Автор: | Шелли П. Б., год: 1819 |
Категория: | Трагедия |
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Граф Франческо Ченчи.
Джакомо,Бернардо - его сыновья.
Кардинал Камилло.
Орсино, прелат.
Савелла, папский легат.
Олимпио, Марцио - убийцы.
Андреа, слуга Ченчи.
Нобили, судьи, стражи, слуги.
Лукреция, жена Ченчи и мачеха его детей.
Беатриче, его дочь.
Сцена главным образом в Риме; во время четвертого действия она переносится в Петреллу, замок среди Апулийских Апеннин.
Эпоха: папство Климента VIII.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Комната в палаццо Ченчи. Входят граф Ченчи и кардинал Камилло.
Камилло
Мы можем это дело об убийстве |
Замять совсем, но только вам придется |
Которое за Пинчио лежит. |
Чтоб в этом пункте вынудить у Папы |
Согласие, я должен был прибегнуть |
К последнему ресурсу - опереться |
На все мое влияние в конклаве, |
И вот его Святейшества слова: |
"Граф Ченчи покупает за богатства |
Такую безнаказанность, что в ней |
Великая скрывается опасность; |
Уладить два-три раза преступленья. |
Свершаемые вами, - это значит |
Весьма обогатить святую Церковь |
И дать возможность гибнущей душе |
Раскаяться и жить, избегнув Ада: |
Но честь его высокого престола |
Не может допустить, чтоб этот торг |
Был вещью ежедневной, прикрывая |
Обширный сонм чудовищных грехов, |
Которых и скрывать вы не хотите |
". |
Ченчи
Треть всех моих владений, - что ж, недурно! |
Идет! Как слышал я, племянник Папы |
Однажды архитектора послал, |
Чтоб выстроить недурненькую виллу |
Средь пышных виноградников моих, |
В ближайший раз, как только я улажу |
Свои дела с его почтенным дядей. |
Не думал я, что так я попадусь! |
Отныне ни свидетель, ни лампада |
Не будут угрожать разоблачить |
Все, что увидел этот раб негодный, |
Грозивший мне. Он щедро награжден, - |
Набил ему я глотку цепкой пылью. |
И кстати, все, что видел он, лишь стоит |
Того, что стоит жизнь его. Печально. - |
"Избегнуть Ада!" - Пусть же Сатана |
Поможет душам их избегнуть Неба! |
Сомненья нет, что с Папою Климентом |
Любезные племянники его, |
Апостолу Петру и всем святым, |
Чтоб ради их он дал мне долгой жизни, |
Чтоб дал мне силы, гордости, богатства |
И чувственных желаний, - чтобы мог я |
Творить поступки, служащие им |
Чудесным казначеем. Пусть же знают |
Мои доброжелатели, что много |
Еще владений есть у графа Ченчи, |
К которым прикоснуться им нельзя. |
Камилло
О, много, и достаточно, с избытком, |
Чтоб честно жить и честно примириться |
С своей душой, и с Богом, и с людьми. |
Подумайте, какой глубокий ужас: |
Деянья сладострастия и крови, |
Прикрытые почтенностью седин! |
Вот в этот час могли бы вы спокойно |
Сидеть в кругу семьи, среди детей, |
Но страшно вам, в их взорах вы прочтете |
Где ваша молчаливая жена? |
Где ваша дочь? Своим прозрачным взглядом |
На что она, бывало, ни посмотрит, |
Все делалось как будто веселей. |
Быть может, мог бы взор ее прекрасный |
Убить врага, гнездящегося в вас. |
Зачем она живет в уединенье, |
Беседуя с одной своей тоской, |
Не находящей слов для выраженья? |
Откройтесь мне, вы знаете, что я |
Желаю вам добра. Я видел близко, |
Как юность ваша бурная прошла, |
Исполненная дымного пожара; |
Я видел близко дерзкий бег ее, |
Как тот, кто видит пламя метеора, |
Но в вас не гаснет этот жадный блеск; |
Я видел близко вашу возмужалость, |
В которой вместе с бешенством страстей, |
Шла об руку безжалостность; и ныне |
Согбенную под бременем грехов, |
Со свитою бесстыдных преступлений. |
А я все ждал, что в вас проглянет свет. |
Что вы еще исправитесь, - и трижды |
Я спас вам жизнь. |
Ченчи
За что Альдобрандино |
Вам земли дает близ Пинчио. Еще |
Прошу вас, кардинал, одно заметить, |
И можем столковаться мы тогда: |
Один мой друг заговорил сердечно |
О дочери и о жене моей; |
Он часто навещал меня; и что же! |
Назавтра после той беседы теплой |
Его жена и дочь пришли ко мне |
Спросить, - что не видал ли я их мужа |
И нежного отца. Я улыбнулся. |
Мне помнится, с тех пор они его |
Не видели. |
Камилло
Ченчи
Тебя? Помилуй, это бесполезно. |
Пора нам знать друг друга. А насчет |
Того, что преступлением зовется |
Среди людей, - насчет моей привычки |
Желания свои осуществлять, |
К обману и к насилью прибегая, - |
Так это ведь ни для кого не тайна, - |
К чему ж теперь об этом говорить? |
Я чувствую спокойную возможность |
Сказать одно и то же, говоря |
Как с вами, так и с собственной душою. |
Ведь вы же выдаете, будто вы |
Меня почти исправили, - так, значит, |
Невольно вам приходится молчать, |
Хотя бы из тщеславия, притом же, |
Я думаю, и страх побудит вас |
Не очень обо мне распространяться. |
Все люди услаждаются в разврате; |
Всем людям месть сладка; и сладко всем |
Которых не испытываешь сам, |
Ласкать свой тайный мир чужим страданьем. |
Но я ничем другим не наслаждаюсь, |
Я радуюсь при виде агонии, |
Я радуюсь при мысли, что она |
Другому смерть, а мне - одна картина. |
И нет укоров совести в душе, |
И мелочного страха я не знаю, |
Всего, в чем грозный призрак для других. |
Такие побужденья неразлучны |
Со мной, как крылья с коршуном, - и вечно |
Мое воображение рисует |
Передо мной одни и те же формы. |
Одни и те же алчные мечтанья. |
И только те, которые других, |
Подобных вам, всегда заставят дрогнуть. |
А мне, как яство сладкое, как сон |
Желанный, - ждешь его и не дождешься. |
Камилло
Ченчи
Я жалкий? Нет. Я только - то, что ваши |
Теологи зовут ожесточенным, |
Иначе закоснелым называют; |
Меж тем как если кто и закоснел, |
Так это лишь они в своем бесстыдстве, |
Позоря так особенный мой вкус. |
Не скрою, я счастливей был когда-то, |
В те дни, как все, о чем я ни мечтал, |
Сейчас же мог исполнить, как мужчина. |
Тогда разврат манил меня сильнее, |
Чем месть; теперь мои затеи меркнут; |
Мы все стареем, да; таков закон. |
Но есть еще заветное деянье, |
Чей ужас может страсти пробудить |
И в том, кто холодней меня, я жажду |
Его свершить - свершу - не знаю что. |
В дни юности моей я думал только |
О сладких удовольствиях, питался |
Лишь медом: но, клянусь святым Фомой, |
И я устал; но до тех пор, пока |
Я не убил врага и не услышал |
Его стенаний жалких и рыданий |
Его детей, не знал я, что на свете |
Есть новая услада, о которой |
Теперь я мало думаю, любя |
Не смерть, а дурно-скрытый ужас смерти, |
Недвижные раскрытые глаза |
И бледные, трепещущие губы, |
Которые безмолвно говорят, |
Что скорбный дух внутри залит слезами |
Страшнее, чем кровавый пот Христа. |
Я очень-очень редко убиваю |
То тело, в чьей мучительной темнице |
Заключена плененная душа, |
Покорная моей жестокой власти |
И каждый миг питаемая страхом. |
Камилло
Нет, даже самый черный адский дух, |
Не мог так говорить с самим собою, |
Как в этот миг ты говоришь со мной. |
Благодарю Создателя за то, что |
Он позволяет мне тебе не верить. |
(Входит Андреа.)
Андреа
Вас, господин мой, хочет увидать |
Какой-то дворянин из Саламанки. |
Ченчи
Проси его в приемный зал. |
(Андреа уходит.)
Камилло
Прощай. |
Я буду умолять Творца Благого, |
Чтоб слух Он не склонял к твоим речам, |
Обманным и безбожным, чтоб тебя Он |
Не предал тьме. |
(Камилло уходит.)
Ченчи
Треть всех моих владений! |
Я должен сократить свои расходы, |
Уйдет навек из рук моих иссохших. |
Еще вчера пришел приказ от Папы, |
Чтоб содержанье я учетверил |
Проклятым сыновьям моим: нарочно |
Из Рима я послал их в Саламанку, |
Быть может, с ними что-нибудь случится, |
Быть может, мне удастся умертвить |
Голодной смертью их. О Боже мой, |
Молю Тебя, пошли им смерть скорее! |
Бернардо и жене моей теперь уж |
Не лучше, чем в аду; а Беатриче... |
(Подозрительно оглядывается кругом.)
Я думаю, что там меня не слышат, |
Да если б даже слышали! Но все же |
Не нужно говорить, хотя в словах |
Ликует торжествующее сердце. |
Не нужно! О немой безгласный воздух, |
Ты не узнаешь тайных дум моих. |
Вы, каменные плиты, по которым |
Пусть ваше эхо шепчется тревожно |
О том, как властен шаг мой, не о том, |
Что думаю! - Андреа! |
(Входит Андреа.)
Андреа
Господин мой! |
Ченчи
Поди скажи, чтоб в комнате своей |
Меня ждала сегодня Беатриче |
В вечерний час, - нет, в полночь, и одна. |
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Сад, примыкающий к палаццо Ченчи. Входят Беатриче и Орсино, продолжая свой разговор.
Беатриче
Не искажайте истины, Орсино. |
Вы помните, мы с вами говорили |
Вон там. Отсюда видно это место. |
С тех пор прошло два года, - столько дней! |
Апрельской ночью лунной, там, под тенью |
Развалин Палатинского Холма, |
Орсино
Вы мне сказали: "Я тебя люблю". |
Беатриче
Священнический сан стоит меж нами, |
Не говорите больше о любви. |
Орсино
Но получить могу я разрешенье |
От Папы. Он позволит мне жениться. |
Вы думаете, может быть, что после |
Того, как принял я духовный сан, |
Ваш образ не стоит передо мною. |
Во тьме ночной и в ярком свете дня? |
Беатриче
Я снова повторяю вам, Орсино: |
Не говорите больше о любви. |
И если б разрешенье вы имели, |
Оно для вас, отнюдь не для меня. |
Могу ли я покинуть дом печали, |
Пока Бернардо бедный в нем и та, |
И всем, что есть хорошего во мне! |
Пока есть силы, я должна терзаться. |
И самая любовь, что прежде я |
К вам чувствовала, стала горькой мукой. |
Увы, Орсино! Юный наш союз |
Действительно был только юной грезой. |
И кто ж его разрушил, как не вы, |
Приняв обет, который уничтожить |
Не может Папа. Я еще люблю, |
Еще любить я вас не перестану, |
Но только как сестра или как дух; |
И в верности холодной я клянусь вам. |
Быть может, это даже хорошо, |
Что нам нельзя жениться. В вас я вижу |
Какую-то неискренность и скрытность, |
Что мне не нравится. О, горе мне! |
Куда, к кому должна я обратиться? |
Вот даже и теперь, глядя на вас, |
Я чувствую, что вы не друг мне больше, |
Что в сердце у меня теперь, смеетесь |
Притворною улыбкой, точно я |
Несправедлива в этом подозренье. |
О, нет, простите! Это все не то! |
Меня печаль казаться заставляет |
Такой жестокой, - в сердце нет того, |
Чем я кажусь. Я вся изнемогаю |
От бремени глубоко-скорбных дум, |
Которые как будто предвещают |
Какое-то несчастье... Впрочем, что же |
Случиться может худшего еще? |
Орсино
Все будет хорошо. Готова просьба? |
Вы знаете, как сильно, Беатриче, |
Внимание мое к желаньям вашим. |
Не сомневайтесь, я употреблю |
Все рвенье, все умение, и Папа |
Услышит вашу жалобу. |
Беатриче
К желаниям моим, уменье, рвенье... |
О, Боже, как вы холодны ко мне! |
Скажите мне одно лишь слово... |
(в сторону.)
Горе! |
Мне не к кому пойти, а я стою |
И ссорюсь здесь с моим последним другом! |
(К Орсино.)
Орсино, мой отец сегодня ночью |
Готовит пышный пир. Из Саламанки |
Он добрые известья получил |
От братьев, и наружною любовью |
Он хочет скрыть, с насмешкой, ту вражду, |
Которая в его душе гнездится. |
Он дерзкий лицемер. Скорей, я знаю, |
Он стал бы смерть их праздновать, о чем, |
Как слышала сама я, он молился. |
О Боже мой! Кого должна я звать |
Своим отцом! - Для пира все готово. |
Он созвал всех родных и всех главнейших |
И матери запуганной моей |
Одеться в наши лучшие одежды. |
Бедняжка! Ей все чудится, что с ним |
Какая-то случится перемена, |
Надеется, что в черный дух его |
Прольется луч какой-то просветленья. |
Я ничего не жду. Во время пира |
Ходатайство свое я вам отдам. |
Теперь же - до свиданья. |
Орсино
До свиданья. |
(Беатриче уходит.)
Я знаю, если Папа согласится |
Обет мой уничтожить, вместе с тем |
Он уничтожит все мои доходы |
С епархий. Беатриче, я хочу |
Тебя купить дешевле. Не прочтет он |
Твое красноречивое посланье. |
А то, пожалуй, выдал бы он замуж |
Приспешников племянника шестого, |
Как это сделал он с твоей сестрой. |
Тогда "прости" навек мои расчеты. |
Да правда и насчет того, что будто |
Отец ее терзает, это все |
Весьма преувеличено. Конечно, |
Брюзгливы старики и своевольны. |
Почтенный человек убьет врага, |
Замучает прислужника, - вот важность! |
Немножко позабавится насчет |
Вина и женщин, поздно возвратится |
В свой скучный дом и в скверном настроенье |
Начнет бранить детей, ругать жену, |
А дочери и жены называют |
Все это - нестерпимой тиранией. |
Я был бы счастлив, если б у меня |
На совести грехов не тяготело |
Важней, чем те, что связаны невольно |
С затеями любви моей. Из этой |
И все ж мне страшен ум ее пытливый. |
Глубокий взгляд ее внушает страх. |
Все скрытое во мне он обличает. |
Все мысли потаенные провидит, |
И поневоле должен я краснеть. |
Но нет! Она одна и беззащитна, |
Во мне ее последняя надежда. |
Я был бы непростительным глупцом, |
Когда бы я позволил ускользнуть ей; |
Я был бы так же страшно глуп, как если б |
Пантера, увидавши антилопу, |
Почувствовала ужас. |
(Уходит.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Великолепный зал в палаццо Ченчи. Пир. Входят Ченчи, Лукреция, Беатриче, Орсино, Камилло, Нобили.
Ченчи
Привет вам всем, мои друзья, родные, |
Основа церкви - принцы, кардиналы, |
Вам всем, своим присутствием почтившим |
Наш праздник, - самый искренний привет. |
И в эти дни, как был лишен я вас, |
Насчет меня распространились слухи |
Нелестные, как, верно, вам известно, |
Но я надеюсь, добрые друзья, |
Что вы, приняв участье в нашем пире, |
Узнав его достойную причину |
И чокнувшись со мною два-три раза, |
Увидите, что я похож на вас, |
Что я, как вы, родился человеком, |
Конечно, не безгрешным; но, увы, |
Нас всех Адам соделал таковыми. |
Первый гость
О граф, у вас такой веселый вид, |
Вы с нами так приветливы, что слухи, |
Конечно, лгут, приписывая вам |
Деянья недостойные. |
(К своему соседу.)
Смотрите, |
Какой прямой, какой веселый взгляд! |
Скажите нам скорее о желанном |
Событии, порадовавшем вас, - |
И радость будет общей. |
Ченчи
Да, признаться, |
Для радости достаточно причин. |
Когда отец взывает неустанно, |
Из глубины родительского сердца, |
К Всевышнему Родителю всего, - |
Когда одну мольбу он воссылает, |
Идя ко сну, вставая ото сна, - |
Когда лелеет он одно желанье, |
Всегда одну заветную мечту, |
И с той мечтою связаны два сына, - |
Когда внезапно, даже сверх надежды, |
Его мольба услышана вполне, - |
О, так вполне, что греза стала правдой, |
Еще б ему тогда не ликовать, |
Еще бы не сзывать на пир веселый |
Своих друзей, как сделал это я. |
(к Лукреции)
О Боже! Что за ужас! Верно, братьев |
Постигло что-то страшное. |
Лукреция
Не бойся. |
Его слова звучат чистосердечно. |
Беатриче
Мне страшно от чудовищной улыбки, |
Играющей вкруг глаз его, в морщинах, |
Что стягивают кожу до волос. |
Ченчи
Вот здесь письмо ко мне из Саламанки, |
Пусть мать твоя узнает, Беатриче, |
Что пишут мне. Прочти его. Господь, |
Благодарю Тебя! Незримой дланью |
Исполнил Ты желание мое |
В короткий срок одной и той же ночи. |
Уж нет в живых моих детей мятежных, |
Упрямых, непослушных! Нет в живых! |
Что значит это странное смущенье? |
Два сына приказали долго жить, |
И больше им не нужно ни одежды, |
Ни пищи, - только траурные свечи, |
Что будут озарять их темный путь, |
Послужат их последнею издержкой. |
Я думаю, что Папа не захочет, |
Чтоб в их гробах я стал их содержать. |
Так радуйтесь - я счастлив, я ликую. |
(Лукреция в полуобмороке; Беатриче поддерживает ее.)
Беатриче
Не может быть! Приди в себя, молю, |
Не может быть, ведь есть же Бог на Небе, |
Ему не мог бы Он позволить жить |
И милостью такою похваляться. |
Ты лжешь, бесчеловечный, ты солгал. |
Ченчи
Поистине, солгал, как сам Создатель. |
Зову теперь в свидетели Его: |
Не только смерть, но самый род их смерти - |
Порука в благосклонности ко мне |
С шестнадцатью другими слушал мессу: |
Вдруг свод церковный рухнул, все спаслись, |
Погиб лишь он один. А Кристофано |
Случайно, по ошибке, был заколот |
Каким-то там стремительным ревнивцем, |
В то время как жена его спала |
С любовником. И это все случилось |
В единый час одной и той же ночи. |
И это есть свидетельство, что Небо |
Особенно заботится о мне. |
Прошу моих друзей, во имя дружбы. |
Отметить этот день в календаре. |
Число двадцать седьмое. Новым дивным |
Обогатился праздником декабрь. |
Хотите, может быть, меня проверить? |
Вот вам письмо, пожалуйста, прочтите. |
(Все присутствующие смущены, некоторые из гостей встают.)
Первый гость
Чудовищно! Я ухожу. |
И я! |
Третий гость
Постойте, я уверен, это шутка, |
Хоть он и шутит слишком уж серьезно. |
Я думаю, что сын его обвенчан |
С инфантой или, может быть, нашел |
Он копи золотые в Эльдорадо, - |
Он хочет эту весть преподнести |
С пикантною приправой, - посмотрите, |
Он только насмехается. |
Ченчи
(наполняя кубок вином и поднимая его)
О, ты, |
Веселое вино, чей блеск багряный |
Играет, пенясь, в кубке золотом, |
Как дух мой, веселящийся при вести |
О смерти этих гнусных сыновей! |
Когда б не ты, а кровь их здесь блистала, |
Я выпил бы ее благоговейно, |
Как кровь Святых Даров, и, полный смеха, |
Приветствовал бы я заздравным тостом |
Он должен ликовать в моем триумфе, |
Коль правда, как свидетельствуют люди, |
Что страшное отцовское проклятье |
За душами детей, на быстрых крыльях, |
Летит и тащит их в глубокий Ад, |
Хотя б от самого престола Неба! |
Ты лишнее, вино мое: я пьян |
От пьяности восторга - в этот вечер |
Другой мне хмель не нужен. |
Эй, Андреа, |
Неси скорее кубок круговой! |
Первый гость (вставая)
Несчастный! Неужели между нами |
Не будет никого, кто б удержал |
Позорного мерзавца? |
Камилло
Ради Бога, |
Позвольте мне, я распущу гостей, |
Второй гость
Схватить его! |
Первый гость
Связать его! |
Третий гость
Смелее! |
Ченчи
(с жестом угрозы обращаясь к тем, которые встают)
Тут кто-то шевелится? Кто-то шепчет? |
(Обращаясь к сидящим за столом.)
Нет, ничего. Прошу вас, веселитесь. |
И помните, что мщенье графа Ченчи - |
Как царский запечатанный приказ, |
Который убивает, но никто |
По имени не назовет убийцу. |
(Пир прерывается; некоторые из гостей уходят.)
Беатриче
О гости благородные, прошу вас, |
Останьтесь здесь, молю, не уходите; |
Что в том, что деспотизм бесчеловечный |
Что в том, что он, кто дал нам жизнь и сердце, |
Пытая нас, хохочет, как палач? |
Что в том, что мы, покинутые всеми, |
Его родные дети и жена, |
С ним скованы неразрушимой связью? |
Ужель за нас не вступится никто? |
Ужели в целом мире нет защиты? |
Подумайте, какую бездну мук |
Должна была я вынести, чтоб в сердце, |
Исполненном немого послушанья, |
Погасло все - любовь, и стыд, и страх? |
Подумайте, я вытерпела много! |
Ту руку, что гнела меня к земле, |
Я целовала кротко, как святыню, |
И думала, что, может быть, удар |
Был карою отеческой, не больше! |
Я много извиняла, сомневалась, |
Потом, поняв, что больше нет сомнений, |
Старалась я терпеньем без конца |
И это оказалось бесполезным, |
В тиши бессонных тягостных ночей |
Я падала с рыданьем на колени, |
Молясь душой Всевышнему Отцу. |
И видя, что молитвы не доходят |
До Неба, все же я еще терпела, |
Ждала, - пока на этот подлый пир |
Не созвал он вас всех, чтоб веселиться |
Над трупами моих погибших братьев. |
О принц Колонна, ты нам самый близкий, |
О кардинал, ты - Папский камерарий, |
И ты, Камилло, ты судья верховный: |
Возьмите нас отсюда! |
Ченчи
(в то время, когда Беатриче произносила первую половину своего монолога, разговаривал с Камилло; услышав заключительные слова Беатриче, он приближается)
Я надеюсь, |
Что добрые друзья не захотят |
Послушать эту дерзкую девчонку, - |
О собственных заботясь дочерях |
Иль, может быть, свое пощупав горло. |
(не обращая внимания на слова Ченчи)
Что ж, даже вы не взглянете никто? |
Вы даже мне ответить не хотите? |
Один тиран способен победить |
Толпу других, умнейших и добрейших? |
Иль я должна ходатайство свое |
В законной точной форме вам представить? |
О Господи, зачем я не в земле, |
Не с братьями! Цветы весны увядшей |
Теперь бы над моей могилой гасли, |
И мой отец один бы пир устроил |
Над общим гробом! |
Камилло
Горькое желанье |
Не можем ли мы чем-нибудь помочь им? |
Колонна
Мне кажется, ничем помочь нельзя. |
Граф Ченчи враг опасный. Но... я мог бы. |
Кардинал
И я... охотно... |
Ченчи
Иди отсюда в комнату свою, - |
Ты, дерзкое создание! |
Нет, ты |
Иди отсюда, изверг богохульный! |
Сокройся, пусть никто тебя не видит. |
Ты хочешь послушанья? Нет его! |
Ты властвуешь над этою толпой, |
Из злого может выйти только злое. |
Не хмурься на меня! Спеши, исчезни, |
Не жди, чтоб тени братьев отошедших |
Со взорами, исполненными мести! |
Закрой свое лицо от смертных взглядов, |
Дрожи, когда услышишь звук шагов, |
Найди себе прибежище во мраке, |
И там, склонивши голову седую, |
Коленопреклоненный, ниц пади |
Пред Господом, тобою оскорбленным, |
Мы тоже ниц падем и вкруг тебя |
Чтоб Он не погубил тебя и нас! |
Ченчи
Друзья мои, мне жаль, что пир веселый |
Испорчен сумасшедшею девчонкой. |
Прощайте; доброй ночи. Не хочу |
Домашних наших сцен. Итак, надеюсь, |
До скорого свиданья. |
(Уходят все, кроме Ченчи и Беатриче.)
Дать мне кубок! |
(К Беатриче.)
Ты, милая ехидна! |
Прекрасный, страшный зверь! Я знаю чары, |
Чья власть тебя заставит быть ручной. |
(Беатриче уходит.)
Сюда, Андреа, |
Наполни кубок греческим вином! |
Сегодня не хотел я пить ни капли, - |
При мысли о решении своем. |
(Пьет вино.)
Да будешь ты в моих застывших жилах - |
Как быстрая решимость юных дум, |
Как мрачный и утонченный разврат |
Распутной престарелости. О, если б |
Действительно ты не было вином, |
А кровью сыновей моих проклятых, |
Я слышу; чары действуют. Мечта |
Должна быть свершена. Она свершится! |
(Уходит.)