Автор: | Шелли П. Б., год: 1819 |
Категория: | Трагедия |
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Комната в палаццо Орсино. Входят Орсино и Джакомо.
Джакомо
Так быстро злодеяние приходит |
К ужасному концу? О, для чего же |
Бесплодное раскаянье, казня |
За черный грех, когда он совершится, |
Не может громко нас предостеречь, |
А только ранит жалом смертоносным, |
Когда непоправимо преступленье! |
О, если б этот прошлый час тогда |
С себя совлек покров туманной тайны, |
Представ с зловещим ликом привиденья, |
С которым он является теперь, |
Когда душа - как мрачная берлога, |
Где спугнут дикий зверь, теперь гонимый |
Свирепым лаем псов, чье имя совесть! |
Увы! Увы! Какая злая мысль - |
Орсино
Кто знал, что все окончится так плохо! |
Джакомо
Безбожно посягнуть на святость сна! |
Похитить кроткий мир спокойной смерти, |
Которая преклонности усталой |
Назначена природою самой! |
Отнять у Неба гибнущую душу, |
Не давши ей раскаяньем сердечным |
И жаркими молитвами загладить |
Жизнь, полную грехов! |
Орсино
Но разве я |
К убийству побуждал тебя? |
Джакомо
О, если б |
В твоем лице услужливо-любезном |
Я зеркала не встретил для своих |
Ужасных мыслей; если б целым рядом |
Не вынудил чудовище увидеть |
Моей души и на него глядеть, |
Пока оно с желаньем не сроднилось! |
Орсино
Вот так всегда, кто терпит неудачу, |
Вину за все слагает на того, |
Кто был его решению поддержкой, |
Или винит другое что-нибудь, |
Но только не себя. А в то же время |
Признайся, что раскаянье твое |
С его больною бледностью возникло |
Всецело оттого, что ты теперь |
Находишься в опасности; признайся, |
Что это страх, откинувши свой стыд, |
Скрывается под маской угрызений. |
А если б мы могли еще спастись? |
Джакомо
Но как же это можно? Беатриче, |
Лукреция и Марцио в тюрьме. |
Уж посланы, пока мы говорим здесь, |
Схватить и нас. |
Орсино
Я приготовил все |
Для верного немедленного бегства. |
И если ты желаешь, мы сейчас же |
Воспользуемся случаем. |
Джакомо
Скорей |
Дыханье испущу средь пыток страшных, |
Как, бегством обвинив самих себя, |
Мы сложим всю вину на Беатриче? |
Меж тем как в этом деле богохульном |
Она одна - как светлый Ангел Бога, |
Прислужников нашедший в духах тьмы |
И мстящий за обиду без названья, |
Пред ужасом которой черный грех |
Отцеубийства стал святым деяньем; |
Тогда как мы для наших низких целей... |
Слова и взгляды с этим предложеньем, |
Боюсь необходимости сознаться, |
Что ты - подлец. Скажи, с какою целью, |
Намеками, улыбками, словами |
В опасное такое преступленье |
Меня ты заманил - и бросил в пропасть? |
И ты не лжец? И ты не ложь сама? |
Изменник и убийца! Трус и раб! |
Да что тут тратить время! Защищайся! |
(Обнажает шпагу.)
Пусть скажет сталь, чем заклеймить тебя |
Гнушается язык мой. |
Орсино
Спрячь оружье. |
Джакомо, неужели до того |
Твой страх тебя отчаяньем исполнил, |
Что руку поднимаешь ты на друга, |
Из-за тебя погибшего? Но, если |
Ты к этому подвигнут честным гневом, |
Хотел я испытать тебя, не больше. |
Что ж до меня, своим бесплодным чувством |
Я приведен к той точке, от которой |
Не в силах отступить -^ хотя бы даже |
Мой твердый дух раскаянье узнал. |
Пока мы говорим, внизу, у входа, |
Ревнители закона ждут, и мне |
Даны лишь эти краткие мгновенья. |
И если хочешь ты к своей жене |
Теперь пойти с печальным утешеньем, |
Иди вот этим ходом потаенным, - |
Ты их избегнешь. |
Джакомо
Друг великодушный! |
Так ты меня простил? О, если б мог я |
Своею жизнью выкупить твою! |
Орсино
Твое желанье на день опоздало. |
Спеши. Всего хорошего. Ты слышишь, |
(Джакомо уходит.)
Очень жаль, |
Но стражи ждут его теперь у входа |
Его же дома; это сделал я, |
Чтоб от него, как и от них, сокрыться. |
На этих размалеванных подмостках |
Изменчивого мира я задумал |
Торжественную пьесу разыграть, |
Хотел достичь моих особых целей |
Сплетением добра и зла в узор, |
Подобный тем, какие ткутся всюду; |
Но встала Неожиданность и властно |
Схватила нити замыслов моих, |
Порвала их и с страшной быстротою |
Сплела из них сеть гибели. Кричат! |
(Слышен крик.)
Чу! Слышу. Я объявлен вне закона, |
Но с ложным простодушием в лице, |
В лохмотьях жалких, я пройти сумею |
Согласно с тем, что кажется. И после, |
Под именем другим, в стране другой, |
Я почести покинутого Рима |
Легко переменю на жизнь другую, |
Создав ее по старым образцам, |
Служа своим желаньям. И душа |
Останется все тою же, а облик |
Всего, что вне, послужит верной маской. |
Но если происшедшее не даст мне |
Покоя - никогда? О, нет, к чему же! |
Никто о злодеяниях моих |
Не будет знать! Зачем себя я буду |
Своим же осуждением тревожить! |
Ужели победить я не смогу |
Бесплодных угрызений? Буду вечно |
Рабом - чего? Бессмысленного слова, |
Которое все люди применяют |
Друг против друга, только не к себе, |
Точь-в-точь, как носят шпагу, чтобы ею |
И защитить себя от нападенья. |
Но, если я глубоко заблуждаюсь, - |
Что буду делать, где тогда найду я |
Личину, чтобы скрыться от себя, |
Как я теперь сокрыт от чуждых взоров? |
(Уходит.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
Зал суда. Камилло, Судьи и прочие сидят. Вводят Марцио.
Первый судья
Ну что же, обвиняемый, как прежде, |
Вы будете упорно отрицать? |
Скажите, вы виновны в преступленье |
Иль нет? Скажите, кто у вас зачинщик? |
Иль, может быть, их несколько? Ответьте, |
Но только, чтобы правду говорить! |
Марцио
О Господи! Когда бы правду знал я! |
Не я его убийца. Этот плащ, |
Который для меня уликой служит, |
Второй судья
Взять его! |
Первый судья
Ты смеешь побледневшими губами |
Произносить бесстыднейшую ложь, |
Еще дрожа от поцелуев дыбы? |
Тебе, должно быть, очень полюбились |
Объятья собеседницы такой? |
Ты хочешь предоставить ей исторгнуть |
Из тела жизнь и душу? Взять его! |
Марцио
Пощады! О, пощады! Я признаюсь! |
Первый судья
Скорей! |
Марцио
Я задушил его во сне. |
Первый судья
И кто подговорил тебя? |
Марцио
Его же сын родной, и с ним Орсино, |
Прелат, меня отправили в Петреллу. |
Там донна Беатриче вместе с донной |
Лукрецией со мною говорили, |
Меня прельстили тысячею крон. |
И я с своим товарищем немедля |
Убил его. Теперь меня казните. |
Пусть я умру! |
Первый судья
Признание звучит |
Зловещею правдивостью. Эй, стражи! |
Введите заключенных! |
(Входят Лукреция, Беатриче и Джакомо под стражей.)
Посмотрите |
На этого, что здесь стоит: когда вы |
В последний раз с ним виделись? |
Беатриче
Его |
Марцио
Синьора, |
Я вам известен слишком хорошо. |
Беатриче
Ты мне известен? Как? Когда? Откуда? |
Марцио
Забыть вы не могли, что вы меня |
Угрозами и подкупом склонили, |
Чтоб вашего отца я умертвил. |
Потом, когда убийство совершилось, |
Вы, дав мне плащ с отделкой золотою, |
Сказали мне, чтоб я преуспевал. |
Как преуспел я, можете вы видеть! |
И вы, синьор Джакомо, вы, синьора |
Лукреция, не можете отречься |
От правды слов моих. |
(Беатриче приближается к нему; он закрывает свое лицо и отшатывается.)
О, не гляди |
Так страшно на меня! Бросай на землю, |
Они меня терзают. Это пытка |
Из уст моих признание исторгла. |
Молю, пусть буду я теперь казнен. |
Беатриче
Мне жаль тебя, несчастный. Но помедли! |
Камилло
Пусть он здесь ждет. |
Беатриче
О кардинал Камилло, |
Известно всем, как вы добры и мудры. |
Возможно ли, что вы сидите здесь, |
Возможно ли, что с вашего согласья |
Разыгрывают этот низкий фарс? |
Несчастного раба влекут насильно, |
Терзают целым рядом страшных пыток, |
Что могут самых смелых ужаснуть, |
И требуют потом, чтоб он ответил |
Не так, как говорит его душа, |
А так, как палачи ему диктуют, |
И это под угрозой новых мук, |
Таких, каких не знают в бездне Ада, |
По благости Создателя. Скажите, |
Когда бы ваше собственное тело |
Раскинули на дыбе и сказали: |
"Сознайтесь, что ребенок синеглазый, |
Что был для вас звездою путеводной, |
Племянник ваш, малютка, был отравлен |
И яд подсыпан вашею рукою?" - |
Хотя известно всем, что с той поры, |
Как смерть его похитила внезапно, |
Для вас земля и небо, день и ночь, |
И все, на что была еще надежда, |
И все, что было, все переменилось, |
От тягости великой вашей скорби. |
Скажите, вы бы в пытках не сказали: |
"Да, я его убийца, сознаюсь", |
Не стали бы мучителей просить, |
Как этот раб, чтоб вам скорее дали |
Прошу вас, кардинал, не откажитесь |
Мою невинность громко подтвердить. |
Камилло
(очень тронутый)
Синьоры, что вы скажете на это? |
Стыжусь горячих слез своих, я думал, |
Что в сердце их источник оскудел. |
Готов своей душою поручиться, |
Что нет на ней вины. |
Один из судей
И все же нужно |
Ее подвергнуть пытке. |
Камилло
Я скорее |
Свое согласье дал бы, чтобы мой |
Племянник был подвергнут лютым пыткам |
(Когда б он жил, он был бы тех же лет, |
С такого ж точно цвета волосами, |
С глазами, как у ней, но не такими |
Нельзя порочить лучший образ Бога, |
Блуждающий в печали по земле. |
Она чиста, как детская улыбка! |
Судья
Прекрасно, монсиньор, но, если вы |
Ее подвергнуть пыткам не хотите, |
Пусть грех ее падет на вас. Его |
Святейшества прямое повеленье - |
Преследовать чудовищный поступок |
По всей суровой строгости закона, |
Его усилить даже в примененье |
К преступникам. Они обвинены |
В грехе отцеубийства, и улики |
Настолько очевидны, что вполне |
Оправдывают пытку! |
Беатриче
Где улики? |
Признание вот этого? |
Судья
Ну, да. |
Беатриче
Поди сюда. Итак, ты, значит, выбран |
Из множества живущих, чтоб убить |
Невинного? Кто ж ты? |
Марцио
Я был когда-то |
Служителем у твоего отца. |
Я Марцио. |
Беатриче
Смотри в мои глаза |
И отвечай на все мои вопросы. |
(К судьям.)
Прошу вас наблюдать его лицо. |
Он не похож на тех бесстыдно-наглых |
Клеветников, которые не смеют |
Сказать о том, что взором говорят; |
Напротив, он сказать не смеет взглядом |
Того, что говорит в словах, и взоры |
Склоняет он к слепой земле. |
(К Марцио.)
Ты скажешь мне, что я отцеубийца? |
Марцио
Молю! Пощады! Все во мне смешалось! |
Что мне сказать? Свирепый ужас пыток |
Меня принудил к правде. Дайте мне |
Уйти отсюда прочь! Не позволяйте |
Ей на меня глядеть! Я жалкий, низкий |
Преступник; все, что знаю, я сказал: |
Так дайте ж умереть теперь! |
Беатриче
Синьоры, |
Когда бы я была такой жестокой, |
Чтоб это преступление задумать, |
Как ваши подозрения диктуют |
Вот этому злосчастному рабу, |
Который их высказывает в страхе |
Пред ужасами пыток, - неужели |
Мне хитрость не велела б уничтожить |
Орудье злодеянья моего? |
Кровавый нож, с моей фамильной меткой |
На черенке, среди моих врагов, |
Для собственной моей грядущей казни? |
Ужели я, нуждаясь бесконечно |
В молчанье навсегда, не приняла бы |
Такой предосторожности ничтожной, |
Как сделать из его немой могилы |
Хранилище для тайны роковой, |
Записанной в воспоминанье вора? |
Что жизнь его, лишенная значенья? |
Что сотни жизней? Раз отцеубийца, - |
Топчи их всех. Смотрите же, он жив! |
(Обращаясь к Марцио.)
А ты... |
Марцио
О, пощади меня! Не надо, |
Не надо больше слов. Твои призывы |
Торжественно-печальные, твой взор, |
Одновременно полный состраданья |
(К судьям.)
Я все сказал. Молю, во имя Бога, |
Ведите же меня скорей на казнь. |
Камилло
Пусть он поближе станет к Беатриче: |
От взоров испытующих ее |
Он так же уклоняется, как желтый |
Осенний лист трепещет и бежит |
От режущего северного ветра. |
Беатриче
О ты, уже склонившийся над бездной, |
Над пропастью, где слиты жизнь и смерть, |
Помедли, прежде чем ты мне ответишь: |
Тогда ты с меньшим ужасом предстанешь |
С ответом пред Всеведущим Судьею. |
Какое зло мы сделали тебе? |
Чем я - увы? - могла тебя обидеть? |
Здесь на земле, где жизнь, и день, и солнце, |
Я прожила такую малость лет, |
И участи моей угодно было, |
Чтоб мой отец бездушно отравил |
Все юные мгновенья утра жизни, |
Всю радость расцветающих надежд; |
Потом одним ударом беспощадным |
Убил он душу вечную мою, |
Убил мою нетронутую славу |
И даже возмутил тот чистый мир, |
Что тихо дремлет в нежном сердце сердца. |
Но рана оказалась несмертельной, |
И я одну лишь ненависть мою |
Могла с тех пор влагать в мои молитвы, |
Склоняясь пред Родителем всего, |
Который, проникаясь милосердьем, |
Как ты сказал, тебя вооружил, |
Чтоб ты его убрал с лица земного. |
И смерть его - улика на меня! |
И кто же обвинитель? Ты! О, если |
Ты ждешь еще пощады в небесах, |
Пойми, что зачерствелость сердца хуже |
Руки окровавленной. Если ты |
Убийства совершал и целой жизнью |
Топтал законы Бога и людей, |
Побойся безрассудства, не бросайся |
Пред вечным Судиею, восклицая: |
"Создатель мой, я сделал то, и больше; |
Там, на земле, я погубил одну, |
Она была чиста, была невинна, |
И вот за то, что вынесла она, |
Чего не выносил еще доселе |
Никто, - ни тот, кто чист, ни тот, в ком грех, - |
За то, что ужас, выстраданный ею, |
Не может быть ни понят, ни рассказан, |
За то, что, наконец, Твоя рука |
Ее освободила, я - словами - |
Убил ее и всех ее родных". |
Подумай, заклинаю, как жестоко |
В умах людей навеки умертвить |
Пред нашим древним домом, нашей славой, |
Ни разу не запятнанной! Подумай, |
Что значит задушить ребенка-жалость, |
Которую во взорах прямодушных |
Баюкает доверие. Подумай, |
Что значит - и бесславием, и кровью |
Навеки запятнать все то, на чем |
Лежит печать, невинности и - Боже! - |
Клянусь, что в самом деле есть невинность, |
Которую ты властен осквернить |
Настолько, что утратится различье |
Меж хитрым диким взглядом преступленья |
И тою чистотою, что теперь |
Тебя зовет и властно принуждает |
Ответить мне. Виновна я иль нет |
В грехе отцеубийства? |
Марцио
Невиновна! |
Судья
Как? Что? |
Я объявляю здесь, что те, |
Кого оговорил я, невиновны. |
Виновен только я. |
Судья
Пытать его. |
На дыбу. К колесу. Пусть пытки будут |
Утонченны и длительны, пусть в нем |
Изгибы сокровенные порвутся. |
Пытать его, пока он все не скажет. |
Марцио
Пытайте как хотите. Худшей пытки |
Не выдумать, чем та, что с губ моих, |
Охваченных дыханием последним, |
Сорвала правду высшую. Невинна, - |
Она совсем невинна, говорю я! |
Ищейки кровожадные, не люди, |
Насытьтесь мной, но я вам не позволю |
Сгубить такой бесценный перл земли! |
(Марцио уходит под стражей.)
Камилло
Судья
Пусть пытки, как клещами, тянут правду. |
Пока она, как снег, не побелеет, |
Просеянный морозным ветром трижды. |
Камилло
И в то же время кровью обагренный! |
Судья
(к Беатриче)
Синьора, это вам письмо известно? |
Беатриче
Не ставьте мне ловушек! Кто встает здесь |
Как обвинитель мой? А! Это ты! |
Судья, и обвинитель, и свидетель, |
И все в одном лице? Я вижу имя |
Орсино? Где Орсино? Позовите. |
Пусть только взглянет он в мои глаза. |
Что значит эта жалкая бумага? |
А! Это неизвестно вам, и вы |
В одном предположенье, что, быть может, |
Здесь кроется какая-то вина, |
Хотите нас убить? |
Офицер
Преступник умер. |
Судья
Что ж он сказал пред смертью? |
Офицер
Ничего. |
Лишь к колесу его мы привязали, |
Он посмотрел с улыбкою на нас, |
Как тот, кто над врагом своим смеется, |
Дыханье задержал свое - и умер. |
Судья
Нам больше ничего не остается |
Как следствие сурово применить |
К упорствующим этим заключенным. |
Камилло
Я протестую против примененья |
Дальнейшей процедуры. Я иду |
Просить его Святейшество за этих |
Невинных благороднейших людей |
И постараюсь сделать все, что можно. |
Судья
Итак, да совершится воля Папы. |
Преступников по одиночным кельям. |
Держать орудья пытки наготове: |
Сегодня ж ночью, если только Пап? |
В решенье правосудном сохранит |
Суровую решимость благочестья, - |
Из этих жил, из этих нервов тонких, |
Всю истину я вырву, стон за стоном. |
(Уходят.)
СЦЕНА ТРЕТЬЯ
Тюремная келья. Беатриче спит на постели. Входит Бернардо.
Бернардо
Как нежен сон в чертах ее лица. |
Похожий на последние мечтанья |
Пленительного дня, который был |
Одним сплошным восторгом и с закатом |
Замкнулся в ночь ив сны, и вот все длится. |
Как после этих пыток, что она |
Последней ночью вынесла без крика, |
Легко ее дыханье. Горе мне! |
Но с этого закрытого цветка |
Я должен, против воли, мир небесный |
Стряхнуть, как блеск росы... Проснись! Проснись! |
Сестра, ты можешь спать? |
Беатриче
(пробуждаясь)
Мне сладко снилось, |
Что мы в Раю. Ты знаешь, эта келья |
Мне кажется каким-то светлым Раем, |
С тех пор как спасена я от отца. |
Бернардо
Сестра моя! Сестра! О Беатриче! |
Когда бы сон твой не был только сном! |
О Боже, как сказать тебе? |
Беатриче
Мой милый, |
Что хочешь ты сказать мне? |
Бернардо
Не гляди же |
Подумав, что тебе сказать я должен, - |
Умру. |
Беатриче
Вот ты меня заставил плакать. |
Мой милый, как ты был бы одинок, |
Когда б я умерла! Ну, говори же, |
Что хочешь ты сказать? |
Бернардо
Они признались; |
Не в силах больше пытки выносить. |
Они... |
Беатриче
Признались? В чем? Чтобы потешить |
Позорных палачей, сказали ложь. |
И что ж они сказали? Что виновны? |
Невинность белоснежная, и ты |
Должна носить личину преступленья, |
Чтоб скрыть спокойно-грозное лицо |
Пред теми, кто совсем тебя не знает. |
(Входят судья с Лукрецией и Джакомо, в сопровождении стражи)
Чтоб избежать коротких спазм терзаний, |
Которые, по меньшей мере, смертны, |
Как эти члены, схваченные пыткой, - |
Столетия величия и блеска |
Повержены во прах, и эта честь. |
Которая должна была, как солнце, |
Сиять превыше дыма смертной славы, |
Навеки стала жалкою насмешкой, |
Позорной кличкой? Как? Так вы хотите, |
Чтоб эти благородные тела, |
Привязанные к бешеным копытам |
Свирепых лошадей, вздымали пыль, - |
Чтоб мы волной волос своих сметали |
Следы слепой бесчувственной толпы, |
Тех жалких, для которых наше горе |
Покажется настолько любопытным, |
Что, выбежав на зрелище такое, |
Они оставят церкви и театры |
Пустыми, как сердца их? Эта чернь |
Начнет швырять проклятья или жалость |
Безумную, как мертвые цветы, |
Прикрасу для живых - полуумерших. |
Какую ж мы оставим память? Кровь, |
Бесславие, отчаянье и ужас? |
О ты, что мне была как мать родная, |
Не убивай дитя свое! И пусть |
Тебя мои обиды не погубят. |
О брат, пойдем скорей со мной на дыбу! |
Мы будем вместе так молчать, как только |
Молчать умеет труп; и вскоре пытка |
Нам будет как покойный тихий гроб! |
Одно лишь может сделать пытку страшной |
Ее способность вырвать слово лжи. |
Джакомо
В конце концов и ты им скажешь правду, |
От ужаса таких свирепых мук; |
Скажи из сострадания, скажи им, |
Что ты виновна. |
О, скажи им правду! |
Позволь нам умереть, и после смерти |
Нам будет Бог судья, а не они; |
Он сжалится над нами. |
Бернардо
Если это |
Действительно так было, так скажи им, |
Сестра моя, и Папа вас простит, |
И все тогда забудется. |
Судья
Сознайтесь, |
А то я ваше тело так скручу |
Свирепой пыткой... |
Беатриче
Пыткой! С этих пор |
Пусть дыба станет прялкою! Пытайте |
Голодных ваших псов, чтобы они |
Сказали вам, когда они лизали |
В последний раз ту кровь, что пролил здесь |
Хозяин их, - меня пытать нельзя! |
В сокрытых тайниках моей души. |
Рыдающей слезами жгучей желчи |
При мысли, что в ничтожном этом мире |
Никто себе не верен, и мои |
Родные - от самих себя - бежали. |
И если я подумаю о том, |
Как я была несчастна в этой жизни |
И как ко мне и к тем, кого люблю я, |
Несправедливы Небо и Земля, |
И что ты за мучитель, что за трусы |
Вот эти малодушные рабы, - |
В моей душе встают такие пытки, |
Что я к ответу вынуждена. Ну? |
Судья
Ответь, виновна ль ты в отцеубийстве? |
Беатриче
Не хочешь ли скорее обвинить |
Всевышнего Создателя за то, что |
Позволил Он тому произойти, |
Что я снесла и что Он видел с неба; |
Он отнял все, прибежище, защиту, - |
Оставить только то, что ты зовешь |
Отцеубийством? Есть ли грех иль нет |
В том, что людьми зовется преступленьем, |
И я виновна в нем иль невиновна, |
Как хочешь, так реши. Мне все равно. |
Я больше ничего не отрицаю. |
Когда ты хочешь так, да будет так, |
И кончено. Свою исполни волю. |
Пытай, но я ни слова не прибавлю. |
Судья
Она уличена, но не созналась. |
Довольно и того. Теперь, пока |
Последний приговор не вступит в силу, |
Чтоб к ним не приходил никто. |
Синьор Бернардо, уходите! |
Беатриче
О, прошу вас, |
Пусть он со мною здесь побудет! |
Судья
Стражи, |
Бернардо
(обнимая Беатриче)
Не разлучайте душу с телом! |
Офицер
То дело палача. |
(Уходят все, кроме Лукреции, Беатриче и Джакомо.)
Джакомо
Так я сознался? |
Все кончено, и больше нет надежды! |
О слабый, о позорный мой язык, |
Зачем тебя не вырвал я, зачем |
Не выбросил собакам! О несчастный, |
Убить отца, потом предать сестру, |
Тебя, безгрешный ангел, в этом мире, |
Где всюду черный грех, тебя предать |
Заслуженной лишь мною лютой казни! |
Жена моя! И маленькие дети! |
Одни! В нужде! И я - отец! О Боже! |
Простишь ли непростившим, если сердце |
(Закрывает свое лицо и плачет.)
Лукреция
Дитя мое родное, как могли мы |
Прийти к такому страшному концу? |
Как я сдалась? Зачем не поборола |
Мучений? О, зачем я не могу |
Излить себя в своих слезах бесплодных, |
Которые, не чувствуя, бегут! |
Беатриче
О том, что было слабостию сделать, |
Раз сделано, жалеть - двойная слабость. |
Смелей! Господь мою обиду знал, |
Чрез нас Им был ниспослан ангел мести, |
Теперь Он нас как будто бы покинул, |
Но это только кажется, и мы, |
Я верю, не умрем. Поди поближе, |
Мой милый брат, дай руку, ты мужчина, |
Смелее же! И ты, моя родная, |
Прильни ко мне усталой головою, |
Измучены бессонницей и скорбью, |
Отяжелели веки. Ну, приляг, |
А я, склонясь к тебе, спою тихонько |
Какой-нибудь медлительный напев, |
Ни грустный, ни веселый, а дремотный; |
Так, что-нибудь из давних-давних лет, |
Созвучья песни смутно-монотонной, |
Одну из тех, что пряхи напевают, |
Пока они почти совсем забудут, |
Живут иль не живут они на свете. |
Приляг. Вот так, родная! Как же быть? |
Слова я позабыла? Нет, но, право, |
Не знала я, что так они печальны! |
Песня
Неверный друг моей мечты, |
Вздохнешь ли ты, поймешь ли ты, |
Что твой умерший друг не дышит? |
Но что улыбка, что слеза |
Для тех, кого смела гроза! |
Живого мертвый не услышит. |
Кто шепчет там? |
Змея в твоей улыбке! Милый! |
В твоих слезах - смертельный яд, |
Так это правду говорят, |
Что видишь правду - над могилой! |
О, если б мог быть смертным сон, |
О, если б смерть была как он, |
Такой же ласковой и нежной, |
Глаза смежила б я тогда, |
Чтобы забыться безмятежно, |
И не проснуться - никогда! |
О мир! Прости. |
Пора идти. |
Ты слышишь звон? |
То стон разлуки. |
Два сердца врозь; в твоем - покой, |
В моем, истерзанном тоской, |
Неумирающие муки! |
(Сцена закрывается.)
Тюремный зал. Входят Камилло и Бернардо.
Камилло
Нет, Папа беспощаден. Невозможно |
Его смягчить или хотя бы тронуть. |
Он смотрит так пронзительно-спокойно, |
Как будто он орудье лютой казни, |
Которая терзает, но других, |
Убьет, но не себя; он - точно камень, |
Глухое изваянье, свод закона, |
Устав церковный, но не человек. |
Он хмурился: как будто хмурить брови, - |
В его душе, как в скудном инструменте, |
Пружиною единственною было: |
Он хмурился. Защитники ему |
Записки докладные подавали, |
А он их рвал в клочки и безучастно |
Охрипшим жестким голосом ворчал им: |
"Кто между вас защитник их отца, |
Убитого во сне?" Потом к другому: |
"Ты это говоришь по долгу чина; |
Прекрасно, одобряю". - И затем |
Ко мне он повернулся, и, увидя, |
Что у меня в глазах стоит мольба, |
Он два лишь слова холодно промолвил: |
"Убийцам - смерть!" |
Бернардо
Но вы не отступились? |
Камилло
Я продолжал настаивать как мог; |
Сказал об этом адском оскорбленье, |
Которое ускорило погибель |
Безжалостного изверга-отца. |
А он в ответ: "Паоло Санта Кроче |
Вчера убил свою родную мать |
И спасся бегством. Да, отцеубийство |
Теперь совсем не редкость, - и, наверно, |
Коль не сегодня, завтра молодежь, - |
Конечно, по какой-нибудь причине, |
Разумной, уважительной, - задушит |
Влиянье, власть и волосы седые |
Теперь тяжелым сделались грехом. |
Вы мой племянник, вы ко мне явились |
Просить, чтоб я простил их. Подождите. |
Вот приговор. Возьмите, и пока |
Он выполнен не будет, и буквально, - |
Ко мне не приходите". |
Бернардо
Боже мой! |
Не может быть! Не может быть! Я думал, |
Что все, что говорили вы, есть только |
Печальное начало, за которым |
Последует желаннейший конец. |
О, есть же взгляды, есть слова такие, |
Что самого жестокого смягчат! |
Когда-то я их знал, теперь, когда мне |
Они нужней всего, я их забыл. |
Что, если б я его сейчас увидел, |
Горячими и горькими слезами |
Теснил его моленьями, терзал |
Его усталый ум докучным криком, |
И до тех пор свой стон не прерывал, |
Пока, объятый бешенством, меня бы |
Он не ударил посохом своим |
И голову простертую не стал бы |
Топтать, топтать, пока не брызнет кровь! |
Быть может, он раскаяньем проникся б, |
И в нем бы вдруг проснулось милосердье? |
О, да, я так и сделаю! Прошу вас |
Дождитесь моего прихода здесь! |
(Стремительно убегает.)
Камилло
Увы! Несчастный мальчик! С тем же самым |
Успехом погибающий моряк |
Воззвал бы с корабля к глухому морю. |
(Входят Лукреция, Беатриче и Джакомо, в сопровождении стражи)
Беатриче
Мне кажется, едва ли я должна |
Как не на то, что ты теперь приносишь |
Известие, что Папа нас простил. |
Камилло
Пусть Бог на небесах к молитвам Папы |
Не будет так неумолимо глух, |
Как Папа был к моим! Вот полномочье, |
Вот смертный приговор. |
Беатриче (дико)
О Боже мой! |
О Господи, как может это быть - |
Так умереть внезапно? Молодою. |
Лежать в земле, холодной, влажной, мертвой, |
Средь разложенья, мрака и червей; |
Забитой быть в каком-то узком месте, |
Не видеть больше солнечного света, |
Не слышать голосов живых существ, |
Не думать о вещах давно знакомых, |
Печальных, но утраченных, вот так... |
Ничем! О Боже, где я? Умоляю, |
Не позволяйте мне сходить с ума! |
О Господи, прости мне эти мысли! |
Что если бы в пустом бездонном мире |
Не стало Бога, Неба и Земли! |
Что, если б всюду был бесцветный, серый, |
Раскинутый, слепой, безлюдный мир! |
Что, если вдруг тогда все станет духом |
Его, отца, начнет меня теснить, |
Обступит, как его прикосновенье, |
Как взгляд его, как голос, - всюду будет |
Тяжелое дыханье мертвеца! |
Что, если он придет в той самой форме, |
В какой меня он мучил на земле, |
Так страшно на себя во всем похожий, |
С морщинами, с седыми волосами, |
Придет ко мне в той мертвой полумгле |
И адскими объятьями охватит, |
В мои глаза вонзит свои глаза |
Не он ли на земле был всемогущим, |
Одним лишь он, повсюду и всегда? |
И даже мертвый всеми он владеет - |
Вошел в живых, как дух, внушает им |
Все то, в чем боль, отчаянье, презренье |
И гибель для меня и для моих! |
Как знать! Еще никто не возвращался |
Разоблачить законы царства смерти, |
Где нет следов, оставленных живыми! |
Быть может, та же там несправедливость, |
Которая нас гонит здесь - куда? |
Лукреция
Вручи себя любви живого Бога |
И кротким обещаниям Христа! |
Мы вступим в Рай еще до этой ночи. |
Беатриче
Теперь прошло. И что бы ни случилось, |
Мне сердце уже больше не изменит. |
И все же - почему, не знаю, право, - |
Мне кажется, что все кругом так низко, |
Так холодно и тускло. В этом мире |
Я видела всегда несправедливость. |
И никогда ни Бог, ни человек, |
Ни эта власть безвестная, что вечно |
Моей судьбой несчастной управляла, |
Не делали различья для меня |
Между добром и злом. На утре жизни |
Я лишена единственного мира, |
Который знаю; нет мне ничего - |
Ни жизни, ни любви, ни света солнца. |
Ты хорошо сказала мне о Боге, |
Что я должна вручить себя Ему: |
Надеюсь, что в Него могу я верить. |
В кого ж еще возможно верить здесь? |
И все-таки в душе мертвящий холод. |
(Пока она произносила последние слова, Джакомо в стороне говорил с Камилло, который теперь уходит. Джакомо приближается.)
Джакомо
Родная, ты не знаешь, - ты, сестра, |
Пред Папой преклоняется с мольбами, |
Прося о снисхождении для нас. |
Лукреция
Быть может, он и вымолит прощенье. |
Мы будем жить, и эти муки станут |
Как сказка для грядущих дальних лет. |
О, только я подумала об этом, |
И к сердцу кровь прихлынула волной. |
Беатриче
Уж скоро в нем не будет больше крови. |
Гони скорее эту мысль. Надежда |
Ужаснее отчаянья, ужасней, |
Чем горечь смерти. В этот страшный час, |
Влекущий к бездне узкою тропинкой, |
Что с каждым шагом делается уже, |
У нас одно несчастье только есть: |
Надежда. Лучше спорь с морозом быстрым. |
Проси его, чтоб он не убивал |
Цветов весны, не вовремя расцветших; |
Скажи, что города над ним стоят, |
Могучие, прекрасные, - быть может, |
Оно задержит взрывы черноты, |
Не выбросит смертельных токов дыма; |
Ходатайствуй пред голодом; проси |
Заразу ветроногую, сверканья |
Слепых и быстрый молний; умоляй |
Глухое море, - но не человека! |
А! Он жесток, он весь живет во внешнем; |
Он холоден; в словах он справедлив, - |
В делах он - Каин. Нет, о, нет, родная, |
Нам нужно умереть, - уж раз такая |
Отплата за невинность - облегченье |
От самых горьких зол. И до тех пор. |
Пока убийцы наши торжествуют, |
Живут себе, бездушные, тихонько |
Идя сквозь мир скорбей к могиле мирной, |
Где смерть с улыбкой встретит их, как сон, - |
Родная, нам одна осталась радость, |
Приди же, Смерть, и заключи меня |
В свои всеобнимающие руки! |
Как любящая Мать, меня сокрой |
На ласковой груди и убаюкай, |
Чтоб я заснула сном непробудимым, |
Которым, раз заснувши, будешь спать. |
Живите ж вы, живущие, сливайтесь |
Один с другим в позорной, рабской связи, |
Как некогда сливалися и мы, |
Идущие теперь... |
(Бернардо вбегает.)
Бернардо
О, ужас, ужас! |
Напрасно все, рыдания, мольбы |
Отчаянье умолкнувшего сердца, |
Напрасно все! У самой двери ждут |
Прислужники немой, угрюмой смерти. |
Мне чудится, у одного из них |
Иль, может быть, мне только показалось? |
Уж скоро кровь из сердца тех, кого |
Люблю я в этом мире, брызнет ярко |
На палача, а он лишь оботрется, |
О жизнь! О мир! Когда бы мог я скрыться! |
Не жить! Не быть! Я должен видеть гибель |
Невинности чистейшей. Та зеркальность, |
В которую гляделся я всегда - |
Должна разбиться в прахе. Беатриче, |
Тебя, которой мир был так украшен, |
Что пред тобой все делалось милей. |
Тебя, свет жизни, должен я увидеть |
"Сестра", |
Мне скажут: "Нет сестры!" - И ты, родная, |
Связавшая нас всех своей любовью, |
Ты - мертвая! Порвалась связь! |
(Входят Камилло и стража)
Идут! |
Скорей поцеловать, пока на них |
Румяные цветы еще не смяты, |
Не стали тускло-бледными, немыми! |
Скажи мне: "До свидания!", пока |
О, дай услышать, как ты говоришь! |
Беатриче
Мой брат, прощай, будь счастлив. Думай вечно |
О нашей горькой участи с любовью, |
Любовь и жалость к нам тебе послужат |
Усладою в страданиях твоих. |
Не отдавайся грусти безутешной, |
В отчаянье холодном не замкнись, - |
Дитя мое, еще одно запомни: |
Будь верен нам, будь тверд в своей любви, |
Твоя душа себе найдет в ней благо. |
Будь верен убеждению, что я, |
Туманом преступленья и стыда, |
Была всегда святой и безупречной. |
И если даже злые языки |
Начнут терзать мое воспоминанье, |
К тебе прильнет мучительным клеймом, |
И каждый на тебя в толпе укажет, - |
Щади, жалей и никогда не думай |
Дурного ничего о тех, чьи души, |
И смерть тебе покажется не страшной, |
Ты встретишь смертный час, как я, спокойно! |
Без горечи. Прощай! Прощай! Прощай! |
Бернардо
Камилло
О донна Беатриче! |
Беатриче
Кардинал, |
Родная, завяжи мне этот пояс |
И заплети мне волосы - вот так - |
В какой-нибудь простой непышный узел. |
И у тебя распутались они. |
В вечерний час и утренней порой, - |
Но это безвозвратно. Мы готовы. |
Идем. Так хорошо. Все хорошо. |