Человек, который убил.
Глава XLI

XLI

3 декабря.

Я обедаю в кабаре Токатлиан - один. Я не нашел Карлины. Возможно, что я ее и не искал...

В дверях появляется высокая фигура Мехмед-Джаледдина. Он одним взглядом окидывает все столы, замечает меня и подходит.

-- Вы позволите мне пообедать с вами, господин полковник?

-- Ваше превосходительство не может сделать мне большего удовольствия.

Он садится. Я ем пилав. Он без церемонии протягивает мне свою тарелку.

-- Итак, господин полковник, сэр Арчибальд погребен...

-- Сегодня утром. Я был на похоронах.

-- Я знаю. Я, конечно, не был. Но я ждал в Канлидже возвращения его семьи.

-- А! Профессиональный визит?

-- Да.

Он оглядывается кругом. Соседние столики не заняты. Можно разговаривать, почти не стесняясь, слегка только понизив голос.

-- Скверное дело, господин полковник, хуже, чем мы предполагали...

-- Что? Леди Фалклэнд?

-- Кузина обвиняет ее формально.

-- Обвиняет?.. В чем?.. В том, что она убила...

-- В том, что она подослала убийц.

-- Ну, вот еще... Но кого же она подослала?

-- Князя Черновича.

-- Я ошеломлен, ваше превосходительство!..

-- Купить?.. Купить Черновича, чтобы он убил сэра Фалклэнда, который был его лучшим другом?..

-- Возможно, что он уж больше ничего не мог извлечь из этой дружбы.

-- О!.. Но вы, по крайней мере, допрашивали князя? Что он говорит.

-- Он отрицает. У него даже готовое алиби, слишком готовое. Я, конечно, рассмеялся ему в лицо.

-- Почему?

-- Русское алиби в Константинополе! Много ли оно стоит? У этих людей столько же соучастников, сколько единоверцев, протеже и клиентов. Они у себя дома... Впрочем, я вовсе не утверждаю, что Чернович убил Фалклэнда собственными руками... Скорее он послал наемного негодяя. Пера кишит болгарскими комитаджи. Наконец, все алиби земного шара не перевесят того, что у леди Фалклэнд с Черновичем было свидание в понедельник вечером, и они могли сговориться, что Чернович был свободен весь день во вторник и что во вторник, на закате солнца, Фалклэнд был убит, как раз вовремя.

Мехмед-паша по моим глазам старается определить эффект своего красноречия...

Я задаю вопрос:

-- Значит, господин маршал, вы непременно хотите установить прямую связь между предполагаемым разводом и убийством?

-- Дайте мне другую гипотезу!

-- Возможно, что здесь просто убийство с целью грабежа.

-- Грабители не стали бы ждать Фалклэнда на станции Иеди-Куле. Откуда они могли знать, что он проедет туда? Откуда они могли знать день и час? Чернович все это знал: никто, кроме него.

-- Но ведь грабеж налицо? Труп был обобран.

-- Да, взят бумажник, в котором были документы для развода. Да, я знаю, в нем было еще несколько турецких фунтов. Но ведь надо было устранить подозрение... Впрочем, неужели вы думаете, что Чернович, который должен своему портье тысячу фунтов, стал бы гнушаться маленькой находкой?

-- Что вы, господин маршал! Секретарь посольства, джентльмен...

-- Мразь!.. Слушайте, господин полковник. Во всем этом меня удивляет вот что: неужели эта бедняжка, леди Фалклэнд, не нашла себе лучшего защитника?.. Право, женщины слепы от рождения...

Он на минуту умолкает и переносит все свое внимание на меня. Я возвращаюсь к обвинению.

-- Итак, господин маршал, вы настаиваете на том, что убийство произошло по желанию леди Фалклэнд?

-- Да.

-- Могу я спросить вас, каковы в таком случае ваши намерения?

-- У меня никаких намерений, господин полковник. Я отдам отчет обо всем этом его величеству, и больше ничего.

-- А потом?

-- Потом. Мы передадим все дело английскому и русскому посольству и умоем руки. Пусть неверные убивают друг друга, это их дело. Только бы турецкая честь не была задета.

-- Но признают ли посольства наши заключения по этому делу?

-- О, подозрения и без того тяжелы. Волей-неволей Англия затеет процесс.

-- Какой скандал, однако!

-- Да. Но английский суд смел. Будьте уверены, он не отступит. Впрочем, леди Эдит будет его подталкивать... Да, леди Фалклэнд погибла.

-- Но раз она невиновна, ее должны будут оправдать, за неимением улик.

-- Конечно, но она выйдет из этого процесса обесчещенная, а это хуже всякого приговора.

-- ... Да.

-- Господин маршал, мне кажется, не все гипотезы приняты вами во внимание. Давайте подумаем. Допустите, что убийца не Чернович, а другой: что убийца в понедельник вечером и утром во вторник не видел и не мог видеть леди Фалклэнд, и он это докажет: что тогда? Значит, леди Фалклэнд придется оправдать, потому что преступник действовал без ее ведома?

Мехмед кладет на стол ножик и вилку и... забывает о груше, которую чистил.

-- Допустите, господин маршал, что свидетель, простой свидетель той трагедии, которая происходила между леди Фалклэнд и ее мужем - да, свидетель, честный человек, ясно видевший, на чьей стороне право и на чьей - ложь, свидетель храбрый, не захотевший оставаться нейтральным, встал на сторону слабого против сильного. Что тогда, господин маршал?

Он долго молчит. Потом поднимается:

-- Это надо взвесить.

Он берется за кошелек, чтобы заплатить по счету. Я встаю, в свою очередь:

-- Господин маршал, позвольте мне.

-- Но...

-- Прошу вас! Ваше превосходительство... Вы сейчас поймете почему...

Я медленно, очень медленно вынимаю из смокинга большой ярко-красный бумажник...

И плачу турецким фунтом, вынув его из жилетного кармана. Мехмед-паша, стоя неподвижно, онемев, молча смотрит на красный бумажник. Его глаза пронизывают меня.

Я жду его решения одну, две, три минуты. Потом молча кланяюсь. Он тоже кланяется, очень серьезный.

-- Господин полковник, да будет над вами милость Аллаха!