеты, удаленнее от солнца и имеет поверхность вчетверо меньшую, значит, жизнь на нем не только началась раньше, но и ближе к концу, чем на земле.

Постепенное охлаждение, которое в конце концов готовит гибель земле, на Марсе зашло уже очень далеко. Физическия его условия нам мало известны, но все же мы знаем, например, что, даже в экваториальной его области, средняя температура полудня не выше той, какая у нас бывает только в самые холодные зимы. Воздух там более разрежен, в морях вода спала настолько, что они покрывают лишь треть всей поверхности; времена года сменяются медленнее и, по мере смены их, у обоих полюсов накопляются и тают огромные груды снегов, периодически наводняя умеренные поясы. Конечная стадия истощения от нас еще очень далека; для обитателей Марса это насущный вопрос, злоба дня. Под гнетом необходимости развились их умы. изощрились способности и ожесточились сердца. И вот, при помощи такого совершенного зрения и орудий, какие вам и во сне не снились, они видят между собою и солнцем, на разстоянии всего 35.000.000 миль, утреннюю звезду надежды - свою ближайшую соседку, нашу планету, - теплую, обильную водой и растительностью, с облачной атмосферой, красноречиво говорящей о плодородии; видят сквозь просветы облаков обширные пространства населенной земли и узкия ленты морей, усеянных кораблями.

Мы, люди, обитатели этой земли, должны представляться им такими же чуждыми и визшими существами, как нам обезьяны и лемуры. Человек уже признал, что жизнь есть непрерывная борьба за существование; повидимому, в том же убеждены и жители Марса. Их планета близка к охлаждению; наша еще полна жизни, но населена лишь существами, которые они относят к разряду низших животных. Что же им делать, чтобы избавиться от гибели? Пойти войной на этих животных - вот единственный выход.

Не следует судить их слишком строго. Вспомним, как безжалостно истребляют сами люди не только животных, в роде вымерших додо и бизона, но и низшия расы одной с ними породы. Тасманцы были такие же люди, как мы, а между тем европейские эмигранты, за пятьдесят лет, положительно смели их с лица земли. Мы сами слишком плохие апостолы милосердия, чтобы жаловаться на жестокость марсиан по отношению к нам.

Марсиане разсчитали свой спуск с удивительной точностью, - в математике они, очевидно, далеко опередили людей, - и единодушно занялись приготовлениями. Будь наши телескопы получше устроены, мы, может быть, еще в начале девятнадцатого века заметили бы, что на нашем соседе творится что-то недоброе. Люди в роде Скиапарелли {Schiaparelli - известный астровом, специально занимавшийся исследованием Марса. Прим. пер. заносили на карты. А марсиане тем временем готовились к нападению.

В 1894 г., в период противостояния (apposition) {Когда Марс находится на кратчайшем разстоянии от земли. Прим. }, на освещенной части диска замечен был яркий свет, сначала с Ликской обсерватории, потом Перротевом в Ницце и другими. Впервые об этом было напечатано в английском журнале Nature от 2 августа того же года. Я склонен думать, что это явление было результатом выстрела из колоссальной пушки, направленного в нашу землю. Во время последующих двух противостояний вблизи того места, где впервые замечен был свет, появились какие-то странные точки, происхождение которых так и осталось необъясненным.

Гроза разразилась шесть лет тому назад. В самом начале противостояния Марса с Землей, весь астрономический мир был взволнован сообщением Лявелля с острова Явы о замеченном им сильном взрыве белокалильного газа на соседней планете. Явление было наблюдаемо 12 августа, около полуночи. Спектроскоп показал, что потоке раскаленного газа состоит главным образом из водорода и движется с необычайной быстротой по направлению к земле. Через четверть часа явление прекратилось; по мнению Лявелля, оно походило на "взрыв газа при пушечном выстреле".

Сравнение оказалось впоследствии на редкость удачным, но в то время газеты, за исключением Daily Telegraph оставили без внимания телеграмму Лявелля, и люди продолжали жить по прежнему, не подозревая о страшной опасности, угрожавшей человеческой расе. Я бы, пожалуй, и совсем не узнал об извержении газа на Марсе, не встреться я с Оджильви, известным астрономом из Оттершау. Он был страшно взволнован известием с Явы я пригласил меня зайти к нему вечерком взглянуть на загадочное светило.

Несмотря на все, что случилось потом, эта ночь сохранилась в моей памяти удивительно ясно: темная, тихая обсерватория, затененный фонарь, бросающий слабый свет на пол в углу, мерное тиканье часового механизма, двигающого телескопом, небольшое продолговатое отверстие в крыше, и в нем - бездна, усеянная звездной пылью. Оджильви что-то делает, переходит с места на место; я его не вижу, но слышу. В телескоп виден темно-синий кружок, и в нем маленькая, круглая звездочка. Она кажется такой крошечной, тихенькой и невинной; она исчерчена чуть заметными поперечными линиями и слегка сплющена с боков, так что поверхность её представляет собой неправильный круг. Удивительно мала, и горит таким теплым серебристым светом, точно светящаяся булавочная головка! Мне кажется, что она немножко дрожит, но на самом деле это вибрирует телескоп, приводимый в движение часовым механизмом.

Я все смотрю и мне сдается, что звездочка то увеличивается, то уменьшается, становится то ближе, то дальше, но это просто результат усталости моего глаза. Сорок миллионов миль отделяют меня от нея! Сорок миллионов миль пустого пространства. Мало кто может представить себе необъятность пространства, в котором плавают частицы мировой пыли.

Вблизи Марса, помню, видны были еще три маленьких светлых точки, три бесконечно далеких телескопических звездочки; вокруг - бездонная темная бездна. Все мы знаем, каким бесконечно глубоким кажется небо в морозную звездную ночь; а в телескоп оно представляется еще глубже. Я смотрел и не знал, что в это мгновение из этой неизмеримой дали, ко мне летит, со скоростью нескольких тысяч миль в минуту, нечто невидимое, брошенное нам с этой самой звегдочки нечто, несущее с собой борьбу, горе и смерть бедной земле. Мне и в голову не пришло ничего подобного, да и кто бы на земле допустил возможность такого безошибочного разсчета?

В эту ночь на далеком Марсе снова приключился взрыв газа. Я сам видел: на краю звездочки блеснул красноватый свет, чуть-чуть выдалась вперед линия внешняго очертания, как раз в это время пробило полночь. Я позвал Оджильви, и он занял мое место у телескопа. Ночь была жаркая, мне хотелось пить; осторожно переставляя ноги, чтобы чего-нибудь не задеть, я ощупью пробирался в темноте к маленькому столику, где стоял сифон с зельтерской водой, как вдруг восклицание Оджильви заставило меня обернуться: новый поток газа вырвался с поверхности наблюдаемой нами планеты.

В эту ночь новый невидимый снаряд был брошен Марсом Земле, ровно через двадцать четыре часа после первого. Помню, как я присел в темноте на угол стола; перед глазами у меня плавали красные и зеленые пятна; я мечтал о спичке, чтоб закурить; не знал я тогда, что означает виденный мной слабый свет и что он несет мне с собою. Оджильви смотрел в телескоп до часу ночи, потом отошел, зажег фонарь, и мы отправились домой. Внизу, под горой, выступали темные очертания Оттершау и Чертси; сотни людей покоились там мирным сном, не чая надвигающейся беды.

ливень из метеоритов, или же колоссальное вулканическое извержение. Мысль, что на двух соседних планетах органическая эволюция могла принять одно и то же направление, казалось ему невероятной.

-- Миллион шанеов против одного, что на Марсе не может быть человекоподобных существ! - воскликнул он в заключение.

объяснить. Очень может быть, что частые взрывы газа причиняли неудобство самим жителям Марса. Густые облака пыли, или дыма, представляющияся с земли, в сильный телескоп, рядом серых, колеблющихся полосок, заволокли диск соседней планеты, нарушая ясность её атмосферы и скрывая от нас её очертания.

Даже газеты, наконец, обратили внимание на это странное явление; там и сям стали появляться заметки о вулканах на Марсе. Понч даже поместил по этому поводу весьма остроумную политическую каррикатуру. А снаряды, пущенные с Марса, все мчались но направлению к Земле, пролетая теперь несколько миль в секунду, день за днем и час за часом приближаясь в цели. Теперь мне кажется просто невероятным, как это люди в такие дни, когда над ними был уже занесен меч, могли спокойно предаваться своим обычным занятиям. Помню, например, как ликовал Маркгэм, когда ему удалось заполучить новую фотографию интересной планеты для издаваемого им иллюстрированного журнала. В наше время трудно представить себе, какое множество газет продавалось в девятнадцатом веке и на какие штуки пускались оне, чтобы побить своих конкуррентов. Я лично больше всего был занят своим велосипедом, - я тогда как раз учился ездить - и чтением ряда брошюр, трактующих о вероятном развитии нравственных идей соответственно прогресу цивилизации.

прочим, показал ей Марс, - яркое светлое пятнышко, находящееся почти в зените. Много телескопов было направлено на него в эту минуту. По дороге домой мы встретили целую компанию, возвращающуюся с дальней прогулки, со смехом и песнями. В окнах верхних этажей мелькали огоньки; люди укладывались спать. С железнодорожной станции долетали грохот колес и свисты локомотивов, на разстоянии казавшиеся даже мелодичными. Жена любовалась на красные, зеленые и желтые сигнальные фонарики, красиво выделявшиеся на темном фоне неба. Все было так мирно, спокойно вокруг, и это спокойствие казалось таким прочным!..