Королева, миссионер и учебник истории

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Королева, миссионер и учебник истории (старая орфография)

- Святые пагоды! - воскликнул король, останавливаясь на пороге комнаты королевы. - Друг мой, что это у вас тут делается?

Королева ласково подняла глаза.

- Ваше величество сегодня запоздали, - проговорила она. - Не разве вы не хотите войти и посидеть с нами?

- Я был очень занят, - оправдывался король. - Меня терзали министры, одолевали просители. Я поздно освободился. Однако же скажите, дорогая, что такое делают дети?

- Ах, дети! - Королева перевела взгляд на детей. - Вы видите: они завтракают.

- Завтракают?! Но что же это они едят? Серебряные вилки? Подумайте, друг мой: вряд-ли это здоровая пища для детей!

- Они едят не вилки, а вилками, - поправила королева. - Они учатся завтракать по-европейски.

- Вот как! Но кто же их обучает?

- Ма-Салли, моя фрейлина-европеянка. - Королева указала на нее рукой. - Вот она им показывает. Теперь вы понимаете?

Король внимательно смотрел на маленьких принца и принцессу. Им было - одному шесть, другому пять лет. Усевшись на стульях и вооружась серебряными вилками, они старались класть себе в рот рис из золотых чашек. Результаты казались неудовлетворительными. Король покачал головою.

- Не знаю. Может быть, это и так, как вы говорите.

Но вот у принца Сагаинга вилка наполовину ушла в горло.

Он даже побагровел весь.

Королева в тревоге поднялась, но Ма-Салли во-время успела вытащить вилку. - Это только потому, что они еще не вполне умеют обращаться с вилками, ваше величество, - успокоила она.

- И что же, вы намерены каждый день преподавать им эту науку? - осведомился король.

- Разумеется, - отвечала королева. - Право, если вы серьезно подумаете, вы сами придете к заключению, что вилками есть - гораздо культурнее, чем пальцами, как мы это делаем.

- И потом, - продолжала королева, - это бесконечно грациознее. Право, европейцы - умные люди.

- Я вижу на вас также бархатное платье, друг мой. Конечно, оно тоже из Европы? Но разве вы думаете, что бархат красивее тех шелков, что наши девушки изготовляют для продажи?

- Он не так обыкновенен. - Королева нежно погладила свое платье рукой.

- И несравненно дороже, добавил король. - А эти громадные зеркала? Очевидно, и они из Европы. А эти - о, боги! - и король прошептал что-то на ухо королеве.

- Да, отвечала королева, - По моему, так гораздо приличнее. Я слышала, что европейския девушки не выставляют свои ноги на показ. Это - остаток варварства.

- И потому вы одели их в такия... гм... одежды? - Король кивнул в сторону фрейлин.

- Я нахожу, что это большой шаг вперед. Не правда-ли?

Король, казалось, сомневался. - В конце концов, друг мой, - сказал он, - нога - вещь далеко не некрасивая. Впрочем, конечно, делайте, как хотите. Однако же я все-таки надеюсь, что меня или моих пажей вы не заставите одеваться по новому?

- Это ваше дело.

- Или есть серебряными вилками или ложками?

- Оба мы уже стары, и вы и я, - сказала королева. - Нам уже поздно меняться. Но мы обязаны учить своих детей тем хорошим обычаям, о которых нам приходится слышать. Тогда, став взрослыми, они будут умнее нас.

- Но и гораздо худее, мне кажется. Есть по европейскому способу - дело нелегкое. Принцесса Менктила, с тех пор как я здесь, не проглотила еще и горсти рису. Все падает у нея с вилки обратно.

- Современем они научатся. Кроме того дети - не мои дети, а дети наших подданных - будут учиться и еще кое-чему. Сюда прибыл один английский миссионер. Он хочет открыть здесь школу.

- В самом деле? - Короля, повидимому, это не очень радовало.

- Да. Он приехал, чтобы открыть школу и, через Ma-Салли, обратился ко мне, прося поддержать его моим влиянием. Как, вы говорили, его зовут, Ма-Салли?

- Его зовут Баркс, ваше величество.

- Вот ужасное имя: Бар-кас! - сказал король. - Он вам не родственник?

- Нет, ваше величество.

- А чему он хочет учить?

- Он будет обучать десяти вещам. Во-первых-говорить по-английски; во-вторых - читать по-английски и в третьих - писать по-английски.

- Да к чему же это все? - удивился король.

- Это великий язык; он будет крайне полезен детям, если в путешествиях они встретятся с англичанами.

- Ах, так, - процедил король. - Понимаю. Ну, а еще какие же предметы?

- Еще арифметика и география.

- География? Да, это полезная наука. Дети, конечно, узнают, далеко-ли от Мандалая Китай и Сиам, и по каким путям наши войска могут легче туда пробраться. Им также скажут, откуда вытекает Ирравади и куда впадает, назовут города, расположенные по его берегам...

- Ничего подобного и никаких таких глупостей. Ма-Салли объяснила мне, что такое география. В ней говорится о том, какую форму имеет материк Англии, и какие там реки, о том, что в Индии есть горы высотою более двадцати тысяч локтей, и что где-то там есть река - нет, даже две реки - гораздо длиннее и шире Ирравади.

- Но на что им это? - недоумевал король.

- Это очень полезно знать, если когда-нибудь придется туда поехать, - возразила королева.

- Ах, да! конечно, да! Об этом я и не подумал. - Король был, повидимому, совсем сражен. Он задумчиво закурил манильскую сигару и посмотрел на своих детей. Теперь они кончили завтракать и, прежде, чем удалиться к себе, подошли благодарить родителей. Два славных маленьких существа опустились на колени перед королем и королевой и трижды поклонились в землю. По окончании этой церемонии их увели.

- Вы ведь, кажется, сказали, что в школе будут проходить десять предметов, - снова начал король. - Вы назвали только пять. Какие же еще?

- Еще грамматика.

- Бурманская?

- Да; и английская тоже. Но главным образом бурманская. Надо уметь читать, писать и говорить правильно.

- А разве без грамматики это невозможно?

- Конечно, невозможно.

- И английский миссионер этому научит?

- Да. Он говорит, что многие даже хорошо образованные бурманцы пишут очень неправильно. Грамматика их исправит.

- Пожалуй. Но уверены ли вы в том, что им это необходимо?

- И хорошо писать или говорить на бурманском языке без грамматики нельзя?

- На изысканном бурманском языке - нельзя.

- Ну, а вы, мой друг, изучали в детстве грамматику?

- Нет, к несчастью я была лишена этого преимущества. Но его будут иметь мои дети.

- А между тем - в глазах короля промелькнула усмешка, - давно уже, в один прекрасный летний вечер, в саду, мне довелось услыхать от вас премилые вещи. Мне, по крайней мере, оне казались прекрасными. Это было давно уже. Вы помните?

Королева улыбнулась. - Но, может быть, зная грамматику, я сказала бы их еще лучше.

- Это невозможно, - возразил король.

Королева поиграла веером.

- Потом миссионер хочет еще преподавать историю.

- Какую же историю?

- Всякую. По крайней мере так говорит Ма-Салли. Историю английских королей, французских и бурманских.

- Ах, и бурманских? Но ведь о них у нас имеются и свои собственные сведения, и тут мы должны знать гораздо больше, чем любой английский миссионер, мне кажется. Об английских же королях почитать было бы любопытно.

- Конечно, любопытно. Да и поучительно. У них, там, в Англии, как говорит Ма-Салли, случалось, что царствовала одна королева - без короля.

- В самом деле?

- Да. Англичане - великий народ; они воинственны, мудры и дальновидны, верны и честны.

- Так же, как и мы, - заметил король.

Королева засмеялась.

- Ну, хорошо, мой друг. - Король поднялся с своего места. - Если вам так нравится этот английский миссионер, пускай он здесь делает, что хочет. Только, думается мне, вам бы следовало быть осторожнее. Не годится, знаете-ли, обижать наших собственных монахов.

- Он обещает не вмешиваться в чужую религию, - сказала королева, поглядывая на Ма-Салли.

- Ну, хорошо, хорошо, - сказал король. - Будьте лишь, я говорю, осторожны. Мне кажется, вам бы следовало позвать к себе миссионера и поразспросить его; а также потребовать на просмотр те книги, по которым он хочет преподавать. Надо бы их почитать, чтобы убедиться в их пригодности.

- Миссионер представит книги её величеству, - сказала фрейлина.

- А теперь мне нужно итти. Меня опять ждут министры с петициями. Будь я только принцем, у меня было бы больше свободного времени.

- Для чего? - спросила королева, поднимая брови.

- Чтобы слушать, как моя принцесса неправильно говорит по-бурмански, - со смехом ответил король и вышел.

* * *

Два дня спустя, король возвращался из зала заседаний. Было уже около девяти часов, а он заседал там с шести. Дела было много. От шанского принца пришло письмо, более чем прозрачно намекавшее, что ежегодная дань может быть невыслана. Одного министра обвиняли в незаконном присвоении общественной собственности - нужно было произвести разследование; были еще и другия дела. Таким образом, король целых три часа сидел за работой. Теперь он направлялся во дворец, намереваясь позавтракать с первой королевой. Утро было свежее и приятное; прохладный ветер дух с севера и король не старался сократить путь. Вместо того, чтобы прямо подняться на восточную террасу дворца и по комнатам пройти на половину королевы, он пошел кругом, через северный сад.

Стук машины: "кланк, кланк", в маленьком домике, мимо которого проходил король, привлек его внимание.

- Это, вероятно, работает монетный двор? - спросил он у дежурного секретаря.

- Так точно, ваше величество.

- Работа, повидимому, кипит во всю?

- Чеканят золото, только что пришедшее с севера, - доложил секретарь.

- Надо посмотреть.

Король вошел в здание и стал смотреть. Маленький ручной штамп выбивал золотые кружки ил полосы металла, пропущенной между валиками. Кружки переходили в другой пресс, который выштамповывал с одной стороны павлина, с другой - стоимость и дату.

Король взял одну из монет. - Хорошая монета, - сказал он. - Вдвое больше европейского золотого. Сколько у вас выбито?

- Золота хватит на шесть тысяч монет, ваше величество. Все оне пойдут на жалованье войскам. Солдаты больше любят золото, чем серебряные рупии.

- Но для того, чтобы питаться, им все-таки придется разменивать это золото. В конце концов выходит то-же самое. Однакоже, если узнает первая королева, эти монетки никогда не будут выпущены из дворца. Знаете-ли, что она раз сделала? - обратился король в секретарю.

- Нет, ваше величество.

- Однажды, когда чеканили золото, королева пришла посмотреть. Надо было заплатить каким-то купцам за товары. Пренье королева никогда не видела, как чеканят деньги, и это ее очень забавляло. Уходя, она приказала все монеты прислать ей. Она нашла, что оне слишком красивы, чтобы отдавать их купцам. Так купцы и уехали без денег.

- Её величество любит все красивое, - учтиво заметил секретарь.

Король вышел. Не успел он сделать нескольких шагов, как вдруг услыхал громкий треск: точно разбивали стекла. Звук этот доносился из-за пригорка. - Что это, хотел бы я. знать! - сказал король.

Треск повторился, потом еще и еще. Потом послышался смех. Король решил узнать, в чем дело, и обогнул пригорок.

Главам его представилась следующая картина. Перед ним стояли восемь больших зеркал. Они были так высоки и широки, в таких прекрасных рамах, что король без труда узнал в них зеркала из комнат королевы. Они только недавно и за большие деньги были выписаны из Европы. Рядом с прислоненными к стволам деревьев восемью зеркалами, валялись осколки двух других зеркал, раздробленных на мелкие куски. Земля была усеяна блестящими искрами и обломками золоченых рам. В момент, когда показался король, солдат большим камнем нацеливался в одно из еще неразбитых верках. Король не успел его остановить, камень ударился в самую середину, и зеркало разлетелось на части. Вслед за раздавшимся треском, солдаты захохотали, словно школьники.

- Что все это значит? - спросил король.

Солдаты обернулись и упали на колени. Но их лица не выражали ни испуга, ни смущения: они не имели вида пойманных на месте преступления.

- Откуда эти зеркала? - продолжал король.

- Из комнат королевы, ваше величество, - отвечал офицер. - Мы их только что принесли сюда.

- По чьему приказанию?

- Фрейлина сказала, что так велит королева.

- Но разве она приказала вам разбить их?

- Так точно, ваше величество. Разбить в мелкие кусочки и бросить в пруд. Мы так и сделаем, когда разобьем все.

- А вы знаете, почему их велено бить?

- Потому что они сделаны в Европе, ваше величество. Фрейлина сказала, что Европа - скверная страна, и люди там - все бездельники и лжецы. Королева не желает видеть у себя в комнатах что-либо, напоминающее об Европе.

Король слегка свистнул. - Ветер-то, кажется, переменился! - подумал он. - Однако-ж, если их не желает королева, то, может быть, захочет кто-нибудь другой, - сказал он. - Жаль было бы их разрушать. Отнесите их в тот дом, рядом с монетным двором.

Король, в полном недоумении, пошел дальше. У восточной террасы ему навстречу попалась фрейлина - она быстро шла на половину королевы. Король остановил ее, с любопытством взглянул на её костюм и разсмеялся.

- Вы идете к королеве? - спросил он.

- Да, ваше величество. Королева больна, и я должна была переменить платье.

- Так, я это вижу. Но что же случилось?

- Королева лежит в постели, ваше величество. Она мечется по кровати и громко плачет. Боюсь, что королеве очень плохо.

- Мы не знаем. Мы все сидели в приемной, а королева лежала у себя в комнате и читала какие-то зеленые книжки, присланные английским понжием. С королевой была только принцесса. Вдруг обе оне принялись плакать. Когда мы вошли, королеве было уж очень дурно. Она кричала и каталась по кровати.

- А принцесса?

- Принцесса кричала и каталась по полу, ваше величество.

- Да, - сказал король. - Принцесса всегда была усердной ревнительницей этикета. Ну, а когда вы вошли?

- Увидев нас, королева стала кричать еще больше. "Уходите прочь, приказала она, - снимите этот бархат. Как вы смеете носить ткани, сделанные в Европе, в этакой гадкой стране! Неужели вы не можете одеваться, как следует, как все бурманския женщины? Уходите! Ступайте прочь! Никогда не показывайтесь мне на глаза в таком виде!"

- Вы все и убежали?

- Мы все очень испугались и убежали. Уходя, я слышала страшный треск, будто кто-то разбил зеркало, а принцесса посылала за солдатами. Тут я побежала еще скорее, ваше величество.

- И давно это было?

- Уж около часу, я думаю.

Король постоял в раздумья еще с минуту, затем ввошел по ступеням. Но пути ему постоянно попадались фрейлины, направлявшияся из своих комнат к опочивальне королевы. Оне склонялись перед королем, в знак уважения, но он не останавливал их для разспросов. У дверей в приемную королевы он отпустил своего секретаря.

В приемной толпились фрейлины. Лица их выражали испуг и пылали, как будто, от бега. Король заметил, что все были одеты в бурманские шелка - яркия розовые с серебром юбки до колен. Ни на одной из них не было длинного платья, так не нравившагося королю.

- Чудесно, - подумал король и громко спросил: - Королева в своей комнате?

- Да, ваше величество. - Одна из фрейлин встала и открыла дверь.

Раздвинув тяжелую портьеру, король вошел в спальню королевы.

Картина полного опустошения и безпорядка представилась его взорам. Стены комнаты были пусты: украшавшия их громадные зеркала исчезли. Осколки одного из них еще блестели по полу, среди разбросанных платьев и обрывков бархата. На серебряной кровати, почти в центре комнаты, лежала королева. Волосы её были растрепаны, глаза покраснели и опухли от слез. По временам она издавала стон и перекидывалась с одной стороны на другую.

Король сел рядом с ней и взял ее за руку. - Что случилось, друг мой? - спросил он.

- Ах! - вздохнула королева и вдруг села на кровати.

- Как я рада, что вы пришли. Наконец-то будет дан приказ казнить английского миссионера!

- Казнить миссионера, друг мой?

- Но за что же его казнить? Что он сделал? - недоумевать король. - Неужели он отравил вас? Вы, повидимому, очень больны.

- Отравил! - задохнулась королева. - Еще бы не отравил! Конечно отравил! Он чуть не убил меня ложью и гадкими клеветали! О, боги, боги! - и она снова залилась слезами.

Король в смущении посмотрел по сторонам. Увидев принцессу, он подозвал ее. - Придите-ка, объясните, что у вас тут такое. Что случилось с королевой?

- Королева читала, ваше величество. Вот тут книги, которые вчера принесла Ma-Салли. Английский миссионер хочет преподавать по ним в школе.

Она подняла с полу маленькую зеленую книжку.

- Сегодня утром, в ожидании вашего величества, королева приказала почитать их. И я стала читать.

- Что же вы читали?

- Сначала географию. В ней говорилось о каких-то длинных реках, горных цепях и о таких странах, о каких я раньше и не слыхала. Королева сказала, что это очень скучно.

- Ну?

- Тогда я взяла грамматику. Тут шло что-то совсем непонятное: какие-то существительные, глаголы, причастия, местоимения, какие-то дополнения и склонения.

- Что же это все за штуки?

- Не знаю, ваше величество. И королева не знала, но она нашла, что для детей это очень подходящая вещь: это их заставить спокойно сидеть на месте. Наконец, я взяла учебник истории.

- Какой?

- Английской. Об английских королях.

- Что же вы там вычитали?

- Я открыла его посредине и стала читать. Попалось о короле, у которого было шесть жен.

- Это, должно быть, опечатка. У англичан бывает только одна жена; королева часто мне об этом говорила. Ока находила, что и бурманским королям надо ввести такой же обычай.

- Да, но все-таки это был английский король, ваше величество, и он не сразу был женат на всех. Он женился на них поочередно; когда одна ему надоедала, он отрубал ей голову и женился на другой.

- И что же это понравилось королеве?

- Ей это совсем не понравилось. Она сказала, что заставлять детей учить такия вещи, было бы очень дурно. Лучше иметь двух жен сразу, чем рубить голову одной для того, чтобы жениться на другой.

Королева вдруг застонала.

- Так вот отчего заболела королева! За это-то она и хочет каэнить миссионера?

- Нет, ваше величество, то гораздо хуже.

- В таком случае продолжайте. - Почитав об английских королях, королева велела мне взять бурманскую историю. После таких английских правителей приятно было слышать о бурманских королях. Я достала книжку. Сначала открылось на царствовании великого Аломиры.

- Что же о нем говорилось?

- Что это был могущественный король; перечислялись его войны и нападения на сиамцев. Разсказ был довольно интересный, но королеве скоро надоело. Она сказала, что уже много раз слышала об этом из наших собственных источников, только гораздо лучше. Потом королева приказала мне посмотреть в конце книги, не рассказывается ли там царствование вашего и её величеств.

- Ну, и что же?

- Там была целая глава.

- И что же рассказывалось?

Принцесса пришла в полное замешательство.

- Там все неправда, ваше величество. Оттого королева и заболела.

- Все равно, говорите.

Принцесса еще более смутилась.

- Но вашему величеству не следует слушать такия вещи.

- Там все очень не лестно, ваше величество.

- Для меня?

- И для вас, и для королевы. Особенно для королевы. Если ваше величество желаете непременно знать, то вот книга. - Принцесса подняла с пола другую зеленую книжку и подала ее королю.

- Ну, где же это?

- "Теперешний король достиг трона, лишив власти своего брата. Несмотря на всю доброту к нему последняго, забыв свои обещания и клятвы в верности, он собрал армию в провинциях и начал подступать к столице. Короли деспоты всегда имеют много врагов. Последние поспешили под знамена инсургентов, так что армия вскоре разрослась и достигла громадной численности. Говорят, что нарушителей закона склоняли в присоединению обещаниями милостей, обещаниями, которые, впрочем, в виду свойственной принцу вероломности, были, конечно, нарушены"...

- Гм, - сказал король, - это на мой счет. Порядочно-таки односторонняя передача событий.

- Дальше еще гораздо хуже, ваше величество.

- Посмотрим. - И король продолжал читать.

"Как ни была велика армия мятежников я как мало не был король подготовлен к её встрече, все же однеми этими причинами нельзя объяснить почти полное отсутствие сопротивления. Очевидно, измена царила не только за стенами дворца, но и в самом дворце. Среди министров двое состояли прежде опекунами подступавшого к столице принца и были его старыми друзьями. Они помогали ему всеми своими силами. Они вероломно доводили короля до отчаяния, утаивали его приказания по сбору и вооружению войска и уверяли в том, что против надвигавшейся опасности он был совершенно безпомощен. Таким образом действий они оказали принцу более реальную поддержку, чем еслибы даже сражались за него в битве"...

- Ну, - выговорил король, подавляя глубокий вздох. - Хотя я и не силен в грамматике, но мне кажется, что тут давно бы следовало поставить точку.

Он вытер лоб платком и опять углубился в чтение. "Однажды, рано утром, армия подступила к столице - и город немедленно сдался. Принц победоносно проследовал во дворец, арестовал брата и заковал его в кандалы. Министры были отставлены и изгнаны, и новое царствование началось. Революция совершилась почти без пролития крови, а народ, как уверяют, приветствовал нового короля с восторгом. Но обманчивый мир длился не долго. Дикость и жестокость, всегда таящаяся в душах восточных владык, скоро прорвалась наружу и дала себя знать в целом ряде кровавых сцен. Не прошло и трех месяцев после воцарения нового короля, как началось истребление его родственников, прекратившееся лишь тогда, когда все они были перебиты. Под предлогом"...

- Это они называют "предлогом"! - воскликнул король. "Под предлогом открытых заговоров, король заточал их в темницы и без пощады лишал жизни мужчин, женщин и детей. Весть о их смерти встречалась с восторгом"...

- О! так вот отчего королева упала в обморок!

- Хуже? Да разве может быть что-нибудь хуже этого?

- Да, ваше величество. Гораздо хуже.

- Вряд-ли это возможно; однакоже посмотрим.

,"Но ответственность за эти убийства падает не столько на короля, сколько на королеву, подстрекавшую мужа".

"Власть этой женщины над королем необычайна. Он, повидимому, совершенно подпал её влиянию, влиянию чрезвычайно пагубному"...

Опять послышался стон королевы.

- Вот теперь вы дошли до той фразы, - предупредила принцесса.

"Причину этого влияния трудно объяснить. Королева не обладает большим умом. Внешность её не из тех, что обыкновенно пленяют королей варваров; говорят, у нея болезненный цвет лица и длинная, тощая фигура". - Король искоса взглянул на королеву, - "а манеры настолько вульгарны, что"...

- О, о, о! - кричала бедная королева, вырывая у него книгу и бросая ее на другой конец комнаты. - Неужели вы можете читать такия вещи!

И она снова впала в истерику. Пришлось поспешно вызывать доктора и посылать за другими фрейлинами. Прошло несколько часов, прежде чем королева успокоилась и вновь обрела ясность духа. Еще и вечером, во время прогулки с королем по саду, её распухшия веки и покрасневшие глаза свидетельствовали о пережитом волнении. Проходя около пруда, отражавшого в себе догоравшее зарево заката, король сообщил королеве, что английский миссионер выслан из столицы.

- Я приказал министру отправить его отсюда с первым же пароходом. Он никогда больше сюда не вернется. Министр рассказывал, что когда миссионеру сообщили приказ, он был очень удивлен и никак не хотел понять, чем он провинился.

- Ну, нет, не сумасшедший, а только, может быть, немного безтактный; но мы должны все-таки признать за ним одно качество.

- Какое?

- Гражданское мужество, друг мой, - сказал король.