Жизнь и смерть короля Ричарда III.
Действие второе.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Жизнь и смерть короля Ричарда III. Действие второе. (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.

СЦЕНА I.

Лондон. Комната во дворце.

Короля Эдварда вводят больного под руки; за ним идут: королева Елизавета, Дорсэт, Райверс, Гестингс, Бокингем, Грэй и придворные.

Король Эдвард. Так хорошо. Сегодняшний день не пропал у меня даром: все-таки сделал дело. А вы, пэры, продолжайте хранить намеченный мною союз. Я каждый день жду посла от моего Искупителя, который искупит меня из этого мира. Успокоенная душа моя с миром отлетит на небеса, сознавая, что на земле я водворил мир между моими друзьями. Райверс и Гестингс! пожмите друг другу руки, отгоните от себя ненависть и поклянитесь любить друг друга.

Райверс. Клянусь небом, моя душа очистилась от всякой ненависти, а рука скрепляет заявление искренней привязанности, заключенной в моем сердце.

Гестингс. Пусть я на столько-же буду счастлив в жизни, на сколько искренен даваемый мною теперь обет.

Король Эдвард. Остерегайтесь притворяться в присутствии вашего короля, берегитесь, чтобы царь над всеми царями не уличил вас в скрытом притворстве и не обрек на гибель одного при помощи другого.

Гестингс. Да будет и благоденствие мое на столько-же прочно, на сколько моя привязанность.

Райверс

Король Эдвард. Государыня, во всем этом деле вы тоже небезупречны, так же, как и сын Дорсэта и вы, Бокингем, - все вы виноваты одни перед другими. Жена моя, расположись душою к лорду Гестингсу, дай ему поцеловать твою руку и пусть то, что вы сделаете, будет исполнено без задней мысли.

Королева Елизавета. Вот моя рука, Гестингс. Как своим счастьем, так счастьем всех близких мне людей клянусь, что забываю прежнюю ненависть.

Король Эдвард. Дорсэт, обнимите Гестингса. Гестингс, любите маркиза (Гестингс и Дорсэт обнимаются).

Дорсэт. Клянусь хранить свято и ненарушимо этот обет дружбы.

Гестингс. Тот-же обет даю и я.

Король Эдвард. Теперь, царственный Бокингем, скрепи этот союз, обняв родственников моей жены и пусть меня осчастливит ваше полное согласие.

Бокингем (Королеве). Пусть Господь пошлет мне в наказание ненависть со стороны тех, от которых я жду наименьше любви, если в сердце Бокингема когда-нибудь снова пробудится неприязнь против вас, государыня, если в душе его не будет пламенеть законная привязанность как к вам, так и ко всем вашим родственникам. Пусть если так, в ту самую минуту, когда я наиболее буду нуждаться в дружбе человека и буду наиболее сильно разсчитывать на его дружбу, пусть его привязанность ко мне окажется пустою, обманчивой, полной лукавства. Вот какого наказания я молю у небес, если привязанность моя к вам и вашим родственникам окажется холодной, бездушной (Обнимает Райверса и др.).

Король Эдвард. Твой обет, царственный Бокингем, является превосходным целебным средством для моей больной души. Теперь недостает здесь одного только нашего брата Глостэра, чтобы его присутствие служило как-бы печатью этому желанному примирению.

. Вот как раз и благородный герцог.

Входит Глостэр.

Глостэр. Желаю доброго утра и всякого благополучия и вам, моему королю, и вам, королева, и вам, благородные лорды.

Король Эдвард. На нашу долю, в самом деле, выпало сегодня необыкновенное счастье. Нам, Глостэр, удалось сделать доброе дело: нам удалось примирить так жестоко враждовавших между собою пэров и обратить их ненависть в любовь.

Глостэр. Действительно, мой повелитель, дело это хорошее. Если в этом высоком собрании есть кто-нибудь или по лживым наветам или по несправедливым подозрениям считающий меня своим врагом, если мне, самому того не сознавая, когда-либо случилось в порыве бешенства нанести кому нибудь обиду при этом дворе - я теперь сам прошу у него дружеского примирения. Для меня мысль, что у меня могут быть враги - хуже смерти. Я это ненавижу, и иметь среди честных людей одних только друзей самое искреннее мое желание. Начнем с вас, государыня: я прошу у вас самого сердечного примирения и взамен этого воздам нам глубочайшим уважением и преданностью. Того-же, если между нами когда нибудь закрадывалось недоразумение или неудовольствие, прошу я и у вас, благородный кузен мой, Бокингем, и у вас, лорд Райверс, и у вас, Дорсэт, всегда смотрящих на меня недоверчивым оком, без всякой вины с моей стороны. Того-же прошу и у вас, лорд Удвиль, и у вас, лорд Скельс, и у вас, герцоги, графы, лорды и джентельмены. Во всей Англии не найдется ни одного человека, к кому я чувствовал бы более неприязни, чем к едва родившемуся ребенку, и благодарю Всевышняго за свое смирение.

Королева Елизавета. Этот день станет на будущее время считаться в числе праздников. Дай Бог, чтобы все наши несогласия уладились навсегда. А нас, государь мой и повелитель, умоляю вернуть вашу милость Клерэнсу, брату вашего величества.

Глостэр. Что вы говорите, королева? Неужто я только затем предложил свою любовь, чтобы надо мною издевались в присутствии короля? Кто-же не знает, что благородный герцог уже умер (все поражены). Смеяться над его трупом безбожно.

Король Эдвард. Как кто не знает, что он умер? Нет, кто знает, что он умер?

Королева Елизавета. О, все видящее небо, что-же это за мир!

Бокингем

Дорсэт, Да, добрый мой лорд, в этом собрании нет ни одного человека, у которого румяна и краска не сбежали-бы с лица.

Король Эдвард. Неужели Клерэнс в самом деле умер? Приказание было отменено.

Глостэр. Однако, он, несчастный, лишился жизни на основании вашего первого приказания, доставленного в башню крылатым Меркурием; с отменою этого приказания, вероятно, тащился какой-нибудь разслабленный и прибыл на место только к погребению. Дай Бог, чтобы кому-нибудь, менее честному и благородному, более проникнутому кровожадными мыслями и менее близкому по крови королю, кому-нибудь, на кого еще не успело пасть подозрение, не выпала на долю еще более тяжелая кара, чем несчастному Клерэнсу.

Входит Стэнли.

Стэнли. Государь, молю вас о великой милости, об одной только милости за все мои услуги.

Король Эдвард. Прошу об одном, оставь меня в покое. Сердце мое переполнено скорбью.

Стэнли. Не встану до тех пор, пока вы меня не выслушаете.

Король Эдвард. Если так, говори скорее, в чем твоя просьба.

Стэнли. Молю вас, государь, пощадить жизнь моего слуги, убившого сегодня одного буйного джентльмэна, принадлежавшого до сих пор к свите герцога Норфолька.

Король Эдвард. Мой язык произнес смертный приговор моему брату, неужто тот-же язык произнесет теперь помилование рабу? Мой брат никого не убивал, а между тем он казнен жестокою смертью. Обратился-ли ко мне кто-нибудь с просьбой за него, преклонял-ли кто-нибудь колени предо мною, разгневанным, умоляя меня одуматься? Напомнил-ли кто о любви, о братстве, намекнули-ли, что несчастный отрекся от могущественного Уорика, чтобы сразиться за меня? Напомнил-ли мне кто-нибудь, как под Тьюксбюри, когда Оксфорд поверг меня на землю, Клерэнс выручил меня, воскликнув: "Живи, брат, и будь королем"? Напомнил-ли мне кто-нибудь, как он - когда мы оба, полузамерзшие, лежали на поле битвы - укрывал меня своей одеждой, а себя, полуобнаженного, подвергал оцепеняющему холоду ночи? Скотская злоба изгладила из моей безсовестной памяти все прошлое и ни у кого из вас не хватило человеколюбия напомнить мне об этом. Но вот теперь один из подвластных нам вассалов в пьяном виде изувечил священный образ и подобие нашего глубоко почитаемого Искупителя и вы тотчас-же склоняете колени, прося за него пощады... Пощады! И я, как это ни несправедливо, обязан исполнить вашу просьбу. За брата-же моего никто не хотел замолвить ни слова. Даже сам я, неблагодарный, не вступился за бедного Клерэнса. При его жизни каждый, даже самый высокомерный из вас непременно был ему хоть чем-нибудь обязан и ни один из вас не вступился за его жизнь. О, Создатель, боюсь, что Твое правосудие покарает за это и меня, и вас, и моих, и ваших ближних, Пойдем, Гестингс, проводи меня в мою комнату. О, бедный, бедный Клерэнс! (

Глостэр. Вот он, плод поспешности. Неужто вы не заметили, как все преступные родственники королевы побледнели, узнав о смерти Клерэнса? Они требовали ее у короля неотступно. Бог отмстит за него. Идемте, милорды, идемте утешать своим присутствием короля Эдварда.

Бокингем.Мы следуем за вашим высочеством (Все уходят).

СЦЕНА II.

Лондон. Комната во дворце.

Входит герцогиня Иоркская с сыном и дочерью Клерэнса.

Сын. Скажите, добрая бабушка, умер наш отец?

Герцогиня. Нет, дитя мое.

Дочь. почему-же вы безпрестанно плачете, колотите себя в грудь и восклицаете: "О, Клерэнс, несчастный мой сын"?

Сын. Почему-же, если благородный отец наш все еще жив, вы безпрестанно плачете и, качая головой, называете нас несчастными, безпомощными сиротами?

Герцогиня. Милые детки, вы оба ошибаетесь. Плачу я оттого, что меня тревожит болезнь короля и сокрушает страх потерять его, а не смерть вашего отца. О том, что утрачено навсегда, скорбеть безполезно.

Сын. Вот вы, бабушка, сами проговорились, что он умер и во всем этом виноват наш дядя король. Его накажет за это Бог и я буду молить Создателя, чтобы Он его наказал.

Дочь. И я тоже.

Герцогиня. Молчите, дети, молчите. Король очень вас любит, вы так еще неопытны и простосердечны, что вам и в голову не может придти, что именно было причиною смерти вашего отца.

Сын родного отца, и уверял, что будет любить меня, как своего сына.

Герцогиня. О, страшно подумать, что коварство в состоянии принимать прекрасный образ, прикрывать свою гнусность личиною добродетели. Он мой сын и в то же время мой позор, по не из моей груди он высосал это гнусное коварство.

Сын. Так вы, бабушка, думаете, что дядя притворяется?

Герцогиня. Да, мое дитя.

Сын. Не может быть. - Что это за шум?

Королева Елизавета вбегает в полном отчаянии; за нею следуют Райверс и Дорсэт.

Королева Елизавета. О, кто дерзнет теперь говорить, чтобы я не плакала, не стонала, не проклинала своей судьбы и не старалась сокрушить самой себя! Вступлю против своей души в союз с черным отчаяньем и сделаюсь врагом самой себе.

Герцогиня. Зачем проявлять такую непристойную горячность.

Королева Елизавета. Чтобы мое горе послужило заключением тяжелой трагедии. Наш король Эдвард, мой супруг и твой сын скончался. Зачем-же зеленеют еще ветви, когда корень погиб, что-же не завянут лишенные сока листья! Если хотите жить - стенайте, если желаете умереть - спешите исполнить это, чтобы ваши души могли догнать душу короля и, словно послушные верноподданные, следовать за нею в новое её царство, в царство вечного покоя.

Герцогиня. Ах, и в твоей скорби я хочу иметь такую-же долю, какою пользовалась в правах на твоего благородного мужа. Почтив слезами смерть достойного супруга, я только и жила тем, что любовалась его подобием, и вот два зеркала, в которых отражался его царственный образ, теперь разбиты вдребезги злобной смертью. Теперь, в утешение мне, осталось одно зеркало и то фальшивое, которое жестоко печалит меня, когда я вижу в нем отражение своего позора. Ты вдова, но ты все-таки мать, у тебя еще есть утешение - дети, а у меня смерть, вырвав из моих объятий любимого супруга, вырвала из моих слабых рук и оба, поддерживавшие меня, костыля, т. е. Клерэнса и Эдварда, Ты видишь, твоя скорбь равняется только половине моей, и у меня, более чем у тебя, есть достаточные причины плакать и заглушать своими стонами твои стенания.

Сын. Вы, тетушка, не плакали, когда умер наш отец и мы не можем вам помочь нашими слезами.

Дочь. Вы не стенали о нашем сиротстве, и мы не отзовемся на ваше вдовье горе.

Королева Елизавета месяца, я могу залить целый мир реками слез о моем супруге, о моем безценном Эдварде.

Дети. А наш отец! Дорогой наш принц Клерэнс!

Герцогиня. И Эдвард, и Клерэнс, оба мои сына умерли!

Королева Елизавета. Другой опоры, кроме Эдварда, у меня не было, и вот теперь её не стало.

Дети. У нас не было другой опоры, кроме Клерэнса, и вот его тоже не стаю.

Герцогиня. Какая опора была у меня, кроме их двоих? И вот я их лишилась.

Королева Елизавета. Никогда ни одна вдова не несла такой тяжелой утраты.

Дети. Никогда сироты не утрачивали такого горячо любимого существа.

Герцогиня. Никогда потеря матери не была так ужасна. Увы, я мать всех этих скорбей! На их долю выпадает только часть скорби, а мне она принадлежит всецело. - Она оплакивает Эдварда и я тоже. Я оплакиваю Клерэнса, а она нет. - Эти малютки оплакивают Клерэнса и я плачу с ними; но я оплакиваю и Эдварда, а они нет. О! вы трое выплачете все свои слезы обо мне, трижды несчастной, Я кормилица вашей скорби и питаю ее рыданиями.

Дорсэт. Успокойтесь, дорогая матушка. Господь может прогневаться, что вы с такой неблагодарностью относитесь к его деяниям. Если в обыкновенном обиходе жизни называется неблагодарностью с неудовольствием возвращать заем тому, кто выручил нас с радушною готовностью, то еще более неблагодарно возставать против небес за то, что они обратно потребовали от нас свою царственную ссуду, которая когда-то выручила нас.

Райверс. Вы, королева, вспомните, как заботливая мать, о молодом принце - вашем сыне. Пошлите сейчас-же за ним и пусть его венчают на царство; в нем живет все ваше утешение. Утопите отчаяние и печаль в могиле умершого Эдварда и воздвигните все ваши радости на престоле живущого Эдварда.

Входят Глостэр, Бокитем, Стэнли, Гестингс, Рэтклиф и другие.

Глостэр Смиренно, на коленях, прошу вас благословить меня.

Герцогиня. Да благословить тебя Бог и да вдохнет он в твою грудь кротость, любовь, послушание и покорность долгу.

Глостэр. Аминь (Про себя).Странно, что моя мать не окончила своего благословения желанием, чтобы я умер добрым, старым джентльмэном. Да, странно, что её величество упустило это из виду.

Бокингем. Вы, отуманенные горем, принцы и скорбящие душою, пэры, удрученные тяжестью всем нам общей печали, постараемся-же находить общее утешение во взаимной любви друг к другу. Хотя вместе с умершим королем мы утратили надежду на настоящую жатву, но за то в его сыне зреет для нас надежда на жатву другую. Когда ненависть, переполнявшая ваши сердца, из них вырвана, когда все вывихи и переломы залечены, как следует, станем теперь с осторожностью и с любовью оберегать только что возникший союз. Мне кажется, надо-бы сейчас-же послать в Лудло, за молодым королем, из сопровождении небольшой свиты доставить его в Лондон, чтобы венчать на царство.

Райверс. Зачем именно небольшой, милорд Бокингем?

Бокингем. А затем, чтобы в большом стечении народа человеческая злоба не разбередила едва залеченную рану. Опасность была-бы тем более велика, что едва народившееся государство еще слабо и плохо устроено. Если отпустить повода у всех лошадей, оне получат возможность мчаться, куда им заблагоразсудится, а по моему мнению, следует так-же заботливо предупреждать опасность зла, как и самое зло.

Глостэр. Мне кажется, что король водворил мир между всеми нами; у меня, по крайней мере, примирение твердо и искренно.

Райверс. И у меня тоже, да я думаю и у всех нас. Однако, так-как оно еще слишком свежо, его не следует подвергать опасности разрыва, что было-бы очень возможно среди большой толпы; поэтому я, как и благородный Бокингем, нахожу приличнее послать за молодым королем ограниченное количество народа.

Гестингс. Я нахожу тоже.

Глостэр(Все уходят, кроме Бокингема и Глостэра).

Бокингем. Кто бы, милорд, ни отправился за принцем, мы с вами все-таки не останемся дома. В дороге я непременно отыщу случай удалить от принца высокомерных родственников королевы, и это будет первым шагом к достижению того, о чем мы с вами недавно разговаривали.

Глостэр. Ты другое мое собственное "я", мой мудрый советник, мой оракул, мой пророк. Любезный кузен, я, как ребенок, подчиняюсь вашему влиянию. Да, едем в Лудло; здесь мы не останемся (Уходят).

СЦЕНА III.

Лондон. Улица.

Входят два гражданина и встречаются.

1-й гражданин. Доброе утро, сосед. Куда так торопишься?

2-й гражданин. Честное слово, я и сам едва это знаю. Слышал ты новость?

1-й гражданин. Да; король умер.

2-й гражданин. Клянусь Пречистой Девой, что новость прескверная; молодые редко бывают лучше старых; боюсь я, боюсь, что все пойдет совсем навыворот.

Входит третий гражданин.

3-й гражданин

1-й гражданин. Доброго утра, сэр.

3-й гражданин. Подтвердилось известие о смерти доброго короля Эдварда?

2-й гражданин. К несчастью, это слишком верно. Сжалься над нами, Господи!

3-й гражданин. Если так, господа, следует ожидать больших бед.

1-й гражданин. Нет, нет, зачем! Бог милостив, на престол вместо отца вступить сын.

3-й гражданин. Горе той стране, где управляет ребенок.

2-й гражданин. Почему-же не надеяться, что совет во время малолетства короля, а затем и сам он, когда сделается совершеннолетним, будет управлять государством, как следует.

1-й гражданин. Положение государства было точно такое-же, когда Генрих VI восьмимесячным ребенком был коронован в Париже.

3-й гражданин. Нет, друзья, сам Бог свидетель, что теперь положение совсем другое; те времена были богаты славными и мудрыми советниками, у короля было несколько дядей, людей доблестных и добродетельных.

1-й гражданин

3-й гражданин. Лучше, если-бы они все были с отцовской стороны, или их совсем не было-бы ни одного, и, если только Господь не предотвратит этой беды, их соперничество - кому стать ближе к королю - непременно заденет и нас. Герцог Глостэр - человек очень опасный, сыновья и братья королевы горды и надменны. Если-бы не они управляли, а управляли-бы ими самими, нашему больному государству мигом вернулось-бы его прежнее здоровье.

1-й гражданин. Перестань, перестань; тебе все мерещится в черном цвете. Увидишь, все пойдет, как нельзя лучше.

3-й гражданин. Когда на небе скопляются тучи, человек благоразумный надевает плащ; если начнут падать крупные, поблекшие листья - знай, что зима близко, а когда садится солнце, всякий видит, что близится ночь; при безвременных бурях - ожидание неурожая и дороговизна. Может быть, это и на самом деле уладится; если так, то окажется, что Господь милосерднее к нам чем я ожидал и чем мы того стоим.

2-й гражданин. В самом деле, сердца у всех переполнены страхом. Кого-бы вы ни встретили, у каждого на лице вы прочтете выражение какой-то тревоги, какого-то опасения.

3-й гражданин. Так всегда бывает накануне переворотов. Человек, по какому-то, вложенному в него Богом, чутью, предчувствует наступающую опасность; так перед грозною бурей волны вздымаются сами собой. Предоставим, однако, все это на волю Создателя. Куда вы теперь?

2-й гражданин. Мы получили повестки из суда.

3-й гражданин. И я тоже. Отправимтесь вместе (Уходят).

СЦЕНА IV.

Лондон. Комната во дворце.

Входит: архиепископ Иоркский, малолетний герцог Иоркский, королева Елизавета и герцогиня Иоркская.

Архиепископ

Герцогиня. Я всей душой желаю видеть принца; надеюсь, что он очень вырос с тех пор, как мы не видались.

Королева Елизавета. А я слышала, что нет; говорят, что сын мой, Иоркский, теперь уже одного роста с ним.

Герцог Иоркский. Это правда, матушка, но я желал бы, чтоб было не так.

Герцогиня. Почему, милый внучек? Рости хорошо.

Герцог Иоркский. Как-то вечером, бабушка, пока мы сидели за ужином, мой дядя Райверс рассказывал, что я росту быстрее, чем брат; на это мой дядя Глостэр сказал: "Только низкорослые растения бывают красивы, лишь одне сорные травы ростут высоко". С тех пор мне все хочется рости медленнее, потому что душистые цветы растут медленно, а сорные травы вытягиваются быстро.

Герцогиня. Однако, это изречение не оправдалось на том, кто его высказал, и сам он является исключением из правила. В юности он был так тщедушен, рос так медленно и развивался так поздно, что если-бы высказанная им мысль была справедлива, он должен был-бы блистать необыкновенной красотой.

Архиепископ. Если, милостивая мидэди, он и не отличается красотой внешней, - за-то сияет красотой душевной.

Герцогиня. Будем надеяться, что так; однако, душу матери мучит сомнение.

Герцог Иоркский. Если-бы мне тогда-же пришло в голову, я дал-бы дяде отзыв насчет его роста получше, чем он насчет моего.

Герцогиня

Герцог Иоркский. Говорят, будто дядя рос так быстро, что через два часа после рождения в состоянии быль грызть корки; у меня-же первый зуб показался только на втором году, а это, неправда-ли, бабушка, было-бы очень злой шуткой.

Герцогиня. Скажи мне, милый внучек, кто сообщил тебе это?

Герцог Иоркский. Его кормилица, бабушка.

Герцогиня. Кормилица? Как-же это может быть? Ты еще не родился, когда она умерла.

Герцог Иоркский. Если не она, так, право, не знаю кто.

Королева Елизавета. Болтливый мальчуган, ты слишком дерзок!

Архиепископ. Добрейшая королева, не сердитесь на своего сыночка.

Королева Елизавета. Даже у ковров на стенах есть уши.

Архиепископ. Вот идет гонец (Входит гонец).

Гонец. Милорд, я принес такия известия, что их тяжело выговорить.

Королева Елизавета. Как здоровье принца?

Гонец. Как нельзя лучше, государыня, он совершенно здоров.

Герцогиня. Какие-же известия?

Гонец. Лорд Гайверс и лорд Грэй, а с ними сэр Томас Воген, как узники, отправлены в Помфрет.

Герцогиня. Кто-же смел подвергнуть их заключению?

Гонец. Могущественный герцог Глостэр и Бокингем.

Архиепископ. За какую вину?

Гонец. Я сообщил вам все, что знаю; за что, на каком основании взяты под стражу благородные лорды, это мне, ваше преподобие, совершенно неизвестно.

Королева Елизавета. Увы! Я в этом предвижу гибель моего рода; тигр схватил кроткую лань, наглое самоуправство уже начинает попирать невинный и беззащитный трон. Привет вам, опустошение, насилие, убийство! Мне конец всего представляется так же ясно, как будто он нарисован на картине.

Герцогиня. Проклятие тебе, гибельное время распрей, междоусобиц! Сколько, благодаря тебе, мои глаза видели черных дней! Супруг мой, дожидаясь королевского венца, лишился жизни, а сыновья сколько раз то возвышались, то падали, то радовали меня победами, то сокрушали поражением. Наконец, они восторжествовали, враги сокрушены и началась война между победителями: возстали брат на брата, кровь на кровь. О, противоестественная, изступленная ненависть, пусть твоя бешеная злоба остановится на этом. Если она на этом не остановится, Господь, пошли мне смерть, чтобы мне не видать смерти.

Королева Елизавета. Пойдем, пойдем, дитя мое, отправимся искать спасения в святилище. Будьте здоровы, государыня!

. Постой, я пойду с вами.

Королева Елизавета. У вас нет основания уходить.

Архиепископ (Королеве). Отправляйтесь скорей, добрейшая государыня, возьмите с собой все ваши сокровища; я с своей стороны вручаю вашему величеству государственную печать, хранителем которой я состоял до сих пор. Награди меня Бог таким же счастьем, какого я желаю вам и всем вашим. Идемте, я вас провожу (Уходят).