| Автор: | Шекспир У., год: 1606 |
| Категория: | Трагедия |
Вильям Шекспир
Антоний и Клеопатра
Перевод с английского Д. Л. Михаловского
СПб., "Издательский Дом "Кристалл"", 2002
Трагедия в пяти актах
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Марк Антоний, Октавий Цезарь, Марк Эмилий Лепид - триумвиры.
Секст Помпей.
Домиций Энобарб, Эрос, Скар, Дерцет, Деметрий, Филон - придворные Антония
Меценат, Агриппа, Долабелла, Прокулей, Тирей, Галл - придворные Цезаря.
Менас, Менекрат, Варрий - приверженцы Помпея.
Тавр, главный военачальник Цезаря.
Канидий, главный из военачальников Антония.
Силий, один из вождей под начальством Вентидия.
Эвфроний, посол Антония к Цезарю.
Алексас, Мардиан, Селевк, Диомед - придворные Клеопатры.
Предсказатель.
Поселянин.
Клеопатра, царица Египта.
Хармиана, Ирада - прислужницы Клеопатры.
Вожди, воины, гонцы, слуги и придворные.
Место действия - разные части Римской империи.
АКТ ПЕРВЫЙ
СЦЕНА I
Александрия. Комната во дворце Клеопатры.
Входят Деметрий и Филон.
Филон
| Нет, чересчур безумствует наш вождь: |
| Его глаза, блестевшие, бывало, |
| Как Марс в броне, пред строем боевым, |
| Забыв свой долг, с подобострастным |
| взглядом |
| Устремлены на смуглое чело; |
| В его груди воинственное сердце, |
| Что в схватках битв великих разрывало |
| Застежки лат, утратило свой нрав |
| И сделалось отныне опахалом, |
| Чтоб страстный пыл цыганки охлаждать. |
| Они идут: смотри - и ты увидишь, |
| Развратницы. Смотри и замечай. |
Трубы. Входят Антоний и Клеопатра со свитой;
евнухи обвевают ее опахалами
Клеопатра
| Когда меня ты вправду любишь, то |
| Насколько? |
Антоний
| О, ничтожна та любовь, |
| Которая доступна измеренью. |
Клеопатра
| Я знать хочу пределы, до которых |
| Любимой быть могу. |
Антоний
| Так поищи |
| Другой земли, найди другое небо. |
Входит слуга.
Слуга
| Известия из Рима, повелитель. |
Антоний
| Вот скука-то! Короче говори. |
| Нет, выслушай в подробностях, Антоний. |
| Не сердится ль там Фульвия твоя? |
| Иль, может быть, скудобородый Цезарь |
| Тебе прислал властительный приказ: |
| "Иди туда и сделай то иль это, |
| Возьми страну, освободи другую; |
| Исполни все - иль будешь осужден". |
Антоний
| Да что с тобой, моя любовь? |
Клеопатра
| Быть может, |
| Наверно так - не должен ты здесь быть: |
| От Цезаря пришла твоя отставка; |
| Все выслушай. Ну, где позыв к суду |
| От Фульвии? Нет, я сказать хотела |
| От Цезаря, иль от обоих? |
| Прими послов. Я именем царицы |
| Египетской клянусь: ты покраснел! |
| Румянец твой - дань Цезарю, иль щеки |
| Твоя жена крикливая бранится. |
| Послов сюда! |
Антоний
| Пусть Тибр размоет Рим, |
| Пусть рухнет свод империи громадной, |
| Мне место здесь. Все царства - прах, земля |
| Презренная питает бессловесных, |
| Как и людей; все благородство жизни |
| Вот в чем, |
(Целует ее)
| Когда чете, подобной нам, |
| Двум любящим, возможно делать это. |
| И я беру в свидетели весь мир, |
| Что пары нам подобной нет на свете. |
Клеопатра
| Какая ложь! Зачем женился ты |
| На Фульвии, когда ее не любишь? |
| О, я кажусь лишь глупою: Антоний |
| Останется всегда самим собой. |
| Когда его поддержит Клеопатра. |
| Но из любви к владычице любви |
| И сладостным часам ее, не будем |
| На колкости мы времени терять. |
| Пусть ни одна минута нашей жизни |
| Отныне не проходит без утех. |
| Чем в эту ночь мы будем забавляться? |
Клеопатра
| Прими послов. |
Антоний
| Сварливая царица, |
| Которой все пристало - брань, и смех, |
| И плач! В тебе страсть каждая стремится |
| Прекрасной быть и возбуждать восторг! |
| Не нужно мне послов! Я твой; с тобою |
| Вдвоем бродить мы будем в эту ночь |
| По улицам и нравы наблюдать |
| Народные. Ну, что ж, идем царица, |
| Ты этого желала так вчера. |
| Не говори ни слова нам. |
Антоний и Клеопатра со свитой уходят.
Деметрий
| Ужели |
| Так Цезарем пренебрегает он? |
Филон
| Порой, когда перестает он быть |
| Антонием, утрачивает он |
| Те качества великие, которых |
| Не должен бы лишаться никогда. |
Деметрий
| Прискорбно мне что подтверждает он |
| Обманщицу-молву, что ходит в Риме: |
| Так именно там говорят о нем. |
| Но буду я надеяться, что завтра |
| Пойдут дела получше. Будь счастлив. |
Уходят.
СЦЕНА II
Там же. Другая комната во дворце.
Входят Хармиана, Ирада, Алексас и предсказатель.
Хармиана
как на украшения!
Алексас
Предсказатель!
Предсказатель
Что вам нужно?
Хармиана
| Так это он? Тебе-то все известно? |
Предсказатель
| Я в бесконечной книге тайн природы |
| Могу читать отчасти. |
Алексас
(Хармиане)
Хармиана,
| Свою ладонь ему ты покажи. |
Входит Энобарб.
Энобарб
| Несите все для пира поскорей; |
| Вина, чтоб пить здоровье Клеопатры. |
Хармиана
Добрый человек, дай мне счастья.
Я не даю, а только предсказываю.
Хармиана
Так предскажи.
Предсказатель
Ты будешь далеко прекрасней, чем теперь.
Хармиана
Он хочет сказать, что цвет лица у меня будет лучше.
Ирада
Нет, то, что ты будешь краситься в старости.
Хармиана
Ни слова о морщинах!
Алексас
Не мешайте его предвидению, будьте внимательны.
Хармиана
Тсс!
Предсказатель
Ты будешь любить больше, чем сама будешь любима.
Хармиана
Я скорее желала бы воспламенять свою печень вином, чем любовью.
Алексас
Да выслушай его.
Предскажи мне какое-нибудь особенное счастье. Пусть в одно утро я сделаюсь женою и вдовою трех царей; пусть в пятидесятилетнем возрасте у меня родится ребенок, пред которым преклонился бы сам Ирод Иудейский; предскажи, что я выйду замуж за Октавия Цезаря и сделаюсь равною моей повелительнице!
Предсказатель
| Переживешь ты ту, которой служишь. |
Хармиана
Превосходно! Долгая жизнь милее мне всяких посулов.
Предсказатель
| Счастливее была ты, чем ты будешь. |
Хармиана
В таком случае, должно быть, моим детям придется оставаться без имени. Скажи, сколько у меня будет мальчиков и девочек?
Предсказатель
| Будь каждое твое желанье чревом |
| И принеси плоды, то - миллион. |
Хармиана
Убирайся, шут! Я прощаю тебя только потому, что ты - колдун.
Алексас
А ты воображала, что твои тайные желания известны только твоим простыням?
Хармиана
Нет, постой, предскажи судьбу Иры.
Алексас
Энобарб
Судьба моя и большинства из нас - лечь в эту ночь в постель пьяными.
Ирада
Вот ладонь, предсказывавшая по крайней мере целомудрие, если ничего больше.
Хармиана
Точно так же, как разлив Нила предвещает голод.
Ирада
Молчи, ветреная сопостельница, ты ничего не смыслишь в ворожбе.
Хармиана
Но если масляная рука не служит признаком плодородия, то я не в состоянии почесать у себя за ухом. Прошу тебя, предскажи ей самое обыденное счастье.
Предсказатель
Ваши судьбы одинаковы.
Ирада
Но каким образом? Объясни в подробности.
Предсказатель
Я сказал.
Ирада
Неужели я не буду счастливее ее ни на один дюйм?
Хармиана
Если бы ты была счастливей меня на один дюйм, куда бы ты приставила этот дюйм счастья?
Ирада
Не к носу моего мужа.
Хармиана
Да исправит небо наши дурные помыслы! Теперь об Алексасе. Его судьбу, его судьбу! О, Исида, молю тебя: пусть он женится на какой-нибудь безногой калеке, и пусть она умрет; затем дай ему жену еще хуже; пусть за худшею последует еще более скверная, и так далее, пока самая отвратительная из всех не проводит его в могилу, насмехаясь над ним, пятидесятикратным рогоносцем! Всеблагая Исида, услышь эту молитву, хотя бы ты отказала мне в чем-нибудь другом, более важном. Милостивая Исида, молю тебя!
Ирада
соблюди приличие и пошли ему судьбу по заслугам.
Хармиана
Аминь.
Алексас
Вот как! Если бы от них зависело сделать меня рогоносцем, то они готовы бы сами превратиться для этого в публичных женщин.
Энобарб
| Тсс! Вот идет Антоний. |
Хармиана
| Нет - царица. |
Входит Клеопатра.
Клеопатра
| Не видели Антония вы? |
Энобарб
| Нет. |
Клеопатра
| Не приходил сюда он? |
Хармиана
| Нет, царица. |
Клеопатра
| Он весел был, но вдруг задумчив стал; |
| Должно быть, весть из Рима... Энобарб! |
| Что повелишь, царица? |
Клеопатра
| Отыщи |
| Антония и приведи сюда. |
| А где Алекс? |
Алексас
| Он здесь, к твоим услугам. |
Входит Антоний в сопровождении гонца и свиты.
Клеопатра
| А вот идет мой властелин. Не будем |
| Мы замечать его; уйдемте все. |
| Клеопатра, Энобарб, Алексас, Ирада, Хармиана, |
| предсказатель и свита уходят. |
Гонец
| Сперва твоя супруга вышла в поле... |
Антоний
| Чтобы идти на брата моего, |
| На Луция? |
Гонец
| Так точно. Только скоро |
| Окончилась их распря, и они |
| На Цезаря, соединясь, восстали. |
| Их выгнал из Италии. |
Антоний
| Что дальше? |
| Есть хуже весть? |
Гонец
| Известия дурные |
| Вредят тому, кто их передает. |
Антоний
| В глазах глупца иль труса. Продолжай! |
| Что минуло, с тем я уже покончил. |
| Я вот каков: кто говорит мне правду - |
| Хотя бы смерть была в его словах - |
| Того готов я слушать благосклонно, |
| Как будто бы он льстит мне. |
Гонец
| Лабиен - |
| Дурная весть! - с парфянским войском занял |
| Всю Азию от берегов Евфрата; |
| От Сирии до Лидии, до самой |
| Ионии победные знамена |
| Он развернул, а между тем... |
| Антоний, |
| Желаешь ты сказать... |
Гонец
| О повелитель... |
Антоний
| Ну, говори, не бойся, не смягчай |
| Молвы; зови так точно Клеопатру, |
| Как в Риме там ее зовут; словами |
| Моей жены брани меня; проступки |
| Мои кори свободно, как лишь могут |
| Их порицать и злость, и правда вместе, |
| О, плевелы произращаем мы, |
| Когда живой нас ветер не тревожит. |
| Чем служит плуг для нивы, тем для нас |
| Весть о бедах, в которых мы виновны. |
| Прощай пока. |
Гонец
| Счастливо оставаться. |
(Уходит.)
Антоний
| Известия из Сикиона! Эй! |
1-й слуга
| Гонца из Сикиона! |
| Есть тут такой? |
2-й слуга
| Он ждет. |
Антоний
| Так пусть войдет. |
| Иль разорвать египетские цепи |
| Я должен, иль совсем сойти с ума. |
Входит другой гонец.
Антоний
| Что скажешь ты? |
2-й гонец
| Жена твоя скончалась. |
Антоний
| Где? |
2-й гонец
| В Сикионе. А о том, как долго |
| Была она больна и обо всем |
| Другом, что для тебя еще важнее, |
(Подает ему письмо.)
Антоний
| Уйди. |
Второй гонец уходит.
| Скончалася великая душа; |
| И я желал так этого! Но часто |
| Желали бы мы снова овладеть |
| Тем, что сперва с презреньем отвергали. |
| Что радует нас в настоящем, то |
| Со временем становится противным. |
| Она теперь мне дорога, когда |
| Ее уж нет, и тою же рукою, |
| Которою я оттолкнул ее, |
| Желал бы я привлечь ее обратно. |
| О, эту связь с царицей-чародейкой |
| Мне следует совсем порвать, не то |
| Пять тысяч зол, сверх тех, что мне известны, |
| Я высижу в бездействии моем. |
| Эй, Энобарб! |
Энобарб возвращается.
| Что повелишь, властитель? |
Антоний
Я должен как можно скорее отправиться отсюда.
Энобарб
Этим мы убьем всех наших женщин. Мы видим, как убийственно действует на них всякая холодность, а наш отъезд будет для них смертью.
Антоний
Я должен отправиться.
Энобарб
Если это настоятельно необходимо, то пускай себе женщины умирают. Было бы жаль бросить их из-за пустяков, но в виду какого-нибудь важного дела они не стоят никакого внимания. Клеопатра тотчас умрет, едва прослышит о твоем намерении; я раз двадцать видел, как она умирала от менее важных причин. Судя по этой наклонности умирать, я думаю, что в смерти есть какой-то пыл, возбуждающий в Клеопатре любовную страсть.
Антоний
Она невообразимо хитра.
Энобарб
О нет, повелитель, ее страсти созданы из самой тонкой эссенции неподдельной любви! Мы не можем назвать ее слезы просто ветром и водой; эти бури и ураганы сильнее тех, о которых упоминается в календарях. Это в ней не может быть притворством. Если это притворство, то значит она в состоянии создать проливной дождь не хуже Юпитера.
Антоний
Фульвия умерла.
Энобарб
Что?
Антоний
Фульвия умерла.
Энобарб
Антоний
Умерла.
Энобарб
Принеси же благодарственную жертву богам. Когда их божественности угодно взять от мужа жену, то этим они напоминают ему о портных, которые, когда износится у вас старое платье, утешают тем, что можно будет сделать новое. Если бы на свете не было других женщин, кроме Фульвии, то ее смерть была бы для тебя действительно ударом и ты мог бы о ней горевать; но теперь твоя печаль увенчивается утешением: вместо старой женской рубашки ты получишь новую юбку. И, право, это горе следует оплакивать разве теми слезами, которые заключаются в луковице.
Антоний
Дело, которое из-за нее началось в Риме, не терпит моего отсутствия.
Энобарб
А дело, начатое тобой здесь, не может обойтись без тебя, особенно дело с Клеопатрой, которое вполне зависит от твоего пребывания в Египте.
Антоний
| Довольно вздор болтать. Уведомь наших |
| Начальников о том, что мы решили. |
| Царице я причину объясню - |
| Как, почему я еду, и согласье |
| На мой отъезд от милой получу. |
| Не только смерть жены, с другими вместе |
| Важнейшими причинами меня |
| Торопит в Рим, но также письма многих |
| Моих друзей. Там Секст Помпей восстал |
| На Цезаря; он властвует над морем; |
| Достойного не любит и не ценит, |
| Покуда он со сцены не сошел, |
| Все доблести Великого Помпея |
| И весь почет на Секста перенес, |
| И Секст Помпей, гордясь своею силой |
| И именем, а более всего |
| Горячею отвагой, поднялся |
| До степени великого вождя, |
| И эта роль опасностью для мира |
| Грозит, коль так он будет продолжать |
| Там многое такое зародилось, |
| В чем есть уж жизнь, как в конских волосах, |
| В которых яд еще не появился. |
| Уведомь же подвластных мне вождей, |
| Что должен я отправиться отсюда |
| Немедленно. |
Энобарб
| Исполню, повелитель. |
СЦЕНА III
Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Алексас.
Клеопатра
| Где он? |
Хармиана
| Его с тех пор я не видала. |
Клеопатра
| Найди его да посмотри, с кем он, |
| Что делает; не говори ему, |
| Что я тебя прислала. Если ты |
| Заметишь, что он грустен, то скажи |
| Ему, что я пляшу, а если весел - |
| Скажи, что я внезапно захворала. |
| Ну, живо - и скорей вернись сюда. |
Алексас уходит.
Хармиана
| Когда его ты в самом деле любишь, |
| Мне кажется, ты действуешь не так, |
| Чтобы его взаимности добиться. |
Клеопатра
Хармиана
| Во всем ему дать волю; не перечить |
| Ему ни в чем. |
Клеопатра
| Совет преглупый; учишь |
| Ты способу совсем его лишиться. |
Хармиана
| Не искушай терпения его, |
| А уступи; мы часто ненавидим |
| То, в чем всегда препятствия мы видим, |
Входит Антоний.
| Но вот он сам. |
Клеопатра
| Мне грустно, я больна. |
Антоний
(про себя)
| Мне тяжело сказать ей о разлуке. |
Клеопатра
| О, помоги мне выйти, Хармиана, |
| Не выдержит природа. |
Антоний
| Дорогая... |
Клеопатра
| Прошу тебя, подальше от меня. |
Антоний
| Но что с тобой? |
Клеопатра
| Я вижу по глазам, |
| Ты получил хорошие известья. |
| Что говорит законная жена? |
| Я не держу, ты можешь отправляться. |
| О, если бы она не отпускала |
| Тебя сюда!.. И пусть не говорит, |
| Что я тебя держу здесь: над тобою |
| Я не имею власти никакой, |
| Принадлежишь ты ей. |
Антоний
| Богам известно... |
| О, ни одна царица не бывала |
| Обманута так сильно; впрочем, я |
| Предвидела измену. |
Антоний
| Клеопатра! |
Клеопатра
| Как я могла вообразить, что можешь |
| Ты быть моим и верным мне остаться - |
| Ты, изменивший Фульвии - хотя б |
| От клятв твоих тряслись богов престолы? |
| О, дикое безумье - обольститься |
| Обетами, что в клятвах разрушают |
| Самих себя. |
Антоний
| Но, добрая царица... |
Клеопатра
| Нет, нет, прошу, уж не ищи предлога, |
| Чтоб предо мной отъезд свой оправдать; |
| Скажи "прощай" - и уходи. Когда |
| Остаться здесь, то много говорил, |
| Но не сказал ни слова об отъезде. |
| В моих глазах, губах ты видел вечность, |
| В дугах бровей - блаженство; все во мне |
| Ты находил божественным. Осталась |
| Такою же теперь я, как была, |
| Или же ты, первейший воин в мире - |
| Первейший лжец. |
Антоний
| Царица! |
Клеопатра
| Я б желала |
| Иметь твой рост: тогда бы ты узнал, |
| Что мужество есть также и в Египте. |
Антоний
| Но выслушай. Неумолимый долг |
| Отсель меня на время призывает, |
| Но сердце здесь останется мое, |
| В твоих руках. В Италии сверкают |
| Идет на Рим; и равенство двух сил |
| Внутри страны раздоры порождает; |
| Достигнувши могущества, любовь |
| Снискали те, что были ненавистны; |
| И изгнанный Помпей, богатый славой |
| Его отца, легко овладевает |
| Сердцами тех, которым не везет |
| При нынешнем порядке в государстве. |
| Их численность опасностью грозит: |
| Спокойствие, хворая от застоя, |
| Ждет, чтобы спас его какой-нибудь |
| Отчаянный переворот. И, дальше, |
| Что более касается меня |
| И что насчет отъезда моего |
| Должно твои тревоги успокоить - |
| Так это то, что Фульвия скончалась. |
Клеопатра
| Хотя во мне с летами не прошло |
| Безумие, но все ж я не ребенок. |
Антоний
| Да, умерла. Вот, посмотри, царица, |
| И прочитай в досужие часы, |
| Какой она там смуты натворила. |
| И, главное, что лучше из всего, |
| Увидишь - где, когда она скончалась. |
Клеопатра
| О, лживая любовь! Где урны те |
| Священные, которые бы должен |
| Наполнить ты слезами скорби? Вижу - |
| Смерть Фульвии показывает мне - |
| Как примешь ты мою. |
Антоний
| Довольно вздорить, |
| А выслушай намеренья мои - |
| Я их могу исполнить иль оставить. |
| Все дело в том, какой ты дашь совет. |
| Клянусь огнем, живящим тину Нила, |
| Оставлю я Египет, как твой воин |
| Или вести войну, как ты желаешь. |
Клеопатра
| Разрежь мою шнуровку, Хармиана! |
| Иль нет, оставь - здоровье и болезнь |
| Так быстро у меня проходят, точно |
| Антония любовь... |
Антоний
| Но, дорогая, |
| Будь ласкова и верь моей любви, |
| Что выдержать способна испытанье. |
Клеопатра
| По Фульвии я вижу. Отвернись, |
| Прошу тебя; поплачь о ней, затем |
| Простись со мной; скажи, что эти слезы |
| Посвящены египетской царице, |
| Ну что ж, сыграй передо мною сцену |
| Искусного притворства - так, чтобы |
| Она совсем на правду походила. |
Антоний
Клеопатра
| Ты лучше б мог, но все ж и это сносно. |
Антоний
| Клянусь мечом моим... |
Клеопатра
| Прибавь "щитом". |
| Он входит в роль; но это у него |
| Не лучшее. Взгляни-ка, Хармиана, |
| Прошу тебя - как римский Геркулес |
| Хорош в своей запальчивости гневной. |
Антоний
| Я ухожу, царица. |
Клеопатра
| Господин |
| Мой вежливый, два слова. Мы расстаться |
| Должны с тобой... нет, нет, не то... Друг друга |
| Любили мы... Нет, это сам ты знаешь, |
| Но что-то я сказать хотела, о, |
| Забывчивость моя! Точь-в-точь Антоний: |
Антоний
| Не будь тебе подвластна суета, |
| Я б за нее тебя, царица, принял. |
Клеопатра
| Тяжелый труд - носить так близко к сердцу, |
| Как я ношу, такую суету! |
| Но ты прости меня; мои причуды |
| Убийственны и для меня самой, |
| Когда на них ты смотришь недовольный. |
| Тебя зовет отсюда честь - итак, |
| Будь глух, суров к безумью Клеопатры, |
| И боги да сопутствуют тебе. |
| Победный лавр пускай твой меч украсит, |
| Успеха путь да будет пред тобой! |
Антоний
| Довольно же, расстанемся, пора; |
| Мы будем и в разлуке неразлучны: |
| Оставшись здесь, пребудешь ты со мной; |
| Отплыв отсель, с тобой я здесь останусь. |
Идем!
СЦЕНА IV
Рим. Комната в доме Цезаря.
Входят Октавий Цезарь, Лепид и свита.
Цезарь
| Теперь, Лепид, ты можешь убедиться, |
| Что не в моей натуре ненавидеть |
| Великого соперника. О нем |
| Вот что мне пишут из Александрии: |
| Рыбачит, пьет, пирует по ночам; |
| В нем столько ж свойств мужских, |
| как в Клеопатре, |
| Подобно как и женственности в ней |
| Не больше, чем в Антонии. Приема |
| Посол с трудом добился у него, |
| Едва-едва он вспомнить удостоил |
| Товарищей; в нем виден человек, |
| В котором все людские недостатки, |
| Как в перечне коротком, совместились. |
Лепид
| Едва ли в нем их столько, чтоб затмить |
| Антония подобны звездам в небе, |
| Сияющим тем ярче, чем черней |
| Ночная тьма; они в нем от природы |
| Скорее, чем от воли; бросить их |
| Скорее он не может, чем не хочет. |
Цезарь
| Ты слишком добр. Допустим, что не грех |
| Покоиться на ложе Птолемея, |
| За миг веселья царством заплатить, |
| С рабами пить, или средь бела дня |
| По улицам шататься в пьяном виде, |
| Иль драться на кулачки выходить |
| Со сволочью, воняющею потом - |
| Пусть это все Антонию прилично |
| (Хоть создан быть на редкость должен тот, |
| Кого оно не может опозорить); |
| Но для своих безумств позорных он |
| Уже ни в чем не сыщет оправданья, |
| Когда его пустой и легкий нрав |
| Пускай бы уж свободные часы |
| Он наполнял чрезмерным сладострастьем - |
| За это б он сухоткою в костях |
| И полным пресыщеньем поплатился; |
| Но убивать такое время, что |
| Зовет его, подобно барабану, |
| От пиршеств и так громко вопиет, |
| О нем самом, о нас напоминая - |
| За это мы бранить его должны, |
| Как мы браним мальчишек, что, имея |
| Достаточно уж смысла, отдают |
| Его за миг забав назло рассудку. |
Входит гонец.
Лепид
| Еще известья! |
Гонец
| Благородный Цезарь, |
| Исполнены веления твои; |
| И каждый час ты будешь получать |
| Известия о всем, что происходит |
| Вне Рима. Секст Помпей владеет морем, |
| Что Цезаря боятся только; к портам |
| Стекается вся масса недовольных; |
| В народе толк идет, что Секст жестоко |
| Обижен был. |
Цезарь
| Я это мог предвидеть |
| Известно нам от самых древних лет, |
| Что человек, стремящийся ко власти, |
| Хотя б любим он не был до того |
| И никогда любви достоин не был, |
| Становится предметом поклоненья |
| Лишь потому, что нет его. Толпа |
| На водоросль блуждающий похожа, |
| Что по воде плывет вперед, назад, |
| Куда его теченье увлекает, |
| Сгнивая от движенья своего. |
Гонец
| Не досказал еще всего я, Цезарь. |
| Известные пираты - Менекрат |
| И Менас - все избороздили море |
| В Италию вторгаясь; поморяне |
| Бледнеют, лишь подумают о них, |
| И молодежь возмущена: чуть судно |
| Из гавани успеет выйти в море, |
| Едва его заметят, как оно |
| Захвачено; и именем своим |
| Помпей сильней, чем войском. |
Цезарь
| О, Антоний, |
| Оставь свои роскошные пиры! |
| В то время, как бежал ты из Мутины, |
| Где Гирция и Пансу умертвил, |
| Двух консулов, и голод по пятам |
| Преследовал тебя, ты с ним боролся; |
| Ты, в роскоши воспитанный, его |
| Переносил гораздо терпеливей, |
| Чем дикари могли бы выносить; |
| Пил конскую мочу и воду луж |
| Вонючую, которой не могли бы |
| Не брезгал и грубейшими плодами |
| Грубейшего куста; ты, как олень, |
| Глодал кору древесную; на Альпах |
| Ты, говорят, едал такое мясо, |
| Которого уж вид один иным |
| Смертелен был - и это все ты вынес |
| (Об этом я теперь упоминаю |
| Не в честь тебе) - как воин вынес все, |
| А у тебя и щеки не ввалились. |
Лепид
| Да, жалок он. |
Цезарь
| Пускай бы стыд заставил |
| Его спешить сюда; а нам пора |
| Уж выступить; так созовем военный |
| Совет тотчас: бездействием своим |
| Мы лишь даем усилиться Помпею. |
Лепид
| Назавтра я узнаю и тебя |
| Уведомлю - какие силы можно |
| Мне выставить на море и на суше |
Цезарь
| Я тоже. До свиданья. |
Лепид
| Прощай. Когда ты в этот промежуток |
| Получишь весть какую, не оставь |
| Мне сообщить. |
Цезарь
| Конечно, это долг мой. |
СЦЕНА V
Александрия. Комната во дворце.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ирада и Мардиан.
Клеопатра
| Хармиана! |
Хармиана
| Царица? |
Клеопатра
| Дай мне питья из мандрагоры. |
Хармиана
| Зачем? |
Клеопатра
| Отсутствия Антония. |
Хармиана
| О нем |
| Ты слишком много думаешь, царица. |
Клеопатра
| Он изменил! |
Хармиана
| Я думаю, что нет. |
Клеопатра
| Эй, Мардиан, послушай! |
Мардиан
| Что угодно? |
Клеопатра
| На этот раз - не пение твое: |
| Мне угодить ничем не может евнух. |
| Ты счастлив тем, что не имеешь пола, |
| И мысль твоя не может улетать |
| Свободно из Египта. Ты любить |
| Способен ли? |
Мардиан
Клеопатра
| В самом деле? |
Мардиан
| Не в деле, нет, не в состоянье сделать |
| Я ничего, что было б непристойно; |
| Но у меня есть бешеные страсти: |
| Я думаю порой о том, что Марс |
| Проделывал с Венерой. |
Клеопатра
| Хармиана... |
| Где он теперь, по твоему расчету? |
| Как думаешь: стоит он или ходит, |
| Или сидит, иль едет на коне? |
| Счастливый конь - Антония он носит! |
| Конь, будь ретив, известно ли тебе |
| Кто твой седок? Атлас, держащий землю, |
| Рука и меч людского рода. Он |
| Не вспомнил ли теперь о Нильской Змейке? |
| (Так он зовет меня). Не говорит ли он, |
| "Где она?" |
| Увы, я пью сладчайшую отраву; |
| Возможно ль, чтоб он вспоминал меня, |
| Всю черную от поцелуев Феба, |
| Покрытую морщинами годов? |
| Когда был жив широколобый Цезарь, |
| Тогда вот я была кусочком царским, |
| И к моему лицу Помпей Великий |
| Приковывал восторженные взоры; |
| Там он желал их приютить навеки |
| И умереть, в нем видя жизнь свою. |
Входит Алексас.
Алексас
| Привет тебе, владычица Египта! |
Клеопатра
| На моего Антония совсем |
| Ты не похож, но все же им ты прислан |
| И приобрел чрез это для меня |
| Как бы его особый отпечаток. |
| Что делает мой доблестный Антоний? |
| Из дел его последних было то. |
| Что в сотый раз поцеловал он эту |
| Восточную жемчужину; и в сердце |
| Запали мне его слова. |
Клеопатра
| Мой слух |
| Оттуда их исторгнуть должен. |
Алексас
| "Друг мой, - |
| Так мне сказал Антоний - передай, |
| Что римлянин египетской царице |
| Сокровище вот это посылает; |
| А для того, чтоб столь ничтожный дар |
| Украсить, я повергнусь перед нею |
| И царствами роскошный трон ее |
| Обогащу; скажи, что весь Восток |
| Ее своей царицею признает". |
| Затем кивнул мне головой и сел, |
| Не торопясь, на гордого коня; |
| Был заглушен. |
Клеопатра
| Скажи, Антоний грустен |
| Иль весел был? |
Алексас
| Подобно дням, когда |
| Нет крайностей: ни холода, ни жара, |
| Антоний был не грустен и не весел. |
Клеопатра
| Вот чудное расположенье духа! |
| Ты обрати вниманье, Хармиана, |
| Вот человек! Заметь, он не был грустен - |
| Так как желал сияньем озарять |
| Тех, что свой взгляд согласовать привыкли |
| Со взглядами его; он не был весел - |
| Как бы сказать желая им, что радость |
| И мысль его в Египте. Середина |
| Между двух чувств... небесное смешенье! |
| Но будешь ли ты грустен или весел, |
| Тебе идет, как никому, Антоний! |
(Алексасу.)
| Послов моих ты встретил? |
Алексас
| Да, царица. |
| До двадцати; к чему толпа такая? |
Клеопатра
| Пусть в нищете погибнет человек, |
| Родившийся в тот день, когда забуду |
| К Антонию послать я. Хармиана, |
| Бумаги и чернил мне принеси. - |
| Благодарю, Алекс. - Что, Хармиана, |
| Любила ль я так Цезаря когда? |
Хармиана
| О, славный Цезарь! |
Клеопатра
| Подавись твоими |
| Восторгами, коль повторишь! |
| Хвали Антония. |
| О, мужественный Цезарь! |
Клеопатра
| Исидою клянусь, тебе я зубы |
| В кровь разобью, когда сравнить посмеешь |
| Ты с Цезарем мужчину из мужчин |
| Еще хоть раз. |
Хармиана
| Но, извини, царица, |
| Я с твоего лишь голоса пою. |
| Слова моих зеленых дней, когда |
| Была еще незрела я рассудком! |
| И повторять спокойно - что в то время |
| Я говорила! - Принеси чернил, |
| Гонца ему с приветом не послала, |
| Хотя бы весь Египет опустел! |