| Автор: | Шекспир У., год: 1596 |
| Категория: | Драма |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Король Иоанн. Действие V. (старая орфография)
ДЕЙСТВИЕ V.
СЦЕНА 1.
Нортэмптон. Комната во дворце.
Входят король Иоанн, Пандольфо с короной, м свита.
Король Иоанн.
Я в ваши руки передал венец
Моей державы.
Пандольфо, отдавая королю корону.
А теперь обратно
Его примите, вместе с вашей властью
И царственным величием, - как дар
Святейшого отца.
Король Иоанн.
Теперь, отец мой,
Исполните свое святое слово.
К французам поспешите; и всю власть
Святейшого отца употребите,
Чтобы остановить их, прежде чем
Народ, в разладе с долгом, присягает
В покорности чужому королю.
Вы, только вы и можете сдержат
Такой разлив разгоряченной крови.
Не медлите. Недуг наш так опасен,
Что ежели сейчас не дать лекарства,
Неизлечимым сделается он.
Пандольфо.
Мое дыханье бурю возбудило
За то, что вы сопротивлялись мне.
Вы покорились - теми-же устами
Я усмирю грозу войны кровавой
И ясную погоду возвращу
Всей Англии, объятой возмущеньем.
Сегодня-жь, в день святого Вознесенья -
(Но не забудьте - после вашей клятвы
Служит отцу святому) - я отправлюсь
К французам, и немедленно Дофина
Оружие заставлю положить.
Король Иоанн,
Как, нынче Вознесенье? Вот пророк-то
Все говорил, что в полдень Вознесенья
Сложу корону: - я ее сложил,
Я думал, это вынужденно будет;
Но, слава Богу, вышло - добровольно.
Входит Бастард.
Бастард.
Весь Кент передался и только Дувр
Все держится еще. А Лондон принял
Как дорогих гостей - войска Дофина.
Дворяне ваши тоже отказались
Повиноваться вам и предложили
Свои услуги вашему врагу.
Друзей у вас немного - да-и те
Сомнительны. В переполохе страшном
Все мечутся куда глаза глядят.
Король Иоанн.
И даже после вести, что Артур
Бастард.
Они нашли один лишь труп Артура
На улице: один пустой ларец,
Откуда жизни камень самоцветный
Похищен чьей-то адскою рукою.
Король Иоанн.
Но как-же мне сказал бездельник Губерт,
Что мальчик жив?
Бастард.
Да он и сам так думал.
Клянуся вам. - За чем-же духом падать?
Что смотрите так грустно? Будьте так-же
Велики делом, как когда-то были
Вы помыслом велики. Пусть никто
Не думает, что мрачное сомненье
И бледный ужас могут отуманить
И царственные очи! Будьте так-же
Как время наше - деятельны, быстры,
Огонь с огнем, гроза против грозы;
В лицо глядите; прочь гоните страх:
И низшие, которые у высших
Перенимают все - примером вашим
Возвысятся и воодушевятся,
Исполнятся безтрепетного духа
Решимости. Вперед, вперед! блестите
Как бог войны, когда он поле брани
Самим собой задумает украсить!
Пусть видят все, что вы не лишены
Ни мужества, ни твердости душевной.
Ужели мы дадим искать им льва
В его пещере - в ней его позволим
Запугивать и в трепет приводить?
Не попустите этого! смелее!
Спешите встретить зло как можно дальше;
Не подпуская к вашему порогу,
Схватитесь с ним и прочь его гоните!
Король Иоанн.
А у меня сейчас был кардинал:
Он обещал мне отослать войска,
Пришедшия из Франции с Дофином.
Бастард.
Безславный мир! - Как? в самом сердце нашей
Родной земли - мы поведем с врагами
Переговоры, сладенькия речи?
И на вооруженное вторженье
Ответим мы угодливостью рабской
И просьбой о постыдном замиреньи?
Как? этому безъусому мальчишке,
Изнеженному франтику - позволим
Мы на равнинах Англии храбриться?
Он нашею воинственною почвой
Свою отвагу будет подстрекать?
Над воздухом британским издеваться
Дурак тщеславный будет - разсекая
Его эфир знамёнами своими?
К оружию! к оружию, король!
Легату, может-быть, и не удастся
Пусть видят все, что ты готов к отпору.
Король Иоанн.
Распорядись как знаешь. Я тебе
С рук на руки передаю все дело.
Бастард.
Ну, так в поход - и выступимте смело!
О, я теперь противиться смогу
И более опасному врагу.
Уходят.
СЦЕНА 2.
Равнина близь Сент-Эдмонс-Бери.
Входят Дофин Людовик, Сольсбери, Мелен, Пемброк, Бигот и войско; все в боевых доспехах.
Людовик.
Мессир Мелёнь, на память нам велите
Снять копии с двух актов договорных,
А подлинники лордам передайте,
Чтоб и они и мы, перечитавши
Условья наши - знали для чего
Причастие святое принимали (54),
Сольсбери.
Мы, с нашей стороны, их не нарушим.
Но, верьте богу, доблестный Дофин,
Что не смотря на данную вам клятву,
В невынужденной верности моей,
И в ревностном содействии успеху
Французского оружия - мне горько,
Что для болячки нынешняго века
Нам нужен пластырь гнусного возстанья;
Что старую, гноящуюся рану
Должны лечить посредством новых ран;
Да, больно мне, что должен обнажить
Свой меч затем, чтоб стольких вдов наделать -
Тогда, когда защиты и спасенья
Все ждет теперь от одного Сольсбёри!
Но ужь таков испорченный наш век,
Что защищать свои права и сами
Не можем мы иначе, как рукой
Жестокою неправды вопиющей.
Не горе-ли, что нам, сынам и детям
Британнии, пришлося до того
Дожить, что лоно Англии прекрасной
Мы попираем вслед за чужеземцем,
Умноживши собой его ряды!
Утирает слезы.
От этих слез не мог я удержаться
И от одной ужь мысли о таком
Насилии, - что мы должны собою
Дворянство иноземное украсить,
За чуждыми знамёнами идти -
Да и куда?... на родину! О, если-б
Ты мог уйдти отсюда, мой народ!
О, если-бы Нептун, который держит
Тебя в своих объятиях - лишил
Тебя самосознанья и на берег
Языческий отсюда перебросил,
Где обе христианския дружины
Могли-бы слить враждующую кровь
Вместо того, чтоб так не по-соседски
Ее в кровавом бое проливать!
Людовик.
Ты обнаружил этим благородство
Своей души; борьба высоких чувств
Окончилася взрывом благородства
В твоей груди. Великую борьбу
Ты выдержал: в тебе необходимость
Идти к врагам страны твоей - боролась
С любовью к ней. Позволь мне осушить
Прекрасную росу, что орошает
Твои ланиты влагой серебристой.
Я часто был растроган глубоко
И женскими слезами, - между тем
Как это лишь обыкновенный ливень;
Но эти токи мужественных слез,
Но этот дождь, пролитый бурей сердца -
Меня гораздо больше изумляет,
Чем изумил-бы даже вид небес,
Так подними-же, доблестный: Сольсбёри,
Свое чело, и яростную бурю
Величием души своей развей.
Не плачь. Слеза прилична только детским
Очам, еще ни разу не видавшим
Мир-исполина в бешеной борьбе,
Встречавших счастье только за пирами,
В разгаре диком буйного веселья!
Идем, идем. И ты запустишь руку
Свою в кошель богатого успеха
Так далеко, как сам я: точно также
И вы, милорды, если только силу
Всех мышц своих с моей соедините.
Входит Пандольфо со свитой.
Мне только показалось, будто слышу
Глас ангела - а нот святой легат
Идет сюда, к нам, с полномочьем неба.
Он дарует своим священным словом
Всем действиям моим и вашим - право.
.
Привет Дофину Франции! - Спешу
Вам сообщить, что сын наш, Иоанн
Уж примирился с Римом. Дух его,
Возставший против матери своей,
Христовой церкви, ныне покорился
Опять святому римскому престолу,
Великой митрополии церквей.
И потому сбери свои знамёна,
Свирепый дух войны угомони -
И пусть она у ног святого мира,
Как лев ручной, ужасный только с виду,
Смиренная и кроткая лежит.
Людовик.
Нет, извини. Назад я не уйду.
Я сам поставлен слишком высоко,
Чтобы кому-нибудь закабалиться,--
Служить как раб, во всем отчет давая,
Быть для других работником полезным,
Иль сделаться орудием послушным
Раздул уже погаснувшие угли
Войны межь мной и этим государством
Караемым. Ты сам огню дал пищу,--
И ужь теперь он слишком стал велик,
Чтобы его задуть и потушить
Мог тот-же самый слабый ветерок,
Который вздул. Ты сам мне объяснил
Мои права на это государство,
Сам подстрекнул на это предприятье;
И вот теперь пришел, и говоришь,
Что Иоанн ужь помирился с Римом.
Да мне-то что до этого за дело?
Я в силу прав супружеского ложа,
Со смертию Артура становлюсь
Властителем всей Англии. И что-же?
Когда она почти на половину
Покорена, я должен возвратиться -
Лишь потому, что слабый Иоанн
Мирится с Римом! Что мне в вашем Риме
Помог-ли Рим мне деньгами, людьми?
Прислал-ли он мне боевых снарядов?
Нет, ничего! Я на себе всю тяжесть
Несу один. И кто-же кроме нас
И воинов подвластных нам, всю эту
Войну ведет, потеет в этом деле?
Иль не слыхал я, как островитяне
Кричали мне "Vive le Roy!" - когда
Мы проезжали мимо их местечек?
Не у меня-ль все козыри, чтоб эту
Игру в корону выиграть? Ужели,
Когда ее почти-что уступают -
Я откажусь? - клянусь душою: нет!
Пандольфо.
Ты смотришь только с внешней стороны
На это дело.
Людовик.
С внутренней, иль с внешней -
Я все таки отсюда не уйду,
Таким не увенчается успехом,
Которого надеялся я прежде,
Чем вывел эти храбрые дружины,
Собрал здесь эти пламенные души,
Чтоб над военным счастьем посмеяться
И вырвать славу даже - если нужно -
Из челюстей опасности и смерти.
Трубы.
Что значит этот громкий звук трубы?
Входит Бастард со свитой.
Бастард, Людовику.
Надеясь, принц, что вы вполне знакомы
С приличиями вежливыми света,--
Прошу аудиенции у вас.
Я послан к вам вести переговоры.
Пандольфо.
Святой синьор миланский! я пришел
От короля спросить у вашей чести,
Тогда, смотря по вашему ответу,
Я буду знать в каких границах должен
Держать язык свой.
Пандольфо.
Упорствует: на мир он не согласен,
И говорит решительно, что он
Оружия до тех пор не положит,--
Бастард.
Когда-либо обагривалась, ярость -
Молодчик этот дело говорит.
Но - слушайте, что английский король
Вам говорит. Над этим обезьянским
Безсмысленною шалостью; - над этой
Неслыханною дерзостью мальчишек,--
Смеется он и вас предупреждает,
Что всю эту пигмейскую войну,
Повыхлестает вонь из государства.
Как вы могли подумать, что рука,
Которая имела столько силы,
Чтоб вас отдуть пред вашею-же дверью,
В колодези нырять не хуже вёдер,
И под постилку прятаться в хлевах,
Лежать в шкапах под крепкими замками,
Как вещи у закладчика; валяться
И сладкой безопасности искать
В тюрьмах, подвалах, винных погребах,
И трепетать, бояться, даже, крика
Своих национальных петухов (55),--
За крик вооруженных англичан:
Как вы могли вообразить, что та-же
Могучая и сильная рука,
Которая так славно проучила
Вдруг ослабеет дома? Так узнайте,
Что храбрый наш король вооружен
И над птенцами слабыми своими
Он носится - готовый, как орел,
К его гнезду приблизиться.
Сольсбери и прочим лордам
А вы,
Неблагодарные бунтовщики,
Безжалостно терзающие недра
Святой отчизны, матери своей,
Краснейте от позора: ваши жоны
И девы бледноликия - на звук
Наручником железным заменяют
Наперсток свой и копьями иглу,
А нежность сердца - мужеством кровавым.
Людовик.
Пожалуй мы согласны и на то,
Что мы переругать тебя не можем.
Прощай; нам время слишком драгоценно,
Чтоб с хвастуном таким его терять.
.
Позвольте мне -
Бастард.
Нет, дай мне досказать.
Людовик.
И ни другого. Бейте в барабаны!
Пусть гром войны ходатаем нам служит,
За наше право быть здесь - говорит!
Бастард.
Застонут, если станете их бить;
Застонете и сами вы, когда
Мы колотить начнем вас. Пробуди
Одним ударом дремлющее эхо -
Такой-же точно громкий барабан;
Ударь в другой - и точно так-же сильно
Другой удар твердь неба потрясет,
И над раскатом грома насмеется: -
Недоверяя этому легату
Плешивому, которого послал
Не столько с делом, сколько для забавы -
Идет сюда - и на его челе
С французами на славу попирует.
Людовик.
Вперед! вперед! отыскивать опасность!
Я от нея скрываться не намерен!
.
И ты найдешь опасность, будь уверен.
Уходит.
СЦЕНА 3.
Там-же. Поле битвы.
Король Иоанн.
Что скажешь, Губерт? как идут дела?
Губерт.
Боюсь, что дурно. Что здоровье ваше,
Король Иоанн.
Лихорадка,
Которая давно меня ужь мучит,
Усилилась. Я очень, очень болен.
Гонец.
Светлейший лорд, сэр Ричард Фокенбридж
Ваш доблестный племянник, просит Ваше
Величество оставить поле битвы;
И чрез меня-жь - уведомить его,
Король Иоанн.
Скажи, в Свайнстгид, - в свайнстгидское аббатство.
Гонец.
Да приказал еще вам передать,
Что подкрепленья сильные, которых
У Гудвайнской плотины сели на мель.
Но сэр Ричард узнал об этом только
Сегодня в ночь. Французы утомились
И отступают.
, Губерту.
Злая лихорадка
Так жжет меня, что даже этой вести
Мне не дает порадоваться, - Губерт.
56)
Изнемогаю - слабость одолела -
Уходят.
СЦЕНА 4.
Там-же. Другая часть поля битвы.
Сольсбери.
Ну, я никак не думал, чтоб король
Был так богат друзьями.
Пемброк.
Попробуем - и ободрим французов.
Удастся им - тогда и нам удастся.
Сольсбери.
И этот чорт Незаконнорождённый,
Почти один отстаивает битву.
Входит граф Мелень, поддерживаемый солдатами.
Мелень.
Ведите к английским бунтовщикам
Сольсбери.
В дни счастья иначе нас звали. - -
Пемброк.
Как? граф Мелёнь!
.
И раненый смертельно.
Мелень.
Вы проданы и преданы, милорды;
Спасайтесь, если можете. Покиньте
И призовите изгнанную верность.
Сыщите Иоанна и к его
Ногам падите, потому что если
Француз сегодня победит - в награду
Вас обезглавить. В этом дали клятвы
С ним вместе - и и многие другие
Пред алтарем Сент-Эдмонсбёри, - там-же,
Где мы клялись в любви и дружбе вам.
.
Возможно-ли? ужели это правда?
Мелень.
Мне смерть уже заглядывает в очи;
Остаток жизни кровью истекает
57)
Перед огнем. И что же в целом мире
Меня теперь ко лжи побудить может,
Когда уже и пользоваться ею
Я не могу? И для чего мне лгать,
И должен там одною правдой жить?
Я повторю: Дофин нарушит клятву,
Когда одержит нынче он победу,--
Другого дня. Нет, нынешней же ночью,--
Которая как черный смрад клубится
Над пламеннобагровым гребнем солнца,
Уставшого от треволнений дня,--
Сраженные изменой за измену,
Когда Дофин при помощи её
Восторжествует. Мой поклон сердечный
Вы передайте Губерту, который
К нему и сверх того, воспоминанье
О том, что прадед мой был англичанин
Заставили признаться вам и совесть
Мою от долгой спячки пробудили.
Куда-нибудь подалее от шума
И грома битвы, - где-бы я покойно
Остаток мыслей мог-бы передумать
И в созерцаньи, набожных надеждах,
68).
Сольсбери.
Мы верим вам. И пусть святое небо
Меня накажет, ежели не рад
Я поводу счастливому вернуться
Проклятой унизительного бегства;
Мы, как разлив слабеющий, оставим
Неправильное, буйное теченье,
Войдем опять в пределы, из которых
Мы потечем назад в свой океан,
К великому престолу Иоанна.
Мелену.
В твоих глазах, я вижу, ужь назрела
Я помогу снести тебя отсюда.--
И так, друзья, - идемте к Иоанну.
Еще раз бегство! Снова перемена,
На этот раз счастливая: она
Уходят и уносят с собою Мелена.
СЦЕНА 5.
Другая часть той-же равнины. Французский лагерь.
Входят Людовик и свита.
.
Казалось мне, что солнцу не хотелось
Уйти с небес: оно остановилось
И запад весь окрасило румянцем,--
Когда дружины гордых англичан,
Свою-же землю стали измерять.
Как хорошо мы сделали, что кончив
Кровавую поденщину свою,
Простились с ними залпом лишних ядер
Последними свернули мы полотна
Своих знамен разорванных.
Входит Гонец.
Гонец.
Где принц?
.
Здесь. Что тебе? что нового?
Гонец.
Мессир
Мелёнь убит и английские лорды,
По убежденью графа, все отпали;
На отмелях гудвайнских утонуло.
Людовик.
Проклятие тебе за эти вести!
Не думал я так гадко провести
Кто-жь говорил, что Иоанн бежал,
За час иль за два перед тем, как ночь
Досадная остановила наше
Усталое от жаркой битвы войско?
Гонец.
Светлейший принц: он точно удалился.
Людовик.
Ну, хорошо. Ступайте, да смотрите,
Чтоб часовые бодрствовали ночью,
И день не встанет ранее меня,
Чтоб утром снова счастья попытаться.
Уходят.
СЦЕНА 6.
Бастард и Губерт встречаются.
Губерт.
Кто идет? скорее отвечай! не то -
Я выстрелю.
.
Свои. А ты кто?
Губерт.
Друг;
За Англичан.
.
Да ты куда идешь то?
Губерт.
Тебе на что? А почему-жь бы так
И мне нельзя спросить тебя о том-же?
.
Никак ты Губерт?
Губерт.
Он, брат; отгадал,
Ты так мой голос знаешь хорошо,
И впрямь за друга. Кто-жь ты, в самом деле?
Бастард.
Кто хочешь. Впрочем, ежели угодно,
Ты можешь одолжить меня, признав
Губерт.
Какая неуслужливая память!
Ну, каково меня ты пристыдила
С безглазой ночью этой? Храбрый воин,
Так ускользнул от слуха моего.
Бастард.
Sans compliments. Что новенького слышно?
Губерт.
И вас ищу.
Бастард.
Так будьте-же короче:
С какою вестью?
.
О! сэр! с мрачной вестью,
Которая под пару этой ночи!
Да, с вестью черной, страшной, безутешной!
Бастард.
Я в обморок не упаду, как баба.
Губерт.
Ах, я подозреваю, что монахом
Король отравлен (49
Почти совсем без языка, - желая
Нас поскорей уведомить об этом
Несчастий, чтоб вы на всякий случай
Могли принять решительные меры,--
Когда-б об этом позже вы узнали.
Бастард.
Но какже он отраву принял? Кто
Отведывал его питье?
,
Да я
Вам говорю - монах, закоренелый изверг.
Вся внутренность бездельника сейчас-же
Разорвалась - на месте. Но король,
И, может-быть, поправится еще.
Бастард.
Кого-жь оставил ты при короле?
Губерт.
Что лорды возвратились? Вместе с ними
Приехал и принц Генрих. По его-то
Горячей просьбе, их король простил;
И при его величестве они
Бастард.
О, Боже всемогущий!
Ты укроти Свой гнев, не испытуй
Нас свыше наших сил! Послушай, Губерт:
Переходя по этой котловине,
Застигнута приливом и была
Поглощена линкольнскими топями.
Я сам моим спасением обязан
Ступай вперед! Веди меня к больному.
Что, если я его ужь не застану?
Уходят.
СЦЕНА 7.
Входит принц Генрих, Сольсберт и Бигот.
Принц Генрих.
Нет, поздно! кровь заражена смертельно,
И мозг, жилище нежное души -
Ужь предрекает близкую кончину.
Входит Пемброк.
Пемброк.
Король, хотя с трудом, но говорит.
На чистый воздух вынесли - быть-может
Не так-бы жгуче действовал и яд,
Терзающий его невыносимо.
Принц Генрих.
Бигот уходит.
Что, все еще неистовствует он?
Пемброк.
Теперь он стал покойней, чем в то время,
Он даже пел.
Принц Генрих.
Пустой обман болезни!
Упорствуя, жестокия страданья
Что мы ужь их не ощущаем во-все.
Ограбив весь наш внешний организм,
Смерть ужь его не посещает больше,
И осаждает дух наш; легионы
Его терзают, колют, - и стеснившись
Пред этою последнею задержкой,--
Мешаются. - Не странно-ли, что смерть
Запела вдруг?
Мой изнемогший, бледный, томный лебедь,
Что смерть свою печальным гимном встретил,
И из органа бренности извлек
Последний звук, - чтоб тело им и душу
Сольсбери.
Утешьтесь, принц. Вы рождены дать форму
Безъобразному хаосу, который
Ваш царственный родитель оставляет.
Король Иоанн.
Ну, вот, теперь душе моей свободней -
Ей не хотелось вылететь ни в окна,
Ни в двери. О, в груди моей такой
Разсыплются горячей пылью скоро.
Я сделался фигуркой, что пером
Начерчена на лоскутке бумаги;
Я скорчился от этого огня.
.
Как, батюшка, ты чувствуешь себя?
Король Иоанн.
Отравлен - худо. Мертв, покинут, брошен;
Никто из вас не позовет зимы,
Она в желудок мой; никто из вас
Не проведет всех рек моей державы
Сквозь грудь мою спалённую; никто
Не призовет ко мне студеный Север,
Он прикоснулся снежными устами
И холодом повеял на меня.
Не многого прошу я: - утешенья
Холодного, - а вы так скупы, так
Мне отказали.
Принц Генрих.
Если-б эти слезы
Вас облегчить могли!
.
Своею солью
Оне гораздо больше разъедают;
Весь ад - во мне! В нем заперт яд, как демон,
Чтоб кровь мою проклятую терзать
Входить Бастард.
Бастард.
Ах, я едва дышу, милорд, от той
Поспешности, с какою я бежал,
Король Иоанн.
Ты мне глаза пришел закрыть, племянник.
Прощай! все снасти сердца моего
Разломаны, и ванты парусов,--
Все ссохлись в нитку, тонкую как волос.
Покуда сердце держится еще
На жалкой жилке, - но она порвется,
Как-только ты все новости свои
Тогда уже простою глиной, слепком
Пустым и хрупким царственности мертвой.
Бастард.
Дофин уже готовится к походу;
Когда для большей выгоды, решились
Мы отступить - то лучшая часть войска,
Которое я вел сюда, погибла,
В глухую ночь, застигнутая в топях
60).
Король Иоанн умирает (61).
Сольсбери.
Вы мертвому передаете эту
Мертвящую, убийственную весть.
Еще король; теперь-же - вот что!
Принц Генрих.
Точно
Такой-же путь, с таким-же окончаньем
И можно-ли еще на что-нибудь
Надеяться, когда и тот, кому
Служили мы с благоговейным страхом,
Как королю - стал этим жалким прахом!
.
Ты нас оставил! Только жажда мести
Меня еще удерживает здесь.
Но отомщу - и за тобой, на небо,
Служить тебе и в небе так-же верно,
К лордам.
А вы что-жь, звезды,
Вошедшия опять в свои орбиты,--
Где-жь ваша мощь и мужество? Загладьте
Наш вечный стыд, разгром и разрушенье
Изгонимте за слабые врата
Болезненно-хиреющей отчизны!
Скорей отыщем нашего врага,
Как бешеный гнался за мной Дофин.
Сольсбери.
Так стало-быть вы знаете не все.
Отец-легат Пандольфо отдыхает
Приехал к нам он прямо от Дофина,
И с предложеньем мира, на который
Мы согласиться можем без ущерба
Достоинства и выгод государства.
Бастард.
И он ее еще скорее кончит,
Узнав, что мы готовы на отпор.
Сольсбери.
Большую часть обоза переправил
На корабли и поручил вести
Переговоры с нами - кардиналу;
И, ежели хотите вы - то я,
После обеда, можем вместе с ним
Отправиться для окончанья дела.
Бастард.
Что-жь, хорошо. - Вы, благородный принц,
Присутствее не нужно там, - займётесь
Здесь погребеньем вашего отца.
Принц Генрих.
Отец желал, чтоб в Ворстере его
62)
Бастард, принцу.
Там и хороните.
Наследуйте-же счастливо его
Теперь -
Становится на колена.
Я с полною покорностью, смиренно
Вам предлагаю преданность мою
Сольсбери.
Мы предлагаем вам свою любовь,
Которую клянемся сохранять
До самой смерти - чистой, безпорочной.
.
Я вас люблю - любовью самой нежной;
И я хотел-бы вас благодарить,
Но мне покуда нечем, кроме слез.
Бастард.
Необходимой данью наших слез:
Оно от нас вперед ужь получило
Так много скорби! - Гордый победитель
У ног своих не видел никогда
Она сама пришельцам не поможет.
Теперь, когда все лорды возвратились -
Пускай идут все три конца вселенной
На Англию - мы устоим в борьбе.
Остаться верной Англия съумеет -
Тогда ее ничто не одолеет. (63)
Уходят.
Примечания
55) Петух (Gallus) находился в гербе Галлии.
56) Голиншед рассказывает, по Мэтью Парису, что в самом деле "король, не будучи в состоянии сесть на лошадь, приказал себя нести на носилках, сделанных из ивовых прутьев и покрытых простой рогожей, без тюфяка и без подушки".
57) Намек на изображения, которые делались ведьмами. Голиншед упоминает, что Элинор Кобэм и её сообщников обвиняли, между прочим и в том, что они сделали восковое изображение короля, которое постепенно таяли на огне, думая тем извести короля.
58) Признание, сделанное Мелёнем, есть исторический факт. "Около того же времени, (говорит Голиншед), один француз, виконт де Мелёнь, захворал в Лондоне, и видя, что уже смерть близка к нему, призвал многих английских баронов, остававшихся в городе, и сделал им следующее признание: "вы и не знаете, какая опасность висит над головами вашими. Людовик, вместе с двенадцатью графами и баронами Франции, дали тайную клятву, в случае, если английское королевство будет покорено, - убить, изгнать и посадить в тюрьму тех английских дворян, которые теперь возмутились против короля своего, - как изменников и бунтовщиков. И, чтобы вы не сомневались, я, который близок к смерти, уверяю вас спасением души своей, - что я был одним из двенадцати, давших эту клятву. И так, я вам советую позаботиться о своей безопасности и о спасении вашего отечества, и прошу вас в тайне хранить то, что я вам открыл теперь" И сказав это, он сейчас-же умер."
59) Никто из историков, писавших в течение первых 10 лет по смерти короля, не упоминает об этой чрезвычайно невероятной истории. Томас Вайкс первый рассказывает об этом в своей хронике следующим образом: "монах, чтоб отмстить королю за какое-то оскорбительное слово, отравил чашу с элем, принес ее к нему, отпил прежде сам, чтоб отвратить от себя всякое подозрение, и вскоре умер."
"Гораздо вероятнее, что Иоанн умер в Ньюарке просто от горячки."
60) Это, как мы уже рассказали в Введении, случилось с самим королем при переходе его из Линна в Линкольншэйр.
61) Нет никакого сомнения, что по мысли Шекспира, мучительная смерть Иоанна есть воздаяние за его злодейства. Точно также смотрел на это и автор анонимной пиесы, в чем можно удостовериться, прочтя следующую сцену:
Король Иоанн.
Филипп, пить! О, отчего нет у меня всех льдов альпийских, чтобы затоптать и охладить этот внутренний огонь, который неистовствует во мне как разъяренный палач. Напрасно все владыки истощали силы свои, чтобы сжечь божественное дерево в Вавилоне (?). Так точно и мое сердце безуспешно оказывает свое слабое сопротивление яростному вторжению того, кто гораздо сильнее королей. Помоги мне, Господи! Какие терзания! Я умираю. Иоанн, эту муку навлек ты на себя своими ужасными злодеяниями! Филипп, подай кресло, в ожидании гроба! Ноги мои отказываются служить мне, пренебрегают носить короля.
.
Ах, добрый мой государь! восторжествуйте над болью терпением, и переносите ваши страдания с царственным мужеством.
Король Иоанн.
Мне кажется, что я вижу список моих преступлений, написанных демоном мраморными буквами. Малейшого из них достаточно для того, чтоб я утратил часть свою на небе. Мне кажется, что демон шепчет мне на ухо и говорит мне, что всякая надежда на милосердие напрасна и что я должен быть проклят и осужден за внезапную смерть Артура. Я вижу, я вижу тысячи, тысячи людей, пришедших упрекать меня за все зло, которое я сделал на земле. Ах! нет божества столь милосердого, которое простило-бы мне мои злодейства. Вся жизнь моя была - нанесением вреда другим; я находил удовольствие только в погибели других. Когда я сделал какое-нибудь дело, достойное доброй памяти? Какой из моих дней не кончился каким-нибудь важным несчастием? Жизнь моя, исполненная ярости и тираннии, дает ли мне право просить небо, чтоб оно пощадило меня от подобной смерти? Кто скажет, что Иоанн умер слишком рано? Кто скорее, не скажет, что он зажился слишком долго? Безчестие преследовало меня в жизни и унижение, сопровождает меня к смерти. За чем я избежал ярости французов и не умер под ударами их мечей? Жизнь моя была позорна и оканчивается позорно, враги мои презирают меня, друзья мои гнушаются мною.
Бастард.
Король Иоанн.
Язык мой путается. Уверяю тебя, друг Филипп, что с тех пор, как Иоанн подчинился римскому священнику, ни ему, ни присным его ничего не удавалось на земле: благословения Рима - проклятия, а его анафема - благословение. Из глубины сердца моего возглашаю к Богу моему, как взывал к нему царственный пророк Давид, руки которого, как и мои же, были обагрены убийством. Также как и ему, и мне не суждено построить дом Господу, но если мое умирающее сердце не обманывает меня, из недр моих изойдет царственное поколение, которое достанет руками своими до врат Рима, и ногами своими попрет гордыню блудницы, которая царит на престоле вавилонском! Филипп, снасти сердца моего лопаются; пламя отравы уничтожает во мне слабые силы естества: Иоанн умирает в вере Иисусовой.
62) По Голиншеду, король Иоанн был похоронен в Кросстон-Аббэ, в Страффордшэйре; но поэт здесь точнее историка: ибо, по указанию, данному Шекспиром, 17 Июня 1797 в ворстерском соборе точно открыли гробницу короля Иоанна.
63) Читая тираду, которой кончается трудно не видать в ней намека на современные события; строки эти написаны под свежим впечатлением угроз, направленных католической коалицией на еретическую Англию. Мнение это до очевидности подтверждается стихами, которые служат эпилогом к первоначальной пиесе:
Бастард.
Пусть только Англия останется верной самой себе, и целый мир против нея будет безсилен. Людовик, ты храбро был отброшен назад в свою Францию, ибо нигде француз не сохранил за собою английской почвы, даже двадцатой доли того, что ты завоевал. Дофин, руку твою: мы идем в Ворстер. А вы, лорды, предложите руки свои, что бы нести вашего государя до его гробницы, со всеми почестями честного погребения. Если пэры и народ будут действовать совокупно, ни папа, ни Франция, ни Испания не могут повредить Англии.