| Автор: | Шекспир У., год: 1901 |
| Примечание: | Перевод Н. А. Толстого |
| Категория: | Сценка |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Гамлет, принц Датский. Действие первое (отрывки) (старая орфография)
Шекспир.
ГАМЛЕТ
Принц Датский.
Сц. I, II, III, IV.
Дозволено цензурою. Москва, 10 июля 1901 г.
МОСКВА. Типо-лит. Товарищества И. Н. КУШНЕРЕВ и Кo, Пименовская ул., соб. д.
1902.
Крылатое время уносит нас все дальше и дальше от той блестящей эпохи, когда, спустя полторы тысячи лет после Рождества Христова, могучия силы человеческого творчества уже на христианском мировоззрении развили такой пышный рост, что достигли вновь лучшого расцвета, какой когда-либо замечен в сумраке отдаленнейших времен.
Одно только непобедимое греческое искусство не было превзойдено. Лучшия скульптуры, как Микел-Анджеловский "Моисей", хотя по силе не уступают классическим статуям, но далеко не имеют той удивительной гармонии, которую мы невольно ощущаем в каждой жиле, в каждой мышце хотя бы бельведерского знаменитого торса. Тем не менее для всего последующого эпоха возрождения так же недостижима, как и эпоха расцвета греческого искусства, и Шекспир, несмотря на отделяющия нас от него полтысячи лет, представляется нам чем-то до того исчерпывающим человеческое существование, даже со всею современною наукою, что теперешнее знание и мышление кажутся только частями его мировоззрения, которые, не достигая его обобщающей мощи, легко укладываются в бесконечных перспективах построенного им лабиринта человеческого созерцания. Этими преимуществами объясняется то неугасимое стремление к передаче его драм всеми народами на свой родной язык и громадный авторитет, которым он везде заслуженно пользуется. Кто бы ни начал серьезно изучат литературу, неминуемо, повышая свои вкусы и силу глубины мышления, в конце-концов наткнется на Шекспира и признает в нем гения недосягаемой величины. Не в этих кратких словах, предпосылаемых моему переводу 4-х такого "гиганта-мастера",-- нет, я хочу сказать всего несколько слов в защиту моего скромного опыта, дабы мое желание, от которого я не в силах был воздержаться, показалось читателю понятною и простительною дерзостью. Мой опыт не есть систематический перевод,-- я этим не задавался, я не искал краткости, не совместной с русским языком, певучим и любящим повторения, я не боялся неточностей там, где точность не важна; я хотел только звучно передать красоты некоторых мест, в которых поэтическая образность и глубина мысли неразделимы, даже до звукоподражания; я хотел выразит самое для меня дорогое, не заботясь о том, что скажут.
Я знаю, что всякий, кто вздумал бы критиковать мою работу, найдет многое для своего сарказма, начиная с рифм, в которые по тем или другим причинам вылились мои строки, но добросовестный критик не откажет мне в том, что есть места, переведенные ново, оригинально и близко к подлиннику, а если он благосклонно еще отметит и особенность общого колорита, который обыкновенно отсутствует в переводах, то я буду более чем доволен.
ДЕЙСТВУЮЩИЯ ЛИЦА:
Гамлет, сын покойного и племянник настоящого короля.
Полоний, лорд-камергер.
Гораций, друг Гамлета.
Лаэрт, сын Полония.
Корнелий.
Розенкранц.
Гиндельштерн.
Озрик.
Священник.
Марцелло, офицер.
Бернардо, офицер.
Франциско, солдат.
Полковник.
Посол.
Дух отца Гамлета.
Фортинбрас - принц Норвежский.
Офелия, дочь Полония.
Придворные, дамы, офицеры, солдаты, актеры, могильщики, вестники, матросы, слуги и другие.
Действие происходит в Эльзиноре.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ.
Франциско на часах. Входит Бернардо.
Бернардо.
Кто тут есть?
Франциско.
И назови себя.
Бернардо.
Да здравствует король и вся земля!
Франциско.
Бернардо.
Я.
Франциско.
Заботливо в свой час находитесь вы близко.
.
Как раз двенадцать бьет; ступайте спать, Франциско.
Франциско.
Спасибо за приход. В некрытом шалаше
Чертовски холодно и скверно на душе.
.
Спокойно все у вас?
Франциско.
И мышь не поскребется.
Бернардо.
Да если попадется
Горацио тебе с Марцелло, то моих
Ночных безсонных грез соперников двоих
Проси спешить скорей...
.
Я будто слышу их.
Эй, смирно!.. кто тут? Стой!..
Горацио.
Друзья родной земли...
.
И Датчанина строй.
Франциско.
Покойной ночи вам.
Марцелло.
Пусть осенит тебя час отдыха спокойный.
А кто тебя сменил?
Франциско.
Бернардо занял пост.
Марцелло.
Э-э! Бернардо.
Бернардо.
Ну.
Горацио.
Вот часть его пред вами.
Бернардо.
Добро пожаловать, Горацио! И с нами
Марцелло.
Что "это самое" являлось нынче ночью?
Бернардо.
Не видел ничего.
.
Горацио зовет
Все это ложною фантазии игрою.
Он говорит, что нам мерещится с тобою,
И даже ужас тот не хочет допустить,
Вот почему его просил я сторожить
Здесь так же, как и мы, мгновенья этой ночи.
И если нас оно захочет посетить,
То пусть он подтвердит, что видят наши очи,
"появлением" заговорит быть может...
Горацио.
Но!..
Брось, брось... все это вздор, - не явится оно.
Бернардо.
Как все произошло, с терпением и строго.
Вы разрешите нам еще вас убеждать
И ваши уши тем вторично утруждать,
Что дважды мы вдвоем здесь видели недавно.
.
Вот, в самом деле, славно!
Присядемте сперва, как следует, потом
Бернардо сам раскажет нам о том.
(Садятся.)
.
Из всех ночей та ночь, что мы здесь были оба,
Поистинне была темней и тише гроба;
На столько ж, как теперь, от полюса туда
На запад медленно склонялася звезда...
Ударил колокол, мы слышим, час уж бьет...
Марцелло.
Т-с... смирно! замолчи! Все там же выступая,
Опять "оно" идет...
(входит).
Бернардо.
В том самом образе, как наш король покойный.
Марцелло.
Бернардо.
Смотри, как есть король, тому...
Клянусь, Горацио, не может быть сомненья.
Горацио.
Гнетет меня оно
Боязни трепетом и страхом изумленья.
Бернардо.
Не хочет ли, смотри, чтоб говорили с ним?
.
Спроси, Горацио!
Горацио.
Чем был ты,
Присвоивший себе минуты темноты,
Похороненного отныне навсегда
Величья Дании, воинственно прекрасной,
В котором здесь оно ходило иногда,
Пока не наступил день горести несчастный? -
Марцелло.
Обиделось оно...
Бернардо.
Уходит, посмотри!
.
Стой! говори, ответь! Я заклинаю, стой!
(Тень исчезает.)
Марцелло.
Пропало все из глаз, скрывая образ свой,
Бернардо.
Что, как, Горацио? дрожишь ты и бледнеешь,
Иль нечто больше здесь фантазий разумеешь!
Как думаешь о том?
.
Как перед Господом, я верить бы не стал
Тому, когда бы сам, так непреложно верно,
Своими все сейчас глазами не видал.
Марцелло.
Горацио.
Как ты с самим собой. В таких же латах он,
В каких был Гамлет наш, когда был им сражен
Норвежец гордый. Так сурово потемнело
Об лед ударив, сбросил свысока,
Рукою мощною, врага повергнув смело.
Как странно...
Марцелло.
И в этот самый час оно во тьме глухой
Прошло торжественно, воинственной стопой.
Горацио.
В котором именно нам думать направленьи
Ответа мысль моя пока мне не дает,
Но Дании грозит большой переворот.
Марцелло (садясь).
Зачем такой везде надежный караул,
Лишая ночью сна, всех подданных тревожит?
Зачем повсюду спех? зачем несется гул
Заготовляемых лекал для пушек медных?
На верфях мастеров зачем торопят бледных,
Зачем как будний день и праздник у них бедных?
Всей этой суеты зачем кругом туман?
Кто может мне сказать?
.
Я это вам могу, друзья, растолковать,
Как нам передает молвы стоустой шопот,
Который разнесла народная волна:
Покойный наш король, которого видна
Норвежца возбудил. И старый Фортинбрас
С покойным Гамлетом сразился о ту пору.
Наш доблестный Гамлет, каким он о сю пору
В сем бренном мире чтим, тогда его убил
Норвежца гордого владенья получил.
Когда бы пал Гамлет, все земли Фортинбрасу
Достаться бы должны. Смысл актов и бумаг
Печать и подписи установляли так.
Законных наших стран, границ опоры твердой
Насильем и мечом желая нас лишить,
Весь договора смысл задумал заглушить.
Клокочущим огнем, неудержимой лавой
Которую кой-где в Норвегии собрал;
Решительных на все бродяг он подобрал,
Готовых с голоду сломить устав закона,
В угоду прихотям, желаньям и мамону.
Стремленье алчное лишить нас вновь владений,
Норвежцем-стариком утраченных давно.
И оградить страну от этих вожделений
Я нашего двора заботу чую. Стон,
Мы видим потому теперь со всех сторон.
Бернардо.
Пожалуй, что и так. Величьем окруженный,
Нас призрак убедить в том мог вооруженный,
На брань, которой он давно себя обрек.
Горацио.
То атом, чтоб смутить нам разуменья очи.
Великий Рим, пред тем как мощный Юлий пал,
По улицам его, стеная дни и ночи,
Носился бешено, кружился и мелькал
Хор страшных мертвецов со скрежетом зубовным,
Одетый саваном, как облаком огромным?
Пылая заревом, сошла росою кровь...
По солнцу тень плыла и возникала вновь,
И будто миру час кончины возвещая,
Владенья влажные во власти совмещая,
Померкла светлая Нептунова звезда.
Такие же теперь предвестники злых бедствий
Грозят нам ужасом таинственных последствий,
И так же, как тогда, земля и небеса
(Входит тень.)
Но тише! погляди, - вот где опять оно!
Пускай меня сразит, как серп срезает колос,
Ему я заступлю дорогу. Все равно!
Живое слово, звук, способность речи, голос,
То говори!..
Свершая подвиг свой,
Несешь ли ты судеб грядущих откровенье,
Которое тебе сулит покой,
А мне спасенье,
То говори со мной!..
Страну ли ты свою, любовью охраняя,
Пока тебе помочь могу, ее спасая,
О, говори со мной!
Или, присвоив клад и совесть отягчая,
В былые дни твои случилось, может быть,
За что во тьме глухой вы, духи, изнывая,
(Как говорят) томитесь до зари,
То говори мне!.. Стой и говори,
А, говори о том... пока не отлетело,
Марцелло.
Мне не ударить ли
В него моим мечом?
Горацио.
Бернардо.
Здесь.
Горацио.
Вот оно.
Марцелло.
Ушло.
Угрозу силы мы противополагая
Величью, Духа оскорбить лишь можем, забывая,
Другия надобны, и он неуязвим.
Все наши происки лишь жалкия уловки.
Бернардо.
Оно заговорить готовилось, когда
Горацио.
И прочь рванулось вдруг, - заметил ли ты это? -
Как виноватое от окрика. Звеня
Всем горлом, как труба в час утренний разсвета,
Взывает пением ко власти Бога дня,
И всякий дух ветров, земли, воды, огня
Уходит тот же час обратно в заключенье.
Такому правилу мы видим примененье.
.
Оно разсеялось при крике петуха.
Я слышал, что во дни свободы от греха,
Когда мы празднуем Рождение Христово,
То вестником зари благословенно новой
Все духи, как туман, с земли сбегают прочь;
И ведьма льстивая, и злая чаровница
Ни грезы юноши, ни сон отроковицы
Не может чарами красы земной смутить.
;
И ночь здоровая свой мрак боится лить.
Так тихо в чистоте и свято это время.
Горацио.
Да! То же слышал я, и только потому
Но посмотри! сюда, сияя счастьем власти,
Росою шествует с восточных тех высот
В одежде пурпура к нам утро золотое!
Снимайте караул в виду его красот,
Я жизнию клянусь, виденье неземное
С ним будет говорить, хотя для нас немое.
Согласны ли ему вы все пересказать,
Как нам любовь и долг должны повелевать?
.
Да, сделаемте так, прошу я вас об этом,
Я знаю в этот час, где встретиться с Гамлетом.
СЦЕНА II.
Торжественный зал в замке.
Король.
Хотя смерть Гамлета, любезного нам брата,
Не перестанет в нас печалью расцветать,
А всю страну тяжелая утрата
И верные сердца рыданьем наполнять;
Хоть наша сдержанность в борении с природой
Нам мысли грустные навеяла о нем,
Но, светлым помыслом проникнув тьму невзгоды,
Затем-то мы сестру, теперь царицу нашу,
Которая страну наследовала вашу,
С разбитой радостью супругой нарекли.
С слезой в одном глазу - в другом мы обрели
В венчаньи токи слез и смерти песнопенье
Мы можем совместить, умея поровну в весах души делить
И горесть разума, и сердца восхищенье.
Поступком мы своим не оскорбили дум,
За все благодарим.
Теперь: несется шум,
Что Фортинбрас младой, которому сказали,
Что после Гамлета почившого страна
Он нашей доблести не верит, без сомненья,
И думает, что власть ему дана
Мечтать о выгодах!
Лишая нас почтенья,
Которые давно в поконченных боях
По смерти их отца остались за Гамлетом.
Но кончимте об этом. Мы шлем послов сейчас
В Норвегию тайком, где этот Фортинбрас
Настойчиво его мы дело прекратить,
Которое его племянник, как мы знаем,
Затеял. Я могу здесь присовокупить,
Что старику поход легко остановить
Племянник Фортинбрас, как мы и намекаем,
В вассальствах дядюшки лишь только мог.
К ним плыть,
Корнелий добрый, вас мы с миром обрекаем
Норвежцу старому свезите наш поклон -
Пусть счастлив будет он.
Не превышая смысл и силу полномочий
Против того, как с вас потребуют дела,
Вы едете к нему, не ожидая ночи.
Прощайте! Пусть ваш спех всем будет нам служить.
Вольтиманд и Корнелий.
Король.
Мы верим этому. Прощайте! путь счастливый.
(Корнелий и Волътиманд уходят.)
Теперь, Лаэрт, мой друг, в чем дело? Терпеливый
И дать согласие. О чем же речь твоя?
Как голова близка её родному сердцу,
Иль как рука уста способна разуметь,
Отцу Лаэртову готов служить по сердцу
Лаэрт.
Прошу дозволить мне во Францию вернуться.
Здесь добровольно я с охотой нахожусь,
Чтоб долг исполнить мой, которым я горжусь, -
И в вашем торжестве участвовать. Но рвутся
Опять ко Франции. Вот просьба в чем моя:
Раз мною долг исполнен,
Прошу я милости, которой преисполнен
Всегда был мой король.
.
Вполне ли убежден
Отец ваш и его имеете ль согласье?
Полоний скажет что?
Полоний.
Молчанием моим, как временным участьем
К мольбам настойчивым, и, наконец, достал
Согласье трудное, которое я дал.
И я, король, молю на это позволенье
Король.
Лови счастливый час, Лаэрт. Тебе там время
Пусть служит весело! желание твое
Дополнит смелостью согласие мое.
Кладет свое ярмо, мой родственник и сын...
Гамлет (тихо).
И более родной, но вне всего родного.
Король.
Какая туча свет вам закрывает снова,
Какая ночи тьма туманит этот взор?
Гамлет.
Королева.
Гамлет мой добрый, сбрось ночных теней простор,
На Данию свой взгляд с улыбкою привета
Скорее обрати! Не вечно, с этих пор
Искать тебе отца. К чему судьбе укор:
Живых во прахе нет, в былом струится Лета
И все живущее один мгновенья сор.
Так просто ведь оно: все в мире помирает,
Гамлет.
Да это очень просто...
Королева
Когда Гамлет как прочие все знает,
Столь странным кажется зачем ему оно?
Гамлет.
Что? кажется? - нет, есть!
Я "кажется" не знаю,
"кажется" за слово не считаю,
Я знаю то, что есть!
Нет, матушка, ни то, что надеваю
Я этот черный плащ, ни траурный наряд,
Ни бурный этот вздох стесненного дыханья,
Ни худоба лица, ни стон глухой стенанья -
Все признаки скорбей ни горя своего
Не могут передать, ни чувства моего.
Все то, что видимо, то кажется, конечно.
Все, чем печаль души нас может украшать.
Король.
Прекрасно, Гамлет, так оно и достохвально
Душею вашею отца покой почтить.
Но твой отец, как ты, в тоске души печальной
Ведь тоже хоронил отца? Так должно быть.
И дед ведь прадеда сумел похоронить...
Пусть переживший долг любви воздаст сыновный
Но растравлять в себе упорную печаль...
Греха надменного упрямство - склонность эта
И неприличная мужчине скорбь. Как сталь
Мужчина должен быть. Нет, не достоин света
То сердца слабого безумье! - Это тьма!
Тьма невоспитанной и неупругой мысли,
Ведь все, что знаем мы, безспорно в нашем смысле!
К чему же прихотью противиться тому
Грешить против небес. Приказ небес природе
Не соблюдать! Сознанье обмануть,
Которое всегда и в целом смертном роде
Лишь только смерть отцов и может помянуть
Чье ж, если не его, от века восклицанье:
"Так должно быть всегда."
Мы просим об одном:
Покинь, Гамлет, и сбрось тоску печали томной!
И пусть узнает мир, что вы в любви укромной
У сердца нашего, у трона - ближе всех!
Что сладости любви, что нежных чувств утех
Мы не лишаем вас, как нам родного сына,
Чтоб школу посещать, в нас нет на то желанья.
В лучах любви и радости сиянья
Нам взгляды радуя и двор чаруя весь,
Мы просим очень вас остаться с нами здесь,
Королева.
Пусть матери слова не пропадают тоже.
Забудь свой Виттенберг и оставайся здесь;
Прошу тебя, мой сын, раздумать и остаться.
(королеве).
Как можно лучше вам готов повиноваться.
Король.
Вот это радостный, приветливый ответ!
Сударыня, идем. Любезно речь Гамлета
Цветет улыбкою в душе. И радость эта
Наполнит Дании бокалы до краев;
Пусть пушек гром, взлетев до неба облаков,
В знак, что веселием полны дворцы и домы.
Пусть небо говорит, когда мы славу пьем,
И шумно повторит земной наш пир.
Идем.
Гамлет (один).
О, если бы вся кровь, все кости, это тело,
Растая в воздухе, разсыпались росой!
Покончить жребий свой...
О, Боже!.. Боже мой!..
Как скучны и смешны, как стары и ничтожны
Здесь мира этого значенье и права!
Ты, копоть правды ложной,
Ты сад неполотый, где сорная трава
Уходит в семена, плодя свое отродье!
Вонючей пошлости полно бытье в природе!
Жизнь в мире смерти гаже!
Два месяца пути!.. Да что я, меньше даже
Со дня его кончин! Такого короля!
А... то был Гелиос в сравненьи с тем сатиром.
Тобой дышала мать, твой свет пила земля...
Как ты любил ее! Небесный ветер смел ли
Все время, как ты жил, достичь её ланит?
О, небо и земля! Припомнить я хотел ли,
Да ведь бывало как она им дорожит!
Бывало льнет к нему и ласкою дарит...
Казалось, что любовь была её питанье, -
И через месяц вот... Умри воспоминанье,
Не больше месяца, - скорее чем башмак
Успела износить, в котором шла за телом
Несчастного отца, заплаканная так,
Как Ниобея мать, под покрывалом белым,
Что ж? Даже и она!
О, небо светлое! Животным не дана
Душа и мысль, но те и то грустили б дольше,
А ты! Ты нагрешила больше!..
Похожий столько же на бедного отца,
Как я, Гамлет, теперь похож на Геркулеса...
Чрез месяц?.. А?.. не высохла завеса
Ея притворных слез, которых соль видна
О, гнусный пыл страстей, толкнувший - и кого же! -
В безчестие греха, в кровосмешенья ложе!
...Оно не даст добра, не может счастья дать,
Лишая нас того, что нам всего дороже...
Входят Горацио, Бернардо и Марцелло.
Горацио.
Желаю здравствовать я вашей чести, принц!
Гамлет.
Горацио?! коль не смутился я...
Горацио.
Он самый, государь, всегда слуга ваш бедный.
Гамлет.
Что делаете вы, сбежав из Виттенберга?
Марцелло...
Марцелло.
Государь...
.
Я очень рад вас видеть. Добрый вечер!
Но в самом деле, что из Виттенберга к нам
Вас привело сюда?
Горацио.
Мой добрый государь.
Гамлет.
Самим врагам твоим я б не дал так сказать,
Тем боле ты мой слух не должен оскорблять
Мою в слова твои и донесенья веру.
Непостоянств твоих я разумею меру:
Ты не ленив. Но что вам делать здесь?
Мы в Эльзиноре вас научим до отъезда
Горацио.
Я прибыл, государь, сюда на погребенье
Отца вашего, принц.
Гамлет.
Не повергай меня насчет себя в сомненье;
Не насмехайся так безплодно надо мной.
На свадьбу матери как раз попал ты впору;
Ты значит, поспешил ко свадебному сбору.
.
Гроб и венец ведут друг друга за собой.
Действительно, оно последовало скоро.
Гамлет.
Скоп, скоп, Горацио, остатков от поминок
Пусть встретил раньше б я всех злых врагов на небе,
Чем эти злые дни, какие настают.
Отец!.. мне чудится, что все отца я вижу!
Горацио.
Гамлет.
В очах души, Горацио.
Горацио.
Он славный был король. Когда-то я видал
Гамлет.
Да, был он человек
Во всем, везде, всегда! Но рок его отнял,
И не найти ему подобного вовек!
.
Сдается, государь, его вчера я видел.
Гамлет.
Ты?.. Видел? Как! Кого??
Горацио.
Гамлет.
Отца и государя?!..
Горацио.
Умерьте ваш порыв, мгновение одно
И я вам передам в присутствии друзей
Историю чудес по памяти моей.
Гамлет.
Любовью неба, дай услышать мне скорей!
.
Две ночи на посту Бернардо и Марцелло,
Когда кругом их тьма полночная чернела
И сном покоилась в безмолвии земля,
Вдруг были встречены тем, что пред вами смело,
Воинственная бронь его во тьме блестела,
Во всеоружии от ног до головы.
От них не далее, чем как стоите вы,
Являлося оно и трижды перед ними
Едва в их сторону склоняясь головой
И долго, пристально следя как бы за ними.
Но взгляд их и глаза застыли, как во сне;
Речей от трепета лишенные, они
И тайну дивную передавая мне,
Просили в случае проверить это снова.
На третью ночь я был на карауле их.
Все было точно так, и вот уже троих
Вновь посетила нас таинственность явленья.
Едва я превозмог порыв моей тоски!
Отца вашего, принц, ведь я видал, и что же?!
Взгляните вот сюда: вот две мои руки -
Гамлет.
Но где ж случилось все? - Скажите мне о том!
Горацио.
Там, где дежурили, на парапете том.
.
Вы говорили с ним?
Горацио.
Да, говорил, - притом
И спрашивал, - оно не отвечает.
Как будто голову, готовясь говорить...
Но только вздумало оно пошевелить
Концом бровей своих, как, утро возвещая,
Запел петух как раз; и тотчас исчезая,
Пропало все...
Гамлет.
Да это очень странно!
Горацио.
Такая же, как то, что я живу на свете,
И мы за долг почли вам тотчас же, милорд,
Подробно доложить, что знаем о предмете.
Гамлет.
Вам в караул идти опять сегодня ночь?
Все.
Так точно, государь.
Гамлет.
Вооруженное, вы говорите?
Все.
Вооруженное.
Гамлет.
От головы до пят?
Все.
Да, с ног до головы.
.
Лица его не видно?
Горацио.
О, видели, милорд: он с поднятым забралом.
Гамлет.
Горацио.
Нет, был он удручен скорее, чем разсержен.
Гамлет.
Что ж бледен иль багров?
.
Нет, бледен, очень бледен.
Гамлет.
И свой оно на вас приковывало взгляд?
Горацио.
Гамлет.
Хотел бы я там быть!
Горацио.
Оно б вас изумило.
.
Да, очень может быть...
И долго оно было?
Горацио.
Пока до сотни раз сочтете не спеша.
и Бернардо.
О, дольше, много дольше!
Горацио.
Не в раз, когда я был.
.
А борода его была седая? Так ли?
Горацио.
Она была как раз, какой была при жизни:
Как соболь с проседью.
.
Я с вами эту ночь. Быть может, вновь придет.
Горацио.
Уверен в этом я.
Гамлет.
Видение, ко мне, то я ценою жизни
И что бы ни было заговорю с тобой!
Пусть самый ад ревет всем зевом о молчаньи,
Я с ним заговорю!
Коль в тайне это все
Хранилось до сих пор,
Хранится пусть оно в тиши как можно дольше.
И что бы в эту ночь ни посетило нас,
Сумею вам воздать. Желаю счастья вам!
В двенадцатом часу я с вами на площадке.
Все.
Почтенье вашей чести.
Гамлет.
Прощайте!
(Уходят.)
Отца,
Вооруженный дух. - Не все благополучно,--
И козни злобные, и горькия обиды.
Скорей бы ночь,
А до тех пор спокойна
И в мире будь душа.
Плоды погибели, вскрывая сердца раны,
Хотя б обрушилась на них земля сама,
Закрыв собою их от взгляда и ума.
СЦЕНА III.
Офелия и Лаэрт.
Лаэрт.
Все то, что понужней, погружено. Прощай!
Однакоже, сестра, коль будет ветер вскоре
От вас попутный дуть, неся волною в море
И чаще о себе меня оповещай.
Офелия.
Ты сомневаешься?
Лаэрт.
А что же до Гамлета
Смотри, пожалуйста, с улыбкою на это,
Как на игру крови у светских остряков,
Как на фиалки цвет. Весною молодою
Свой чудный аромат она так нежно льет!
Хоть сладок, может быть, но нежит нас собою
Минуту, вот и все, покуда лишь цветет.
Так нежат чары сна: мгновение - не дольше.
Офелия.
Лаэрт.
Да. Считай того не больше
За тем, что смысл вещей с их внешностью растет:
Чем выше создан храм, тем, больше в нем влечений,
Тем громче и полней дыханье песнопений,
(Согласен допустить), хотя бы не шутя,
И воля, честный пыл души его покуда
Лукавством грязных дум еще не запятнав,
Желанье в чистоте хранит. Но ты повсюду
Его стремления не в полной его власти, -
Так можно ли ему и отвечать за них?
Он весь, лишенный чувств своих,
Принадлежит не сам себе к несчастью,
От самых малых лет до смерти наделен.
Не так он поступать обязан от рожденья,
Как вольный человек без сана и значенья.
Залог в нем скрытых сил и золотые сны,
Поэтому его и выбор ограничен
Той тела целого подачей голосов,
Которого главой он в жизни возвеличен.
Так что, когда тебе потоком нежных слов
В пределах сил его, поверь ему настолько,
Насколько слова смысл поступком закрепить
И с целой Данией свой выбор согласить
Он может. Взвешивай, умом соображая,
Не то доверчив слух и песнь любви впивая,
Ты, сердце потеряв, сокровища твои
Утратишь, чистоту и радости свои
Его безумию безвластному вверяя.
Смыкай поуже круг любви святой твоей
Вне натиска страстей, опасности желанья:
Чистейшая из дев распутна уж тогда,
Когда в ней вспыхнуло красы её сознанье,
Нескромностям луны в полночный час бывает.
Поверь мне, страх греха от многого спасает!
И добродетели касалась клевета.
Как часто видим мы, что даже почка та,
Червем подточена, внезапно пропадает,
Когда в природе жизнь так щедро разлита.
Ах, в росах вешних дней коварней дуновенье
Скрывает иногда злых ядов испаренье;
А в мыслях чистоту. Боязнь - ограда бедствий,
Непоправимых зол и пагубных последствий.
А юность нас сгубить готова и тогда,
В грехе сообщника и вовсе нет когда.
.
Я удержу, урок и наставленье,
Как верный страж души, не дремлющий в решеньи.
Но, брат мой дорогой, не будь передо мной
В своих проповедях, как пастор тот надменный,
Указывая нам,
Смеясь над сказанным, шагает смело сам
В цветущих пажитях любви и сладострастья.
Лаэрт.
Не бойся...
Нас время быстрое: отъезда срок пройдет...
Чу, вот и батюшка, мне кажется, идет!
(Входит Полоний.)
Вдвойне благословить - двойная благодать.
Полоний.
Еще все здесь, Лаэрт. На борт, на борт! Отдать
Пора уж якоря; смотри, ведь скоро вечер.
Стыдись! Уж паруса надул попутный ветер;
Благословенье? Вот. (Кладет руки на голову Лаэрту.)
С напутственным моленьем
Прими его, мой сын, - я с ним душою весь.
Советы отчии всегда барыш дадут;
Они, коль вспомнишь их, разсудок к заключеньям
Разумным приведут,
Особенно когда их применяем впору.
А действиям своим несообразных дум
Не доверяй тотчас без строгого разбору;
Будь фамильярно прост; но грубым - никогда;
Друзей, какие есть, испытывай всегда
Ты к сердцу приковать их обручем стальным;
Ко всем же остальным
Ты относись слегка, не утруждай ладони
Со всяким выскочкой, безперым сорванцом
И недосиженным на мудром жизни лоне,
Но выпущенным в свет безсмысленным отцом.
Старайся избегать безпутной глупой ссоры,
А если впутался средь шумного раздора,
Дай ухо всякому, язык же - про себя;
Выслушивая всех, удерживай сужденье:
Сокрытое в себе дороже наше мненье.
Пусть выбором одежд займется кошелек,
Расход на выручку. Пусть платье будет пышно,
Но и не вычурно. Ценно и не пестро.
А двор и высший круг во Франции, как слышно,
Нарядом славятся и говорят остро.
Одежда говорит без слов за человека.
Не одолжай в заем и сам не занимай:
Как часто видим мы, сам это замечай,
Заем и с дружбою безследно пропадают;
И в холоде души друг друга потеряют;
Заем расчетов зло и яд мужской судьбы.
Но вот что главное. Коль сам себе ты верен,
То в этом, как и в том, что ночь спешит за днем,
Что перед прочими в понятии твоем
Не будешь ты фальшив. Прощай! Твое сужденье
Да укрепит в тебе мое благословенье!
Лаэрт.
Прощайте, батюшка! Запомню все, как есть,
С любовью искренней склоняюсь к вашей груди.
Полоний.
Ну, время нас не ждет; ступай, тебя ждут люди.
Лаэрт.
Прощай, Офелия, и помни мой совет.
.
В ларце души моей смыкая твой завет,
Тебе я ключ даю того, что сохраняю.
Лаэрт.
Прощай. (Уходит.)
.
О чем с тобой он говорил, скажи.
Офелия.
О принце Гамлете, не в гнев вам...
Полоний.
Что это. Впрочем, я, насколько понимаю
Все то, что вкруг меня частенько говорят,
Успел уже узнать, что он с тобой проводит
Часы наедине; и если происходит
И ты сама на тех свиданиях укромных
Была добра в словах, и щедрых и свободных,
Тебе замечу я, душой тебя любя:
Не в силах разуметь ты ни сама себя,
Быть дочери моей в достоинстве и чести.
Что между вами есть? - скажи мне правду всю.
Офелия.
Он, батюшка, почтил меня своей любовью.
.
Любовью... пфе! почтил он этим дочь мою
И подал тем предлог к насмешкам и злословью.
Ты судишь о судьбе твоих грядущих дней,
Как девочка в чаду наивности своей.
Как склонность ты его сейчас мне назвала?
Офелия.
Не знаю, батюшка; об этом к заключенью
Моя о нем мечта меня не привела.
.
Так я вас приведу. Почти себя ребенком,
Когда почла его почтенье столь же звонким,
Как золото, а грош ему цена.
Ты почитай себя дороже, дочь, порою
Не чтя мои слова с их жалкою игрою,
Почтением глупца меня ты наградишь.
Офелия.
Он мне в любви своей почтительно признался
Полоний.
Ты "скромностью" зовешь. "Почтенье" говоришь.
Поди, рассказывай: меня не удивишь.
Офелия.
Ручательством в словах любовь он призывает
И небо светлое в свидетели берет.
Полоний.
Да, знаем, знаем мы! Силки для перепелок,
Куда щедра душа и как легко дает
Все клятвы языку, а он куда как ловок!
Нет, пламя это, дочь, пред нами ярко льет
Лишь свет, но не тепло: оно горит для взора.
Оно в делах своих, как в обещаньях, скоро
Угаснет как ничто. - Ты это так и знай!
Отныне будешь ты значительно скупее:
Своим присутствием любовь не награждай.
Чем милого приказ придти на разговор.
Гамлета же ты так цени от этих пор,
Коль цену истины и жизни ты узнала.
Он молод и здоров
Которыми тебя сама судьба связала.
Короче, клятвам тем, смотри, не верь никак:
Способные купить совсем не то, что так
Невинный тешит взор, оне - одно старанье
И дышат святостью, чтоб легче обольстить.
Однажды навсегда прошу я затвердить,
И, в мыслях у себя не допуская смуту,
Коль будешь ты иметь свободную минуту,
Смотри, запомни все и будь послушна мне.
Ступай и поступай не слишком простодушно.
Офелия.
Всегда вам и во всем, отец мой, я послушна.
Площадка.
Входят Гамлет, Горацио и Марцелло.
Гамлет.
Кусается мороз. Ужасно холодно!
.
Как резок воздух здесь, так вот и щиплет стужа.
Гамлет.
Который час?
Горацио.
Марцелло.
Уж пробило.
Горацио.
Вот как! Я не слыхал.
В который дух
Привычку взял...
Что это? (Слышны барабаны и трубы.)
.
Король наш до разсвета
Пирует, бесится, ест, пьет, кутит за двух
И буйным оргиям безумно предается.
А рейнским как вином достаточно упьется,
А за трубою вслед кимвалов слышен звон,
И барабанный гул далеко раздается,
Победы песнь творя над выпитым вином.
Горацио.
Гамлет.
К несчастию, наш дом
Того держаться стал. Хоть я и приучился,
Но лучше бы, по мне, обычай тот забылся,
На запад и восток нам бранное названье,
Нас свинским именем зовет крещеный мир,
Такия росказни способны погубить
Тех подвигов благих, что нам дано свершить,
Так, с грустью видим мы крушение всего:
Устоев, разума и чести всей порою.
(Ведь даже круг среды влияет на него)
Ошибка малая его казнит собою.
Чем выше он душой, тем строже злобный век
К таким спешит позор, их счастие оставит:
Хотя не виноват в рожденьи человек,
Малейшее пятно семейства и породы
И за одну черту он кару должен несть.
Вдруг все против него, что только в жизни есть,
Правдивый, искренний, ответ его прямой,
И совести порыв чувствительный и нежный,
И нерешительность, которую взяла
Любовь в проводники, и тот поступок смелый,
От зла душе. Так малой искры жар
Всепожирающий вздымает вдруг пожар...
(Входит)
Горацио.
Глядите, государь, оно идет! - Смотрите!
Гамлет.
Дыханье ли небес, иль ада дуновенье,
Сулишь ли ты любовь, иль злобы дерзновенье,--
Послушай, я тебя зову Гамлетом,
Датчанин царственный, ответь душе моей,
Покой святых костей в их тесном заключеньи
Что возмутило вдруг? - В безмолвном заточеньи
Мы с миром погребли, зев мраморный вскрывая,
Извергнула тебя?
Что может означать, что ты, мертвец безгласный,
И, отвращение вселяя в ночь, ужасный
Обзор свершаешь свой при трепетной луне,
В серебряных лучах путь жизни проверяя?
Каков предел души в пространстве. Молви мне,
Откуда ты пришел, дух неба или рая,
(Тень манит Гамлета.)
.
Он за собой идти приказывает вам,
И что-то вам одним сказать как бы желая.
Марцелло.
Глядите, как добро лишь вас он приглашает
Подалее от нас, чтоб с вами быть одним;
С какою ласкою он взоры обращает! -
Горацио.
Нет, нет.
Гамлет.
.
Не делайте того!
Гамлет.
Булавки жизнь мою ничтожнее считаю,
Безсмертной, как он сам, душе моей?
Горацио.
А что как в омут вас с собою за одно
Основою, а верх над бездною ужасной
Повис. Там примет он для смертного опасный
Такой ужасный вид,
Подумайте: того, кто лишь туда восходит,
Вид самой местности в отчаянье приводит.
Там слышно, как внизу кипя пучин прилив
Гамлет.
Он все меня зовет. Иди, я за тобою!
.
Нейдите, государь!
.
Возьмите руки прочь!
.
Ни шагу в эту ночь!
Послушайтесь друзей в таком опасном деле.
.
Почуя силу льва, вперед меня влечет.
Пустите, господа! Виденье вновь зовет,
(Вырывается.)
Кто помешает мне за призраком стремиться.
Прочь, говорю я вам! Приказано судьбой. -
Иди!... я следом за тобой!
.
В отчаянье его повергнуло мечтанье.
Марцелло.
Горацио.
Марцелло.
Горацио.
Судьба устроит всё!
.
Идем вослед Гамлету.