| Автор: | Шекспир У., год: 1591 |
| Категория: | Пьеса |
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ.
СЦЕНА I.
Там же.
Выходят из ворот французский сержант и двое часовых.
Сержант. Господа, станьте по местам и будьте бдительны. Если вы заметите вблизи стены какой шум или солдата, то каким-нибудь видимым знаком дайте нам знать на сторожевой двор.
1-й часовой. Слушаю, сержант (Сержант уходит). Так-то принуждены бедные солдаты сторожить впотемках, на холоде и на дожде, в то время, как другие спят в своих покойных постелях.
Входят Тольбот, Бедфорд, герцог Бургундский и солдаты с лестницами и похоронным барабанным боем.
Тольбот. Лорд регент и грозный герцог Бургундский, близость которого сдружила с нами земли Артуа. Валлона и Пикардии, в эту счастливую для них ночь французы, целый день веселившиеся и пировавшие, воображают, что они в полной безопасности; воспользуемся-же этим случаем, как благоприятным для того, чтобы отплатить им за их обман, подстроенный коварством и гнусным колдовством.
Бедфорд. Француз трусливый! Как он вредит своей славе, отчаяваясь в твердости своей десницы и соединяясь с ведьмами и с пособниками сатаны.
Герцог Бургундский. У предателей нет иных сподвижников. Но что это за Девственница, которую считают такой непорочной?
Тольбот. Она, говорят, девица.
Бедфорд. Девица, и так воинственна?
Герцог Бургундский
Тольбот. Ну, и пусть их хитрят и знаются с духами. Господь наша крепость и во имя Его, Победоносного, мы решимся взобраться на их каменные бастионы.
Бедфорд. Взбирайся, храбрый Тольбот, а мы вслед за тобой.
Тольбот. Нет, не все вместе; я думаю, лучше нам пробраться в разные места, чтобы, в случае, если один из нас падет, другой мог сразиться против них.
Бедфорд. Согласен. Я - в тот угол.
Герцог Бургундский. А я в этот.
Тольбот. А сюда взберется Тольбот или это будет его могилой. Теперь, Сольсбери, за тебя и за права Генриха английскаго. Эта ночь покажет, как я предан вам обоим.
Англичане взбираются на стену с криком: "Святой Георгий и Тольбот!" и бросаются в город.
Часовой (за стенами). К оружию! к оружию! Неприятель идет на приступ!
Французы перескакивают через стены в однех рубахах. Входят с разных сторон: Пригулок, Алинсон, Ренле, полуодетые.
Алансон. Что-ж это, господа? вы не одеты?
Пригулок. Не одеты? да мы еще рады, что и так убрались.
Ренье
Алансон. Изо всех подвигов, с тех пор, как я занимаюсь ратным делом, это самый дерзкий и отчаянный, про какой мне довелось услышать.
Пригулок. Я думаю, этот Тольбот - исчадие ада.
Ренье. А если и не ад, то небеса благоприятствуют.
Алансон. Вот идет Карл: удивляюсь, как это он поспел.
Пригулок. Ба! святая Иоанна его защитила.
Входят Карл и Девственница.
Карл. Так вот твое искусство, коварная красавица? не для того-ли, чтобы нам польстить, дала ты нам сначала небольшой перевес над врагами, чтобы теперь мы потеряли вдесятеро больше?
Девственница. За что-же раздражается Карл на своего друга? Разве, по-вашему, мое могущество во всякое время должно быть одинаково? Во сне иль на яву я должна всегда одолевать или вы будете сваливать всю вину на меня? Непредусмотрительные воины! если-бы ваша стража была хороша, не приключилась-бы эта нежданная беда.
Карл. Герцог Алансон, это ваша вина, потому что вы были начальником стражи сегодня ночью и должны-бы лучше смотреть за своими важными обязанностями.
Алансон. Если-бы все ваши участки были так неприступны как тот, которым я командовал, нас не застигли-бы врасплох так постыдно.
Пригулок. Мой участок был неприступен.
Ренье. И мой также, милорд.
Карл. Что-же касается меня самого, то я большую часть ночи был занят тем, что ходил взад и вперед, сменяя часовых: откуда-же и как они прежде всего ворвались?
. Не расспрашивайте попусту, как и где: верно то, что они нашли какое-нибудь слабоохраняемое место, через которое и ворвались. Теперь нам не остается иного исхода, как собрат наших рассеянных солдат и составить новые планы, чтобы повредить им.
Тревога. Входит английский солдат с криком: "Тольбот! Тольбот!" Все бегут, бросив свои платья.
Солдат. Я смело могу взять то, что они бросили. Мой крик "Тольбот!" мне служит вместо меча, потому что я набрал много добычи, не употребив другого оружия, кроме этого имени (Уходит).
СЦЕНА II.
Орлеан. Внутри города.
Входят: Тольбот, Бедфорд, герцог Бургундский, капитан и другие.
Бедфорд. День занимается и сокрылась ночь, окутывавшая землю своим мрачным покровом. Трубите здесь отбой и прекратите жестокое преследование (Отбой).
Тольбот. Вынесите сюда тело старца Сольсбери и положите его здесь, на базарной площади, в самой середине центра этого проклятого города. Теперь я выполнил свой обет его душе; за каждую каплю крови, отнятую от него, сегодня ночью убито, по крайней мере, по пяти французов. А чтобы и в последующие века было видно, какое разорение было произведено в отмщение за него, я воздвигну внутри их главного храма гробницу, в которой будет покоиться его тело: на ней, чтобы каждый мог прочитать, будет высечено разорение Орлеана, его прискорбная, предательская кончина и то, как он наводил ужас на Францию. Но, лорды, как я подумаю, мы ведь в своем кровопролитии не встретились ни с его светлостью дофином, ни с его новой сподвижницей, добродетельной Иоанной д'Арк, ни с кем-либо из его неверных союзников.
Бедфорд. Лорд Тольбот, предполагают, что когда битва началась, они, полусонные, повскакали с своих постелей, за вооруженными отрядами перескочили через стены и искали спасения в поле.
Герцог Бургундский. Что касается меня, то я, насколько мог различить в дыму и густом тумане ночи, уверен, что спугнул дофина и его потаскушку; они шибко бежали рука об руку, как парочка влюбленных голубков, которые ни дня, ни ночи не могут прожить врознь. После того, как мы здесь все приведем в порядок, мы последуем за ними со всем войском, какое у нас есть.
Входит гонец.
Гонец. Благо да будет вам, милорды! Кого из этого величественного собранья зовете вы воинственным Тольботом, подвиги которого восхваляет вся Франция?
Тольбот. Вот этот Тольбот; кто желает с ним говорить?
Гонец. Добродетельная госпожа, графиня Овернская, в скромности своей дивясь твоей славе, через меня убедительно просит тебя, великий лорд, удостоить своим посещением бедный замок, в котором она проживает, чтобы она могла похвалиться, что видела человека, слава которого далеко гремит по всему свету.
. Неужели это так? Ну, так я вижу, наши войны обратятся в забавную мирную потеху, если дамы будут просить, чтоб с ними состязались.- Вы, милорд, вероятно, не выкажете пренебреженья к такой милой просьбе?
Тольбот. Не верьте больше мне, если я откажу; потому что где красноречие целаго мира мужчин не могло одержать верх, там одолела любезность женщины. А потому скажи ей, что я весьма благодарен и покорно прибуду к ней. Не сделаете-ли вы мне честь сопровождать меня?
Бедфорд. Нет, правду сказать, это ужь было-бы более, нежели требует приличие; а мне часто случалось слышать, что непрошеные гости всего приятнее, когда они уходят.
Тольбот. Ну, так если ничего ужь не поделать, я один намерен попытать любезность этой дамы. Подите сюда, капитан (Шепчет ему). Вы понимаете мои мысли?
Капитан. Понимаю, милорд, и поступлю сообразно с ними (Уходят).
СЦЕНА III.
Овернь. Двор замка.
Входят графиня и привратник.
Графиня. Помни-же, привратник, что я тебе приказала, и, когда так поступишь, принеси мне ключи.
Привратник. Слушаю, сударыня (Уходит).
Графиня. План установлен: если все удастся, то я прославлюсь так-же, как прославилась скифская Томириса смертью Кира. Велика слава этого страшного рыцаря и не менее значительны его подвиги: желала-бы я, чтобы мои глаза и уши были свидетелями их и проверили-бы эти дивные рассказы.
Входят гонец и Тольбот.
Гонец. Сударыня, согласно приказанию вашего сиятельства, приглашенный моим посланьем, лорд Тольбот явился.
. Привет ему. Как? этот человек?
Гонец. Сударыня, это он и есть.
Графиня. Так это бич Франции? Это тот Тольбот, которого везде боятся до того, что его именем матери усмиряют детей? Я вижу, что слухи о нем сказочны и ложны. Мне казалось, что я должна увидеть какого-нибудь Геркулеса, второго Гектора, по его свирепому виду и по большим размерам его сильно сложенных членов. Увы! это ребенок, слабый карлик: не может быть, чтобы этот слабый, морщинистый карапуз нагонял такого страху на своих врагов.
Тольбот. Сударыня, я осмелился обезпокоить вас; но, если вашему сиятельству теперь недосуг, я выберу другое время, чтобы навестить вас.
Графиня. Чего он хочет? Пойди, спроси его, куда он идет?
Гонец. Милорд Тольбот, остановитесь, потому что моя госпожа желает знать причину вашего внезапного ухода.
Тольбот. Право, она воображает, что ошиблась, так я иду убедить ее в том, что Тольбот здесь.
Входит снова привратник с ключами.
Графиня. Если ты - он, так ты пленник.
Тольбот. Пленник? чей-же?
Графиня. Мой, кровожадный лорд; и с этой целью я заманила тебя к себе в дом. Твоя тень уже давно у меня в рабстве, потому что в моей галлерее висит твое изображенье; но теперь и тело твое претерпит тоже, и я закую в цепи руки и ноги того, кто много лет своим тиранством опустошал нашу страну, убивал наших граждан и отправлял в неволю наших сынов и мужей.
Тольбот. Ха, ха, ха!
. Ты смеешься, презренный? Твое веселье скоро обратится в стоны.
Тольбот. Я смеюсь тому, что вашему сиятельству нравится воображать,будто у вас есть от Тольбота что-нибудь больше, чем его тень, над чем вы могли-бы упражняться в жестокости.
Графиня. Неужели? разве ты не тот?
Тольбот. Я самый.
Графиня. Так в моей власти также и тело.
Тольбот. Нет, нет, я лишь тень самого себя: вы ошибаетесь, тело мое не здесь; потому-что то, что вы видите, лишь наименьшая часть из наименьшей части человечества. Говорю вам, сударыня, что если-бы вся моя оболочка была здесь, то она таких высоких и пространных размеров, что вашей кровли не хватило-бы, чтобы ее вместить.
Графиня. Вот так преднамеренно загадочно выражается деревенщина; то он здесь, то его здесь нет: как совместить такие противоположности?
Тольбот. Я вам это сейчас покажу (Трубит в рог. Бьют барабаны; орудийный залп. Ворота взломаны, входят солдаты). Что скажете, сударыня? Убеждены-ли вы теперь, что Тольбот лишь тень самого себя? Вот его тело, его мышцы, руки и сила, которыми он гнетет ваши непокорные выи, сносит ваши цитадели, разрушает ваши города и в один миг делает их безлюдными.
Графиня. Победоносный Тольбот, прости мне мое оскорбление: я нахожу, что ты не ниже своей славы и даже выше, нежели можно заключить по твоему росту. Пусть моя дерзость не возбуждает твоего гнева, потому что я сожалею, что не встретила тебя с почтением такого, каков ты есть.
Тольбот. Не смущайтесь, прекрасная лэди, и не понимайте ошибочно намерений Тольбота, как вы поняли внешнее устройство его тела. То, что вы сделали, меня не обижает: я не прошу другого удовлетворенья, как только, чтобы вы дозволили нам испробовать ваших вин и ваших сластей, потому что желудки солдат всегда готовы им служить исправно.
Графиня
СЦЕНА IV.
Лондон. Сад в Темпле.
Входят графы: Сомерсет, Сеффольк и Уорик, Ричард Плантадженэт, Вернон и нотариус.
Плантадженэт. Именитые лорды и джентльмены, что означает это молчание? Разве никто не отзовется на дело истины?
Сеффольк. В зале Темпля мы черезчур шумели; в саду удобнее.
Плантадженэт. Скажите-же сейчас, я-ли стоял за правду, или спорщик Сомерсет не был не прав?
Сеффольк. Клянусь, я был ленив по части законов и никогда не мог подчинить им свою волю; а потому и подчиняю своей воле законы.
Сомерсет. Так вы, лорд Уорик, рассудите нас.
Уорик. Который из двух соколов летает выше, которая из двух собак лает звонче, который из двух клинков закален сильнее, которая из двух лошадей статнее, которой из девушек взгляд веселее, я, пожалуй, мог-бы решить своим недалеким рассудком, но в этих милых тонкостях законнических крючкотворств, клянусь, я не умнее галки.
Плантадженэт. Полно, полно! это лишь благовидная увёртка: истина с моей стороны так нага, что ее увидит самый близорукий глаз.
Сомерсет. А с моей - она так разодета, так ясна, так светла и так очевидна, что засияла-бы даже в глазах слепца.
Плантадженэт. Если у вас у всех отнялся язык, или вам так противно говорить, объявите свои мысли хоть немыми знаками: пусть тот, кто истый джентльмен и стоит за честь своего рода, вместе со мной сорвет с этого куста белую розу.
. Пусть тот, кто не трус и не льстец, но смело держит сторону истины, вместе со мной сорвет с этого куста алую розу.
Уорик. Я не люблю цветного и без всяких цветов низкой и предательской мести срываю с Плантадженэтом белую розу.
Сеффольк. Я срываю алую розу с юным Сомерсетом и говорю к тому-же, что, думаю, он прав.
Вернон. Постойте, лорды и джентльмены, не рвите больше, пока не решите, что тот, на чьей стороне окажется меньше роз, сорванных с куста, должен признать правоту другого.
Сомерсет. Добрый мистэр Вернон, ваше возражение прекрасно: если у меня роз будет меньше, я соглашусь беспрекословно.
Плантадженэт. И я также.
Вернон. Итак, за правоту и ясность дела, я срываю этот бледный, девственный цветок, давая этим свои приговор в пользу стороны белой розы.
Сомерсет. Срывая ее, не уколите пальца, чтобы ваша кровь не окрасила белую розу в алый цвет и вы не попали-бы, таким образом, помимо своей воли, на мою сторону.
Вернон. Если я, милорд, пролью кровь за свои убеждения, то оне-же и излечат мою рану и удержат меня на той-же стороне, где я теперь.
Сомерсет. Ну, хорошо, хорошо, кто-же еще?
Нотариус. Если только мое знание и мои книги не лгут, так доказательства, которые вы приводите,- ложны; (Сомерсету) в знак этого, я тоже срываю белую розу.
. Ну, Сомерсет, где-же твои доказательства?
Сомерсет. Тут, у меня в ножнах; я полагаю, это окрасит твою белую розу в кровавый алый цвет.
Плантадженэт. А между тем, твои щеки подражают нашим розам, потому-что оне бледны от страха и подтверждают этим, что правда на моей стороне.
Сомерсет. Нет, Плантадженэт, не от страха, а от гнева, что твои щеки покраснели от стыда, подражая нашим розам, а между тем язык твой отказывается признать твой обман.
Плантадженэт. Нет-ли червя в твоей розе, Сомерсет?
Сомерсет. Нет-ли шипа у твоей розы, Плантадженэт?
Плантадженэт. Да, есть: острый и колючий, чтоб постоять за правду; а твой пожирающий червь жрет лишь свою неправду.
Сомерсет. Ну, я найду друзей, чтобы носить мои кровавые розы и чтобы подтвердить, что я говорю правду, найду их там, куда лживый Плантадженэт не осмелится показаться.
Плантадженэт. Ну, клянусь этим девственным цветком в моей руке, что презираю тебя, заносчивый мальчишка, и твоих приверженцев.
Сеффольк. Не направляй своего презрения в ту сторону, Плантадженэт.
Плантадженэт
Сеффольк. Свою долю презрения я направлю в твою глотку.
Сомерсет. Прочь, прочь, добрый Уильям де-ля-Пуль: слишком много чести деревенщине, что мы с ним говорим.
Уорик. Нет, клянусь Богом, Сомерсет, ты обижаешь его: его дед был Лионель, герцог Кларенс, третий сын Эдуарда третьяго, короля английскаго. Разве от такого благородного корня происходят деревенщины без герба?
Плантадженэт. Он пользуется преимуществами этого места, иначе не посмел бы, по своей глубокой трусливости, так говорить.
Сомерсет. Клянусь Тем, Кто сотворил меня, я буду подтверждать свои слова на каком угодно клочке христианского мира. Разве твой отец, Ричард, граф Кэмбридж, не был казнен за измену при нашем покойном короле? Разве не остался ты запятнанным, зараженным его изменой и исключенным из старинного дворянства? Его измена еще предательски живет в твоей крови; и пока ты не возстановишь свое честное имя,- ты просто деревенщина.
Плантадженэт. Мой отец - был обвинен, обвинен, но не запятнан; он был приговорен к смертной казни за измену, но не был предателем; и я это докажу людям, которые получше Сомерсета, когда приспееть время моему желанию. Что-же касается тебя самого и твоего приверженца Пуля, я отмечу вас в своей записной книжке, чтобы проучить вас за ваше предубеждение. берегитесь-же и помните, что вас предупреждали.
Сомерсет. Да, ты всегда найдешь нас готовыми встретить тебя и узнаешь по этим цветам, что мы твои враги, потому что мои друзья, на зло тебе, будут их носить.
Плантадженэт. А я и мои приверженцы, клянусь душою будем вечно, в знак моей ненависти, кровопийцы, носить эту бледную от гнева розу, пока она не дотлеет вместе со мной до могилы или не расцветет на высоте моего величия.
Сеффольк. Продолжай, и подавись своим тщеславием. Итак прощай, пока не встречусь с тобой опять. (Уходит).
Сомерсет. И я за тобою, Пуль, и прощай тщеславный Ричард (Уходит).
Плантадженэт
Уорик. Безчестие, которым они возражают вашему роду должно быть смыто в следующем-же заседании парламента, созванного для разбора истины между Уинчестером и Глостером; и не буду я Уориком, если ты там-же не будешь наименован Иорком. А пока, в знак моей любви к тебе, я против гордого Сомерсета и Уильяма Пуля буду с твоими приверженцами носить эту розу. И тут-же предсказываю: сегодняшний раздор, разделивший нас на партии в саду Темпля, пошлет тысячи душ в емертельный мрак, на смерть пзъза адой и белой роз.
Плантадженэт. Добрейший мистер Вернон, я вам признателен за то, что вы сорвали цветок в мою пользу.
Вернон. На вашу-же пользу я буду его носить.
Нотариус. И я также.
Плантадженэт. Благодарю, любезный сэр. Ну, пойдем-же все вчетвером обедать, и, смею сказать, пусть эта ссора ужь в другой день упьется кровью (Уходят).
СЦЕНА V.
Там-же. Комната в Тауере.
Два сторожа вносят в креслах Мортимера.
Мортимер предвестники смерти, состарившиеся, как Нестор, в вечных заботах, предвещают кончину Эдмонда Мортимера. Глаза мои, как лампы, в которых перевелось масло, уже дошли до крайности; слабые плечи, обремененные тяжелым горем и изможденные руки, висят, как увядшие ветви лозы, которая клонить их, изсохших, к земле; даже ноги не в состоянии поддерживать этот глиняный чурбан, который на крыльях желания стремится к могиле, будто зная, что нет для меня иной отрады.- Но скажи мне, сторож, придет-ли мой племянник?
1-й сторож. Ричард Плантадженэт придет, милорд: мы посылали в Темпль, в его квартиру и получили ответ, что он придет.
Мортимер. Хорошо; душа моя будет тогда довольна.- Бедный джентльмен! Его обида равняется моей. Я нахожусь в этом ненавистном заточении с тех пор, как Генрих Монмаус еще только начал царствовать, а я уже до его славы был знаменит в ратном деле; и с тех-же самых пор Ричард предан неизвестности, лишен чести и наследства: но теперь, посреднида отчаяния, добрая ходатайница человека в несчастии, справедливая смерть, даруя мне сладкую свободу, отпускает меня отсюда. Я-бы желал, чтобы и его несчастия также окончились и чтобы он таким образом вернул себе то, что потерял.
Ричард Плантадженэт.
. Милорд, ваш любящий племянник явился.
Мортимер
Плантадженэт. Да, благородный дядя, с которым так гнусно поступают, племянник ваш, недавно опозоренный Ричард, пришел.
Мортимер. Направьте мои руки, чтобы я мог обнять его за шею, и на его груди испустить мой последний вздох. О, скажите мне, когда губы мои коснутся его щеки, чтобы я мог с лаской дать ему слабый поцелуй. А теперь скажи, нежный отпрыск Иоркского великого ствола, почему ты говоришь, что ты недавно опозорен?
. Прежде всего, прислони свою старчеекую спину к моей руке и в таком покойном положении я расскажу тебе, что меня беспокоит. Сегодня, в рассуждениях об одном деле, мы с Сомерсестом крупно поговорили; между прочими выражениями, которые расточал его язык, он укорил меня смертью моего отца; эта клевета преградила мне язык, чтобы я не отплатил ему тем-же. Поэтому, добрый дядя, ради отца моего, в честь истого Плантадженэта, и ради нашего родства, объяви мне причину, по которой отец мой, граф Кэмбридж, был обезглавлен?
Мортимер. Проклятым орудием его бедствия была та же причина, милый племянник, которая заточила и меня и продержала в течение всей моей цветущей молодости, в ненавистной тюрьме, чтоб там зачахнуть.
Плантадженэт
Мортимер. Хорошо, если только мое слабеющее дыхание позволит и если смерть не подойдет, пока мой рассказ не будет окончен. Генрих четвертый, дед нынешнего короля, свергнул с престола своего племянника Ричарда, сына Эдуарда, перворожденного и законного наследника короля Эдуарда, третьяго в этом роде: в его царствование северные Перси, находя, что он в высшей степени несправедливо завладел престолом, старались возвести на него меня. Причиной побудившей к этому этих воинственных лордов, было то, что юный король Ричард был свержен, не оставив наследника по плоти, а я был ближайший его родственник по рождению и родству; потому что я происхожу по матери от Лионеля, герцога Кларенса, третьяго сына короля Эдуарда Третьяго; между тем, как его родословная ведется от Джона Гаунта, который лишь четвертый в этом геройском поколении. Но заметь: когда они, в своей дерзостной попытке старались возвести на престол законного наследника, мне это стоило свободы, а им - жизни. Долгое время спустя, когда царствовал Генрих Пятый, наследовавший отцу своему, Болингброку, твой отец, граф Кэмбридж, происходивший от знаменитого Эрмонда Лэнгли, герцога Иоркского, женившись на моей сестре, которая и была твоей матерью, снова собрал войско от жалости к моей тяжелой участи, и для того, чтобы спасти меня и возвратить мне корону; но, как и остальные, благородный лорд пал и был обезглавлен. Так были уничтожены Мортимеры, которым принадлежал королевский титул.
Плантадженэт. Из них, милорд, ваша светлость,- последний.
. Это верно; ты видишь, что у меня нет потомства и что мой слабеющий голос ручается за мою кончину. Ты мой наследник: я желаю тебе отобрать наследство, но все-таки будь осмотрителен в своем усердном стремлении.
Плантадженэт
Мортимер пребыванием в одной и той-же местности.
Плантадженэт. О, дядя! если-бы хоть часть моих юных лет могла освободить тебя от окончания твоих!
Мортимер. Ты неправ ко мне, как убийца, который наносит много ран, когда и одна убьет. Не скорби, если только не печалит тебя мое счастье; распорядись только моими похоронами: и так, прощай; пусть будут светлы твои надежды и благоденственна твоя жизнь как в войне, так и в мире! (Умирает).
. И пусть мир, а не война будет уделом твоей отлетающей души! В темнице ты свершил свое паломничество и, как отшельник, пережил свой век. Итак, я замкну его совет в моей груди; и что я задумал, то пусть покоится там. Стражи, унесите его отсюда, а я сам посмотрю за его похоронами лучше, нежели смотрел за его жизнью (Сторожа уходят, унося тело Мортимера.) Вот здесь покоится мрачный факел Мортимера, затушенный низким тщеславием. А относительно обид и горьких оскорблений, которые Сомерсет нанес моему дому, я не сомневаюсь, что с честью их изглажу; и потому поспешу в парламент, чтобы мне возвратили права моего рода иначе я самое зло обращу себе в добро.