| Автор: | Шекспир У., год: 1595 |
| Категория: | Драма |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Король Ричард II. Действие V. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ V.
СЦЕНА 1.
Лондон. Улица, ведущая к Тоуэру.
Входят Королева и две лэди.
Королева.
Король пойдет здесь. Эта ведь дорога
Ведет к той башне злой, что Юлий цезарь
Соорудил (53). Там, каменные недра
Ея должны - по воле Болингброка -
Принять тебя, король мой осужденный!
Здесь отдохнем мы, ежели на этой
Земле мятежной - есть еще местечко
Для отдыха законной королеве.
Входит король Ричард со стражей.
Вот, посмотрите - или, лучше, нет -
Нет, не смотрите, как завял мой розан...
Нет! поднимите очи, - поглядимте,
Растаемте росою состраданья,
Слезами теплой, искренней любви!
Ты, место, где стояла древле Троя,
Ты, образец величия и чести,
Ты, склеп могильный короля Ричарда,
А ужь не сам живой король Ричард,
Гостинница прекрасная, - зачем-же,
Зачем в тебе остановилось горе,
А счастье стало гостем кабака?
Ричард.
О милая, зачем соединилась
С печалью ты, чтоб мой конец ускорить?
Ты этого не делай. Научись
Глядеть на наше прежнее величье
Не более как на счастливый сон...
Но вот теперь проснулись мы - и видим,
Что мы такое: я, сведёный брат
Нужды жестокой; - этому союзу
Останемся до самой смерти верны
Она и я. - Ты, добрая моя,
В монастыре каком-нибудь укройся.
Святая жизнь венец иного мира
Приобретет нам вместо той короны,
Которую греховные дела
Сорвали здесь с Ричардова чела!
Королева.
Неужели Ричард мой изменился,
Ослаб не только телом, но и духом!
Неужли Болингброк тебя лишил
И разума? Проникнул даже в сердце?
Лев, умирая, когти выпускает
И в бешенстве, что враг его осилил,
Он раздирает землю, если возле
Чего нибудь другого не находит.
А ты, король, как малый школьник, хочешь
Переносить смиренно наказанье!
Целуешь розгу, льстишь злодейству с низкой
Покорностью, - ты, лев, - ты, царь зверей!
Ричард.
зверей. Я был-бы и поныне
Еще людей счастливым королем,
Когда-бы люди были хоть немного
Получше зверя. Добрая моя,--
Пора сбираться бывшей королеве
Во Францию; вообрази, что я
Ужь умер: здесь, как у постели смертной,
Ты приняла последний мой привет.
Когда нибудь в осенний, долгий вечер,
Ты будешь слушать, сидя у огня,
Разсказы добрых, набожных старушек
О бедствиях времен давно прошедших: -
Но прежде чем ты пожелаешь им
Покойной ночи - ты, в ответ на ихний
Разсказ печальный - разскажи сама
Печальную историю Ричарда,
И ужь потом, рыдающих, ко сну
Их отошли. И грустный звук твоих
Живых людей, но даже головни
Из состраданья к бедствиям Ричарда,
Зальют огонь горючими слезами,
В золу и черный уголь превратятся,
О короле низверженном печалясь.
Входит Нортомберланд со свитой.
Нортомберлэнд.
Лорд, - Болингброк переменил решенье:
Не в Тоуэр вы отправитесь, а в Помфрет.--
А вы, милэди, едете сейчас-же
Во Францию (54).
Ричард.
Нортомберлэнд! ты был
Той лестницей, по коей Болингброк
Возвысился до нашего престола.
Но погоди - немногими часами
Состареется время - и нарывом
Твое злодейство гнусное назрев,
И пополам с тобою власть разделит -
То и тогда покажется тебе,
Что это мало: потому что ты
Ему дал все. - Подумает и он,
Что, зная средство делать незаконных
Лже-королей, - ты, при малейшей ссоре,
Найдешь другия средства - и его
Стремглав столкнуть с похищенного трона.
Да! дружба злых - кончается боязнью;
Вслед за боязнью ненависть идет,
А ненависть - того или другого,
Или обоих вместе подвергает
Заслуженной опасности и смерти.
Нортомберлэнд.
Пусть грех падет на голову мою -
И кончено. Прощайтесь-ка с супругой:
Вы тотчас-же отправитесь.
.
Вдвойне
Я разведен! О, злые! вы расторгли
Двойной союз - межь мною и короной;
Межь мною и - моей женой законной.
Обнимает королеву.
Так разрешим-же этим поцелуем
Друг другу клятвы: этот поцелуй
Ужь не таков, каким мы их скрепили!...
Нортомберлэнд, теперь нас разлучай!
Меня - на север, где дрожащий холод
И немощи природу удручают;
Жену мою - во Францию, откуда
В величии приехала она,
Как светлый май, украшенная пышно;
Куда она назад поедет словно
День всех святых, - кратчайший день в году (53).
Королева.
И мы должны разстаться, - разлучиться?
Ричард.
От сердца сердце надо оторвать!
Королева.
Так изгоните лучше нас обоих,
И короля во Францию пошлите.
Нортомберлэнд.
Да, это было-б очень милосердно,
Зато совсем ужь - не благоразумно.
Королева.
Ну, так пошлите и меня туда-же,
Куда его.
Ричард.
О, нет! Рыдая вместе,
Мы общее с тобой составим горе.
Плачь обо мне во Франции - я буду
Здесь, в Англии, оплакивать тебя.
О, лучше быть ужь дальше друг от друга,
Чем близко быть, - да во-все не сближаться...
Ну, поезжай; ты вздохами измерь
Свой путь, а мой - я стонами измерю.
.
Мой путь длинней - мне долее стенать.
Ричард.
Мой путь короче - правда; но за то
Ведь каждый шаг на нем два стона вырвет
И скорбь его растянет далеко.
Оставим это сватанье за грустью,
Мы, сочетавшись с ней, еще успеем
Ее узнать: союз наш будет вечен...
Разстанемся-жь безмолвно - и замкнем
Свои уста последним поцелуем!
Целует ее.
Им отдал я мое больное сердце
И взял - твое.
Королева.
Отдай мое назад!
Ну, хорошо-ли, взяв на сохраненье,
Убить его!
Целует Ричарда.
Взяла назад - разстанемся, чтоб я
Могла убить его слезами вскоре.
Ричард.
Да, медленность усиливает горе.
Прощай, прощай! а остальное - пусть
Безмолвная тебе доскажет грусть.
Уходят.
СЦЕНА 2.
Лондон. Комната во дворце герцога Йоркского.
Входят Гегцог и Гегцогиня Йоркские.
Герцогиня.
Милорд, вам слезы помешали кончить
Разсказ о том, как двое наших милых
Племянников въезжали в добрый Лондон.
Йорк.
На чем-же я тогда остановился?
Герцогиня.
На том, милорд, как с окон и балконов
Жестокие и буйственные люди
Бросали сор на голову Ричарда.
Йорк.
Наш Болингброк великий, - тихо ехал
На лошади горячей и прекрасной,
Которая, казалось, понимала,
Какой седок могучий ею правит;
Народ кричал: "Да здравствует великий
Наш Болингброк!" - Тебе-бы показалось,
Что даже окна самые кричали:
Так много было взоров любопытных,
И молодых, и старых на него
Устремлено; им вторили, казалось,
С полотнами расписанными (56), стены -
"Да сохранит Христос тебя! Добро
Пожаловать к нам, светлый Болингброк!"
А Генрих, с непокрытой головою
И ниже шеи гордого коня,
Все кланялся народу, повторяя:
"Спасибо вам, сооттичи, спасибо!"
Герцогиня.
Все это время ехал?
Йорк.
Как в театре
Случается, когда актер любимый
Со сцены сходит: зрители лениво
И равнодушию смотрят на другого,
Который вышел тотчас вслед за-ним;
Им кажется, что непомерно скучны
Должны быть речи этого актера.
Вот, точно так, да только еще с большим
Презрением косились на Ричарда.
Ему никто не крикнул: Да хранит
Тебя Господь! Никто и не подумал
Его возврат приветствовать; напротив,
Они и сор и землю на его
Помазанную голову бросали.
А он ее с такою тихой грустью
С себя стряхал; и на его лице
С улыбкою чередовались слезы -
Свидетели страданья и терпенья.
Не закалил сердца людей, они-бы
Растаяли, смягчились по неволе;
Тогда-б к нему почувствовало жалость
И самое кровавое злодейство. (57)
Но этим всем руководили небо -
А мы должны его всевышней воле
В смирении и страхе подчиняться.
Мы в подданстве клялися Болингброку,
И потому отныне признаем
Его своим законным королем.
Герцогиня.
Вот и наш сын, Омерль, сюда приехал.
Йорк.
Он был Омерль: приверженность к Ричарду
Его лишила имени Омерля.
Теперь его зовите Рутлэнд. (68) - Я
В парламенте ручался за его
Вассальную покорность Болингброку.
Входит Омерль.
.
А, здравствуй, сын мой! Кто теперь фиалка,
Которую на изумрудном лоне
Своем - лелеет новая весна?
Омерль.
Не знаю кто. Да я-же ведь-об этом
И не забочусь. Быть или не быть
Одной из них - мне, право все равно.
Йорк.
Вот и прекрасно. Да; веди себя
Получше с этой новою весною -
Не то тебя подрежут прежде цвета.
Что нового в Оксфорде? Все турниры
Да праздники?
Омерль.
Да, сколько мне известно.
Йорк.
И ты, я знаю, верно будешь там?
Омерль.
Сбираюсь, если Господу угодно.
Йорк.
Что за печать висит там у тебя
За пазухой? (59
Подай сюда бумагу.
Омерль.
Но... Милорд,
В ней ничего особенного нет.
Йорк.
Так стало-быть и видеть может всякий.
Я требую, чтоб ты мне показал.
Омерль.
Милорд, простите. Как-бы не ничтожна
Она была, - но мне-бы не хотелось
Показывать... на это есть причины.
Йорк.
А я хочу ее увидеть, сэр;
И у меня на это есть причины.
Боюсь, боюсь,
Герцогиня.
Чего-жь тебе бояться?
На верное - росписка за наряды
Для праздников.
Йорк.
Э, вздор! зачем к нему
Зайдет росписка, выданная им-же?
Омерль.
Нет, не могу, - простите.
Йорк.
Я хочу!
Я требую! подай сюда бумагу!
Вырывает ее и читает.
А-га! измена! гнусная измена!
Подлец! изменник! раб!
Герцогиня.
Что это значит?
Йорк.
Эй, кто там емть?
Входит слуга.
Эй! оседлать мне лошадь!
О, Боже! что за гнусная измена!
Герцогиня.
Да что случилось?
Йорк.
Сапоги подай!
Седлайте лошадь!
Слуга уходит.
Нет, клянуся честью,
Герцогиня.
Да что такое?
Йорк.
Дура! замолчи!
Герцогиня.
Омерль.
Э, матушка... прошу вас, успокойтесь...
Безделица... мне за нее придется
Ответить лишь моею жизнью бедной!
.
Твоею жизнью? - Что-же это значит?
Йорк.
Эй, сапоги! я еду к королю!
Слуга возвращается с сапогами.
Герцогиня.
Ты растерялся!
Служителю.
Вон поди, мерзавец!
И никогда не смей мне на глаза
Йорк, служителю.
Что-жь ты? дай мне сапоги!
Герцогиня.
Зачем тебе их? что ты хочешь делать?
Не скроешь ты? Да разве есть у нас
Другие сыновья иль хоть надежда
Других иметь? иль думаешь, что время
Не сделало меня уже безплодной?
У матери единственного сына,
И матери счастливого названья
Меня лишить! Но разве-жь не похож
Он на тебя? Иль разве он не твой?
Йорк.
Скрыть этот гнусный, черный заговор?
Ведь их - двенадцать! причастившись, дали
Они друг другу письменную клятву
В том, чтоб убить в Оксфорде короля.
.
Он там не будет. Мы его задержим
Здесь, у себя -
Йорк.
Прочь, глупая! пусти!
Да если-б он был двадцать раз мой сын -
Герцогиня.
Вот, если-б ты стенал об нем как я -
Ты был-бы сострадательнее. Впрочем,
Я знаю, что ты думаешь. Ведь ты -
Я неверна супружескому ложу,
И что Омерль - незаконнорожденный,
Не твой? О, милый Йорк, не думай
Ты этого; супруг мой милый, Йорк,
Ни на меня, ни на мою родню,--
А все-таки, ведь я его люблю-же!
Йорк.
Да отвяжись, несносная! пусти!
Уходит.
.
За ним, Омерль! скорее, на коня!
Пришпоривай, гони во весь опор;
Предупреди его у короля
И вымоли прощенье, прежде чем
Как ни стара я, - все-же прискакать
Съумею так-же скоро, как и Йорк:
И до тех пор, покуда не простит
Тебя король, - не поднимусь с коленей...
Уходят.
СЦЕНА 3.
Виндзор. - Комната в замке.
Входят Болингброк (король Генрих IV), в королевском облачении, Перси и другие лорды.
.
Кто знает, лорды, где мой блудный сын?
Три месяца я не видал его.
Да, если есть у нас большое горе -
Так это он. Милорды, мне-б хотелось,
Об нем в грязнейших лондонских тавернах.
Мы слышали, что будто ежедневно
Он посещает их с толпой буянов
Распутных и безнравственных, - таких,
Бьют нашу стражу, грабят всех прохожих...
И он, повеса, баловень-мальчишка,
За честь себе считает быть поддержкой
Той сволочи! (60)
Перси.
Два дня тому назад и говорил
О близости Оксфордских каруселей.
Болингброк.
Что-ж он сказал, повеса?
Перси.
Сорвет с руки распутнейшей из девок
И, как залог любви от дамы сердца,
Ее носить он будет; и что он,
При помощи перчатки этой, ссадит
Болингброк.
Как бешен он и вместе с тем распутен!
Но сквозь его распутство - для меня
Еще порой проглядывают искры
Которые быть-может, разовьются
В нем с летами. Кто это к нам идет?
Входит Омерль, поспешно.
Омерль.
Болингброк.
Чего кузен наш хочет?
Что он так смотрит дико и пугливо?
Омерль.
Вас государь, - позвольте мне два слова
На едине сказать вам.
Болингброк.
Выдьте, лорды.
Перси и лорды уходят.
Ну, в чем-же дело?
Омерль, падая на колени.
К земле; пусть мой язык прилипнет к гортани,--
Когда хоть слово я промолвлю, прежде
Чем получу прощенье.
Болингброк.
Ужь совершон, или задуман только?
Последнее - как ни было-бы гнусно
Задуманное вами преступленье -
Прощаю я, чтобы приобрести
Омерль.
Позвольте-же мне двери запереть,
Чтобы никто не помешал нам, прежде
Чем я окончу исповедь мою.
.
Запри пожалуй.
Омерль запирает дверь.
Йорк, за дверью.
Генрих, берегись!
Болингброк, обнажая меч.
А злодей! Да вот,
Я неопасным сделаю тебя.
Омерль.
Вам нечего бояться.
Йорк, за дворью.
Отвори,
Неосторожный, взбалмошный король,
Я из любви к тебе ругаться должен
Пусти меня! иль я замок сломаю!
Болингброк отпирает; входит Йорк.
Болингброк.
Скажи! нет, дух переведи сначала;
А ужь потом и разскажи, как близко
Опасность к нам, чтоб мы ее могли
С оружьем встретить.
Йорк.
И ты узнаешь гнусную измену;
Мне некогда рассказывать.
Омерль.
Читая,
Ты пропусти мое здесь имя... я -
Раскаялся. Клянусь тебе, что сердце
Мое в союзе не было с рукой.
Йорк.
Нет, было!
Под договором этим подписалась.
Я у него бумагу эту отнял -
За пазухой нашел ее... боязнь,
А не любовь заставила его
Чтобы оно в змею не превратилось
И в сердце не ужалило тебя!
Болингброк.
Жестокий, гнусный, дерзкий заговор!--
Прозрачный, чистый, светлый, серебристый
Источник и - начало дал такому
Поганому и грязному ручью,
Который шел нечистыми путями
Разлив добра в тебе, мой милый дядя,
Стал бедствием; но этот преизбыток
Твоей доброты ангельской - прощает
Изменнический замысл твоего,
Йорк.
Как? добродетель наша будет сводней
Его пороков! Как, - своим позором
Он честь мою безпутно расточит,
Как золото расчетливых отцов
Нет! честь моя тогда лишь может жить,
Когда умрет безчестие Омерля,
Которое всю жизнь мою позорит!
Даруя жизнь изменнику отчизны -
Герцогиня, за сценой.
Велите отпереть мне, - ради Бога!
Болингброк.
Кто это так пронзительно и резко
Герцогиня.
Я... я - король великий! ваша тетка;
Пустите - сжальтесь, сжальтесь надо мной!
Пусти меня! исполни просьбу нищей,
Не нищила!
Болингброк.
Переменилась сцена:
Мы от вещей серьозных переходим
"Король и попрошайка." (61)
Опасный брат, - впусти-ка мать свою;
Я знаю, ведь она сюда спешила
Просить меня за твой поступок гнусный.
Йорк.
Кто-б не просил - измена не простится;
Быть-может, скоро целый ряд измен.
Нет! отсеки загнивший этот член -
Тогда здоровы будут остальные;
Оставь его - и будут все больные.
Герцогиня.
О, государь, не слушайте его!
Поверь, что тот, кто сам себя не любит,
Ужь и других не может полюбить.
Йорк.
Иль хочешь ты изменника ещё-раз
Вскормить своими старыми сосцами?
Герцогиня.
Позволь, - оставь меня, мой добрый Йорк.
Король великий! выслушай меня!
Болингброк.
Да встаньте, тетя!
Герцогиня.
Я буду вечно ползать на коленях
И никогда я не увижу дней,
Которые счастливцы видят, - если
Ты, государь, не даруешь мне счастья,
Отдав мне сына милого, - Гутлэнда...
Омерл, преклоняя колена.
Услышь молитву матери моей
Прости!
Йорк
И я, колена преклоняя,
Молю тебя, король, против обоих.
Погиб ты, если даруешь прощенье!
Герцогиня.
Ты на него взгляни: нет ни слезинки
В его глазах; мольба его ведь - шутка;
Его слова выходят лишь из уст,
А наши вырываются из груди;
Желает; мы-же молим и душой
И сердцем нашим... вот, его колени
Утомлены; он с радостию встал-бы;
А мы стоять все будем на коленях,
Его мольбы - одно лишь лицемерье,
Тогда как наши - искренни, глубоки
И пламенны. О, наши превозмогут!
Награда теплой, искренней молитвы -
Болингброк.
Прошу вас, встаньте.
Герцогиня.
Нет, не говори -
"Прошу вас, встаньте." Прежде ты прости,
А ужь потом скажи мне - встаньте! Если-б
Кормилицей твоею я была,
То было-бы прощенье
Которому-б тебя я научила.
Я никогда и никакого слова
Еще так сильно слышать не желала.
Произнеси: "прощаю." Состраданье
Оно коротко; но не так коротко,
Как сладостно. И никакое слово
К устам царей так не идет, как это!
Йорк.
Произнеси его хоть по-французски,
pardonnez-тоу.
Герцогиня.
Чему его ты учишь, старый Йорк?
Уничтожать прощенье извиненьем.
Мой властелин! Ты слово против слова
Возстановляешь!
Болингброку.
Нет! произнеси
Французской болтовни не понимаем.
А! вот твой взор ужь начал говорить -
Так сообщи-жь ему скорей твой голос,
Или дай слух твой сердцу, чтоб оно,
Подвигло-бы тебя на снисхожденье
И произнести заставило: прощенье.
Болингброк.
Прошу вас, встаньте, тетушка.
.
Но я ведь
Прошу у вас не позволенья встать:
Прощение - вот все, чего молю я.
Болингброк.
Простит меня.
Герцогиня.
О, радостный успех
Коленопреклонения! Но я
Ведь повторить прощение - не значит
Простить два раза: только подтвердить
Прощение, дарованное прежде.
Болингброк.
Герцогиня.
Генрих,
Ты бог земной!
Болингброк.
Любезно-верный шурин наш, (62) аббат (63)
И прочие мятежники о, гибель
Ужь гонится за ними по пятам!
И вообще во все места, где есть
Изменники. Клянуся, только-б мне
Знать, где они - и больше в этом мире
Ужь им не жить! Прощайте, добрый дядя!
Проступок твой забвенью нами предан:
Отныне будь нам всей душою предан
Герцогиня.
Теперь ты, сын, по прежнему мне мил;
64)
Уходят.
СЦЕНА 4.
Виндзор.
Входят Экстон и Слуга.
.
Ты слышал, что король сказал недавно?
"Не уже-ли нет друга у меня,
Который-бы от пугала живого
Меня избавил?" Кажется, ведь так?
Слуга.
Экстон.
"Не уже-ли нет друга у меня," -
Так он сказал, и повторил два раза.
Ведь повторил?
Слуга.
Экстон.
Ну, вот, видишь.
И говоря, так на меня взглянул
Значительно, как будто этим взглядом
Ты оторвал от сердца моего...
На короля в Помфрете намекая.
Идем. На эту важную услугу
Мне следует отважиться как другу.
СЦЕНА 5.
Помфрет. Темница в Замке.
Входит Король Ричард.
Ричард.
Мою тюрьму - и не могу придумать...
Мир многолюден; а в моей темнице
Лишь я один, и больше - ни души.
Но я добьюсь. Мой разум - будь отцом!
От брака их родятся поколенья
Всегда вновь-зарождающихся мыслей;
Оне-то этот маленький мирок
И населят - причудливы, как люди
Им не найти покоя в разрешеньи
Своих сомнений. Даже в самых лучших,
Так например, хоть в мыслях о предметах
Божественных - рождаются сомненья
Святым словам священного Писанья
Его-жь слова.
Вот например, хоть это: "Приидите
" - и потом: "Удобней
Пройти верблюду сквозь ушко иглы,
Чем вам ко мне." -
И честолюбью преданные мысли
О чудесах несбыточных хлопочут: -
Как слабыми, ничтожными ногтями
Прорыть насквозь кремнистые бока
Путь проложить сквозь каменные стены
Моей темницы скаредной и скверной;
И убедясь, что это невозможно -
От собственной гордыни умирают.
Тем, что ведь быть рабой слепого счастья
Пришлось не первой ей и не последней:
Точь-в-точь как нищий глупенький, который
В колодке сидя, утешает тем
И после будут многие сидеть:
Его как-будто облегчает это
Перенесенье собственного горя
На плечи тех, которые тому-же
Так, я один разыгрываю много
Различных лиц, - и все ни одного
Довольного. Я иногда король;
Но вот меня измены заставляют
Но гнёт нужды меня тут убеждает,
Что королем гораздо лучше быть:
И я король. То вдруг мне показалось,
Что будто я развенчан Болингброком,
Я не был: я - да и никто из смертных -
Ни чем вполне доволен не бывает,
Пока на век в ничто не перейдет....
А, музыка! О, соблюдайте такт!
И сладостная музыка бывает
Невыносимой, - если такта в ней
Не соблюдать и делать диссонансы!
Да, у меня на столько тонок слух,
Чтоб чувствовать в разстроенной струне
Малейшее несоблюденье такта:
И не было его, чтобы заметить
Дел моего правленья с духом века.
Тогда я глупо время убивал;
Теперь меня
Оно часами сделало меня,
И мысль мою разбило на минуты.
Как колебанье маятника - вздохи
Теченье мыслей тех обозначают
Где палец мой, стирающий слезу
Вслед за слезой - указывает горе,
Как стрелка. Сердце - колоколом стало;
Бой, что часы обозначает - стоны.
Показывают - вздохи, слезы, стоны...
Но горделивым счастьем Болингброка
Мои часы ужь все изочтены,--
И я остался глупым автоматом, (65)
Однако-жь эта музыка меня
Сведет с ума: ужь лучше-б перестали...
И хоть она не редко возвращала
Ум сумашедшим; но меня, напротив,
И все-таки, благословляю сердце,
Которое меня утешить ею
Задумало! Ведь это все любовь
Доказывает, - а любовь к Ричарду,
Исполненном лишь ненавистью свете.
Входит конюший.
Конюший.
Да здравствует мой дорогой король!
.
Благодарю, мой благородный пэр,--
Да только мы теперь подешевели. (66)
Кто ты и как зашел ко мне, - куда
Никто не входит, кроме злой собаки,
Чтоб жизнь и скорбь поддерживать во мне?
Конюший.
Король, - когда ты был еще король,
Я конюхом сложил в твоей конюшне.
(Не без труда, конечно) - позволенье
Взглянуть на очи светлые того,
Кто был моим царем и господином.
Как больно было сердцу моему,
Как Болингброк в одежде царской ехал
По Лондону на вашем рыжечалом,--
На том, котором часто вы езжали,
Которого я холил и любил!
.
Так стало-быть он ехал на арабской,
На Бёрбэри? Скажи-же, друг мой милый,
Как шла она под ним?
Конюший.
Что, кажется, землей пренебрегала.
Ричард.
Гордилась тем, что на её спине
Был Болингброк! И эта лошадь ела
Гордилась тем, что царскою рукою
Ее ласкал Ричард - и не споткнулась,
И не упала!.. (Гордость ведь должна-же
Когда нибудь споткнуться и упасть),--
Усевшемуся на спину её
Насильственно... Прости мне, Бербэри!
Нет! я тебя и укорять не смею -
Ты рождена на службу человеку,
Не сотворен быть лошадью - а бремя
Свое несу покорно, как осел,
Хоть шпорами ободран весь и загнан
Во весь опор скакавшим Болингброком.
Тюремщик, конюшему.
Проваливай-ка, милый мой, отсюда.
Здесь прохлажаться долго не велят.
.
Друг, если любишь нас - уйди отсюда.
Конюший.
Чего не смеет высказать язык,
То скажет сердце.
Тюремщик.
Кушайте, милорд.
Ричард.
Но прежде сам попробуй, - как всегда.
.
Не смею, лорд. Мне запретил Экстон,
От короля приехавший недавно.
Ричард.
Ступай ты к чорту с Генрихом Ланкэстер!
Бьет тюремщика.
Тюремщик.
Ай! помогите, помогите!
Входит Экстон с вооруженными служителями.
.
Так значит смерть напала ужь открыто?
А, негодяй! ты сам-же мне даешь
Орудие своей презренной смерти!
Вырывает меч у одного из служителей и убивает его.
Убивает второго. Потом падает сам, сраженный Экстоном.
О, пусть рука убийцы моего
Горит в огне неугасимом ада!
Экстон! твоей жестокою рукой
Его-же кровью... О... лети, лети,
Моя душа! Престол твой там, горе,
А грубое, безчувственное тело
Пусть здесь лежит-себе... и умирает!
Экстон.
И мужества и крови королевской
Так полон был, и под моим ножом
Утратил все - и стал холодным телом!
Действительно!... о, как-бы я желал!..
Злой дух, который прежде мне шептал,
Что мой поступок честен и прекрасен,--
Стал мне шептать, что подл он, и ужасен
Но мертвого к живому королю
Я отнесу...
К служителям.
Убитых приберите.
Уходят. (67)
СЦЕНА 6.
Виндзор. Комната в замке.
Трубы. Входят Болингброк (король Генрих IV) и Йорк, с лордом и со свитой.
.
Любезный дядя Йорк, - по самым свежим
Известиям, - бунтовщики до тла
Сожгли Сисестр, наш город в Глостершэйре,
Попался в плен, иль был убит в сраженьи.
Входит Нортомберлэнд.
Приветствую вас, доблестный милорд.
Что нового?
.
Во-первых, я желаю
Священному царенью твоему
Всех благ земных; за тем, скажу я новость:
Я - го
Отправил в Лондон. В этом донесеньи
Подробности их взятия прочтешь.
Подает ему бумагу.
Болингброк.
И за такия важные услуги
Достойно мы тебя вознаградим.
Входит Фицватер.
Фицватер.
К вам головы Брокаса и барона
Геннета Сили, - двух бунтовщиков,
Которые в Оксфорде замышляли
Вас умертвить.
.
Твоей заслуги важной
Я никогда, Фицватер, не забуду,
И оценю вполне все благородство
Твоих поступков.
Перси.
Главный заговорщик,
Лорд Вестминстерский умер от печали
И угрызений совести. (68) Но вот -
Твой царственный назначил воздаянье
Высокомерью дерзкому.
Болингброк.
Карлэйль -
69) выбери себе
Убежище в одном из самых строгих
Монастырей; там - наслаждайся жизнью;
И если ты покойно будешь жить,
Моим врагом, - а все-таки я видел
В тебе нередко проблеск благородства.
Входит Экстон с служителями, которые несут гроб.
Экстон.
Здесь, в этом гробе. Мертв и бездыханен
В нем заключен твой величайший враг,
Ричард Бордосский.
Болингброк.
Экстон. Своею гибельной рукою
Ты совершил такое преступленье,
Которое и голову мою
Безславием кровавого злодейства.
Экстон.
Свершить его заставило меня
Милорд, твое же собственное слово.
.
Но человек, нуждающийся в яде,
Не любит яда - точно так и я
Презренного убийцу ненавижу.
Хоть и желал я смерти королю -
К тебе-жь питаю ненависть - как к яду.
Лишь угрызенье совести в награду
Возьми за труд; но от меня не жди
Ни милости, ни похвалы. Иди,
И никогда, ни где не появляйся
При свете дня, ни даже при огне.
Клянусь вам, лорды, - грустно, больно мне,
Что власть моя едва лишь укрепилась -
Посетуйте со мной об этом горе,
Которое оплакиваю я,--
Наденемте печальные одежды...
Отправлюсь я потом в Святую землю,--
И вы почтите скорбь мою слезами
Над этою безвременной могилой!
Уходят.
Примечания
54) Изабелла Французская, старшая дочь Карла VI, вышла замуж, будучи восьми лет, 31 октября 1396, за английского короля Ричарда II. Разлученная с своим супругом революцией 1399, она торжественно была привезена во Францию в 1402, после заключения лейнингенского трактата и вторично вышла замуж за старшого сына герцога Орлеанского. Младшая её сестра Екатерина, которую мы скоро увидим как действующее лицо на шекспировской сцене, заступила впоследствии её место как английская королева, супруга Генриха V.
55) День Всех Святых, Athallows или AllhallowtideHallowmas (т. е. All-saints) - 1-го Ноября, когда в Англии поздняя осень.
56) Шекспир говорит здесь вероятно о полотнах, которые в его время вывешивали на улицах при торжествах. Иногда из ртов фигур на них изображенных, выходили ерлыки с поздравительными и приветственными фразами. Мэлон.
57) "Это описание так живо, слова его так патетичны, что я ничего подобного не знаю ни на каком языке." Драйден.
59) В прежния времена печати не прикладывались к самой бумаге, а, оттиснутые из воска на отдельном лоскутке пергамента, привешивались к ней на шнурке. Мэлон.
60) "Это очень искусная подготовка к будущему характеру Генриха V, к проказам его молодости и величию и его возмужалости." Джонсон.
Иногда Шекспир бывает очень невнимателен к хронологии. Напр. в это время принцу было всего двенадцать лет: так как он родился в 1388 г. а заговор, составляющий содержание этой сцены, был открыт в начале 1400. - Едва-ли принц уже в таком нежном возрасте стал посещать шинки и таверны. Мэлон.
61) Нищая и король; - King Cophetua and the Beggar Maid. Об этом короле и Кофетуа упоминается во 2-й части короля и и в короле Генрихе V. (См. 86-е примечание к Генриху IV и 50-е Генриху V).
62) Шурин, о котором говорится, был Джон герцог, Экстер граф Гонтингтон, брат Ричарда II и муж лэди Елизаветы, родной сестры Болингброка. Теобальд.
64) Все это происшествие историческое. Вот рассказ Голиншеда, который Шекспир поставил на сцену.
"Граф Рутленд выехал из Вестминстера, чтоб повидаться с своим отцом, герцогом Йорком; и так как он застал отца за обедом, то и спрятал за пазуху свой список трактата о конфедерации. Отец заметил это и пожелал узнать что это такое; сын очень вежливо отказался показать ему; но отец, еще более подстрекаемый любопытством, вырвал у него бумагу силою и узнавши содержание бумаги, пришел в страшное бешенство, сейчас-же велел оседлать лошадей; и обвиняя в измене сына, за которого он был порукой, вскочил в седло и поскакал по дороге в Виндзор, чтоб довести до сведения короля о злоумышлении своего сына и его соучастников. Граф Рутленд, увидав какой опасности он подвергается, вскочил на лошадь и поскакал другою дорогой в Виндзор, и скакал так быстро, что поспел туда прежде одна, спрыгнувши на землю у самых ворот замка, он велел запереть ворога, говоря, что должен отдать ключи от них королю. Представши пред лицо короля, он стал перед ним на колени и умолил о помиловании и милосердии, рассказав ему все дело до малейших подробностей. Он получил прощение; тогда-же приехал отец его и будучи введен к королю, подал ему бумагу, вырванную у сына. Король, согласившись с истиной всего слышанного им от графа Рутленда, переменил свое намерение ехать в Оксфорд и отправил гонцов, чтоб известить великого-конетабля графа Нортомберлэнда и великого-маршала графа Вестморлэнда о великой опасности, от которой он избавился."
65) Jack o'the clock - автомат, бьющий часы. (Они встречаются еще и теперь на древних колокольнях и ратушах). - Шекспир употребляет это выражение еще в другом месте:
Because that, like a Jack, thou keep'st the stroke,
Rich. III. Act. IV, sc. 3.
66) Конюший приветствовал его словом royal - королевственный, который значит также реал, золотая монета.
67) История оставила нам три различные предания о смерти Ричарда II. Монах Евешэм и анналисты Оттерборн и Уальсингэм говорят, что Ричард умер добровольно голодною смертью в темнице Помфретской. - Если верить манифесту, объявленному Перси, во время их возстания против Генриха IV, в третий год его царствования, Ричард умер от томительного пятнадцатидневного голода {"Carried his sovereing lord (сказано в этом манифесте) traiterously within the castell of Pomfret, without the consent or the judgment of the lordes of the realm, by the spaces of fiftene daies and so many nightes, (which is horrible among Christian people to be heard) with hunger, thirst, and cold lo perishe."}. Это мнение подтверждают и современные летописцы, Гардинг и Полидор Виргилий. - Наконец, по рассказу Фабиана, скрепленному Галлем и освященному Голиншедом, Ричард был убит в своей темнице сэром Пьерсом Экстоном и восьмью вооруженными людьми, по повелению короля Генриха IV, который, однажды, сидя за столом, сказал со вздохом при многих придворных: "Не уже-ли нет у меня верного друга, который-бы избавил меня от того, чья жизнь будет моею смертью, и чья смерть будет охраною моей жизни?" Вот это-то трагическое предание и принял Шекспир.
68) Этот аббат вестминстерский был Известие о его смерти, сообщенное здесь, на основании хроники Голиншеда, - не верно: аббат пережил короля несколькими годами, - и самое название его главным заговорщиком (The grand conspirator) более чем сомнительно, ибо прямое участие его в заговоре даже ни чем не было и доказано. Ритсон.
69) Этот прелат был отведен в Тоуэр, но впоследствии, благодаря заступничеству друзей его, ему позволено было жить в вестминстерском аббатстве. В указе, лишающем его эпархии, по настоянию короля, папа переименовал его в епископа in parlibus infidelium; и он никогда не мог получить никакой должности, кроме ректората в Глостершэйре. Умер в 1409. Витсон.