| Автор: | Феваль П., год: 1843 |
| Категории: | Роман, Приключения |
Глава сорок первая
НЕОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ
-- Обе выпили! Обе выпили! - вскричала хозяйка, дернув за руку своего мужа, который храпел перед камином.
-- Что такое? Что произошло? - спросил, протирая заспанные глаза, мистер Груфф.
-- Что произошло, негодный пустой мешок, что произошло? - передразнивала почтенная хозяйка своего супруга. Да вот что произошло: дочки лорда напились водочки мастера Боба.
-- Напились, мой друг?
-- Напились, и терпеливо будут поджидать своего папашу, который между тем охотится теперь себе где-нибудь в шотландских горах.
-- Охотиться теперь уже поздно.
-- Поздно не поздно, но штука-то в том, что в то время, как дочки ждут отца, его надо искать в двухстах милях от...
С шумом растворившаяся дверь прервала слова хозяйки. Мужчина, закутанный в шотландский плащ вошел в комнату.
Мистрисс Груфф опустилась на скамью.
-- Лорд! - с ужасом прошептала она. - Сам дьявол принес его сюда!
Человек, который так неожиданно вошел в гостиницу, был, по-видимому, лет пятидесяти пяти. Бледное лицо его ясно носило на себе следы целого ряда неизлечимых страданий, жестоких мучений и борьбы диких, необузданных страстей.
Вид он имел озабоченный и печальный, но печаль его не принадлежала к числу тех, которые являются вследствие случайной неприятности и которые улетучивается при первом радостном луче; это была печаль постоянная, следствие продолжительных и беспрерывных горестей.
Большие, прекрасные его глаза лежали в глубоких впадинах; на лоб, покрытый морщинами, ниспадали редкие, серебристые волосы; рот, прекрасно очерченный, оканчивался по обеим сторонам глубокими морщинами верными знаками страданий, горестей и глубокого уныния.
В характере искусных лгунов - старание как можно ближе подходить к истине. Верный этому принципу Боб Лантерн завлек молодых девушек, несчастных сестер, именно в ту самую гостиницу, где имел обыкновение - во время своего приезда в Лондон - останавливаться Энджус Мак-Ферлэн. Неожиданное его появление поразило хозяйку гостиницы невыразимым страхом, а ее супруг бессмысленными глазами уставился на гостя и нервно теребил свои рыжие бакенбарды.
Мак-Ферлэн не заметил смущения своих хозяев, он поспешно сбросил с себя плащ и подошел к камину.
-- Я устал, - сказал он, - приготовьте мою комнату.
-- Вашу комнату! - повторил мистер Груфф. - Признаться, лорд Мак-Ферлэн, сегодня я не ожидал вашу милость, право, не ожидал!
-- А что? Разве комната моя занята?
-- Занята? Благодарение Богу, в нашей гостинице не одна только комната. Комната вашей милости...
-- Друг мой, не болтай! - оборвала его супруга, которая тем временем успела прийти в себя и уже улыбалась. - Ах, какой сюрприз вы нам сделали. Как ваше здоровье? Какие новости?
-- Я нездоров, - холодно отвечал гость, - и не имею никаких новостей. Приготовьте же поскорее мою комнату!
-- Извольте видеть, - отвечала хозяйка, - мы имеем маленький промысел, и комната ваша завалена теперь тюками.
-- Уберите их! - перебил нетерпеливо Мак-Ферлэн.
-- В нашей гостинице имеются и другие комнаты, - сердито проворчал хозяин.
-- Друг мой, - сказала жена, - я уже просила тебя, чтобы ты помолчал. Кажется, его милость имеет полное право выбирать для себя ту комнату, которая ему нравится. Подождите немножко, лорд Мак-Ферлэн. Через какие-нибудь полчаса все будет готово. Не прикажите ли подать вам пока покушать?
-- Я буду ужинать в своей комнате, - отвечал лорд.
-- Постарайтесь поскорее очистить ее!
-- Весь дом наш к вашим услугам, сэр, - возразила с непоколебимой любезностью хозяйка. - Сию минуту все будет готово!
Проходя мимо мужа, она шепнула ему: "Займи его здесь, а когда услышишь мой кашель, приходи наверх".
-- Сегодня чертовски холодно, - заговорил мистер Груфф, который помнил приказание жены занять постояльца. - Чертовски холодно! Ваша милость, может быть, на это возразите, что теперь такое уж время. Конечно, это совершенная правда, но ведь нужно и то сказать, что и холод холоду рознь. Гм... Иногда ведь и зимами бывает тепло, даже, можно сказать, очень тепло... Не прикажете ли табачку, мистер Мак-Ферлэн?
Он протянул лорду руку с табакеркой и тут только заметил, что тот совсем не слушал его. Мак-Ферлэн сидел, сложив руки на коленях. Голова его опустилась на грудь, глаза были неподвижно устремлены на густой дым, подымавшийся от каменного угля и вылетавший в трубу. На его лице теперь было еще более мрачное выражение, брови нахмурились, грудь тяжело подымалась.
его люблю!