| Автор: | Шекспир У., год: 1606 |
| Категория: | Трагедия |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Антоний и Клеопатра. Действие первое. (старая орфография)
ДЕЙСТВУЮЩИЯ ЛИЦА:
Марк Антоний, Октавио Цезарь, Марк Эмилий Лепид - Триумвиры.
Секст Помпей.
Домиций Энобарб, Вентидий, Эрос, Скар, Дерцет, Деметрий, Филон - Придворные Антония
Меценат, Агрпппа, Долабелла, Прокулей, Тирей, Галл - Приверженцы Цезаря.
Менас, Менекрат, Варрий - Приверженцы Помпея.
Тавр, главный военачальник Цезаря.
Канидий, главный из военачальников Антония.
Силий, один из вождей под начальством Вентидия.
Эвироний, посол от Антония к Цезарю.
Алексас, Мардиян, Селевк, Диомед - Придворные Клеопатры.
Предсказатель.
Поселянин.
Клеопатра, царица Египта.
Октавия, сестра Цезаря и жена Антония.
Хармиана, Ира - Прислужницы Клеопатры.
Вожди, воины, гонцы, слуги и придворные.
Место действия - в разных частях Римской империи.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Александрия. Зала во дворце Клеопатры.
Входят Деметрий и Филон.
Филон.
Нет, полководца нашего безумье
Все перешло границы. Те глаза
Безстрашные, что некогда сверкали,
Как Марс в броне, пред строем легионов,
Теперь устремлены с покорной страстью
На смуглое лицо. Героя сердце,
Что в поле грозных битв своим биеньем
Застежки рвало на его груди,
Забыв себя, вдруг стало опахалом,
Чтоб охлаждать любовный жар - цыганки.
Но вот идут. Внимательно смотри,
Увидишь сам,как третий столб вселенной
Шутом блудницы стал. Лишь примечай.
Трубы. Входят Антоний и со свитой. Евнухи с опахалами окружают царицу.
Клеопатра.
Коль вправду любишь, то скажи, насколько.
Антоний.
Бедна любовь, которую возможно
Измерить.
Клеопатра.
У границ твоей любви
Хочу поставить камень порубежный.
Антоний.
Коль так, то землю новую создай
Под новым небом.
(Входит слуга).
Слуга.
Вести, повелитель,
Из Рима.
Антоний.
Скука! Говори короче.
Клеопатра.
Нет, должен ты их выслушать, Антоний!
Иль шлет тебе скудобородый Цезарь
Приказ свой властный: "сделай то иль это!
То царство покори, тому дай волю.
Спеши! Не то осудим мы тебя!"
Антоний.
Как, друг мой?
Клеопатра.
Может быть, иль нет, наверно
Тебе не жить здесь дольше. Цезарь шлет
Тебе отставку. Выслушай ее.
Где вызов в суд от Фульвии? Ил нет,
От Цезаря, хотела я сказать,
От них обоих? Призови-ж послов.
Клянусь венцом египетской царицы,
Ты покраснел, Антоний. Эта краска -
Дань Цезарю. Иль от стыда, быть может,
Ты так привык краснеть, когда, ругаясь,
Язык свой чешет Фульвия. Послов!
Антоний.
Империи обширной. Здесь мой мир!
Все царства - тлен, и грязная земля
Скотов, равно как и людей, питает.
Вот благородство жизни в чем!
(Целует ее).
Когда
Чета, как мы, так перед целым светом
Решила поступить в любви взаимной,
Клянусь, ей нет подобной пары в мире!
Клеопатра.
Возвышенная ложь! Зачем женился
На Фульвии, когда её не любишь?
Я глупой лишь кажусь теперь, но знаю:
Самим собой останется всегда
Антоний.
Антоний.
Вдохновленный Клеопатрой.
Но из любви к любви и к упоенью
Ея часов не станем тратить время
На споры. Ни одна минута жизни
Мы вечер посвятим?
Клеопатра.
Прими послов!
Антоний.
Сварливая царица! Ты, кому
Пристало все, - и брань, и смех, и слезы.
Все страсти ухитряются в тебе
Стать красотой и вызвать восхищенье.
Я не хочу послов. С тобой вдвоем
По улицам мы будем в этот вечер
Бродить и нравы черни наблюдать.
Идем, моя царица. Ты сама
Хотела так вчера. А вы молчите!
Антоний, Клеопатра со свитой уходят.
Деметрий.
Ужель так мало Цезаря он ценит?
Филон.
Порой, когда он больше не Антоний,
Теряет он все доблести, какими
Деметрий.
Печально видеть мне, что подтверждает
Он сплетни все, идущия по Риму.
Но я хочу надеяться, что завтра
Он образумится. Счастливой ночи!
(Уходят).
СЦЕНА II.
Александрия. Другая зала.
Входят Хармиана, Ира, Алексас и предсказатель.
Хармиана. Господин Алексас, сладостный Алексас, несравненный Алексас, совершенство в образе Алексаса, где предсказатель, которого ты так расхваливал царице? О, встретить бы мне мужа, который, как ты говоришь, украшает свои рога цветами!
Алексас. Предсказатель!
Предсказатель. Что прикажешь?
Хармиана. Так вот он кто? Это ты знаешь все на свете?
.
Я в необъятной книге тайн природы
Кой-что могу прочесть.
Алексас.
Ты покажи
Ему свою ладонь.
Входит Энобарб.
Энобарб.
Несите все для пира!
Вина, чтобы пить здоровье Клеопатры!
Хармиана. Хороший человек, награди меня хорошей судьбой.
Предсказатель. Я судьбы не делаю, а только предсказываю.
Xармиана. Ну так прошу тебя, предскажи мне что-нибудь хорошее.
Предсказатель. Ты станешь гораздо прекраснее, чем ты теперь.
Xармиана
Ира. Нет, на старости лет ты начнешь краситься.
Хармиана. Только б не было морщин!
Алексас. Не мешай его премудрости. Слушай внимательно.
Хармиана. Тс!...
Предсказатель. Ты будешь чаще влюблена, чем любима.
Xармиана. В таком случае я предпочла-бы греть свою печень вином.
Алексас. Слушай его.
Хармиана. А теперь предскажи мне что-нибудь великолепное. В один день дай мне выйти замуж за трех королей и остаться после них вдовой. Или в пятьдесят лет дай мне родить сына, который заткнет за пояс Ирода Иудейского. Или выдай меня замуж за Октавия Цезаря и сравни меня с своей госпожей.
Предсказатель.
Переживешь свою ты госпожу,
Которой служишь.
Хармиана
Предсказатель.
Твоя судьба была досель счастливей,
Чем будет впредь.
Хармиана. Значит, мои дети останутся без имени. Будь милостив, скажи, сколько мне на роду написано иметь мальчиков и девочек?
Предсказатель.
Будь вожделенье каждое твое
Плодородящим чревом, - миллион.
Хармиана. Ступай прочь, шут. Тебя прощают только потому, что ты колдун.
Алексас. А ты воображала, что о твоих вожделениях знают только твои простыни?
Хармиана. Довольно обо мне. Теперь предсказывай Ире.
Алексас. Мы все хотим знать свою судьбу.
Энобарб. Мне и большинству из вас сегодня судьба завалиться в постель пьяными.
Ира. Вот ладонь, предвещающая целомудренную жизнь, если не что либо другое.
. Так же, как разлив Нила предвещает голод.
Ира. Молчи, буйная сопостельница, что ты смыслишь в гаданьи?
Хармиана. Нет, если влажная ладонь не признак плодородия, то я не умею почесать у себя за ухом. Пожалуйста, предскажи ей самую будничную судьбу.
Предсказатель. Ваши судьбы одинаковы.
Ира. Каким образом? Каким образом? Объясни подробнее.
Предсказатель. Я все сказал.
Ира. Как? Я не буду ни на вершок счастливее её?
Хармиана. А если-бы твоя судьба была на вершок длиннее моей, куда-бы ты приставила этот вершок?
Ира. Уж конечно не к мужнину носу.
Хармиана. Да исправит небо наши греховные мысли! Очередь за Алексасом, его судьбу, его судьбу! О! молю тебя, сладчайшая Изида, жени его на безногой жене, и пусть она умрет, а ему дай жену еще похуже. И так пусть оне следуют друг за дружкой одна хуже другой, до тех пор пока самая скверная смеясь не сведет его в могилу пятидесятикратным рогоносцем. Услышь эту мольбу, добрая Изида, и откажи мне в чем-нибудь другом, более важном, о добрая Изида! молю тебя.
Ира. Аминь. Услышь молитву твоих рабынь, о всеблагая богиня! Ибо если сердце терзается при виде порядочного человека, женатого на потаскушке, то смертельно грустно видеть негодяя не рогатым. И так, всеблагая Изида, будь справедлива и награди его по заслугам.
Хармиана. Аминь!
Алексас
Энобарб.
Тсс... Вот идет Антоний.
Хармиана.
Нет, царица.
Входит Клеопатра.
Клеопатра. Видели вы полководца?
Энобарб. Нет, повелительница.
Клеопатра. Его не было здесь?
Xармиана. Нет, царица.
Клеопатра.
Он склонен был к веселью, вдруг стал мрачен,
Задумавшись о Риме. Энобарб!
Энобарб.
Царица!
.
Отыщи и приведи
Его сюда! Алексас где?
Алексас.
Он здесь
И приказаний ждет. Но вот идет
К нам повелитель.
Входит Антоний, в сопровождении посла и свиты.
Клеопатра.
На него не взглянем.
Идемте!
Клеопатра, Энобарб, Алексас, Ира, Хармиана, предсказатель и свита уходят.
Вестник.
Первой выступила в поле
Твоя супруга Фульвия.
Антоний.
Чтоб с братом
Вестник.
Да, с ним.
Но брань не долго длилась. Власть событий
Сдружила их. Они, соединясь,
Он победил, принудив их покинуть
Италию.
Антоний.
Похуже нет вестей?
.
Дурные вести тень свою бросают
На вестника.
Антоний.
В глазах глупца иль труса.
И знай: тому, кто правду говорит мне,
Будь это весть о смерти, я внимаю,
Как если-бы он льстил мне.
Вестник.
(Жестока весть моя!) с парфянским войском
Всю занял Азию. Его знамена
Победно веют от Евфратских вод,
От Сирии до Лидии и самой
Антоний.
Антоний,
Желаешь ты сказать.
Вестник.
Антоний.
Будь откровенен. Не смягчай молвы
И Клеопатру называй, как в Риме
Ее зовут. Брани меня нещадно
Клейми со всею силою, какую
Дают негодованье и правдивость.
Мы производим сорную траву,
Когда не веет ветер благотворный.
Их выполоть. Пока прощай.
Вестник.
Я повинуюсь.
Антоний.
Первый из свиты.
Гонец из Сикиона! Где он?
Второй из свиты.
Ждет
Антоний.
Пусть войдет.
Египетския крепкия оковы
Я разобью или погибну в неге.
другой вестник.
Что скажешь?
Второй вестник.
Фульвия, твоя супруга,
Антоний.
Где?
Второй вестник.
Скончалась в Сикионе.
Известьях важных здесь прочтешь.
Антоний.
Оставь меня.
Вестник
Антоний.
Великая душа ушла из мира.
Я этого хотел. Но что когда-то
Отвергли мы, нам часто вновь желанно,
Становится противно в настоящем,
Покинув мир, она мне дорога.
Рука, ее прогнавшая, хотела-б
Ее вернуть. С волшебницей-царицей
Неведомых родит мне эта праздность.
Эй, Энобарб!
Входит Энобарб.
.
Что, господин, прикажешь?
Антоний.
Мне нужно прочь отсюда и немедля.
Энобарб
Антоний. Я должен уехать.
Энобарб. Если в самом деле нужно, пусть женщины умирают! Было-бы жаль бросить их из-за пустяков, но если приходится выбирать между ними и важным делом, оне сами должны быть сочтены за пустяк. Клеопатра, при одном намеке на это, умрет немедленно. Я видел, как она двадцать раз умирала по поводам менее важным. Думаю, в смерти скрыт огонь, действующий на нее любовным образом: больно охоча она умирать.
. Она хитра свыше всякого вероятия.
Энобарб. Увы, повелитель, нет! Её страсти сплетены из тончайших частиц чистой любви. Её вздохи и слезы нельзя называть просто ветром и водою. Это - буря и ураганы, которых не знает календарь. Все это в ней не может быть хитростью. Если-же это хитрость, то она производит дождь и бурю так же легко, как Юпитер.
Антоний
Энобарб. О, господин, тогда-бы ты не видел чудеснейшого из созданий. Не вкусив этого счастия, ты лишил-бы свое путешествие всякой прелести.
Антоний. Фульвия скончалась.
. Что, господин?
Антоний. Фульвия скончалась.
Энобарб
Антоний. Умерла.
Энобарб. Ну, что-ж, повелитель, принеси небожителям благодарственную жертву; когда их богоподобиям случается отозвать жену у мужа, последнему остается смотреть на них, как на портных земли, утешаясь мыслью, что когда старое платье изношено, любому из них можно заказать новое. Если-бы после Фульвии не осталось других женщин, твое дело было-бы плохо. А теперь горе увенчается утешением. Старая сорочка превратится в новую юбку, и поистине, слезы, которые можно проливать по этому случаю, скрываются в головке лука.
.
Затеянные в Риме ей дела,
Отсутствия не терпят моего.
Энобарб. А дела, затеянные тобою, не терпят твоего отсутствия здесь. В особенности дела с Клеопатрой, которые целиком зависят от твоего присутствия.
.
Довольно шуток. Свите передай
Решенье наше. Сам-же я царице
Причины все отъезда объясню
И выпрошу согласье на разлуку.
Зовут нас неотложные дела,
И лучшия друзья из Рима в письмах
Меня домой торопят. Секст Помпей,
На Цезаря возстав, уже владеет
(Любовью награждающий героев,
Не раньше чем они ушли от мира),
Все доблести великого Помпея
Стал видеть в сыне. Он-же знатность рода
И стал вождем людей. Его полет
Опасностью для мира угрожает.
Не мало расплодилось там такого,
В чем жизнь, как в конском волосе, таится
Поведай подчиненным нашу волю,
Скажи, чтоб в путь сбирались.
Энобарб.
Повинуюсь.
СЦЕНА III.
Александрия. Другая зала.
Входят Клеопатра, Хармиана, Ира и Алексас.
.
Где он?
Хармиана.
Его я больше не видала.
Клеопатра.
Не говори, что я тебя послала.
Коль грустен он, скажи, что я пляшу,
Коль весел - что внезапно заболела.
Ступай и возвращайся.
уходит.
Xармиана.
О, царица,
Мне кажется, коль искренно ты любишь,
К взаимности.
Клеопатра.
А что должна-б я сделать?
Xармиана.
Ему ни в чем.
Клеопатра.
Безумная, ты учишь,
Как потерять его.
.
Не доводи
До крайности его, будь терпелива.
Мы начинаем ненавидеть тех,
Кого боялись долго. Вот Антоний!
Антоний.
Клеопатра.
Мне грустно. Я больна.
Антоний.
Мне сообщить теперь свое решенье!
Клеопатра.
О, помоги мне выйти, Хармиана!
Я падаю. Не может это длиться,
Антоний.
Царица милая!
Клеопатра.
Прошу, подальше.
.
Но что случилось?
Клеопатра.
Вижу по глазам,
Ты получил хорошия известья.
Что ж, уезжай. О, если-б никогда
Она тебя сюда не отпускала!
Так пусть не говорит, по крайней мере,
Что я тебя держу. Я над тобою
Антоний.
Богам известно...
Клеопатра.
Ни одна царица
Я чуяла измену.
Антоний.
Клеопатра!
Клеопатра.
Ты, обманувший Фульвию, хотя-бы
Ты клятвами поколебал престолы
Богов! Безумно сердцем доверяться
Обетам уст, что клятвы нарушают
Антоний.
О, царица
Любимая!
Клеопатра.
Отъезда своего. Простись - и в путь!
В тот день, когда молил ты разрешенья
Остаться здесь - слова звучали кстати.
Ты про отъезд тогда не говорил.
В дугах бровей - блаженство. Все во мне
Небесным звал. Я та-же, что и прежде,
Иль ты, первейший в мире воин, был
Лжецом первейшим.
.
Но, царица!
Клеопатра.
Если-б
Имела я твой рост, узнал бы ты,
Антоний.
О, выслушай, царица. Нашу службу
Необходимость этих бурных дней
На время призывает, но останусь
Мечей междоусобных. Секст Помпей
К стенам подходит Рима. Равносилье
Двух внутренних властей готовит смуты.
Кто был вчера народу ненавистен,
Богат отцовской славою, изгнанник
Помпей сердца тех граждан покорил,
Кто выгод не извлек из настоящих
Порядков, - их число внушает страх.
Здоровья ждет от перемен мятежных.
Моя-ж причина личная - и это
Тебя вполне с отъездом примирит -
Смерть Фульвии.
.
Хотя не от безумья,
Мой возраст от ребячества защита!
Ужели может Фульвия скончаться?
Антоний.
Ты здесь прочтешь, в часы досугов царских,
О смутах, что она там натворила,
И, наконец, о лучшем, - где и как
Скончалася.
.
О, лживая любовь!
Где-ж урны с влагой слез твоих? Я вижу,
По смерти вижу Фульвии, как примешь
Ты смерть мою.
.
Довольно вздорить. Лучше
Узнай мои желанья. От тебя
Зависит, сбыться им иль нет! Клянусь
Огнем, животворящим нильский ил,
Как воин твой, готовый на войну
Или на мир, по твоему решенью.
Клеопатра.
Шнуровку распусти мне, Хармиана.
Вот как любовь Антония.
Антоний.
Довольно,
Царица милая! Моей любви
Любое испытанье.
Клеопатра.
Доказала
Мне это участь Фульвии. Прошу,
Потом простись со мною, уверяя,
Что это слезы по Египту. Вот что,
С притворством тонким сцену мне сыграй,
Изобрази в ней искренность искусно.
.
Меня разсердишь ты - и только.
Клеопатра.
Мог-бы
Сыграть ты лучше - но и так недурно.
.
Мечом клянусь я!
Клеопатра.
И щитом. Отлично!
Он делает успехи. То-ль еще
На Геркулеса римского. Как тонко
Он скрытый гнев съиграл!
Антоний.
Я ухожу.
.
Одно лишь слово, господин учтивый.
Друг друга мы покинем, - нет, не то.
Друг друга мы любили, - нет, не то.
Все это знаешь сам. Хотела что-то
Похожа на Антония. Забыта
Я им совсем.
Антоний.
Когда-б не знал я, что тебе
Тебя за легкомыслие живое.
Клеопатра.
Поверь, не так легко так близко к сердцу
Такое легкомыслие носить,
Все, что во мне не нравится тебе,
Мне кажется убийственным самой.
Тебя зовет отсюда голос чести,
Итак, будь глух к безумью моему.
Пускай победа лавром увенчает,
Удача уравнит твой путь.
Антоний.
Прощай.
Здесь оставаясь, ты идешь со мною,
Я-ж, удаляясь, остаюсь с тобой.
Идем. (Уходят).
(Рим. Комната в замке Цезаря).
Входят Октавий Цезарь и Лепид.
.
Итак, Лепид, ты будешь знать отныне,
Что не в природе Цезаря питать
К великому сопернику вражду.
Вот все известья из Александрии:
При факелах средь оргий. На мужчину
Не больше он похож, чем Клеопатра,
Вдова-же Птолемеева не больше
На женщину похожа, чем он сам.
Что у него друзья есть. Согласись,
Он скопище живое всех пороков.
Лепид.
Не верю, чтоб пороки в нем затмили
Все доблести. Его несовершенства,
Полночной тьмы. Они в нем врождены,
Не развиты самим. Их устранить
Не в силах он, но сам не одобряет.
Цезарь.
Понежиться на ложе Птолемея,
За миг веселья царством заплатить,
С рабами состязаться в пьянстве, в полдень
По улицам шататься, на кулачках
отом,
Допустим, это все ему приятно
(Хоть должен быть тот создан не как все,
Кого-бы это все не запятнало),
И все-ж он оправданья не нашел бы
Нам всем от легкомыслия его.
Пускай-бы дни досуга посвятил он
Разврату, - пресыщенье и сухотка
В костях ему за то наградой были-б,
Как это, что зовет его от неги,
Как барабанный бой, напоминая
О собственной его и нашей власти,--
За это можно только побранить,
Уже вкусив от знанья, для минутной
Забавы про ученье забывают
На зло разсудку.
Входит
Лепид.
Вот еще известья.
Вестник.
Исполнен твой приказ, великий Цезарь.
Ты ежечасно будешь получать
Помпей владеет морем. Он привлек
Сердца людей, что Цезарю служили
Из страха только. В гавани стеклись
Толпами недовольные. Повсюду
Цезарь.
Должен был я
Предвидеть это. С древних лет нас учит
История, что приобревший власть
А потерявший власть, хотя-б он прежде
Не знал и не заслуживал любви -
Исчезнувши, становится всем дорог.
Похожа чернь на водоросль речную,
И от своей подвижности гниет.
Вестник.
Еще известье, Цезарь. Менекрат
С Менасом, - знаменитые пираты,--
Его поверхность разными судами.
На берега Италии они
Свершили не один набег отважный.--
Прибрежный житель чуть о них заслышит,
Горячая волнуется. Корабль,
Чуть выйдет в море, в плен к ним попадает.
Помпея имя больше нам вредит,
Чем все его отряды.
.
О, Антоний!
Воспрянь от оргий праздных! В дни былые,
Когда ты, консулов убивши Панса
И Гиртия, был изгнан из Модены,
Тогда ты терпеливей, чем дикарь,
Переносил лишенья, хоть воспитан
Был в роскоши. Пил конскую мочу,
И воду желтую болот, которой
Кислейших ягод на кустах дичайших,
Глодал кору древесную, подобно
Оленю средь зимы, когда луга
Покрыты снегом. Говорят, на Альпах
Его иной-бы умер. И все это
(Теперь рассказ мой честь твою позорит)
Ты вынос, как солдат, и даже щеки
Твои не похудели от лишений.
Лепид.
Цезарь.
О, если-б стыд вернул
Его скорее в Рим! Пора обоим
Нам в поле выступить. Для этой цели
Полезна наша праздность.
Лепид.
Завтра, Цезарь
Тебе смогу я точно указать,
Какия силы на воде и суше
С грозящею опасностью.
Цезарь.
До встречи
И я займуся тем-же. До свиданья.
Лепид.
Какия ты получишь отовсюду,
Прошу мне сообщить.
Цезарь.
Не сомневайся
(Уходят).
СЦЕНА V.
Александрия. Зал во дворце.
Входят и Мардиан.
Клеопатра. Хармиана!
Хармиана
Клеопатра.
Дай мандрагоры выпить мне.
Хармиана.
Зачем?
.
Чтоб время все проспать, пока Антоний
В отсутствии.
Хармиана.
Ты думаешь о нем
Клеопатра.
Это ведь измена!
Хармиана.
Едва-ль, царица.
.
Евнух Мардиан!
Мардиан.
Чем повелишь служить тебе, царица?
Клеопатра.
Мне в том, что есть у евнуха. Ты счастлив,
Что оскоплен. Твои мечты свободны,
Не мчатся из Египта. Ты любить
Способен?
.
Да, царица.
Клеопатра.
В самом деле?
Мардиан.
Того, что в самом деле делать должно.
И все-ж я знаю страсть. Я вижу в мыслях
Все, что Венера с Марсом совершали.
Клеопатра.
Где он теперь? Стоит он иль сидит?
Пешком идет-ли? Сел-ли на коня?
О конь счастливый, на себе несущий
Антония! Безстрашен будь, о конь!
Кто пол-земли поднял, десницу, щит
Людского рода! Может быть, теперь он
Шепнул: "где змейка нильская моя?*
Он так меня зовет. Но я питаю
Захочет-ли он думать обо мне,
Столь смуглой от лучей влюбленных Феба,
Столь глубоко морщинами покрытой
Рукою времени. Вот в дни былые,
Была куском я царским! И великий
Помпей стоял недвижно, взор вперяя
В мое лицо. Хотел бы здесь он бросить
Восторга якорь и глядеть до смерти
Входит Алексас.
Алексас.
Привет тебе, владычица Египта!
.
Как мало ты лицом похож на Марка
Антония! Но он тебя прислал,
И этот чудодейственный напиток
Тебя позолотил. Как поживает
Алексас.
О, царица,
В последний миг перед моим уходом
В последний раз поцеловал он эту
Что он сказал, в моем таятся сердце.
Клеопатра.
Мой слух желает вызвать их оттуда.
Алексас.
"Мой добрый друг",--сказал он: "передай,
Что верный римлянин послал великой
Египтянке сокровище вот это,
Из раковины взятое. Намерен
У ног её он искупить ничтожность
Ея престол могучий. Весь восток,
Скажи ей, будет звать ее царицей".
Затем, кивнув мне головой, он важно
Сел на коня ретивого, и конь
Наверно заглушил-бы.
Клеопатра.
Был он весел
Или грустил?
.
Он был, как время года
На рубеже между теплом и стужей,--
Не весел и не грустен.
Клеопатра.
Подобрано расположенье духа!
О, Хармиана, милая! Заметь,
Вот это человек! Заметь: не грустен,
Чтоб тех не омрачить, чье настроенье
Не весел, чтобы всем им показать,
Что мысль его и счастие в Египте;
На рубеже меж грустью и весельем!
О, смесь небесная! Хоть изступленье
Тебе, как никому другому в мире!
Ты встретил-ли гонцов моих?
Алексас.
Царица,
Гонцов различных. Почему ты шлешь
В таком числе их следом друг за другом?
Клеопатра.
Родившийся в тот день, когда забуду
Бумаги и чернил, о Хармиана!
Добро пожаловать, Алексас добрый!
Скажи мне, Хармиана, так любила
Я Цезаря?
.
О, доблестный мой Цезарь!
Клеопатра.
В другой раз подавись такой хвалою.
Скажи: мой доблестный Антоний!
.
Мощный Цезарь!
Клеопатра.
Клянусь Изидой, разобью тебе
Я зубы в кровь, коль Цезаря еще раз
Xармиана.
Прости, я твой припев лишь повторяю.
Клеопатра.
Незрелых дней зеленые сужденья!
Когда я так судила; но ступай.
Бумагу и чернил мне! Каждый день
Я буду присылать привет особый,--
Хотя-б пришлось Египет обезлюдить!
