Гамлет, принц датский.
Действие пятое.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гамлет, принц датский. Действие пятое. (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ.

СЦЕНА I.

Кладбище.

Входят Два могильщика с лопатами и прочим.

1-й могильщик. Можно-ли хоронить по христиански ту, которая сама искала спасения души своей?

2-й могильщик. Говорю тебе - можно; живо копай ей яму. Следствие о её смерти произведено и решено похоронить ее по христиански.

1-й могильщик. Но как-же это может быть, когда она утонула не вследствие самозащищения?

2-й могильщик. Ну, уже так решено.

1-й могильщик. Но непременно нужно, что-бы это случилось вследствие самозащищения, иначе быть не может. Ибо статья закона гласит: если я умышленно топлюсь, то это есть действие, а действие состоит из трех частей: намерения, самого факта и исполнения. Из этого следует, что она утопилась умышленно,

2-й могильщик. Э, послушай кум товарищ -

1-й могильщик. Дай рассказать, как следует. Здесь например вода: хорошо; а здесь стоит человек: хорошо. Если человек пойдет к воде и сам себя утопит, в этом случае вольно ему было идти или нет. Заметь это! Но, когда вода к нему подойдет и его утопит, в таком случае он сам себя не топит. И так, кто не причиной своей смерти, тот сам не прекращает жизни.

2-й могильщик. Разве это так по закону?

1-й могильщик. Без сомнения; и последствию, и по закону так.

2-й могильщик. А хочешь знать правду? Если-бы она была не барышня, ее бы не похоронили на освященном месте.

1-й могильщик. Да, это точно, что так. И вот что больно, что знатные люди на этом свете имеют более благоприятных средств повеситься и утопиться, нежели прочие братья христиане. Ну-ка, лопата, за дело! Нет древнее дворянского рода, как садовники, мастера гробов и могильщики: они продолжают ремесло Адама,

2-й могильщик. Разве Адам был дворянин?

1-й могильщик. Он был первый, носивший арматуру.

2-й могильщик. Не может быть?

1-й могильщик. Что не веришь? Разве ты язычник? Как ты понимаешь Св. Писание? Священное писание гласит: Адам копал. Мог-ли он копать без оружия? Я хочу тебе предложить еще другой вопрос: если ты не ответишь толком, то признайся -

2-й могильщик. Ну, говори!

Кто строит прочнее каменьщика - корабельщик, или плотник?

2-й могильщик. Тот, который строит виселицы, потому что его здание переживает тысячи жильцов.

1-й могильщик. Остроумие твое нравится мне, дружище. Виселица приносит пользу: но каким образом? Она приносит пользу тем, кто дурно делает. Вот ты и делаешь дурно, когда говоришь, что виселица крепче построена, как церковь: а потому, виселица тебе; принесла-бы пользу. Отвечай еще раз! живо!

2-й могильщик. Кто строит прочнее каменьщика - корабельщик, или плотник?

1-й могильщик. Да, скажи мне это, тогда и шабаш.

2-й могильщик. Душа моя, это я теперь могу сказать.

1-й могильщик. Живо!

2-й могильщик. Ну тебя к чорту, я не могу этого сказать.

Вдали входят Гамлет и Горацио.

1-й могильщик. Не ломай напрасно головы: глупый осел не пойдет скорее, как ты его не бей; и, когда тебя кто нибудь спросит в первый раз, отвечай: могильщик. Дома, которые он строит, будут стоять до страшного суда. Ну ка, сбегай в кабак и принеси мне штоф водки.

(Второй могильщик уходит).

(поет) Молодым бывало

Весело я жил,

Как мне сил хватало,

Так я и любил.

Гамлет. Не ужели этот парень, при своем занятии, остается без всякого чувства? Он роет могилу и при этом поет.

Горацио. Привычка сделала для него это дело легким.

Гамлет. Это обыкновенно: чем менее рука работает, тем нежнее её чувства.

1-й могильщик. (поет) "Старость ведь не радость",

Люди говорят,

Чувствую усталость,

Кости все болят.

(выбрасывает череп).

Гамлет. теперь - этот осел хитрее; того, который Господа Бога думал обмануть: не правда-ли?

Горацио. Это очень возможно.

Гамлет. Или придворного, который мог говорить: "доброго утра, любезнейший принц! как поживаете, добрейший принц?" Может быть это череп такого-то и такого-то высокородного господина, который такого-то и такого-то высокородного господина хвалил лошадь, когда ему хотелось получить ее в подарок: не правда-ли?

Горацио. Да, принц.

Гамлет. Да, да, и вот теперь этот придворный - червяк; сгнил и получает удар по щеке лопатой могильщика. - Прекрасное-же превращение; жаль, что мы не владеем искуством наблюдать процес его. Не ужели эти кости когда-то выростили только для того, чтобы после играть ими в кегли? У меня они болят, когда подумаю об этом.

1-й могильщик. (поет) Заступ закопаеть

И лежи в гробу -

Каждый ожидает

Эту же судьбу.

(выбрасывает череп).

Гамлет. Опять еще один: почему не может быть это череп какого нибудь юриста? Где теперь его мудреные процесы, его тяжущиеся лица, его дела и его крючки? Почему он переносит теперь удары в лоб грязной лопатой этого грубого болвана, и не грозит притащить его к суду за личную обиду? Гм! А, может быть, этот молодец в свое время был большим скупщиком земель с своими купчими, с своими арендами, с своими судебными записями. Это-ли последняя его покупка и судебные права на земли, между тем, как теперь великолепный лоб его украшают великолепною грязью? Не ужели все его купчия ничего больше не обезпечили ему, как клочек земли величиной в длину и ширину каких нибудь двух листов крепостной бумаги? Хотя документы на его земли едва могли-бы поместиться в этом ящике: но самому владельцу неужели не достало больше места, а?

Горацио. Ни на одну иоту больше, мой принц.

Не выделывают-ли пергамент из овечьей кожи?

Горацио. Выделывают, принц; из телячьей тоже.

Гамлет. Овцы-же и телята те, которые в пергаментах ищут своего обезпечения. Я хочу поговорить с этим молодцем. - Послушай, для кого эта могила?

1-й могильщик. Моя, господин. (поет)

Каждый ожидает

Эту-же судьбу.

Гамлет. Я вполне верю, что она твоя, потому что ты стоишь в ней.

1-й могильщик. Вы стоите на верху, господин, а потому она не ваша, я в ней не лежу, однако-же она моя.

Гамлет. Ты врешь в ней и говоришь, что она твоя. Могилы роют для умерших, а не для живых: а потому ты врешь.

1-й могильщик. Это живая ложь, господин, она от меня хочет перейдти к вам.

Гамлет.

1-й могильщик. Не для мущины.

Гамлет. Для какой-же женщины?

1-й могильщик. И не для женщины.

Гамлет. Кого же наконец в ней похоронят?

1-й могильщик. Бывшую женщиной, господин, но, помяни Господи ее во царствии своем! она умерла.

Гамлет. Смотри его, какой остроумный парень! С ним нужно говорить с разстановкой, а то он словами нас замучит. В самом деле, Горацио, в последние три года я заметил, что век наш стал таким остроумным, что мужику может позавидовать любой придворный. - Как долго ты могильщиком?

1-й могильщик. Из всех дней в году я стал могильщиком в тот именно день, когда наш бывший король Гамлет победил Фортинбраса.

Гамлет. Как давно это было?

1-й могильщик. Разве вы не знаете? Это знает всякий дурак. Это был тот самый день, когда родился молодой Гамлет, который теперь с ума сошел и послан в Англию,

Гамлет.

1-й могильщик. Ну, потому что он сумасшедший, Он должен воротить свой ум, а если не воротит, так там это не беда.

Гамлет. Почему?

1-й могильщик. Этого там и не заметят: люди в Англии все такие сумасшедшие, как он.

Гамлет. От чего-же он с ума сошел?

1-й могильщик. Довольно странно, как говорят.

Гамлет. Как это странно?

1-й могильщик. Душа моя, именно потому, что будто-бы он потерял разсудок.

Гамлет. Не знаете-ли вы причины?

1-й могильщик. Должно быть причина датская и земля датская. Я здесь вот уже тридцать лет могильщиком, в молодых и

Гамлет. А как долго лежит человек в земле, пока сгниет?

1-й могильщик. Мой дорогой, если он не сгнил еще перед смертью, (как в теперешнее время случается, что труп едва держится, пока не положат во гроб), то сохраняется он, сказать вам, 8 до 9-ти лет; а кожевенник девять лет.

Гамлет. От чего кожевенник больше, как другие?

1-й могильщик. Ах, господин, его ремесло вычиняет кожу ему так, что она долгое время не пропускает воды, а вода чертовски скоро съедает прогнившие трупы. Вот череп, который лежал, сказать вам, двадцать три года в земле.

Гамлет. Кому принадлежал он?

1-й могильщик. Одному пустейшему парню. Кто-бы вы думали был он?

Гамлет. Ну, почем я могу знать.

1-й могильщик. Чорт побери его, мошенника! Он когда-то вылил мне на голову целую бутылку рейнвейну. Этот череп, вот, был череп Иорка, королевского шута.

Гамлет. Этот?

1-й могильщик.

Гамлет. (берет череп) Покажи сюда! Ах, бедный Иорик! Я знал его, Горацио: малый с бесконечным юмором, полный великолепнейших острот. Он меня тысячу раз носил на спине, а теперь, как пугает он мое воображение! Мне даже дурно. Здесь были губы, которые, не знаю как часто, я целовал. Где теперь твои шутки? твои прыжки? твои песни, молнии твоего смеха, от которых все за столом хохотали до упаду? Есть-ли от них кто нибудь теперь там, чтобы посмеяться над скрежетом собственных твоих зубов? Все сбежалось в какие-то отвратительные морщины! Ну-ка, отправься теперь в комнаты знатной дамы и скажи ей, пусть она накладывает, хотя в палец толщиной, румян: все таки в конце концов, получит такое-же лицо; разсмеши ее этим! Будь так добр, Горацио, скажи мне одно -

Горацио. Что-же сказать, мой принц?

Гамлет. Думаешь-ли ты, что и Александр такой вид имел в земле?

Горацио. Точно также.

Гамлет. И так смердел? Фу! (бросает череп).

Горацио. Точно также, мой принц.

Гамлет. К какому низкому назначению приходим мы, Горацио! От чего воображение не могло-бы проследить за благородным прахом Александра до тех пор, пока не нашло-бы его в виде затычки в бочке?

Горацио. Смотреть так на вещи, это значило-бы разбирать их слишком точно.

Гамлет. прах - земля; из земли мы делаем замазку: и почему-же нельзя той замазкой, в которую он превратился заткнуть бочку пива?

Великий цезарь, после смерти ставший глиной, исправно затыкает щели от северного ветра. О, земля, перед которой мир дрожал, замазывай теперь стены от бурь и непогоды!

Но тише, тише! Посторонимся! сюда идет король!

(Священник и т. д. входит с процессией; гроб Офелии; Лаэрт и траурная свита следуют за ним; Король, королева, их свита и т. д.)

Гамлет. Королева, двор: кого они провожают? Почему такая простая обстановка? Как будто-бы следуют за телом человека, в отчаянии лишившого себя жизни. Должно быть кто нибудь из знати: послушаем минутку, посмотрим.

(отходит вместе с Горацием назад).

Лаэрт. Неужели это и весь обряд?

Гамлет. Это Лаэрт, благородный молодой человек. Слушайте!

Лаэрт. Неужели это и весь обряд?

1-й Священник. Мы совершаем обряд, на сколько нам разрешают уставы: причина смерти её сомнительна и, если-бы не высшее распоряжение, она должна-бы быть похоронена не на освященной земле и там ожидать трубы страшного суда. Вместо христианских молитв следовало-бы забросать ее черепьем и каменьями. А теперь удостоили ее быть покрытой девичьим венком, усыпали цветами, хоронят при колокольном звоне и на освященном месте,

Лаэрт. И больше ничего не будет?

Священник. Больше ничего. Мы-бы осквернили обряд погребения, если-бы пели панихиду как по всем, с Богом почившим.

Лаэрт.

Гамлет. Как? прекрасная Офелия?

Королева. (посыпая цветами) Безвинному - невинность! Прощай! Я жила надеждой, что ты будешь женою моего Гамлета; думала, прелестное дитя, убирать брачное ложе твое, а не усыпать твою могилу.

Лаэрт. О, пусть тысяча мучений падет на проклятую голову того, чье преступление лишило тебя разсудка! Не засыпайте еще землей, дайте еще раз обнять ее. (прыгает в могилу) Теперь воздвигайте громады праха над живыми и мертвыми, пока не поставите на этой долине гору, выше Пелиона, выше голубой вершины облачного Олимпа.--

Гамлет. (выступая вперед) Кто это, чья скорбь звучит такими напыщенными словами? Чей крик печали останавливает течение звезд и превращает их в безмолвных слушателей, пораженных горем? - Это я, Гамлет Датчанин.

(скачет в могилу).

Лаэрт. Чорт-бы взял твою душу! (борется с ним).

Гамлет. Плохо-же ты молишься. Прошу тебя не души меня за горло; хотя я и не в пылу гнева, но во мне есть что-то опасное, чего я тебе посоветовал-бы бояться. Прочь руку!

Король.

Королева. Гамлет! Гамлет!

Все. Господа -

Горацио. Добрейший Гамлет, успокойтесь! (несколько человек из свиты разнимают их и они выходят из могилы).

Гамлет. Да за это дело я готов с ним драться, до тех пор, пока не закрою глаз.

Королева. О сын мой! за какое дело?

Гамлет. Я любил Офелию; любовь сорока тысяч братьев, как-бы ни была велика, не могла-бы сравниться с суммой моей любви. (к Лаэрту) Что для нее ты хочешь сделать?

Король. Лаэрт, он сумасшедший.

Королева. Ради Бога, оставьте его!

Гамлет. Клянусь адом, скажи, что ты хочешь делать? Хочешь плакать? драться? наложить на себя посты? растерзать себя на части? Нил выпить? есть крокодилов? И я тоже. - Ты пришел визжать сюда? На зло мне бросаешься в могилу? Пусть тебя вместе с ней зароют, я тоже этого хочу; и ты болтаешь о горах, пусть набросают над нами миллионы гор, до того высоко, что-бы громада их, достигая поясов палящих, гору Оссу превратила-бы в бородавку. Умеешь ты сказать высокопарно и я не уступлю тебе.

Король. Это чистейшее безумие.

Королева. Припадок бушует одну минуту в нем, но в скорости он становится терпелив, как голубица, когда она, высидевши своих птенцов, опускает крылья на покой.

Гамлет. (к Лаэрту) Послушайте, однако-же, милостивый государь! Что за причина, что вы таким образом меня встречаете? Я вас всегда любил: да впрочем что говорить об этом; пусть сам Геркулес поднимет мечь для своей защиты, кот должен мяукать, собака должна лаять. (уходит).

Король. Прошу вас, Горацио, ступайте за ним! (Горацио уходит). Лаэрт, то о чем мы говорили ночью, пусть укрепит терпение ваше; мы скоро все устроим. - Добрая Гертруда, прикажите чтобы смотрели за вашим сыном. (к Лаэрту) На этой могиле поставим мы памятник живой. Скоро уже пробьет для нас час успокоения; но пока - все нужно преодолеть терпением.

(Все уходят).

СЦЕНА II.

Зала в замке.

Гамлет и Горацио

Гамлет. Об этом довольно; перехожу теперь к другому. Помнишь-ли ты еще все обстоятельства?

Горацио. Помнить? о чем, принц?

Гамлет. В груди моей была какая-то борьба, которая не давала мне возможности уснуть; мне казалось, что я, хуже каких нибудь мятежников, лежу закованный в цепях. Вдруг - хвала тебе решительная минута! - Из этого можно видеть, как часто опрометчивость приносит пользу там, где разрушаются зрело обдуманные планы. Это-же учит нас, что Бог управляет нами, какие-бы ни строили мы планы.

Горацио. Совершенно верно.

Гамлет. Из моей спальни, в шкипера плаще, в темноте, ощупью, отправился я к ним, и нашел их в совершенном благополучии; схватил пакет и ушел тихонько в свою каюту; из страха за себя, я забыл приличие и дерзко распечатал их высочайшее поручение. Тут, Горацио, я узнал королевскую проделку: это было строжайшее повеление, напичканное разными основаниями, касающимися блага Дании, и Англии тоже, и Господи! сколько страхов, в случае если-бы я ушел - чтобы тотчас по предъявлении сего, без малейшого замедления, отрубить мне голову, даже не откладывая на столько, чтобы отточить топор.

Горацио. Может-ли быть?

Гамлет. Вот это поручение: прочти когда нибудь в свободное время. А хочешь-ли знать, что сделал я?

Горацио. Непременно, я вас прошу об этом.

Гамлет. Таким образом, подлостью опутанный со всех сторон, прежде чем я мог обдумать дело, в голове моей план уже созрел. Я сел, выдумал поручение, и написал красивым почерком. Когда-то, подобно нашим вельможам, я считал унизительным писать красиво и старался этому разучиться; но, в ту минуту, это было для меня истинно рыцарская услуга. Хочешь-ли знать содержание моей бумаги?

Горацио.

Гамлет. Строжайшее заклинание от короля, на сколько только Англия остается верна обязательствам ленного права, на сколько союз с ней мог цвести как пальма, на сколько только мир в своем венце из колосьев, связывающий дружбой оба Государства, должен крепким быть - присовокупляя много этого на сколько в этом роде - когда она узнает содержание этой бумаги, распорядилась-бы, без малейшого колебания, подателей тотчас казнить, не давши им даже времени исповедаться в грехах.

Горацио. Как-же это было запечатано?

Гамлет. Провидение небесное и тут меня хранило. В кошельке со мной была печать моего отца, которая служила образцом государственной печати. Я сложил письмо совершенно так, как было сложено настоящее, подписал, приложил печать и положил на место; подлог был не замечен. На следующий день была морская стычка, а что было затем, ты уже знаешь.

Горацио. А Гильденштерн и Розенкранц заплатили жизнью?

Гамлет. Э, друг мой, они-же наперерыв добивались этого поручения; мне за них ничуть не совестно: их погибель есть следствие их-же вмешательства. Опасно, если низкая натура становится между раскаленными остриями шпаг двух могущественных противников.

Горацио. Но какой-же это король?

Гамлет. Как ты думаешь, какое дело для меня ближе всего теперь? Он убил моего отца, мать обратил в развратную женщину; ворвался между избранием на престол и всеми моими надеждами; с таким коварством забросил крюк на собственную жизнь мою: не будет-ли вполне справедливо, чтобы эта рука поблагодарила ему? И не будет-ли это проклятием допустить, что-бы этот рак еще терзал-бы наше тело?

Горацио. Ему верно скоро донесут, какой будет исход дела в Англии.

Гамлет. Да, скоро; но до того - время мое: жизнь человека - не успеешь сосчитать раз и нет ее. Однако-же я ужасно огорчен, друг Горацио, что с Лаэртом так забылся: так как в деле его я вижу копию своего, Я его весьма уважаю, но, действительно, его высокопарность в горе меня возмутила до бешенства.

Тише! кто-то идет.

Осрик входит.

Осрик. Имею честь приветствовать Ваше Высочество здесь в Дании!

Гамлет. Покорнейше благодарю, милостивый государь. (к Горацио). Знаешь-ли ты этого комара?

Горацио. Нет, добрейший принц.

Гамлет. Тем лучше для спасения души твоей, потому что знать его - уже порок. Он владелец больших и плодородных земель, ясли его стоят на ряду с королевским столом. Это сорока, но, как я тебе сказал, Бог его благословил владениями обширнейших болот.

Осрик. Добрейший принц, если-бы Ваше Высочество имели праздное время, я желал-бы сообщить кое-что от имени Его Величества.

Гамлет. Я готов воспринять это с полнейшим вниманием, милостивый государь. Вашу фуражку на ее место: она сделана для того, чтобы носить ее на голове.

Осрик.

Гамлет. Даю слово, нисколько; напротив, очень холодно; ветер северный.

Осрик. В самом деле порядочно холодно, принц.

Гамлет. Но однако-же, мне как будто кажется, что необыкновенно душно и жарко, или моя натура -

Осрик. Необыкновенно душно, принц - известным образом - я не могу сказать как. Милостивейший государь, Его Величество изволил приказать мне осведомить вас, что он распорядился большим закладом о голове вашей. Дело следующее, принц: -

Гамлет. Пожалуста, не забывайте! (Гамлет заставляет его надеть шляпу).

Осрик. Позвольте, достойнейший принц, к моему собственному удобству, право. Недавно, Ваше Высочество, прибыл сюда ко двору Лаэрт: как честный человек, совершенный кавалер, с превосходнейшими отличиями, чрезвычайно приятный в разговоре и с блестящим внешним видом. Действительно, чтобы сказать об нем с умом - это образцовая карта тонкого образа жизни, потому-что вы найдете в нем включительно все совершенства, какие только может себе желать видеть на-стоящий кавалер.

Гамлет. Дознание о нем нисколько не теряет в ваших устах, хотя я тоже знаю, что способность памяти считать могла-бы вскружиться, если-бы стать перечислять список всех его качеств. Но и то список этот будет наполнен грубыми ошибками, если принять во внимание его быстрый полет вперед. Но, клянусь священнейшею серьезностью похвал, я считаю его духом обширного размера, и его внутренния дарования столь драгоценными и такими редкими, что, если-бы нам сказать настоящую об нем правду, все это только есть отражение в зеркале ему подобного, и кто-бы захотел идти по следам его, был-бы только одною тенью его, не более.

Осрик. Ваше Высочество говорите об нем с совершенною непогрешимостью.

Гамлет. Чего-же ради для, милостивый государь, мы позволяем себе испускать грубое дыхание нашей речи об этом кавалере?

Принц?

Горацио. Разве нельзя объяснить дело другим, более понятным языком! Без сомнения, для вас это было-бы возможно, милостивый государь.

Гамлет. Что-же означает наименование этого кавалера?

Осрик. Лаэрта?

Горацио. Его кошелек уже опустел: все его золотые слова уже в расходе.

Гамлет. Да, вышесказанного.

Осрик. Я знаю, что вы не несведущи -

Гамлет. Я хотел-бы чтобы вы об этом знали; хотя для меня, клянусь честью! это была-бы нисколько не похвала. - Ну, хорошо; дальше, милостивый государь!

Осрик. Вы не несведущи, каким совершенством обладает Лаэрт -

Гамлет.

Осрик. Я хочу сказать о том, принц, что касается до владения оружием; если принять во внимание, что ему приписывают, в этом отношении ему нет равного.

Гамлет. Какое его оружие?

Осрик. Шпага и рапира.

Гамлет. Два разного рода оружия; однако-же, что дальше!

Осрик. Король, Ваше Высочество, пошел с ним об заклад о шести арабских жеребцах; против чего он, как я слышу, поставил в залог шесть французских шпаг со всеми принадлежностями: как, поясами, портупеями и т. д. Трое из этих станков действительно бросаются в глаза, эфесы великолепно обделаны, необыкновенно красивые станки, изобретение высокого вкуса.

Гамлет. Что-вы называете станками?

Горацио. (к Гамлету) Я знал, что вам придется взяться за изучение его коментария, пока разговор придет к концу.

Осрик. Станки, принц, это портупеи.

Гамлет. Выражение подходило-бы больше к делу в таком случае, когда-бы мы могли с сбоку носить пушку; а пока пусть будут они портупеи. Однако, что-же дальше: шесть жеребцов против шести французских шпаг с их принадлежностями и с тремя, со вкусом придуманными, станками: значит французский заклад против датского. О чем-же они поставили в залог, как вы говорите?

Король, принц, побился об заклад, что Лаэрт из двенадцати ударов нанесет вам не более трех; он-же побился, что нанесет девять; и это можно-бы попробовать тотчас, если-бы Ваше Высочество были склонны на возражение.

Гамлет. Если же я возражу теперь: нет?

Осрик. Я хочу сказать, принц, что следует поставить вашу особу на пробу.

Гамлет. Я буду здесь гулять в зале; если угодно теперь-же Его Величеству - в это время я обыкновенно наслаждаюсь свежим воздухом. Прикажите принести рапиры; если Лаэрт имеет желание и король остается при своем намерении, я хочу, если можно будет, выиграть для него пари; если-же не удастся - будет мне стыдно и я поплачусь достаточным количеством ударов.

Осрик. Могу-ли я таким образом объяснять ваше мнение?

Гамлет. В этом смысле, милостивый государь, с прикрасами по вашему вкусу.

Осрик. Истинную мою преданность поручаю милостивому вниманию Вашего Высочества. (уходит).

Гамлет. Ваш. (к Горацио) Он, впрочем, хорошо делает, что сам себя поручает: иначе никто-бы не сказал ни слова в его пользу.

Горацио.

Гамлет. Он разсыпался в комплиментах перед грудью матери, прежде чем начинал сосать. Таким путем он и многие другие того-же пошиба, в которых влюблен наш пустой век, схватил только тон моды и наружный блеск разговора: род шипучей смеси, с которой они щеголяют глупейшими и ничтожнейшими суждениями; но пусть кто нибудь, для пробы дунет - и пузыри полопались.

Придворный входит.

Придворный. Милостивый государь, Его Величество соизволил поручить Осрику передать вам поклон, который доложил, что вам угодно ожидать государя в зале. Он повелел мне спросить вас: угодно-ли вам драться с Лаэртом теперь, или вы желаете отложить на другое время.

Гамлет. Я остаюсь при своем намерении, которое согласно и с желанием короля. Как ему будет удобнее, я готов теперь, или в другое время; разумеется, если я буду в таком-же хорошем настроении, как теперь.

Придворный. Король, королева и все уже идут сюда.,

Гамлет. В добрый час.

Придворный. Королева желает, не угодно-ли будет вам по дружески переговорить с Лаэртом прежде, чем начнете драться.

Гамлет. Совет её хорош. (Придворный уходит.) .

Горацио. Вы проиграете пари, мой принц.

Я не думаю: с тех пор, как он отправился во Францию, я постоянно упражнялся. На таких выгодных условиях я выиграю пари. Но ты не можешь себе представить, как сердце у меня болит. Но это ничего.

Горацио. Нет, добрейший принц -

Гамлет. Это глупость; но какое-то недоброе предчувствие, которое, может быть, смутило-бы женщину.

Горацио. Если вашему духу что нибудь противно, слушайте его: я предупрежу их и скажу, что вы не расположены.

Гамлет. Боже сохрани. Я смеюсь над предчувствиями: без воли Провидения и воробей не погибает. Что должно быть теперь, не будет после; не будет после, будет теперь; не будет теперь - когда нибудь в будущем да случится. Все состоит в том, чтобы быть готовым. Так как никто не знает, что теряет, что за беда потерять прежде. времени? Пусть будет так!

Король, Королева, Лаэрт, Осрикх, придворные и прочая свита с рапирами и т. п. входят.

Король. Полно, Гамлет, полно! Подойдите и возьмите от меня эту руку. (Король подает руку Лаэрта Гамлету).

Гамлет. (к Лаэрту). Примите мое извинение, милостивый государь: я против вас неправ; но простите, как требует того честь ваша. Все знают, вы сами наверно слышали, какой тяжелой меланхолией я страдаю. То, что я сделал, что оскорбило чувствительно вашу личность, честь и сердце, объявляю здесь, что это было безумие. Гамлет-ли это был, что оскорбил Лаэрта? Нет. Когда Гамлет отрешен от самого себя и когда не сам он оскорбляет Лаэрта, тогда это делает не Гамлет: Гамлет отвергает это. Кто-же сделал? Его безумие. Если так, в таком случае он сам горько жалеет об этом: безумие - враг бедного Гамлета. Перед этими свидетелями, милостивый государь, простите великодушно и считайте меня не повинным в каком-бы то ни было дурном намерении, все равно, как если-бы я, пуская стрелу через кровлю дома, попал-бы в брата моего.

Лаэрт. За оскорбление чувств природных, которые взывали больше всего о мести, с меня довольно. Но, по законам чести, я не могу и знать не хочу о примирении, пока старейшие знатоки и испытанной чести люди, для спасения моего имени, не посоветуют и не скажут слова в пользу мира: до тех пор, я принимаю любовь, вами предложенную, как любовь и оскорбить ее не намерен.

Охотно согласен я на это, и с душевным спокойствием стану драться на этом братском поединке. Подайте нам рапиры, пойдем!

Лаэрт. Пойдем; дайте и мне одну!

Гамлет. Я решаюсь быть вашей фольгой, Лаэрт; сквозь мою неумелость, ваше искуство будет блестеть так ярко, как в темную ночь, звезда.

Лаэрт. Вы подшучиваете надо мною, принц.

Гамлет. Нет, вот вам рука моя!

Король. Дайте им рапиры, молодой Осрик! Вы верно знаете, мой сын Гамлет, о нашем пари?

Гамлет. Отлично; только ваше Величество держите пари за слабейшую сторону.

Король. Этого я не боюсь; я вас обоих когда-то видел: за то, что он учился больше, нам дают фор.

Лаэрт. (Взвешивая в руке одну рапиру) Эта слишком тяжела, дайте посмотреть другую.

Гамлет.

(они приготовляются фехтовать).

Осрик. Да, любезный принц.

Король. Поставьте бокалы с вином на этот стол! Если Гамлет попадет первый и второй раз, или в третий раз он нанесет удар обратно, пусть пушки гремят со всех бойниц, король пьет тогда за здоровье Гамлета и бросает в бокал жемчуг ценнее того, который сиял у четырех королей под ряд в короне Дании. Подайте бокалы, пусть трубы дают знак литаврам, а литавры пушкам, пушки небесам, а небеса пусть грянут над землей: в эту минуту пьет король за здоровье Гамлета! - Начинайте, а вы судьи, смотрите зорко!

Гамлет. (к Лаэрту) Начнем, милостивый государь!

Лаэрт. Начнем-те, принц!

(фехтуют).

Гамлет. Попал.

Лаэрт. Нет.

Гамлет. Судьи решите.

Осрик. Попал, очевидно попал!

Лаэрт.

Король. Стойте! вина сюда! - Гамлет, эта жемчужина твоя, пью за твое здоровье! Подайте ему бокал!

(звуки труб и пушечная пальба за сценой).

Гамлет. Прежде кончу партию, поставьте где нибудь бокал! (к Лаэрту) Начнем!

(фехтуют).

Опять попал; что скажете?

Лаэрт. Тронут, тронут! не спорю.

Король. Наш сын побеждает.

Королева. Ему сделалось жарко, еле дышет. Вот, Гамлет, возьми платок, оботри лоб себе! Королева пьет за твое счастие, мой Гамлет.

Гамлет. Добрая матушка -

Король. Гертруда, не пей!

Я хочу супруг мой; я прошу, позвольте мне.

Король. (в сторону) Это бокал с отравой; нет спасения.

Гамлет. Теперь я еще не могу пить, королева; сию минуту,

Королева. Подойди ко мне, позволь, я оботру тебе лице.

Лаэрт. Государь, теперь я попаду.

Король. Не думаю.

Лаэрт. (в сторону) Хотя это будет почти против совести.

Гамлет. Лаэрт, начнем в третий раз: вы как будто шутите. Пожалуста, наносите удары со всей силы; я готов еще подумать, что вы издеваетесь надо мной.

Лаэрт. Вы так думаете? так и быть!

Осрик. Ни та, ни другая сторона.

Лаэрт. Теперь берегитесь!

(Лаэрт ранит Гамлета; после того в пылу битвы переменяют рапиры и Гамлет ранит Лаэрта).

Король. Разведите их, они разгорячились.

Гамлет. Нет, еще раз!

(Королева падает).

Осрик. Посмотрите, что с королевой?

Горацио. Они оба в крови. Вы как себя чувствуете, принц?

Осрик. Как вы себя чувствуете, Лаэрт?

Лаэрт. Осрик, я запутался в собственных сетях! По справедливости погибаю за измену.

Гамлет.

Король. Она увидала кровь и лишилась чувств.

Королева. Нет, нет! Вино, вино! - О, милый Гамлет! Вино, вино! - Я отравлена. (умирает).

Гамлет. О злодейство! - Гей! Затворите двери! Измена! Ищите, где она засела!

(Лаэрт падает).

Лаэрт. чтобы никогда уже не встать - мать твоя отравлена - нет сил - король виной всему, король!

Гамлет. Острие тоже отравлено? Ступай-же на работу, яд! (Он прокалывает короля).

Осрик и прочие придворные.

Король. Помогите, друзья! Я только ранен.

Гамлет. (Заставляя короля выпит). (Корол умирает).

Лаэрт. Заслуженная кара над ним свершилась; это яд, подсыпанный собственной его рукой. Простим друг другу, благородный Гамлет! Смерть отца и моя, пусть не лежит на душе твоей, а твоя на моей. (умирает).

Да простят тебе небеса! Я иду за тобой. - Горацио, я умираю. - Несчастная королева, счастливый путь тебе! - Вы, побдедневшие и трепещущие при этой катастрофе, немые свидетели этой драмы если-бы было еще время - смерть, палач жестокий, уже хватает - о, я мог-бы рассказать вам! Но пусть будет так. - Горацио, я умираю; ты жив: объясни взволнованным умам жизнь мою и дело.

Горацио. Нет, не думай так, я старый Римлянин, а не Датчанин: здесь еще есть вино.

Гамлет. отдай! я требую того! О Боже! - Какое позорное имя, друг, оставлю я после смерти, если все останется прикрытым тайной! Если ты когда нибудь любил меня, откажись от неба, дыши еще в этом жестоком мире и передай повесть моей судьбы. -

(вдали слышен марш, пальба за сценой).

Что за военная тревога?

Осрик.

Гамлет. О, я умираю, Горацио! Ужасный яд захватывает дух; я не услышу уже вестей из Англии, но предсказываю, что выбор упадет на Фортинбраса; ему посылаю мое предсмертное да; передай ему это и разскажи как все случилось - все остальное - молчание. (умирает).

Горацио.

(марш за сценой).

Фортинбрас, английские послы и другие входят.

Фортинбрас.

Горацио. Что-бы вы желали видеть? Хотите видеть горе, или чудо - не ищите их, вот они!

Фортинбрас. Здесь, на этом побоище, торжествует убийство. - О, смерть надменная, какой-же пир готовишь ты в твоих чертогах вечных, когда кладешь одним ударом столько жертв кровавых владетельного сана?

Вид ужасный и дело из Англии опоздало. Глух тот, который должен был услышать об исполнении его повеления - что Розенкранц и Гильденштерн убиты. Кто скажет нам теперь спасибо?

Горацио. Не уста его, если-бы даже он и ожил; он никогда не давал повеления лишить их жизни. Так как столь быстро за этим кровавым делом (к Фортинбрасу) вы (к послам) вы из Англии прибыли сюда, то распорядитесь, чтобы тела эти были поставлены на высокую эстраду перед лицем всего народа, и позвольте мне поведать миру, который ничего не знает, о том, как все случилось; вы услышите о зверских, кровавых, возмущающих природу делах; о казнях, о которых никто и не думал, о случаях роковых смертей; об убийствах, совершенных с насилием и коварством, о злодейских замыслах, павших на голову их изобретателей: все это я могу передать в настоящем виде.

Фортинбрас. Поспешим услышать твой рассказ, пусть соберут совет из знатнейших вельмож! Что касается меня, то это счастие я с горечью встречаю; но, имея старинные права на это царство, я предъявляю их теперь.

У меня есть основание и об этом рассказать, устами даже того, за которого голосом все пойдет; но прежде всего приведем в порядок этот ужас, потому что умы людей разъярены и что-бы коварство и смятение не не вызывали-бы на сцену еще большого несчастия.

Фортинбрас. Пусть четыре значительного чина воины, как-бы на трон, взнесут Гамлета-рыцаря: достигни он престола, это был-бы настоящий царь; и пусть на погребальном шествии военная музыка и все почести воинския всенародно гремят о нем! Уберите тела! - Чудовищная картина, как будто-бы на поле битвы! Ступайте, прикажите войскам открыть пальбу из пушек!

(Похоронный марш. Уходят и уносят тела; затем слышен залп из орудий).