Домна-Розанда.
VIII. Разгром дома и сокровищ.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Домна-Розанда. VIII. Разгром дома и сокровищ. (старая орфография)

VIII.

Разгром дома и сокровищ.

Верны были предчувствия Лупулы, что зять его не ограничится одним обладанием руки Розанды и полученною долею приданого, а скоро потянется на Волощину за остальным. И действительно, едва прошло несколько недель после брака, как Тимощка обратился к господарю с убедительнейшею просьбою дозволить ему переселиться в Яссы в видах спасения от чумы, угрожавшей тогда Украйне. Отказ в просьбе мог навлечь грозные требования, а при согласии легко можно было предвидеть, что Тимошка начнет строить ковы в самых Яссах против тестя. Господарь, не желая поделиться властию с назойливым зятем, решился отделаться от него как можно скорее и потому ухватился за мысль, высказанную Тимошкою на свадьбе о присвоении себе земли Мультанской, и начал хлопотать об этом в Царьграде.

Однако же мультанский господарь Радул предупредил Лупулу, преследуя противоположные цели. Радул был извещен своею родственницею, женою Стефана, канцлера или лагафета Лупулы, о намерениях Тимошки, высказанных во время свадьбы. Радул немедленно вошел в сношения со свояком своим Стефаном и князем семиградским Ракоцием. Все вместе успели оклеветать Лупулу перед Диваном и исходатайствавали повеление султана о низложении Лупулы с господарства и о назначении вместо его временным господарем лагафета Стефана. Предусмотрительный всегда Лупул не успел еще проведать о их замыслах, как уже был опутав интригами заговора, составленного канцлером в Яссах, и в то же время на границах Волощины появилась союзная армия, мультанская и седмиградская. Спустя семь месяцев после брака Розанды, 6-го апреля 1653 года, столица Лупулы была уже в рунах Радула, войск седмиградских и лагафета Стефана, торжественно признанного господарем волохским. Все семейство господаря должно было спасаться вторичным бегством от угрожавшого насилия {Gazette de France 1633 г., стр. 14 и 129.}.

Жена господаря с детьми и сокровищами нашла убежище в Польше, в неприступных стенах Каменец-Подольской крепости, а сам господарь в то же время бросился за помощию на Украйну и в Стамбул, где всегда был открыть путь для подкупа и интриг. Благодаря неизсякшим еще богатствам знаменитого господаря, открывался более верный путь к спасению в продажности нашей Дивана, нежели разсчитывать на помощь весьма неподвижного, в подобных случаях, зятя Тимошки. Переговоры между Лудудою и Диваном шли уже так удачно, что примирение между воюющими соперниками за Волощину и возстановление прежнего порядка вещей должно было последовать в силу повеления султана, а ожидаемая казацкая помощь для отражения врагов все еще не появлялась.

Вдруг, в минуту близкую к окончательному примирению, на заре полного успокоения Волохской земли, Тимошка с толпою неусидчивых казаков вторгнулся в её пределы. Вспыхнула новая война, вначале, впрочем, весьма для Лупулы удачная. Казаки, разоряя и опустошая весь край, овладели его столицею, Яссами. Лупула водворился в ней с зятем своим Тимошкою; возвратилась из Каменец-Подольска, вызванная мужем, господарша с семьей и сокровищами. Лупула до окончательного прекращения войны и полного умиротворения страны отправил жену в сильно укрепленную крепость Сочаву, куда вместе с своим мужем, Тимошкою, прибыла из Украйны и Розанда. После кратковременной разлуки мать и дочь увиделись снова, но в печальном, изменившемся положении. Дальнейший ход войны готовил для них еще более печальную участь.

Победоносный Лупула, вместе с зятем Тимошкою, вытеснив войска мультавския из Волощины, задумал отомстить врагам и бросился за Радудою в Мультаны; но улыбнувшееся счастье им изменило там. В половине поля 1653 года обоих постигло несчастие, которое лишило их всякой возможноcти продолжать войну. Разбитый Лупула окольными путями пробрался на Украйну к Богдану Хмельницкому, а Тимошка с уцелевшими казаками бежал в Волощину и заперся с тещею и женою в Сочаве. Вслед на ним явились под стенами крепости: Радул, господарь мультанский, лагофеть Стефан, окончательно признанный волохским господарем, и князь седмиградский Ракоций {Каховский: "Annalium Poloniae", I, 385. "Мемуары со времен царствования Сигизмунда, Владислава IV и Яна-Казихира", изд. Вайцицким, т. II, стр. 229.}. Союзникам оставалось только овладеть Сочавою, и самым блестящим трофеем, какого они могли пожелать, было бы взятие в плен Тимошки, виновника всех смут, и захватом пресловутых сокровищ Лупулы окончить войну. Сочава сделалась конечною целью, к которой направлены были все помыслы и усилия. Союзники напрягали все силы завладеть крепостью и господаршею. Тимошка и казаки истощали все средства для её защиты.

Началась осада достопамятнейшая в военной истории новых времен. Спрятанные в стенах твердыни сокровища, привлекая к себе не только внимание осаждающей толпы, но и составляя для их вождей венец военной славы, давали всему предприятию характер похода за золотим руном. Присутствие женщин в стенах крепости и особенно княгини, известной своим твердым характером, воодушевляло защитников к обороне. В ожидании казацкой помощи из Украйны под начальством Богдана Хмельницкого и Лупулы, осажденные решились защищаться до выпадения последняго камня из стен твердыни.

подкрепиться новыми союзниками и новыми силами. Лупула, явившись в Чигирин, застал Богдана Хмельницкого до того пьянствующим, что не мог в течение целой надели найти минуту для переговоров с ним о чем бы то ни было. На восьмой день, наконец, Богдан увидел господаря, пододвинул к нему флягу и сказал: "вот, брат, самое лучшее утешение в горе". В настоящее время действительно трудно было чем-либо другим помочь горю, - Хмельницкому угрожала война со стороны Польши и прежде всего ему должно было думать о собственной защите.

Между тем к союзникам, осаждавшим Сочаву, приближалась значительная помощь от поляков. Новый господарь Стефан совместно с князьями мультанским и седмигралским, начиная войну с Лупулою, обратились к Польше с предложением союза и вечного мира, лишь бы только поляки не поддерживали Лупулу, а как Лупула находился теперь в тесном союзе с обоими Хмельницкими и волей-неволею становился открытым неприятелем Польши, то в Варшаве дали согласие на предложенный Стефаном союз и, чтобы поскорее лишить Лупулу и Хмельницкого всякой надежды на овладение Волощиною, волохским союзникам оказана была помощь в добывании Сочавы. Тою же осенью 1653 года, в одно и то же время, король, во главе коронного войска, выступил против Богдана Хмельницкого в Украйну, а с нетерпением ожидавшееся союзниками польское подкрепление явилось в лагере мультанских и седмиградских войск, осаждавших Тимошку.

С удвоенными силами приступили союзники в штурму Сочавы, но осажденные не падали духом. Лупула в присланном письме убеждал продержать ее по крайней мере одну неделю, а в это время непременно подоспел бы на выручку Богдан с казаками и хан с татарскою ордой. Воодушевленная этими надеждами, господарша непоколебимою силой своего мужества оживляла весь гарнизон и находила новые и новые средства к защите. О ней читаем в одной из современных летописей {Каховский, I, 388.}:

"На зятя она действовала силою увещаний, на казаков - подкупом, на волохов - обещаниями; всех заохочивала собственною отвагой, снабжала гарнизон живностью, мясом, скотом, даже каждому отпускала положенное количество воды. Не достало пороху, - она отыскала средство для его приготовления. Убеждала Тимошку, чтоб он во время попоек с казаками воодушевлял их к стойкой защите крепости. Эта женщина одна в течение долгого времени умела проводить противников, отвергала мирные трактаты, предлагаемые на выгодных условиях. Напрасно князь седмиградский обещая ей от имени туров прежния милости, лишь бы покорилась турецкому султану, - все отвергла".

Хмельницкий однако не являлся на помощь, а от огня неприятельского все шире и шире становились проломы в стенах крепости. Главный приступ союзников, который должен был решить судьбу осады, был отражен; но когда осажденные полагали, что избавились от угрожавшей опасности, их постиг невыразимо-тяжкий удар: погиб Тимошка в то именно время, когда, по совету тещи, он воодушевлял казаков к защите. "Тимошка сидел с казаками на попойке, - продолжает свой рассказ летописец {Idem, 388.}, - вдруг попало ядро в колесо повозки, раздробило ось и два осколка так сильно ударили Тимошку в лоб, что у него выскочил мозг и нога была раздроблена. Он остался на месте без дыхания. Его подхватили и стали трясти, чтобы привести в чувство, но ужь безголовый не мог жить.

"Не суждено было ему погибнуть смертью воина от пули, - погиб, как пьяница, за штофом водки, от обломка казацкого воза, в возмездие за безчеловечный торг кровью пленников под Батовом".

Смерть Тимошки сильнее поразила Сочаву, нежели Розанду. Родь их супружеской жизни в Чигирине - год тяжелых обид и страданий - не мог расположить сердца Розанды к своему супругу. Вдовство возвратило ее под опеку матери, которая могла ли быть тяжелее опеки Тимошки? Но Сочава лишилась всего со смертию молодого Хмельницкого; в казацких полках не было уже той готовности к дальнейшей защите города, - со смертью Тимошки для них не было никакой цели защищать крепость. Казаки видимо охладели в исполнении служебного дома и слышались между ними толки, что пора прекратить безполезную борьбу и покориться полякам. Каждую минуту Сочава могла остаться без защитников, а жена господаря со всем своим семейством и сокровищами очутиться во власти стол долго ею презираемых врагов.

При таком положении дел еще раз рука Розанды сделалась приманкою казакам. Эту сироту, всю жизнь обрекаемую на жертву во имя самых прихотливых предначертаний и планов, мать предложила предводителю казаков Федоровичу, если он будет продолжать защиту крепости. Вместе с рукою Розанды предназначались Федоровичу последние остатки господарских сокровищ, какие уцелели еще в подвалах крепости, помимо их постоянной растраты. Мать готова была отдать юную свою дочь всякому казаку, который склонит своих товарищей продолжать защиту крепости в случае, еслиб у Федоровича не хватило мужества приобрести предлагаемый дар. В сиротской судьбе Розанды брачный венец колол пуще терний: свадебный поезд жениха заливал землю потоками крови, а верховная власть султана обрекала на позор её девичью честь, - и чем же наконец материнская опека была лучше опеки врагов?

договор о сдаче Сочавы на имя короля польского, новому господарю Волощины Стефану и его союзникам, князьям мультанскому и седмиградскому. Казаки выговорили для себя условие свободного возвращения на Украйну и не взяли с собою ничего кроме тела погибшого Тимошки.

Господарша с вдовствующею Розандой и с остальными детьми отдана была на милость победителей, а сокровища Лупулы пошли в раздел поровну между союзниками. На эти-то сокровища устремились теперь взоры людей, жадно выжидавших минуты, когда пред их глазами раскроются эти загадочные волохския богатства, из-за которых сваты Розанды добивались руки её, добивались вооруженным вторжением в Волощину, пролитием крови под стенами Сочавы.

Но за столько жертв что же наконец досталось в руки победителей? Потому ли, что нечем было похвалиться пред людьми, а может-быть и ради желания скрыть достоверность количества наживы, но победители - князья волохский, мультанский и седмигралский - произвели дележ в величайшей тайне. Король польский Ян-Казимир находился вблизи павшей крепости. Он стоял под Каменцом во главе армии, направленной против Хмельницкого, но отказался принять участие в предложенном ему дележе сокровищ, захваченных в Сочаве. Второстепенные соучастники в этой победе не могли похвалиться богатством доставшейся доли добычи. Таким образом тайна о количестве сокровищ Лупулы не разоблачилась пред глазами людей и, как обыкновенно бывает, долгия и напряженные ожидания кончились полным разочарованием.

Однако, чтобы хотя какою-либо цифрою удовлетворить людское любопытство, оценивали при осаде Сочавы; имущество Лупулы на сумму шесть миллионов золота и серебра {J. Chr. Engel, Geschichte der Moldau и Fortsetzung der allgemeinen Welt historie 49 Theil, 4 Band, 2 Abteilung, стр. 270.}. Осада, продолжавшаяся несколько месяцев, значительно уменьшила эту цифру, - много израсходовано на продовольствие, укрепление стен и на подкуп казацких полков. Говорили, будто господарь и жена его, в виду окончательного разгрома, заблаговременно припрятали от победителей значительную часть сокровищ в отдаленных местах. Ходили слухи, что господарь Лупула огромные суммы положил в банках Константинополя, Венеции, Лондона и Данцига. Подозревали жену господаря, что она приказала зарыть в землю много металлов в бочонках и что они там быть-может и до сих пор лежат зарытыми. Ходили даже слухи, что у злополучной Розанды хранится скрытно не мало количества золота, которое однако, при общем крушении дома, не только не спасло ее, но, напротив, было причиною окончательной её гибели.

но на пути достигла его весть о сдаче крепости. Это обстоятельство сейчас изменило к нему отношения союзных орд. Хан крымский приказал Василия, как уже ни на что негодного, заковать в кандалы и отправить в Стамбул. По примеру многих своих предшественников, занимавших некогда господарский престол, Василий Лупула был заточен на берегах Черного моря в крепости Эдыкул, откуда ему, как и подобным ему скитальцам, не было другого выхода, кроме смерти. В минуты заточения уже не было более никаких слухов о господаре Лупуле; вернее всего, он по повелению султана был задушен в темнице.

Жена Лупуды досталась в неволю князю седмиградскому. Всем известна была её ловкость, сила воли и связи в Стамбуле; все видели в ней опасную узницу, за которою следить нужно было бдительно и днем и ночью. Она должна была поклясться на Евангелии, что не будет писать писем ни к мужу, ни к кому бы то ни было из родных, проживавших в Царьграде. Особенно строго воспрещено было ей входить в сношения с друзьями, проживавшими в оттоманской столице, под угрозою, что в противном случае малолетнему её сыну, находившемуся у седмигралского князя, будут отрезаны нос и уши. Ее отправили в Седмиградие, где она долго томилась в тяжелом заключении. Судьба её мало-по-малу вовсе перестала интересовать людей и наконец она была совершенно забыта в этом мире {О судьбе жены господаря находим известие в письме из Варшавы от 13 ноября 1653 года. Gazette de France 1653 года, стр. 1242.}. Не сохранилось ни одного предания, которое пролило бы свет на последние дни жизни матери Розанды.

несчастий - искать убежища в Украйне у Богдана, отца Тимошки; но, гонимая и оттуда военными бурями, вернулась несчастная в Волощину, в какой-то уцелевший остаток из родительских поместий. Она возвратилась туда за тем, чтобы погибнуть самою лютою смертью. Едва успела она приютиться в родном домике, как стали кругом разноситься слухи, что часть из несметных сокровищ Лупулы досталась Розанде и она увезла их будто бы сначала в Сочаву, а потом зарыла в садике своего жилища. Этого слуха было достаточно для того, чтобы шайка негодяев поспешила покуситься на приобретение этой богатой добычи. Эта шайка разбойников напала на Розанду и, не добившись, где скрыты сокровища, мучительными истязаниями лишила ее жизни.

прославленной летописи о подвигах казаков во времена Хмельницкого. Его словами и окончим печальную повесть о бедной сироте, лишенной отечества, которая во время жизни была предметом многих кровавых воин, а о смерти её дошло лишь это единственное известие:

"Ради покоя и тишины вернувшись в Волохскую землю, - читаем в наивных и весьма часто сомнительных рассказах Самуила Велички, - Розанда жила как богатая и почтенная вдова до дня своей кончины, которая неожиданно постигла ее от рук казацких бродяг. Оставив ремесло военных наемников в Волощине, на пути домой они узнали о проживавшей вблизи Розанде и, разбойнически ворвавшись в дом её, забрали все находившееся на виду и стали посредством истязания и мучений допытываться о скрытых ей сокровищах. Но эта неустрашимая женщина отвечала казакам: "Лучше пусть сокровищами моими обладают бездушная земля, но не вы, враги мои, наделенные безсмертною душою". Произнеся эти слова, кончила жизнь Розанда, жена Тимошка.