| Автор: | Шекспир У., год: 1597 |
| Категория: | Пьеса |
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ.
СЦЕНА I.
В Глостэршире; комната в доме Свища.
Входят Фольстэф, Свищ, Бардольф и Паж.
Свищ. Нет, сэр! Клянусь петухом и сорокой, я вас нынче не отпущу (Зовет). Эй, Дэви!
Фольстэф. Как хотите, господин Свищ, вы должны меня извинить.
Свищ. Не хочу извинять и не извиню; никаких извинений я не допускаю, да и к чему извинения? Потому я и не извиню вас. Эй, Дэви, где ты?
Дэви входит.
Дэви. Я здесь, сэр.
Свищ. Дэви, Дэви, Дэви, Дэви... Дай мне вспомнить, Дэви... дай вспомнить... Ах, да! позови сюда повара... Уильяма... Нет, сэр Джон, никаких извинений!
Дэви. Этого поручения, сэр, как хотите, исполнить я не могу... да к тому-же, чем мы засеем тот большой клин? Пшеницей, что-ли?
Свищ. Да, Дэви, пшеницей, красноколоской... Позови Уильяма... Найдется у нас еще пара голубей?
Дэви. Как не найтись, сэр. Да вот еще тут счет от кузнеца за ковку лошадей, да еще плуг он чинил.
Свищ. Проверь счет и расплатись. Нет, нет, сэр Джон, ни за что не извиню!
Дэви. Еще, сэр, вот что: нам новое ушко к ведру необходимо нужно... да еще не забудьте вычесть сколько-нибудь с Уильяма за мешок; он его на той неделе на Гинклейском базаре потерял.
Свищ. Так, так, надо вычесть... Так вот, Дэви... парочку голубчиков, да парочку курочек, да окорочек баранины, да еще чего-нибудь повкуснее... Скажи, чтоб Уильям этим хорошенько занялся.
Дэви. Стало-быть, военный-то господин ночевать останется?
Свищ. Да, останется. Хочу хорошенько угостить его, Иметь при дворе друга лучше, чем целый пенни в кошельке... Обращайся и ты получше с его прислугой; это такие канальи, что, того и гляди, ни за-что, ни про-что, оборвут тебя.
Дэви
Свищ. Недурно сказано, Дэви... ступай, однако, по делам, Дэви.
Дэви. Я вот о чем попрошу вас, сэр: решите в пользу Уильяма Визора из Уинсонта дело его с Климентом Перкисом из замка.
Свищ. На этого Визора только и слышны одне жалобы. На сколько мне известно, этот Визор отчаяннейший негодяй.
Дэви. Вполне согласен с вами, сэр: он мошенник... Но, Боже сохрани, сэр, чтобы даже и мошеннику не дать поблажки по просьбе приятеля. Честный человек и сам способен защищаться, а негодяй - нет. Я, вот уже восемь лет верой и правдой служу вашей чести, сэр... да-с, целых восемь лет. И если я каких-нибудь раз шесть, или семь в год не в состоянии помочь приятелю-мошеннику и защитить его против честного человека, то, значит, я мало пользуюсь вашим расположением. Этот негодяй для меня честнейший друг, сэр, потому я и прошу вашу милость решить дело в его пользу.
Свищ. Хорошо, увидим... Ничего дурного он во всяком случае от меня не увидит. Однако, за дело, Дэви! (Дэви уходит). Где-же вы, сэр Джон... Ну, ну, без отговорок!.. Снимайте-ка сапоги, сэр. Дайте мне вашу руку, мистэр Бардольф.
Бардольф. Очень рад видеть вашу милость.
Свищ. Благодарю тебя от всей души, любезнейший Бардольф (Пажу). И ты тоже, большой человек, добро пожаловать. Идемте, сэр Джон.
Фольстэф. Сию минуту, сэр Роберт Свищ. (Свищ уходит). Присмотри-ка за нашими лошадьми, Бардольф. (Бардольф уходит; за ним Паж). Если-бы меня на четыре части распилить, из меня вышло бы четыре дюжины таких отшельничьих посохов, как этот Свищ. Удивительно, право, слышать, какое полное соответствие существует между его умом и умом его прислуги. Она, постоянно глядя на хозяина, невольно приняла оттенок дурковатого сельского слуги, а он усвоил себе ухватки судейского холопа. Умы их сочетались таким тесным браком, что так и идут рядком, словно стая диких гусей. Если-бы чего-нибудь было нужно от самого Свища, я бы первым делом подольстился к его слуге, зная, что и хозяин, и слуга - как бы один человек; если-же мне было-бы нужно чего-нибудь добиться от прислуги, я бы подластился к хозяину, видя ясно, что никто не имеет над прислугой такой власти как он. Известное дело, что и ум, и глупость прилипчивы и что ими можно заразиться, как болезнями, потому людям надо строго выбирать компанию, с которой они водятся. Взяв Свища темой для своих рассказов, я буду ими смешить принца, в продолжении, по крайней мере, шести месяцев, то есть четырех судебных и других долговых сроков, и будет у меня принц хохотать без интерваллумов. Удивительно какое действие производят на людей выдумки, приправленные крепким словцом, или смехотворные шутки, сказанные с угрюмым выражением. Особенно сильно действует это на молокососов, еще не испытавших, что такое ломота в плечах. Да, принц будет хохотать до того, что лицо его примет вид скомканного промокшего плаща.
Свищ (За сценой). Сэр Джон.
Фольстэф. Иду, господин Свищ, иду! (Уходит).
СЦЕНА II.
Уэстминстэр; комната во дворце.
Входят Уорик и Верховный Судья.
Уорик. А, добрейший лорд-судья, куда вы?
Верховный Судья. Как чувствует себя король?
Уорик
Верховный Судья. Надеюсь, он не умер?
Уорик. Он совершил земной путь, указанный ему природой, и для нас более не существует.
Верховный Судья. О, зачем его величество не взял и меня с собою! То, что я служил ему верой и правдой, оставляет меня совсем беззащитным перед ожидающими меня обидами.
Уорик. Молодой король, кажется, в самом деле вас недолюбливает.
Верховный Судья. Знаю это и потому заранее приготовляюсь ко всему, чтобы ни сулило нам настоящее время; хуже того, каким мне представляет его мое воображение, быть оно не может.
Входят Принцы, Джон Гомфри и Клерэнс; за ними Уэстморленд и другие.
Уорик. Смотрите, вот идет удрученное горем потомство умершего Генриха. О, хорошо было-бы, если-бы живущий Генрих мог своими качествами сравняться с худшим из трех своих братьев. Сколько сановников осталось-бы на своих местах, тогда как теперь им придется убрать паруса в виду тех гнусных порядков, которые пойдут теперь в ход.
Верховный Судья. Я сильно боюсь, что не усидеть на месте и мне.
Принц Джон. Здравствуйте, кузен Уорик, здравствуйте.
Принцы Гомфри и Клерэнс. Здравствуйте, кузен.
Принц Джон
Уорик. Разучиться-то мы не разучились, но на душе у нас так тяжело, что нам не до разговоров.
Принц Джон. Мир праху того, кто нас так опечалил.
Верховный Судья. Дай Бог, чтобы готовящееся нам будущее не было еще печальнее настоящаго.
Принц Гомфри. Да, милорд, вы лишились искреннейшего друга, и я готов ручаться душою, что печаль на вашем лице не взята на прокат, а ваша собственная.
Принц Джон. Хотя ни один человек не может знать, что ожидает его впереди, но вы более, чем кто-либо другой, имеете основание ожидать со стороны короля хуже, чем холодности. Эти опасения еще усиливают мою скорбь. Ах, если бы все было иначе!
Клэрэнс. Теперь вам придется заискивать у сэра Джона Фольстэфа и таким образом плыть против течения вашего характера.
Верховный Судья. Дорогие принцы, я всегда старался поступать честно и каждым моим поступком руководила моя беспристрастная совесть, и я никогда не позволю себе униженно вымаливать того, чего мне не предлагают по собственному внушению. Если меня не защитят ни безупречная моя честность, ни безусловная моя правота, я отправлюсь к прежнему своему властелину, к покойному королю, и скажу ему, кто меня к нему прислал.
Уорик. Сюда идет король.
Входит Король Генрих V.
Верховный Судья. Доброго утра вам, государь. Да хранит ваше величество сам Господь!
Король страха. Чего-же вам бояться? Мы не при турецком, а при английском дворе; здесь не Амурат наследует Амурату, а Генрих Генриху. Скорбите, друзья мои, потому что, говоря по правде, и царственная скорбь, и траурная одежда вам к лицу. Глядя на вас, я сделаю траур господствующею модой, и сам буду носить его в сердце. Итак, скорбите, но не поддавайтесь скорби всецело; не забывайте, что постигшее вас горе тяжелым гнетом легло на всех нас. Что-же касается меня, молю вас, верьте - я для вас буду и отцом, и братом. Только любите меня, и заботы о вас а возьму на себя. Плачьте об умершем Генрихе; буду о нем плакать и я, но помните, что другой Генрих жив и что он ваши вызванные горем слезы постепенно обратит в слезы счастия.
Принц Джон и другие. Мы и не можем ожидать от вашего величества ничего другого.
Король. Все вы смотрите на меня как-то странно(Верховному Судье). А вы в особенности. Вы, кажется, вполне убеждены, что я вас не люблю.
Верховный Судья. Я убежден, что его величество, взглянув на мои поступки беспристрастно, не найдет никакого основания меня ненавидеть.
Король. Будто-бы, нет? Неужто вы думаете, что принц, которому готовилась такая высокая будущность, может забыть все те гнусные оскорбления, которые вы заставили переносить меня? Меня судили, мне делали выговоры и, наконец, меня, наследника английского престола, засадили в тюрьму! Разве все это настолько в порядке вещей, что может быть смыто волнами Леты и предано забвению?
Верховный Судья. Я в то время был представителем вашего родителя; вся власть его сосредоточивалась тогда в моем лице. Я, олицетворяя собою правосудие и заботясь только о благе общественном, отправлял свои обязанности, а вашему величеству угодно было забыть мой сан, царственную власть закона и правосудия, забыть, кто я в данную минуту, и нанести мне оскорбление действие пока я еще сидел на судейском кресле. За это оскорбление, нанесенное не мне, а вашему родителю, я, смело пользуясь данною мне властью, подверг вас тюремному заключению. Если такой поступок был с моей стороны предосудителен, помиритесь теперь-же, нося венец на своем челе, с возможностью, что и ваш сын будет обращать в ничто ваши распоряжения. Пусть он прогоняет закон с высокой его скамьи, пусть нарушает приговоры правосудия и притупляет меч, охраняющий мир и безопасность вашей особы, скажу более: - пусть он оплевывает королевский ваш сан, поносит вас самих в лице ваших представителей. Задайте царственным своим мыслям вопрос, что было-бы, если-бы на месте прежнего государя стояли вы сами? Да, поставьте себя на место отца, видящего проступки сына, и вы увидите, что собственное ваше достоинство предается поруганию, увидите, что, благодаря стремлениям вашего сына отвергать законы, самые эти законы, как бы ни были они справедливы, ставятся в ничто, а потом вообразите, что я держу вашу сторону, и при помощи данной мне власти подвергаю вашего сына законной ответственности. Теперь, по хладнокровном обсуждении дела, решите, был ли справедлив или несправедлив мой приговор? Решите также теперь, когда вы сами король, превысил я в чем-нибудь данную мне власть, сделал-ли хоть что-нибудь неподходящее моему сану, нарушил-ли хоть чем-нибудь преданность моему королю и повелителю?
Король. Вы правы, лорд-судья, и отлично взвешиваете все прошлое, поэтому пусть весы и меч правосудия остаются по прежнему у вас в руках. Желаю от души, чтобы вы, пользуясь все возростающими почестями, дожили до той поры, когда мой сын, нанесший вам оскорбление, смирится перед вами так-же, как смирился я. Дай Бог и мне дожить до той поры, когда мне дана будет возможность повторить слова моего отца: - "Я вполне счастлив, имея судью, настолько смелаго, что он не побоялся подвергнуть каре закона даже родного моего сына; счастлив я также и тем, что имею сына, заставляющего свое величие преклоняться перед властью правосудия". Вы приговорили меня к заключению; за это я приговариваю вас продолжать носить в своих руках тот незапятнанный меч, который вы с честью привыкли носить до сих пор. Я в полной надежде, что вы и на будущее время станете направлять его так-же неустрашимо, справедливо и беспристрастно, как направили его когда-то против меня. Вот вам моя рука. Будьте отцом-руководителем моей молодости: мой голос станет повторять только то, что вы подскажете мне на ухо; я покорно подчиню свою волю мудрым советам вашей опытности. А вас, принцы, я молю поверить, что отец унес с собою в могилу все прежния мои наклонности; все былые мои сумасбродства похоронены с ним в одном гробу. Теперь во мне оживает его суровый дух, чтобы насмеяться над всеобщими ожиданиями, чтобы опровергнуть все предсказания и, наконец, чтобы изгладить составившееся обо мне позорное мнение, осудившее меня на основании одних только внешних признаков. Бурный поток моей крови, поныне послушный одним только моим страстям, теперь изменит свое направление и прямо устремится к морю, где он, слившись с царственными волнами, потечет далее с мирным спокойствием королевского величия. Мы теперь-же созовем парламент и постараемся насколько возможно удачнее выбрать членов нашего совета, чтобы могучий корпус государства мог идти рядом с другими государствами, имеющими наиболее мудрых правителей. Пошлет-ли нам судьба войну или мир, или то и другое вместе, они найдут нас вполне подготовленными для такой встречи (Судье). В этом совете, отец мой, первенствующий голос будет принадлежать вам. После нашего венчания на царство, мы, как я уже сказал, соберем парламент, и если Богу угодно будет помочь добрым моим намерениям, ни одному принцу, ни одному пэру мы не дадим основания пожелать, чтобы небо хоть на один день сократило счастливую жизнь Генриха пятого (Уходят).
СЦЕНА III.
В графстве Глостэр. Сад при доме судьи.
Входят Фольстэф, Свищ, Молчок, Бардольф, Паж и Дэви.
Свищ. Нет, как хотите, а вы посмотрите мой сад. Там мы, в беседке, попробуем прошлогодних груш, которые я сам прививал, а также съедим тарелочку обсахаренного тмина и еще чего-нибудь. Идемте, кузен Молчок, а там и в постель.
Фольстэф. Однако, чорт возьми, у вас прекрасное и богатое поместье.
Свищ. Помилуйте, какое богатое! Совсем, совсем нищенское. Только и хорош один воздух... Не зевай, Дэви, подавай, подавай!.. Вот так, Дэви, хорошо.
. Этот Дэви у вас на все руки: он и слуга у вас, и управитель.
Свищ. Да, он слуга хороший, даже, можно сказать, слуга очень хороший... Однако, я, ей Богу, слишком много хереса выпил за ужином... Да, слуга он хороший. Садитесь-же, сэр Джон, садитесь... и вы, кузен, тоже (Все садятся за стол).
Молчок. Вот и мы теперь, как говорится в песне (Поет).
Будем петь и гулять,
Добрый год прославлять,
Благо есть,
Что поесть:
В поле хлеба не счесть...
Мясо, пиво, любовь
Разжигают в нас кровь:
Будем пить! нет, ей-ей,
Ничего веселей.
Фольстэф. А у вас превеселый характер, господин Молчок; поэтому я и выпью за ваше здоровье.
Свищ. Дэви, подай вина мистеру Бардольфу.
Дэви (Бардольфу). Добрейший сэр, садитесь, пожалуйста... Я-же сейчас буду к вашим услугам. Садитесь же, добрейший сэр. И вы, прекрасный мистэр Паж, пожалуйста, присядьте тоже (Паж и Бардольф садятся). Если кушанья окажется мало, мы поправим беду выпивкой. Извините, пожалуйста: чем богаты, тем и рады... Главное; от души рады (Уходит).
Свищ. Будьте веселей, мистэр Бардольф, и вы, рослый воин, тоже веселей.
Молчок
Веселей, веселей!
Ведь, не лучше моей
У соседа жена,-
И она
Не верна,
Как моя. Будем пить,
Чтобы горе забыть:
В мире нет, ведь, ей-ей,
Ничего веселей.
Фольстэф. Вот уже никак не думал, что господин Молчок такой веселый собеседник.
Молчок. Кто, я? Да я и во всю жизнь-то был весел каких-нибудь раза два или три.
Дэви (возвращаясь). Вот и для вас тарелка яблок (Ставит их перед Бардольфом).
Свищ. Дэви!
Дэви. Что прикажете? (Бардольфу). Сейчас к вашим услугам (Свищу). Вина подать?
Молчок (декламирует).
Подайте кубок мне, наполненный вином;
Я осушу его, хоть будь он с целый дом!
. Прекрасно сказано, господин Молчок.
Молчок. Подождите, то-ли еще будет. Самое лучшее только начинается.
Фольстэф. За ваше здоровье, господин Молчок.
Молчок (поет).
Храбрый рыцарь, веселись!
На колени становись,
И за здравие красотки
Выпей смесь вина и водки.
Свищ. Милости просим, честный Бардольф. Если тебе чего-нибудь хочется, и ты не спросишь,- пеняй на себя... Милости просим и ты, маленький плутишка!.. Пью за здравие мистэра Бардольфа и всех лондонских кавалеров.
Дэви. Что бы там ни было, а я не умру, не взглянув на Лондон.
Бардольф. А я, Дэви, увидал-бы вас там с величайшим удовольствием.
Свищ. И, чем хотите клянусь, вы там вместе выпьете добрую кварту, не так-ли?
Бардольф. О, конечно! да еще кварту в четыре пинты,
Свищ. И прекрасно! Вот увидишь, негодяй так прилипнет к тебе, что не отвяжешься. Он славный малый.
. Да я, сэр, от него не отстану.
Свищ. Молодец! Сам король не скажет лучше этого. Будьте веселы и ни в чем себя не стесняйте (Стучатся). Слышишь, стучатся. Кто там? (Дэви уходит).
Фольстэф (Молчку, только-что выпившему полный кубок). Ну, вот теперь вы ответили на мою вежливость.
Молчок.
"На мой вызов отвечай
И сейчас-же посвящай
В рыцари меня, Саминго"-
Не так-ли?
Фольстэф. Именно, так.
Молчок. То-то же!.. а еще говорят, будто старый человек ничего сделать не может.
Дэви (возвращаясь). Там, с вашего позволения, какой-то Пистоль привез новости от двора.
Фольстэф. От двора?.. Пусть войдет (Пистоль входит). А, Пистоль!
Пистоль. Да будет с вами милость Божья, сэр Джон.
Фольстэф
Пистоль. Во всяком случае, тот ветер, что принес меня, ни на кого ничего дурного не надует. Высокочтимый рыцарь, ты теперь один из крупнейших сановников во всем государстве.
Молчок. Клянусь Богородицей, он в самом деле крупен, но мой кум Пуф из Барсона все-таки объемистей.
Пистоль. Пуф!
Да, в зубы Пуф тебе, трусишка подлый!
Сэр Джон, я - Пистоль и твой друг,
Что, сломя голову, летел, чтоб вести
Приятные скорей тебе доставить.
А вести-то какие - удивиенье!-
Безценные и золотые вести...
Фольстэф. Разсказывай же их поскорее, да не как человек, вырвавшийся с того света.
Пистоль.
Чорт побери сей свет презренно-гнусный!
Про Африку я говорю, со всеми
Блаженствами её златого века.
Фольстэф
О, ассирийский раб, какие вести
Ты королю Кафетуа принес?
Молчок (поет).
И Робин Худ, и Джон, и Скарлет.
Пистоль.
Достойны-ли дворняжки - Геликона
Возвышенным сынам давать ответы?
Неужто весть подобную с насмешкой
Возможно принимать? Коль так, о Пистоль,
Стремглав лети в объятья злобных фурий!
Свищ. Честнейший джентльмэн, я решительно не понимаю ни одного слова из всего, что вы говорите.
Пистоль.
О, если так, скорби и сокрушайся.
Свищ. Извините меня, сэр... но если вы, сэр, привезли добрые вести от двора, мне кажется, надо решиться на одно из двух: - или сообщить их, или молчать. Знайте, сэр, что я по воле короля облечен некоторой долей власти.
Пистоль.
Какого короля? Иль отвечай мне,
Иль ты умрешь. Ну!..
Свищ.
Генриха.
.
Какого:
Четвертого иль Пятаго?
Свищ.
Конечно,
Четвертаго.
Пистоль.
Ну, с должностью прощайся,
Коль так. Сэр Джон, незлобивый твой агнец
Вступил на трон; теперь он Генрих Пятый,
И если я соврал, ты можешь кукиш
Мне показать, как лживому испанцу.
Фольстэф. Разве прежний король умер?
Пистоль. Как гвоздь дверной, теперь он бездыханен, и все, что я сказал, святая правда.
Фольстэф. Скорей, Бардольф!.. Седлай мою лошадь... Теперь, Роберт Свищ, выбирай какую угодно должность во всем королевстве,- и она твоя... Тебя-же, Пистоль, я не только осыплю, но и подивлю почестями.
Бардольф.
Вот весть, так весть! и я не променял бы
На званье рыцаря ея.
.
Ну, что же,
Обрадовал-ли вас я, джентельмэны?
Фольстэф. Отнесите господина Молчка в постель... Ты-ж, Свищ, лорд Свищ, можешь быть чем тебе угодно: сам я теперь раздаватель милостей фортуны. Надевай скорее сапоги; мы всю ночь проведем в дороге.- О сладчайший Пистоль!- Ступай-же, Бардольфь (Бардольфь уходит). Разсказывай подробнее, Пистоль, а сам придумывай что-нибудь такое, чем-бы я мог осчастливить тебя. Надевай же сапоги, Свищ... Я знаю, юный король, пожалуй, занеможет от нетерпеливого желания видеть меня... Теперь мы можем брать чьих угодно лошадей: законы Англии в моей власти. Счастлив тот, кто был мне другом, ну а ты, верховный судья, держись! Горе тебе!
Пистоль.
Пусть коршуны ему растреплют печень...
"Где жизнь моя былая?" восклицают
Иные. Вот она! Ликуй народ.
Дней золотых приветствуя восход (Уходит).
СЦЕНА IV.
Улица в Лондоне
Тюремщики ведут харчевницу Куикли и Долли Тиршит.
Харчевница. Нет, отъявленный мерзавец! Дай Господи тебе быть повешенным, если бы даже и мне самой пришлось бы умереть из-за этого. Ты мне совсем плечо вывихнул.
1-й тюремщик. Мне ее передали констэбли, и ручаюсь, чем угодно, что телесного наказания ей не миновать. Недавно из-за неё убито не то двое, не то трое.
Долли. Врешь ты, тюремный мошенник. Говорю тебе, требушиная рожа, что если ребенок, которого я теперь ношу в утробе, родится до срока, то лучше бы тебе собственную свою мать убить; бумажная харя ты этакая!
Харчевница Куикли
1-й тюремщик. Что-ж, если случится так, вы ей подоткнете двенадцатую подушку; теперь у неё только одиннадцать. Ну, идите за мной! Слышите?- потому что тот кого вы отколотили вместе с Пистолем, умер.
Долли. А я говорю тебе, поджарый ты фитиль от курильницы: - и тебя так выпорют, что ты своих не узнаешь. Ах, муха ты навозная! Ах, подлый чахоточный палач!.. Дай Бог мне никогда больше коротких юбок не носить, если не выпорют.
1-й тюремщик. Ну, ты, странствующий рыцарь женского пола, идем.
Куикли. Вот оно, как сила-то давит право!.. Но не беда! После горя всегда бывает радость.
Долли. Ну, идем, подлец! Веди меня к судье.
Куикли. Иди, голодный пес.
Долли. Иди, остов! Иди привиденье!
Куикли. Идем, скелет!
Долли. Идем, сухопарый огрызок!
1-й тюремщик. Идем (Уходят).
СЦЕНА V.
Площадь перед Уэстминстэрским аббатством.
Входят два грума, разбрасывая зеленый тростник.
. Побольше, побольше тростнику!
2-й грум. Уж два раза трубили.
3-й грум. Раньше третьяго часа они с коронования не воротятся.
1-й грум. Ну, живей, живей! (Уходят. Появляются Фольстэф, Свищ, Бардольф и паж).
Фольстэф. Стойте здесь, господин Свищ, я обращу на вас внимание короля. Я пристану к нему, когда он будет проходить мимо. Смотрите, с каким почетом он меня примет.
Пистоль (входя). Да благословит Небо твои легкие, доблестный рыцарь.
Фольстэф. Иди сюда, Пистоль. Стой сзади меня (К Свищу). Если бы у меня было время, я бы заказал новое платье и на это истратил бы ту тысячу фунтов, которую занял у тебя. Впрочем, не беда; бедная одежда тут больше кстати; она доказывает, как нетерпеливо я желал его видеть.
Свищ. Это так.
Фольстэф. Этим я доказываю, как глубока моя привязанность.
Свищ. Конечно.
Фольстэф. Мое благоговение.
Свищ
Фольстэф. Скакали день и ночь; где же тут вспоминать о нарядах, где их обдумывать?..Не хватит терпения.
Свищ. О, всеконечно.
Фольстэф. И вот, я, стоя здесь, прямо с дороги, забрызганный грязью, потея от нетерпения видеть его, только и думаю об этом, забыв обо всем остальном, словно у меня одно только это дело и есть - желанье его видеть.
Пистоль. Semper idem; absque hoc nihil est. Превосходно!
Свищ. Действительно превосходно!
Пистоль.
О, рыцарь мой, сиятельную печень
Твою разжечь приходится и в ярость
Тебя привесть. Узнай, что Долли Тиршит,
Сия прекрасная Елена мыслеий
Твоих возвышенных, рукой презренной
И подлой ввергнута в вертеп позора
И заразительных болезней, то-есть
Заключена в темницу. Ради мести
Скорее вызови из мрака ада
Шипящих змей безжалостной Алекто.
Фольстэф.
О, я ее освобожу.
За сценой гремят трубы, и слышны возгласы толпы.
Пистоль
Входит Король. За ним свита; в числе других - Верховный судья.
Фольстэф. Да здравствует король! Да хранит тебя Господь, милый мой Герри, мой царственный Галь!
Пистоль
Фольстэф. Да хранят оне тебя, милый мой мальчик!
Король. Лорд-судья, остановите этого нахала.
Судья. В уме-ли вы? Знаете-ли с кем говорите?
Фольстэф. Я говорю с тобою, мой король, мой Юпитер, мое сердце!
Король проснулся, и мой сон мне противен. Старайся отныне уменьшить объем своего тела и увеличить объем своих добродетелей. Откажись от обжорства; помни, что могила разверзта перед тобою втрое шире, чем перед другими людьми. Не возражай мне нелепыми шутками; не воображай, будто я остался тем-же, чем был. Небо видит, а мир узнает, что я уже совсем не тот, каким был до сих пор; желаю, чтобы настолько-же изменился и ты, с кем я когда-то водил дружбу. Когда ты услышишь, что я все такой-же, как и был, приходи ко мне смело и ты, как прежде, окажешься моим руководителем по части пиршеств и прочих безобразий. Но до тех пор я под страхом смертной казни изгоняю тебя, как уже поступил и с другими своими совратителями. Не смей подходить ко мне ближе, чем на расстояние десяти миль. Доставлять тебе средства к существованию стану я, чтобы недостаток в них не довел тебя еще до худшаго. Если-же я узнаю, что ты исправился, я по мере твоих способностей и того, чего ты стоишь, назначу тебя на какую-нибудь должность (Верховному Судье). Возьмите на себя труд исполнить в точности это распоряжение. Идемте (Уходит с своею свитою).
Фольстэф. Господин Свищ, я вам должен тысячу фунтов...
Свищ. Так точно, сэр Джон, и я вас умоляю возвратить мне их, чтобы я мог отвезть их с собою домой.
Фольстэф
Свищ. Ну, это тоже едва ли возможно... или вы дадите мне надеть на себя ваше платье да набьете его соломою. Умоляю вас, добрейший сэр Джон, верните мне хот пятьсот фунтов из моей тысячи.
Фольстэф. Не бойтесь! я сдержу слово. Все, что вы слышали, не более как маска.
Свищ. Только я все-таки боюсь, что этой маски с вас раньше смерти не снимут.
. Повторяю, не бойтесь! Пойдемте вместе обедать. Идем, лейтенант Пистоль, идем, Бардольф. За мной ужо непременно пришлют.
Входят принц Джон, судья и стража.
Верховный Судья. Отведите сэра Джона Фольстэфа в тюрьму, что во Флите, сделайте тоже и с другими его товарищами.
. Милорд! Милорд!
Верховный Судья. Не могу разговаривать с вами в эту минуту; выслушаю вас после. Ведите-же их.
Пистоль
Стража уводит Фольстэфа и его товарищей.
Принц Джон. Мне очень по душе такое благородное распоряжение короля. Он желает, чтобы прежние собутыльники его ни в чем не нуждались, но они все таки изгнаны до той поры, пока их нравственность не окажется менее распущенной и более приличной.
Верховный Судья
Принц Джон. Созвал король парламент?
Верховный Судья. Созвал.
. Ручаюсь, что еще до истечения года мы направим свое оружие против Франции. Я слышал, как некая пташка щебетала нечто подобное, и мне показалось будто песенка её пришлась королю по вкусу (Уходят).