| Автор: | Шекспир У., год: 1596 |
| Категория: | Драма |
ПРИМЕЧАНИЯ
"Эдуардь III" принадлежит к так называемым "сомнительным" пьесам Шекспира. Этой пьесы нет в первом собрании драматических произведений великого английского поэта, изданном его друзьями и товарищами, Геминджем и Конделем, в 1623 году, через семь лет после его смерти. Это обстоятельство является главной, фактической причиной того, что большинство издателей Шекспира не признают этой драмы подлинной, и исключают ее из полного собрания сочинений поэта. Впервые "Эдуард III" появился в издании in-quarto, в 1596 году, под следующим заглавием: "Царствование короля Эдуарда III", в том виде, в каком оно было играно много раз в городе Лондоне", - без имени автора. Издатель этого in-quarto, Котберт Борби, был в тоже время и издателем некоторых пьес Шекспира при жизни поэта, в первый ранний период его литературной деятельности. В 1598 и 1599 годах он издал, между прочим, комедию: "Потерянные усилия любви" и драму: "Ромео и Джульетта". В том-же году, т. е. в 1596, "Эдуард III" был занесен в оффициальные списки stationer's Hall. Должно полагать, что эта драма понравилась публике, потому что через три года, в 1599 г., тот-же издатель выпустил новое издание драмы с некоторыми добавлениями и исправлениями. В этом виде она была еще три раза издана в первой четверти XVII века, один раз при жизни Шекспира, а два раза после его смерти; но всякий раз без имени автора. Никаких фактических данных того, что эта драма действительно принадлежит Шекспиру, у нас нет. Известно, что Фрэнсис Мирес, - современник поэта, - оставил нам драгоценные в историческом смысле указания о пьесах Шекспира, игранных в его время, до 1598 года, в сочинении "Palladis Tamia, Wit's Teasury, the Second part of Wit's Commonwealth". В этом списке нет "Эдуарда III". Мы уже сказали, что эта пьеса не попала и в первое in-folio 1623 года. Она не попала также и в третье и даже четвертое in-folio. Кэпель перепечатал "Эдуарда III", сказав в своем предисловии: "я думаю, что эта пьеса принадлежит Шекспиру", но никаких доказательств своего мнения не привел. Серьезное внимание критики эта пьеса обратила на себя только в конце XVIII века; но Стивенс настойчиво отвергал её принадлежность Шекспиру. Вторично о ней заговорили только в сороковых годах настоящего столетия, когда Найт в своем "Pictorial Shakespeare" указал на аналогии "Эдуарда III" с некоторыми, самыми несомненными пьесами Шекспира. Эти аналогии без всякого сомнения существуют, несмотря на неровность тона и на очевидную слабость некоторых сцен. Три сцены, где графиня Сольсбюри является главным действующим лицом, удивительны по красоте языка, по сценическому движению, по своим психологическим особенностям. По фактуре стиха эти сцены напоминают "Ромео и Джульетту" и "Потерянные усилия любви", - тот же ритм, тоже богатство рифм, та-же изысканность и та-же картинность выражений. Некоторые места в "Эдуарде III" поразительно напоминают места у Шекспира. Кроме этих аналогий, может быть и случайных, в "Эдуарде III" встречаются отрывки, напоминающия шекспировские хроники, ранней эпохи. Это-то именно обстоятельство и заставило, главным образом, многих критиков и, в том числе, Ульрици прийти к заключению, что "Эдуард III", принадлежит Шекспиру. Если это так, то эта драма принадлежит во всяком случае к самой ранней эпохе творчества поэта. Следует также прибавить, что такой авторитет в деле шекспировской критики, как профессор Делиус, включил ее в текст Шекспира, изданный издательской фирмой Каселя. Франсуа Виктор Гюго, французский переводчик Шекспира, в свою очередь, не сомневается в подлинности "Эдуарда III", однако, не решился поместить ее в текст своего перевода и напечатал ее во втором томе своих "Апокрифов" Шекспира. Желая объяснить причину, почему "Эдуард III" никогда не был признан Шекспиром, хотя и печатался несколько раз при его жизни, Ульрици предполагает, что поэт боялся оскорбить щепетильность короля Иакова I, подписываясь под произведением в котором так много насмешек над шотландцами. По той-же причине, думает Ульрици, "Эдуард III", не попал и в in-folio 1623 года. Франсуа Гюго к этому объяснению прибавляет еще следующее: в "Эдуарде III" насмешка направлена не только на шотландцев, но также и на весь дом Стюартов, в лице родоначальника этого дома, Давида II. Понятно, - так рассуждает Франсуа Гюго, - что простой актер, каким был Шекспир, дороживший королевским покровительством, не мог рисковать всем своим будущим из-за нескольких насмешек, когда-то сказанных им по адресу королевского дома, водворившагося теперь на английском престоле.
Таковы главные доводы и аргументы за и против того, что "Эдуард III" принадлежит перу Шекспира. Вопрос до сих пор не решен и едва-ли когда-либо может быть решен; этому мешает, главным образом, полный недостаток каких-либо фактических доказательств и данных. Но драма тем не менее представляет огромный интерес; это - лучшая английская драма Х?И века, если исключить драмы Шекспира. Это обстоятельство и заставило Делиуса включить ее в собрание драматических произведений Шекспира. По его примеру и мы решились сделать тоже самое.
Стр. 94. Насмешка Иорика напоминает насмешку, сказанную Фоконбриджем герцогу австрийскому в "Короле Иоанне": "Ты надел шкуру льва! Сними ее из приличия и взамен её надень на эти подлые плечи шкуру теленка".
он презирает этот сон.
Стр. 125. Точно также и в "Виндзорских кумушках" Шекспир называет фламандцев пьяницами. Мистрис Пэдор, выслушав объяснение в любви Фольстофа, восклицает: "What an unweighed behaviour hath this flemish drunkard pickasd out of my conversation?" - Что легкомысленного мог заметить этот фламандский пьяница в моем разговоре.
Стр. 157. "Какою нелепостию является, благодаря тебе, наша жизнь". В "Мера за Меру" встречается та-же мысль, хотя несколько иначе выраженная. Герцог, как бы обращаясь к жизни, говорить:
Thou art Death's fool,
Ты игралище смерти, ибо ты, стараясь бежать от нея, постоянно бежишь ей на встречу.
Стр. 168. "Короли наиболее приближаются к божеству, даруя людям жизнь и безопасность". Эти два стиха - почти буквальный перевод следующей фразы Цицерона ("Proligario"): "Homines enim ad deos nulla re propius accedunt, quam salutem hominibus dando". Несколько иначе та-же самая мысль попадается во второй сцене первого действия "Тита Андроника". Тамара говорит Титу: "Если ты хочешь приблизиться к природе богов - приблизься к ним своим милосердием".