| Автор: | Шекспир У., год: 1608 |
| Категория: | Пьеса |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Перикл. Примечания. (старая орфография)
Примечания к IV-му тому.
В составлении примечаний к IV т. принимали участие С. А. Венгеров и А. Г. Горнфельд.
ПЕРИКЛ.
(Pericles).
Из действующих лиц Церимон, эфесский вельможа у Уилькина вслед за Туэйном (ср. введение, стр. 6--7) назван в списке действующих лиц врачем, а в новелле богатым и знатным господином.
Стр. 16. Говер:
Et bonum guo antiquius, eo melius.
То-есть: и блого, чем старее - тем лучше. Собственно, латинская поговорка, которую он имеет в виду, гласит: "И блого, чем общее (quo comnmnius), тем лучше".
Стр. 16. Говер:
Здесь желтый череп, там скелет...
При этих словах Говер показывает на головы казненных женихов на копьях в глубине сцены.
Стр. 18. Перикл:
Незрящий крот, приподнимая землю,
Показывает небу, какь она
Придавлена людьми, и умирает.
Набрасывая холмик над своей норой, крот выдает свое местопребывание - и гибнет.
Стр. 20. Тальярд:
Приблизиться на выстрел пистолета.
Один из многих анахронизмов Шекспира.
Сцена III. Стр. 22. Тальярд:
Поступил он осмотрительно, отказавшись узнать тайны царя, когда его спросили, чего он от него хочет.
В "Souldier's Wish to Britaine's Welfare", Барнаби Рича, у которого Шекспир заимствовал сюжет, напр., своей "Двенадцатой ночи", рассказывается, что поэт Филипид, спрошенный царем Лизимахом, какое доказательство царской любви он желал бы получить, ответил царю: прошу ваше величество никогда не делиться со мною своими тайнами.
Коль случится удачный ден, вычеркни его из календаря и повер, что никто ? нем не пожалеет.
Речь 2-го рыбака сохранилась в чрезвычайно изуродованном виде. Предлагают такое толкование: Перикл пожелал рыбаку доброго дня, а тот отвечает: "Если этот бурный день нравится вам, вырвитс его из календаря и возьмите себе - никто ? нем не пожалеет".
Стр. 27. 2-й рыбак: Так я сам буду умолять и таким оброзом избегну розог.
Розги - в эпоху Шекспира - обычное наказание нищих и бродяг.
Стр. 28. Таиса: Me ротрае provexit apex.
В подстрочном примечании переведено: "Достигь вершины славы". Точнее было бы: "Меня влечет вершина славы".
Стр. 28. Таиса:
Слова девиза: Sic spectanda fides.
О национальности четвертого и пятого рыцарей не говорится в драме ничего. По Стивенсу пять рыцарей выступают в таком порядке: македонский, коринфский, антиохийский, спартанский, афинский.
Стр. 29. Симонид: Что сам так ловко щит себе представил.
Ударение на слове сам: у него нет оруженосца, как у предыдущих, и он сам несет не щит, как сказано в переводе, ибо у него нет щита, а свою эмблему - ветвь.
Стр. 29. Таиса:
Его эмблема - высохшая ветка
С верхушкой, что одна лишь зеленеет.
Его девиз гласит: in hoc spe vivo.
Уилькинс рассказывает: "Шестой и последний был Перикл, царь тирский, который, не имея ни пажа для несения щита, ни самого щита, сделал себе эмблему, подобную его судьбе: увядшую ветвь с зеленой верхушкой, что обозначало, что упадок его тела не нарушает благородства его души... Он сам с грацией и вежливостью преподнес это ей". Но на чем был написан девиз?
Стр. 29. Уходят; за сценой слышны громкие крики "О, жалкий рыцарь".
"жалкий", так как этот возглас относится к победителю - Периклу, а "невзрачный". Очевидно, пред этим возгласом проходит значительная пауза, во время которой Перикл побеждает на турнире, происходящем за сценой.
Стр. 30. Симонид:
Клянуся Зевсом, богом размышлений,
Так мысль о нем преследует меня
Что в рот нейдет кусок.
Некоторые издатели влагают эти слова в уста Периклу, предполагая, что они относятся к Таисе (в переводе было бы: "Так мысль ? ней преследует меня"). Но у Уилькинса сказано: "Сидя за столом против Перикла, король с дочерью, по божескому внушению, так влюбились в благородство его существа, что не могли улучить время поесть, ибо все время говорили о его достоинствах".
Стр. 37.
В конце монолога Говера в переводе пропущено несколько стихов, он прибавляет еще: "Примите в вашем воображении эту сцену за корабль, на палубе которого выступает Перикл, объятый страхом бури".
Стр. 37. Перикл:
Пусть будет нрав твой кроток потому,
Что никогда на свет не появлялась
С таким приветом грубым дочь царя.
Полагают, что в сохранившемся шекспировском тексте здесь пропуск, так как у Уилькинса этот эпизод передан следующим образом: "Между тем как добрый государь бранил ураган и умолял луну, явилась на палубу мамка Лихорида и положила в его руки новорожденное дитя, которое он поцеловал со словами: "Бедный ты кусочек природы, бурный прием получаешь ты при появлении на свет, как ни одна дочь царицы; так бурно твое рождение, как только могли сделать огонь, воздух, земля и небо". Выражение "бедный кусочек (собств. дюйм - poor inch of Nature) природы" носит вполне шекспировский отпечаток.
Стр. 40. Церимон: Слышал я
Разсказ об египтянке, что лежала,
Как бы объята смертью, в продолженье
Восьми часов. Она затем воскресла,
Благодаря хорошему уходу.
"Я слышал об египтянах, что они через четыре часа после - если можно это так назвать - смерти, пробуждали к прежнему бытию безжизненные тела, вроде этого".
Стр. 40. Церимон: Дай мне склянку.
В старейших изданиях vial, т.-е. склянка; в 1 издании quarto уже viol, то-есть скрипка, что также подходило бы к словам Церимона, зовущого музыкантов. Однако, Уилькинс говорит: "Влив ей в рот драгоценную жидкость, он заметил, как понемногу усиливается жизненная теплота".
Слова эти взяты буквально из "Confessio amantis" Говера; но текст и здесь очевидно испорчен, так как у Уилькинса Таиса получает ответ Церимона на свой отчаянный вопрос.
Стр. 43. Берег моря.
Точнее: открытое место у морского берега.
Не думал,
Чтоб говорить так складно ты могла.
Некоторые комментаторы находят, что перелом в Лизимахе совершается слишком уж быстро. Действительно, соответственное место у Уилькинса показывает, что речь Морины и вся эта сцена в драме сильно сокращены.
Стр. 1. Сводня:
Точнее: "Ты, блюдо невинности, украшенное лавром и розмарином". В таком виде подавались при Шекспире рождественския блюда.
Стр. 55. Морина поет.
Текст песни Морины, не включенный в драму, сохранился у Туэйна и Уилькинса; она поет: "Я среди распутниц, но сама не стала распутницей; роза цветет в терновнике, но неуязвима для терний. Разбойник, похитивший меня, наверное давно погиб; сводня купила меня, но я не осквернила себя плотским преступлением. Но было бы для меня ничего отраднее, как узнать моих родителей; я отпрыск короля, и кровь моя королевская кровь. Надеюсь, что Господь изменит мое положение и пошлет мне лучший день. Осушите слезы, вдохните мужество и прогоните ваше горе, исполнитесь радостию, подымите веселые глаза. Ибо жив Бог, создавший из ничего небо и землю. И он не хочет, чтобы вы провели всю жизнь в горе и скорби я все понапрасну".
Дайте мне
Другое платье. В траурной одежде
Я мрачен и уныл...
Должно помнить, что, согласно обету, Перикл до сих пор ходил в траурном платье.
Что я слышу.
Когда-б ты знал мое происхожденье,
Не стал бы ты, о, царь, гнушаться мной.