| Автор: | Шекспир У., год: 1597 |
| Категория: | Пьеса |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Король Генрих IV. Часть I. Действие первое. (старая орфография)
Король Генрих IV.
Рамка, составленная из гербов действующих лиц И-ой части "Генриха IV" (из изд. Найта)
Действующия лица I части "Генриха IV".
Король Генрих IV.
Граф Вестморлэнд.
Сэр Вальтер Блент.
Томас Перси, граф Ворчестер.
Генрих Перси, граф Нортомберлэнд.
Эдмунд Мортимер, граф Марч.
Скруп, архиепископ Иоркский.
Арчибальд, граф Дуглас.
Овен Глендовер.
Сэр Джон Фальстаф.
Сэр Микаэль, друг архиепископа Иоркского.
Пойнс.
Гэдсгиль.
Пето.
Лэди Перси, жена Готспура, сестра Мортимера.
Лэди Мортимер, дочь Глендовера и жена Мортимера.
Мистрисс Квикли, хозяйка таверны в Истчипе.
Лорды, офицеры, шериф, старший трактирный слуга, младший трактирный слуга, мальчики, извощики, путешественники, свита.
ПРИНЦ, ПОЙНС и УХОДЯЩИЙ ФАЛЬСТАФ. (Действ. I, сц. 2).
Рисунок известного англ. жанриста Орчардсона. (Orchardson, poд. 1835).
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
СЦЕНА I.
Входят король Генрих, Вестморлэнд, сэр Вальтер Блент и другие.
Король Генрих.
Мы все-ж нашли, что вспуганному миру
Пора вздохнуть, чтоб вскоре прозвучали
Прерывистые клики новых войн,
Которые в странах начнутся дальних.
Не обагряет больше уст в крови
Своих детей. Пусть острый меч войны
Ея полей не бороздит глубоко,
Пусть тяжкия копыта вражьей рати
Что, обратив друг к другу взор враждебный,
Как метеоры в бурных небесах,
Родные все по духу и по крови,
Еще недавно сталкивались в шуме
Пускай согласно, стройными рядами
Одним отныне шествуют путем,
Родным, друзьям, знакомым не на встречу.
Клинок войны, как нож, что плохо спрятан
Итак, друзья, туда, где гроб Христа,--
Под сенью-же Его креста честнаго
Призванье и обет влекут нас биться,--
Хотим подвигнуть рать из англичан.
Сложились, чтоб язычников прогнать
С земли святой, к которой прикасались
Стопы благословенные Того,
Кто ради нас, четырнадцать столетий
Но эти мысли мы уж год лелеем,--
Излишне повторять, что их свершим.
Не с тем сошлись мы. Но хотим услышать
От вас, кузен любезный Вестморлэнд,
Чтоб дело, дорогое нам, ускорить.
Вестморлэнд.
Вопрос об ускореньи, государь,
Был обсуждаем горячо, расходов
Как вдруг, уж поздней ночью, из Валлиса
С недобрыми гонец вестями прибыл.
Вот худшая: отважный Мортимер,
Ведя на бой мужей из Герфордшейра
Попался в руки грубые валлийца.
До тысячи изрублено солдат,
И трупы их столь скотски поруганью
Со стороны валлийских жен подверглись,
О том поведать слово, не краснея.
Король Генрих.
И кажется, что весть об этой битве
Заботы о Святой земле прервала?
.
Да, добрый государь, в связи с другими.
Еще тревожней весть и злополучней
К нам с севера пришла и так гласит:
Сошлися в день Воздвиженья креста
Блестящий Готспур, с доблестным шотландцем,
Прославленным и храбрым Арчибальдом,
И завязался тяжкий бой кровавый.
Об этом заключают по пальбе
Гонец-же сам, принесший нам известье,
Вскочил в разгар сраженья на коня
И ничего не знает об исходе.
Король Генрих.
Сэр Вальтер Блент. Он только что с коня
На землю спрыгнул и еще покрыт
Весь брызгами разнообразных почв
Меж Гольмедоном и жилищем нашим.
Он видел на равнине гольмедонской
Рядами легших в собственной крови
Шотландцев храбрых десять тысяч, двадцать
Двух рыцарей. А в плен Готспуром взяты
Разбитого им тут же, также графы
Атоль и Муррей, Ангус и Ментейт.
Ужели не почетная добыча,
Не славная награда? Что, кузен?
.
Да, принц бы мог такой победой хвастать.
Король Генрих.
Вот ты меня поверг в печаль, а вместе
И согрешить заставил тем, что к лорду
К отцу такого доблестного сына,
Чье имя на устах всегда у славы,
Кто, возносясь, как ствол стройнейший в роще,
Стал баловнем и гордостью судьбы.
Взираю, как безславье и распутство
Чело пятнают Гарри моего.
О, еслиб верить, что, скитаясь ночью,
Еще в пеленках фея подменила
Дав Перси, а его - Плантагенета.
Тогда-бы мне его достался Гарри,
А мой - ему. Но прочь такия мысли.
Что скажете, кузен, вы о подобном
Им взятых в битве, хочет удержать
В свою он пользу, мне-же слово шлет,
Что только графа Файфского мне выдаст.
Вестморлэнд.
К вам всячески враждебным. Оттого
Топорщится и гребень молодой
Подъемлет против вашего он сана.
Король Генрих.
Итак, на срок откажемся от наших
Священных сборов в Иерусалим.
Совет мы держим в будущую среду
В Виндзоре. Так оповестите лордов,
Сказать и сделать многое осталось,
К чему не должно в гневе приступить.
Вестморлэнд.
Я все исполню, государь.
СЦЕНА II.
Там же. Другая комната во дворце.
Входят Генрих, принц Уэльский, и
Фальстаф. Послушай, Галь, какое теперь время дня, братец?
Принц Генрих. У тебя мозги так заплыли жиром от питья старого хереса, разстегивания жилета после ужина, и дрыханья по скамейкам после обеда, что ты разучился спрашивать о том, что в самом деле хочешь знать. На кой чорт тебе справляться о времени дня? Другое дело, если-бы часы были бокалами хереса, минуты каплунами, маятники языками сводень и циферблаты вывесками публичных домов, а само солнце на небе красивой, горячей девкой в огненно-красном шелке, - а то я не вижу причины, зачем бы тебе спрашивать о времени дня.
. Печальную ты правду сказал, Галь. Мы, обиратели кошельков, живем по луне и семизвездию, а не по Фебу, этому "прекрасному странствующему рыцарю". И я прошу тебя, голубчик, когда будешь королем, - да сохранит Господь твою милость, - я хотел сказать твое величество, потому что милости тебе не будет.
Принц Генрих. Как, совсем не будет?
Фальстаф
Принц Генрих. Ну, так что-ж ты хотел сказать? Валяй без околичностей.
Фальстаф. Так вот, голубчик, когда ты будешь королем, пусть нас, рыцарей ночи, не зовут дневными грабителями; пусть мы считаемся лесничими Дианы, кавалерами ночного мрака, любимцами луны; пусть говорят, что мы люди правые, потому, что нами, как и морем, правит наша благородная и целомудренная повелительница - луна, под покровительством которой мы грабим.
. Хорошо сказано, и совершенно верно, потому что у нас, служителей луны, счастье имеет свой прилив и отлив, как море. Нами, как и морем, управляет луна. И вот пример: в понедельник ночью золото приливает после отважного грабежа, а во вторник утром отливает после безпутного кутежа. Добыто оно грозным окликом "отдавай"; пропито с криками "подавай". То счастье убывает ниже первой ступени лестницы, a то, гляди, и приливает до верхняго края виселицы.
Фальстаф. Верно, братец, ей Богу. А неправда ли, моя трактирщица объядение?
Принц Генрих
Фальстаф. Ну тебя, сумасшедший. Что это за остроты и шутки? какое мне, чорт возьми, дело до буйволовой куртки?
Принц Генрих. А на кой дьявол мне трактирщица?
. Ты ведь ее не раз звал, чтобы сводить счеты.
Принц Генрих. Разве я когда нибудь требовал, чтобы ты уплатил свою часть?
Фальстаф
Принц Генрих. И там, и везде, пока у меня были деньги; а когда не хватало, я пускал в ход мой кредит.
Фальстаф. Да, и так им пользовался, что из этого следовало, что ты наследник. Но прошу тебя, голубчик, скажи мне, неужели в Англии будут еще виселицы, когда ты станешь королем, неужели ржавые цепи дедушки Закона будут, как и теперь, сковывать храбрецов? Пожалуйста, когда будешь королем, не вешай ни одного вора.
. Нет, это будешь делать ты.
Фальстаф. Я? Чудесно. Клянусь Богом, я буду славным судьей.
Принц Генрих
Фальстаф. Хорошо, брат, хорошо; это мне так же по душе, как служба при дворе, уверяю тебя.
Принц Генрих. Тебя прельщает плата?
. Да, меня прельщает платье - a y палача запас его не малый. Чорт возьми, и я сегодня печален, как старый кот, или медведь на цепи.
Принц Генрих. Или как старый лев? или лютня влюбленного?
Фальстаф
Принц Генрих. Можно еще сказать, как заяц, или как мрачный Мурский ров.
Фальстаф. Ты любишь самые неприятные сравнения; право, ты самый несравненный, самый негодный и самый милый молодой принц на свете. Но, пожалуйста, Галь, не искушай меня более суетными благами. Хотел бы я знать, где нам с тобой купить доброе имя. Меня недавно на улице один старый член Совета бранил за вас, сэр; но я не слушал его; а он говорил очень умно; я не обращал на него внимания - а он говорил очень мудро, и притом на улице.
. Так оно всегда бывает - ведь сказано, что мудрость кричит на улице, и никто ее не слушает.
Фальстаф. Какая у тебя нечестивая страсть к текстам; право, ты можешь совратить и святого. Ты прямо таки загубил мою душу, Галь, - да простит тебя Бог. До моего знакомства с тобой, Галь, я был невинен; а теперь я, говоря по правде, немногим лучше самого большого нечестивца. Мне необходимо изменить свой образ жизни и я изменю его, клянусь честью; пусть меня назовут мерзавцем, если не изменю; я не хочу погубить душу ни из за какого королевского сына во всем мире.
Принц Генрих
Фальстаф. Где хочешь, братец, я буду заодно с тобой; назови меня подлецом и наплюй мне в глаза, если я отрекусь от тебя.
Принц Генрих. Хорошо-же ты каешься - от молитв к грабежу.
Фальстаф. Что-же делать, Галь, таково мое призвание: не грешно следовать своему призванию. Ба, Пойнс! - Теперь мы узнаем, выследил ли Гэдсгиль что нибудь. Да, еслибы спасение людей зависело от их добродетелей, в аду не нашлось-бы достаточно жаркого места для него. Он величайший плут из всех, когда либо останавливавших на дороге честных людей криком: стой!
Принц Генрих. Здравствуй, Нед.
Пойнс пятницу за рюмку мадеры и кусок холодного каплуна?
Принц Генрих. Сэр Джон сдержит слово: чорт не будет обманут. Сэр Джон никогда не нарушал верности пословицам, а пословица говорит, что чорт всегда получит свое.
Пойнс. Так ты погубишь свою душу тем, что сдержишь слово чорту.
Принц Генрих
Пойнс. Слушайте-же, братцы мои: завтра утром, в четыре часа, нужно быть в Гэдсгиле. Там проедут богомольцы в Кентербэри, с богатыми дарами, и купцы, едущие в Лондон с набитыми кошельками. Я приготовил для всех вас маски, а лошади у вас самих есть. Гэдсгиль ночует сегодня в Рочестере. На завтра ужин заказан в Истчипе - вся эта затея так же безопасна, как сон после обеда. Если вы отправитесь со мной, я вам набью кошельки кронами; если нет - оставайтесь дома, и желаю вам быть повешенными.
Фальстаф. Помни, Эдуард: если я замешкаюсь дома и не пойду с вами, я вас повешу за то, что вы пошли.
Пойнс. Неужели, мясная туша?
. Галь, а ты с нами?
Принц Генрих. Чтобы я стал грабителем? Чтобы я воровал? Клянусь честью, ни за что.
Фальстаф
Принц Генрих. Ну хорошо, буду сумасбродом раз в жизни.
Фальстаф. Вот это хорошо сказано.
. Нет, будь что будет, я остаюсь дома.
Фальстаф. Клянусь честью, если так, то я сделаюсь государственным изменником, когда ты вступишь на престол.
Принц Генрих
Пойнс. Сэр Джон, прошу тебя, оставь меня наедине с принцем: я ему приведу такие доводы в пользу нашего предприятия, что он согласится участвовать в нем.
Фальстаф. Хорошо. Да ниспошлет на тебя Господь дар убеждения, а ему откроет слух, чтобы твои слова подействовали на него, и он мог поверить, что истинный принц может ради забавы сделаться поддельным вором; в наше печальное время нужно чем нибудь поднять дух. Прощайте: вы найдете меня в Истчипе.
Принц Генрих
(Фальстаф уходит).
Пойнс. Послушай, милый дорогой Галь, поезжай с нами завтра: я придумал шутку и один не могу выполнить ее. Фальстаф, Бардольф, Пето и Гэдсгиль ограбят тех людей, которых мы уже высмотрели: нас с тобой при этом не будет; а когда они захватят добычу, то я даю голову на отсечение, что мы отнимем ее у них.
Принц Генрих. Но как же мы отделимся от них?
Пойнс
Принц Генрих. Да, но они наверное узнают нас по нашим лошадям, по платью и по всяким другим приметам.
Пойнс. Ничуть. Наших лошадей они не увидят, потому что я привяжу их в лесу; маски мы переменим, как только уедем от них, и я нарочно заготовил клеенчатые плащи, под которыми не видно будет нашего знакомого им платья.
Принц Генрих
Пойнс. Двое из них самые настоящие трусы, и сейчас же покажут нам спины; что касается до третьяго, то я готов никогда больше не носить оружия, если он будет противиться дольше чем следует. Вся потеха будет заключаться в невообразимом вранье этого жирного плута, когда мы встретимся за ужином. Он будет рассказывать, что дрался один против по крайней мере тридцати, будет говорить об опасностях, которым подвергался, о нанесенных и парированных ударах и в изобличении его и будет состоять потеха.
Принц Генрих. Хорошо, я согласен; приготовь все нужное, и мы встретимся завтра вечером в Истчипе; там я ужинаю. Прощай.
Пойнс. До свиданья, принц.
Принц Генрих.
Я всех вас знаю, но хочу на время
Потворствовать затеям вашим праздным,
И в этом стану солнцу подражать.
От мира закрывать свою красу,
Чтоб после, становясь самим собою,
Прорвавши дым уродливых туманов,
Который задушить его грозил,
Чем дольше мир его лишен был света.
Будь целый год из праздников составлен,
Досуг бы так же скучен был, как труд.
Но тем желанны праздники, что редки,
Так, от разгульной жизни отрешившись
И уплатив, чего не обещал,
Тем выше буду всеми я поставлен,
Чем больше всех надежды обману.
Мое перерождение затмит
Своим сияньем прежния ошибки
И взоры блеском привлечет сильней,
Чем если-б мишура его не оттеняла.
И вдруг их искуплю, когда никто не ждет.
(Уходит).
СЦЕНА III.
Другая комната во дворце.
король Генрих, Нортомберлэнд, Ворчестер, Готспур, сэр Вальтер Блент и другие.
Король Генрих.
Умеренной, холодной черезчур,
Была доныне кровь моя. И видя
Меня таким, вы топчете ногами
Мое терпенье. Знайте-ж, что решив
Самим собою стать, - могучим, страшным,--
Как юный пух, и ласков, как елей,
И право потерял на уваженье,
Что только к гордым гордые питают.
Ворчестер.
Чтоб на него поднялся бич величья,
Величья, что своими-же руками
Мы сделали столь пышным.
Нортомберлэнд.
Король Генрих.
Прочь, Ворчестер, отсюда, ибо вижу
В твоих глазах угрозу и мятеж.
Сэр! Слишком дерзко ваше обращенье.
Угрюмой тучи на лице слуги.
Даем вам разрешенье нас покинуть.
Коль ваш совет иль помощь будут нужны,
Вас призовем.
(К Нортомберлэнду). Вы говорить хотели?
Нортомберлэнд.
Да, государь. Отказ тех выдать пленных,
Которых Гарри взял под Гольмедоном,
Не так был, говорит он, сделан резко,
Как вашему величеству сказали.
Лишь только зависть или заблужденье
Готспур.
Я в пленных, государь, не отказал вам.
Но, помнится, по окончаньи битвы,
Когда, томимый жаждой от волненья
С трудом дыша, на меч я опирался,
Какой-то подошел тут лорд опрятный,
Щеголеватый, свежий, как жених.
Сверкал недавно бритый подбородок,
Как продавец нарядов надушенный,
Коробочку с душистым порошком
Большим и указательным перстами
Держал он, часто к носу поднося
Сопел, когда коробка приближалась,
А сам он улыбался и болтал.
Когда-ж солдаты трупы проносили,
Он их бранил невежами за то,
Меж ветром и его высокородьем.
Он в женственных и праздничных словах
Мне предлагал вопросы, между прочим
Для вашего величества просил
Холодных ран и этим попугаем,
От ярости терпенье потеряв,
Небрежно я ответил, что - не помню:
Что он получит пленных или нет.
Его столь чистым, пахнущим столь сладко,
Болтающим, как фрейлина, о пушках,
О барабанах, ранах (сжалься, Боже!).
Он сообщил, что нет верней лекарства,
Потом он стал жалеть, - и вправду жаль,--
Зачем из безобидных недр земли
Выкапывают мерзкую селитру,
Сгубившую немало статных парней
Он, может быть, пошел бы сам в солдаты.
На этот вздор безсвязный, государь,
Я, как сказал, уклончиво ответил.
И вас молю, не дайте вы рассказу
Меж вашим саном и моей любовью.
Блент.
О, добрый государь мой, если дело
Все обсудить, то сказанное Гарри
В таком-то месте и в такое время
Должно по справедливости считаться
Умершим и уж больше не воскреснут
Ему во вред или в помеху, лишь-бы
От прежних слов он ныне отказался.
.
Однако, он согласен выдать пленных
Лишь только с оговоркой да с условьем,
Чтоб выкуп мы немедленно внесли
Из наших средств за шурина его,
Умышленно, - клянуся в том душой,--
Солдат, которых сам он вел сражаться
С кудесником, с проклятым Глендовером,--
На чьей, как слышно, дочери недавно
Опустошить казну, чтобы вернуть
Предателя? Чтоб выкупить измену?
За труса хлопотать, кто сам себя
Сгубил, отдавшись в плен? Нет, пусть исчахнет
Того во веки другом не сочту я,
Язык чей повернется попросить,
Чтоб я хоть пенни внес за Мортимера
Крамольника.
.
Крамольник Мортимер!
Коль он теперь не с вами, государь,
Случайности войны тому виною.
Об этой правде языком единым
Подобно ртам зияющия раны,
Полученные в доблестном бою
Там на красивых берегах Северна,
Осокою поросших, где друг с другом
Он простоял, ударами меняясь
С великим Глендовером. Трижды оба,
С взаимного согласья, отдыхали,
Из быстрых струй Северна трижды пили.
Поток бежал меж камышей дрожащих
Под обагренной кровью тех бойцов
Нависший берег. Подлое коварство
Свои дела не наряжает в раны
Не мог бы благородный Мортимер
Умышленно. Пускай же не клеймят
Изменником его.
Король Генрих.
Лжешь на него. Он никогда не бился
С Глендовером. Я говорю тебе:
Он дьявола не с большею охотой
Наедине противником бы встретил,
Но знайте: впредь прошу о Мортимере
Не говорить. Скорей пришлите пленных,
Иль я вам так напомню о себе,
Что будет вам не по-сердцу. Милорд
Вас вместе с сыном. Пленных нам пришлите,
Не то o них услышите.
(Уходят король Генрих, Блент и свита).
Готспур.
Сам чорт ревущий требовать их стал,--
Не выдам их! Пойду за королем
И так скажу, чтоб сердце облегчить,
Хотя-б пришлось мне жизнью поплатиться.
.
Что? Желчью опьянен? Постой. Ваш дядя
Идет.
Готспур.
Не говорить о Мортимере?
И пусть моей душе грозит погибель,
Коль с ним не стану вместе. За него
Я жилы все готов свои открыть
И дорогую кровь за каплей каплю
Затоптанного в грязь, мне вознести
На ту-же высоту, где блещет этот
Забывчивый король, неблагодарный,
Зловредный, как отрава, Болингброк.
(к Ворчестеру).
Брат! Обезумел из-за короля
Племянник ваш.
Ворчестер.
Раздул в нем это пламя?
Готспур.
Он не в шутку
Желает получить моих всех пленных.
Чтоб выкуплен был брат моей жены,
Вдруг по щекам его разлилась бледность,
И на меня взглянул он взором смерти,
Дрожал, услышав имя Мортимера.
.
Я не виню его. Не Мортимера-ль
Ричард покойный объявил ближайшим
По крови?
Нортомберлэнд.
То было в дни, когда король несчастный,--
Прости нам, Боже, все пред ним вины,--
С войною на Ирландию пошел,
Его-ж назад заставили вернуться,
Ворчестер.
И в этой смерти нас, покрыв безчестьем,
Винят уста широкия молвы.
Готспур.
Эдмунда Мортимера объявил
Король Ричард наследником престола?
Нортомберлэнд.
Его. Я слышал сам.
.
Ну, если так,
Могу-ли короля винить за то,
Что пожелал кузену он исчахнуть
Средь гор безплодных? Но неужто-ж вы,
Надевшие венец, чтоб за него
Самим покрыться гнусным подозреньем
В подкупленном убийстве, - о, неужто-ж
Вы на себя проклятья навлечете
Второстепенных, низменных орудий,--
Веревок, лестницы иль палача?
Простите, что я так спускаюсь низко,
Чтоб указать на ваше положенье
О, стыд! Ужели скажут в наши дни
И в летопись внесут для дней грядущих,
Что люди рода вашего и сана
Себя связали с делом непристойным
Исторгнув розу нежную - Ричарда,
И посадив терновник - Болингброка?
Ужель - к стыду тягчайшему - прибавят,
Что вас презрел, прогнал, отринул прочь
Но нет. Еще не поздно вам вернуть
Утраченную честь и вновь подняться
Во мненьи добром света. Отомстите
За все пренебреженье, за обиды
Кто день и ночь о том лишь помышляет,
Как бы за все услуги вам воздать
Кровавою расплатой вашей смерти.
Еще скажу...
.
Молчи, кузен. Ни слова.
Раскрыть пора таинственную книгу
Пред быстрым взором гнева твоего
И об опасном деле и глубоком
Как переход через поток гремящий
По древку шаткому копья.
Готспур.
А если
Тонуть иль плыть. Когда опасность мчится
С восхода на закат, ей честь дорогу
Пересекает с севера на юг.
Пусть сцепятся! Волнует кровь сильнее
Нортомберлэнд.
Одна лишь мысль о подвиге опасном
Его за грань терпенья унесла.
Готспур.
Чтоб светлый образ чести с бледноликой
Сорвать луны, не трудно бы нырнуть
В пучину глубочайшую, где лот
Еще не трогал дна, чтобы за кудри
Лишь только-б тот, кто спас ее, был вправе
Присвоить без соперников себе
Все почести её. Но половинный
С товарищем дележ я презираю.
.
Он целый мир здесь образов увидел,
Но то, что должен видеть, проглядел.
Кузен добрейший, миг один вниманья.
Готспур.
Ворчестер.
Взятых вами в плен
Шотландцев благородных...
Готспур.
Ни одного шотландца, - Бог свидетель,--
Ему не видеть. Если-б от шотландцев
Зависело души его спасенье,
Он все-ж их не получит. При себе
Ворчестер.
Вы вновь помчались, слов моих не слыша.
Тех пленных удержите при себе.
Готспур.
Что выкупить не хочет Мортимера,
Мне имя Мортимера запретил
Произносить. Приду-ж к нему, как спит он,
И закричу над ухом: Мортимер!
Лишь слово: Мортимер! и королю
В дар поднесу, да бередит в нем злобу.
Ворчестер.
Одно, кузен, лишь выслушайте слово.
.
Торжественно отныне отрекаюсь
От всех стремлений, кроме одного:
Злить вечно Болингброка и щипать.
И этот безобразник принц Уэльский
Но, кажется, отец его не любит
И будет рад, коль с ним беда случится.
Ворчестер.
Прощай, племянник. Я вернусь к беседе,
Нортомберлэнд.
Зачем ты, как ужаленный осой,
Иль как безумец буйный, иль как баба,
Свой слух к своей лишь речи приковал?
.
Мне, видите-ли, каждый раз, как слышу
О гнусном интригане Болингброке,
Сдается, будто розгой иль крапивой
Избит я иль искусан муравьями.
Чума там поселись, - то в Глостершире,
Где дядя жил его, безумный герцог
Иоркский, - там я в первый раз колени
Согнул пред этим королем улыбок,
Вернулись вместе с ним из Равенспорта.
Нортомберлэнд.
То в замке Беркли.
Готспур.
Каких лишь слов засахаренных, нежных
Мне не поднес сей льстивый пес борзой.
"Когда, мол, счастье юное мое
Взрастет с годами" и "кузен любезный"
"милый Гарри Перси". Чорт побрал-бы
Обманщиков таких - прости мне, Боже!
Я кончил. Говорите, добрый дядя.
Ворчестер.
Коль нет, мы подождем.
.
Я кончил вправду.
Ворчестер.
Итак, вернусь к шотландцам вашим пленным.
Без выкупа всех тотчас отпустите,
Набрать войска в Шотландии помог вам.
Есть много оснований полагать -
Я изложу их письменно - что дело
Удастся нам легко.
А вы, милорд,
Пока ваш сын Шотландией займется,
Вы тайно попытайтесь вкрасться в душу
К прелату благородному, к тому
Готспур.
К Иоркскому, не правда-ль?
Ворчестер.
Да, к нему.
Казненного в Бристоле лорда Скрупа.
Я это говорю не в виде мненья
О том, что лишь возможно. Все, я знаю,
Обдумано, условлено подробно,
Лишь случая, чтобы на свет родиться.
Готспур.
Я чую дело. Жизнию клянусь,
Оно удастся.
.
Дичи не подняв,
Уже спускаешь свору.
Готспур.
Заговор,
Когда войска Шотландии и Иорка
Пристанут к Мортимеру.
Ворчестер.
Так и будет.
.
По истине, затеяно отлично.
Ворчестер.
Причины не пустые заставляют
Теперь спешить. Чтоб головы снести нам,
Как мы себя спокойно ни держали-б,
Король все-ж будет помнить, что у нас
В долгу он и считать, что мы считаем
Себя не получившими уплаты,
Все счеты свесть. Уже он, примечайте,
Стал отвращать от нас приветный взор.
Готспур.
Да, верно, верно, только месть за нами.
.
Кузен, прощайте. Не стремитесь дальше
Когда созреет время, - ждать недолго,--
К Глендоверу украдкой проберусь
Сошлись благополучно. И тогда
В свои возьмем окрепшия мы руки
То счастье, что теперь так держим слабо.
.
Прощайте, брат. Надеюсь на успех.
Готспур.
Прощайте, дядя. Играм нашим бранным
СТАРО-АНГЛИЙСКИЙ ЗАЕЗЖИЙ ДВОР.
Рисунок Джильберта (Gilbert).