| Автор: | Шекспир У., год: 1601 |
| Примечание: | Перевод Н. П. Карабчевского |
| Категория: | Сценка |
| Связанные авторы: | Карабчевский Н. П. (Переводчик текста) |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гамлет. Отрывки (старая орфография)
ОТРЫВКИ
ИЗ "ГАМЛЕТА"
ТРАГЕДИИ В. ШЕКСПИРА.
Источник: Гамлет. Отрывки. Перев. Н. П. Карабчевского. - В кн.: Карабчевский Н. Приподнятая завеса. СПб., 1905, с. 335-350.
I.
Сцена из второго действия.
(Полоний, входит Гамлет; он читает).
Полоний.
Как поживать изволите, любезный принц?
Гамлет.
Слава Богу, хорошо.
Полоний.
Вы меня узнаете, принц?
Гамлет.
Еще бы... ты рыбак!
Полоний.
Нет, принц.
Гамлет.
Я бы желал, однако, чтобы ты был честным малым.
Полоний.
Честным, принц?
Да, сударь, если разчесть, как все идет на свете, быть честным, значит быть избранным из десяти тысяч.
Полоний.
Сущая правда, принц!
Гамлет.
И если самое солнце, это светило жизни не гнушается зарождать червей в падали... У тебя есть дочь?
Полоний.
Есть, принц.
Гамлет.
Не пускай ее на солнце... Плодородие вещь чудесная... Но тебе от того не поздоровится.
Полоний.
Что хотите вы этим сказать, принц? Все на мою дочь сворачивает. Сначала меня не узнал, принял меня за рыбака. В молодости я тоже влюблялся и становился почти таким-же дураком. Поговорю с ним еще. Что вы читаете принц?
Гамлет.
Слова, слова, слова.
Полоний.
Но o чем оне ведут речь?
Гамлет.
С кем?
Полоний.
Я хотел сказать: что изображено в этой книге, принц?
Гамлет.
это сущая правда, сударь, да писать-то не следует... Ведь и вы и сами можете стать стариком пятясь, как рак, назад по жизненному пути.
Полоний.
В его безумии есть однако, логика... Не желаете-ли пройти принц, в другое место, здесь, кажется, свежо, слишком открыто?
Гамлет.
Куда? в могилу?
Полоний.
Да, это уж точно значило бы уйти в закрытое место. Как он ловко, однако, изворачивается. Это иногда удается сумасшедшему, лучше нежели здравомыслящим. Однако, надо устроить свидание с ним дочери... Позвольте, высокочтимый принц, засвидетельствовать вам мое всенижайшее почтение и попросить вас дать мне временный отпуск.
Гамлет.
Даю вам его охотно. Охотнее этого я мог бы отдать только мою жизнь, мою жизнь!
Полоний.
Прощайте, принц.
Гамлет.
Скучны старые дураки!
(Розенкранц и Гольденштерн).
Полоний.
Вам угодно видеть принца Гамлета? Вот он!
Розенкранц.
Благодарим вас. (Полоний уходит).
Гольденштерн.
Ваше высочество!
Дорогой принц!
Гамлет.
Милейшие друзья! Ну, что ты, Гольденштерн? Ну, как ты, Розенкранц? Как поживаете вы оба?
Розенкранц.
Что нам делается заурядным людям.
Гольденштерн.
Мы счастливы потому, что не чрезмерно счастливы; мы не на острие колпака Фортуны.
Гамлет.
Но и не терпите от подошв её башмаков?
Розенкранц.
Нет, принц!
Гамлет.
Стало быть, вы у её стана, в средоточии милостей.
Гольденштерн.
Правду говоря, она не отвергает нас.
Гамлет.
Как, обоих? Впрочем, она женщина ветренная. Ну, что нового, хорошого?
Розенкранц.
Хорошо, что свет все совершенствуется.
Гамлет.
Гольденштерн.
В тюрьму, принц?!
Гамлет.
Да, Дания - тюрьма.
Гольденштерн.
Так и весь свет тюрьма?
Гамлет.
Еще какая! Свет - тюрьма с перегородками, конурами и отделениями. Дания одно из худших отделений.
Розенкранц.
Мы другого о ней мнения, принц.
Гамлет.
Так, - для вас она не тюрьма. Ни что само по себе ни дурно, ни хорошо. Все зависит от точки зрения и нашего представления о вещах. Для меня Дания - тюрьма!
Розенкранц.
Она, быть может, тесна для вашего честолюбия... Ваш великий дух желал бы большого простора?
Гамлет.
Бог мой! Я был-бы готов уместиться весь в ореховой скорлупе и считать себя властелином необъятного пространства... Но меня тревожат дурные сны, дурные сны...
Гольденштерн.
Честолюбец именно и гоняется за мечтою сна.
Гамлет.
Да ведь сам сон - мечта!
Конечно, конечно... Оттого и выходит, что честолюбец гоняется за мечтой.
Гамлет.
Да? Стало быть нищий - действительность, а великий человек мечта. Не отправиться-ли нам, однако, ко двору, я что-то туго соображаю сегодня.
Розенкранц.
Мы к услугам вашим.
Гамлет.
О нет, господа, у меня здесь довольно прислужников, которые мне, однако, прескверно служат. Я не хочу смешать вас с остальными. Будем лучше на дружеской ноге: зачем вы в Эльсиноре?
Розенкранц.
Хотели видеть вас, принц.
Гамлет.
Как нищий я беден благодарностью, хотя все-же она стоит немногим больше вашей дружбы. За вами не посылали? Вы сами надумали приехать, по своей охоте? Ну, руку на сердце и говорите прямо.
Гольденштерн.
Что же сказать, принц?
Гамлет.
Что вам покажется идущим к делу... За вами посылали? Это я читаю в ваших взорах, но вы можете мне ответить иначе... Вы недостаточно искусны в притворстве. Добрый король и добрая королева за вами посылали?
Розенкранц.
Для чего-же, принц?
Гамлет.
Это уж вы мне скажите. Заклинаю вас правами товарищеских дней, союзом юности, моим постоянным к вам расположением и всем еще более ценным, чем мог бы вас тронуть лучший оратор, чем я, - отвечайте мне прямо: посылали за вами или нет?
Розенкранц.
Что отвечать?
Гамлет.
Довольно: понимаю! (громко). Не скрывайте ничего, если вы меня любите.
Гольденштерн.
Принц, за нами посылали.
Гамлет.
А я вам скажу зачем. Это предупредит ваше признание, и вы сохраните тайну короля и королевы. С недавних пор, не знаю отчего я утратил всю мою веселость, оставил обычные занятия. На душе у меня так худо, что земля, эта обширная прекрасная земля, кажется мне каким то безплодным утесом и свод небесный, весь сияющий золотыми звездами, скоплением ядовитых испарений. Что за дивное создание человек! Каким благородством венчал его разум, как безграничны и разнообразны его способности, какая прелесть формы, вмещающей в себе дух Божий... Краса мира! Венец создания! А для меня это квинтэссенция праха и пыли... Мне не мил человек, а женщина и того менее... Твоя улыбка говорит, что ты с последним несогласен?
Розенкранц.
Нет, право, принц, у меня и в помышлении не было такого вздора.
Гамлет.
Отчего-же ты засмеялся, когда я сказал, что мне не мил человек?
Розенкранц.
Раз не мил человек, то вы плохо примете актеров, которые дорогой съехались с нами. Они хотели предложить вам свои услуги.
Гамлет.
Играющий королей - милости просим! Я к его услугам. Странствующий рыцарь найдет дело мечу и копью. Любовник у нас не будет вздыхать попусту. Шуту найдется также место, чтобы дурачить умных. Героиня пусть свободно выскажет свои чувства, если они не споткнутся у нея о стихи. А какие это актеры?
Розенкранц.
Те, которые вам так нравились, городские актеры.
Гамлет.
Розенкранц.
Я думаю тому причиною новая мода, их забивают новички.
Гамлет.
Отчего-бы не так! Это все-же не так удивительно, как мода на моего дядю, датского короля. При жизни моего отца все ему строили гримасы, а теперь за его собственную гримасу на миниатюрном портрете платят 20, 40, 50 и даже 100 червонцев. Не мешало бы философии доискаться: отчего это когда переведутся великие люди, маленькие тотчас-же становятся великими?
(Слышен звук трубы).
Гольденштерн.
Вот и актеры.
Гамлет.
Ну, друзья, рад вас видеть в Эльсиноре. Давайте ваши руки! Я принимаю вас ласково. После этого я могу принять и комедиантов, чтобы вы не подумали, что я с ними обойдусь учтивее, чем с вами. Добро пожаловать, добро пожаловать! Но мой дядя-отец и моя тетка-мать ошибаются...
Гольденштерн.
В чем, принц?
Гамлет.
Я сумасшедший только при норд-весте, а при южном ветре я еще могу кое-что различить, и не смешать кукушку с ястребом. (Входит Полоний).
Полоний.
Здравствуйте, господа!
Гамлет.
Ну, Гольденштерн, и ты, Розенкранц, на каждое ухо по слушателю, слушайте: этот младенец все еще в свивальнике!
Розенкранц.
Может бы его опять запеленали; говорят-же, что старцы снова впадают в младенчество.
Наверно он пришел объявить о приезде актеров, увидите! Это было в понедельник...
Полоний.
A y меня есть новости, принц!
Гамлет.
И у меня новости: когда великий Росций был актером в Риме...
Полоний.
Приехали актеры, принц.
Гамлет.
Не может быть?
Полоний.
Честью вас уверяю!
Гамлет.
И едут чинно на ослах!..
Полоний.
Самые лучшие актеры! Для трагедий, комедий, исторических пасторалей, комических пасторалей, для трагедий исторических, для драм с тремя единствами и для поэм бесконечных. Им по плечу и Сенека и Плавт, они ни перед чем не спасуют.
Гамлет.
Чудо чудное и диво дивное! О Иеффай, Судья Израиля, каким сокровищем ты обладал.
Полоний.
Обладал сокровищем, принц?
Гамлет.
Он красавицу дочь
Всей душою любил.
Полоний.
Все о моей дочери!
Гамлет.
Полоний.
Если вы называете меня Иеффаем, так у меня есть дочь, которую я горячо люблю.
Гамлет.
Одно из другого не вытекает...
В таком случае, что же из этого может вытекать?
Гамлет.
Что?
Что угодно Творцу,
Лишь бы ближе к концу!
И свершится с ней то,
Чему быть суждено!
Конец есть и в святочной песенке. А вот моей речи конец: актеры!
(Входят четыре или пят актеров). уже не явился-ли и ты с тем, чтобы оказать мне в Дании непочтение своею бородой?.. А ты. моя молодая красавица! Клянусь Богородицей ты, как цветок, подтянулась к небу на своем стебельке. Дай Бог, чтобы с ростом не осип и не потускнел твой голосок, как тускнеет ходячая золотая монета... Господа, добро пожаловать все! Мы как французские сокольничие бросимся на первую попавшуюся добычу; без всякой отсрочки требуем монолога. Пусть это будет проба вашего таланта: патетический монолог, живей!
Первый актер.
Какой именно монолог, принц?
Гамлет.
Помнится, ты декламировал мне его однажды... Пьеса никогда не была играна, впрочем кажется один раз была... Она не понравилась толпе, это был слишком тонкий дессерт для большинства. Но я и другие, чье мнение в таких вещах поважнее моего, нашли, что это вещь превосходная, с хорошо продуманными сценами, написанными ровно, сдержанно и тонко. Некоторые находили, впрочем, что в стихах мало пряности и завитушек и что в них вообще чрезмерно выдержан строгий стиль. Находили, что у автора даже мало души, хотя и не отрицали, что вещь сплошь представляет нечто здоровое, изобилующее истинными, a не вычурными красотами. Один монолог в этой пьесе особенно полюбился мне: это рассказ Энея Дидоне, особенно то его место, где идет речь об убийстве Приама. Если ты припомнишь начни вот с этой строфы... Постой, дай вспомнить: "Пирр суровый, Гирканскому зверю подобный"... Нет, не то, а начинается с Пирра.
Как и намеренья, чернее были ночи,
Пока лежал в предательской утробе
Коня зловещого, теперь еще ужасней
Себя явил для всех. От головы до пят
Сраженных, матерей, убитых и детей
Злодейству в жертву принесенных средь пожара,
Который отблеск свой кидал проклятый
На гнусно-зверское убийство беззащитных.
Залит, с кровавыми глазами злобно ярый Пирр
Приама-старца взором ищет всюду...
Ну, продолжай!
Полоний.
И вот его он видит в рукопашной:
Тот окружен - увы! - в руке его дрожащей
Безсилен меч. Приам его роняет. Тут-то
С таким размахом грозным, устремился,
Что он меча свистящим в воздухе движеньем
В прах старца бездыханным повергает.
Сам Иллион в тот миг как будто пошатнулся,
К ногам властителя. И, словно оглушенный,
На миг один с мечем, поднятым грозно
Над головой Приама-старца белоснежной,
Пирр в колебании злодейском замер.
Для злодеяния, пока от мысли к делу
Перешагнуть оно в медленьи не успело.
Природа так беззвучно замирает
Как раз в тот миг, когда таит грозы предвестье:
Охваченный томленьем, самый воздух,
До основанья землю потрясает.
И Пирр затем размах остановил свой,
Каким циклопов тяжкий молот богу Марсу.
Доспехов не ковал. Изменнице Фортуне
Проклятье и позор! О боги, дружно
Сберитесь с силами, ободья, спицы
И свергните его безжалостно с холмов
Предвечных в подземный тартар, где злые
Обитают духи!
Полоний.
Гамлет.
Не послать-ли кстати за цырюльником и для твоей бороды?
Первый актер.
Но видел кто царицу
Полоний.
""
Гамлет.
Пожалуйста, продолжай. Если он не в балагане и не слышит сальностей, он засыпает. Ну, это место... о Гекубе.
Первый актер.
Босая, среди
Его залить. На голове, взамен короны
Жалкая повязка. Взамен пурпурной
Мантии, худые чресла, истощенные
Деторождением, едва укрыты
Пробуждения ночного. Видел кто ее
Такой, тому могущество Фортуны гнусной
Должно-б вселить лишь чувство возмущенья.
И если-б боги сами увидали
Как, предававшийся потехе лютой, Пирр крошил
Ея супруга-старца тело и вопль её
Безумный слышали при этом, - если к смертным
Полоний.
Поглядите-ка, лицо его все исказилось, на глазах выступили слезы... Пора перестать.
Гамлет.
Прекрасно. Я дослушаю конец после... Милорд, позаботьтесь, чтобы актеров устроили как можно лучше. Слышите! Чтобы с ними хорошо обошлись. Не забудьте, что они ходячее отражение наше... Лучше иметь плохую эпитафию на могиле, чем попасть к ним на зубок при жизни.
Обращение будет по их заслугам.
Гамлет.
Нет, оно должно быть гораздо выше заслуг. По заслугам, - никто не увильнул-бы от тумаков. Ведите себя с ними сообразно собственному достоинству и вашей чести. Чем менее они заслужили, тем значительнее будет ваша щедрость. Проводите их.
Полоний.
Гамлет.
Ступайте, господа, за ним. Завтра наше представление. (Полоний с актерами удаляется, остается лишь первый актер). Приятель, нельзя-ли представить убийство Гонзого?
Конечно, ваше высочество.
Гамлет.
Завтра представим... Мне хотелось бы вставить несколько строк от себя... Вы можете выучить новых двенадцать, шестнадцать строф? Да?
Первый актер.
Гамлет.
Чудесно! Ступайте за старцем, но не слишком потешайтесь над ним.
(Первый актер уходит).
Разстаемся до вечера друзья мои. Рад вас видеть в Эльсиноре!
Презренный и ничтожный. Не диво-ли?
Актер для вымышленной страсти нашел
Слова, почтил ее слезами, он
С нею сочетался, покорил ей голос,
Воображения нашел для мысли
Бледной воплощенье. Взор его блуждал,
Дрожал он и бледнел, охваченный весь страстью.
И все из-за чего? - Из-за Гекубы!
Чтоб горестно над нею так рыдать?
Чего-б он не достиг, когда-б для страсти,
Подобно мне, предлог имел немнимый?!
Он залил бы слезами сцену всю,
Невинных тронул-бы, потряс бездушных...
Для зрения и слуха миг настал-бы
Великий изумления. А я-то, я!..
Мечтатель жалкий, сказочный глупец,
Я цепенею в дремоте безсилья.
Немею я промолвить даже слово
За короля. За дорогую жизнь,
Возстать! О, если так, - я трус! О, пусть,
Пусть гнусным назовут меня, пусть череп
Мне раскроят, иль оскорбят гнуснее,
Я должен все снести безмолвно, - все!
Без права мужества, без желчи. О, не так,--
Остатками злодея я давно-бы
Окрестных воронов всю стаю накормил.
Да, он злодей преступный, низкий, гнусный!
Я сын отца, которого убили
Речами потаскухи, слов набором
Жестоких выражаю чувство я,
Позор и стыд! Нет, голова, к работе!..
Собрать-бы мысли!.. Слышал я: не раз
Бывало так: виновник преступленья,
Изображеньем сцены потрясенный,
Виновным объявлял публично.
Что если я приятелей актеров
Заставлю дяде кое-что представить?
Убийство моего отца... Ну да,
Коль, дрогнув, побледнеет дядя, - курс
Прекрасен мой, и я держу по ветру.
Кто постигал природы дивной тайны?
Она причудлива... Быть может дух
Лишь злое навожденье, - он на гибель
Влачил меня. Потерянный в печали
Нет, к цели ближе, ближе надо средство:
Для короля, для совести его!