Автор: | Шелли П. Б., год: 1817 |
Категория: | Стихотворение |
Связанные авторы: | Бальмонт К. Д. (Переводчик текста) |
ОРФЕЙ
Отсюда близко. Вон с того холма, |
Что ввысь уходит острою вершиной, |
Увенчанный как бы кольцом дубравы, |
Увидите вы темную равнину, |
Бесплодную, по ней течет поток, |
Ленивый, черный, узкий, но глубокий, |
На нем от ветра ряби не бывает, |
И дальняя луна глядит напрасно: |
На этой влаге зеркала ей нет. |
Идите вдоль бестравного откоса, |
Над этой необычною рекой, |
И вы придете к мрачному затону, |
Откуда бьют незримые ключи |
Той странной речки; их рожденье скрыла |
Ночь без лучей, живущая под сводом |
Скалы, чья тень ложится на затон - |
Источник тьмы, вовек неистощимый; |
А на краю трепещет нежный свет, |
Хотел бы он с возлюбленной обняться, - |
Но, как Сиринкс от Пана убежала, |
Угрюмо, тупо отвергает ласку |
Его объятий, порожденных небом. |
На стороне одной того холма, |
Среди его бесформенных зазубрин, |
Пещера; из нее, водоворотом, |
Бесплотный устремляется туман, |
По бледности воздушней паутины, |
Дыханием уничтожая жизнь; |
На миг скала его налетом скрыта, |
Потом, развеян ветром, вдоль потока |
Стремится он иль, зацепившись, медлит |
В расщелинах, дыханьем убивая |
Червей заснувших, если жизнь в них есть. |
На той скале, на выступе угрюмом, |
Растет, вздымаясь, группа кипарисов, - |
На тех, что восходящими стволами |
И стройностью спиральною своей |
Дробят лазурь родной долины вашей, |
И ветер чуть играет в их ветвях, |
Торжественности их не нарушая, - |
Со страхом, поврежденные ветрами; |
В тоске их ветви хилые вздыхают, |
Дрожат, меж тем как ветер хлещет их, - |
Толпа теней, избитых непогодой! |
Хор
Что там за дивный звук, скорбящий, слабый, |
Но более певучий и воздушный, |
Чем ропот ветра в храме средь колонн? |
А
То голос лиры под рукой Орфея, |
Влекомый прочь в дыханье ветерков, |
Вздыхающих, что их владыка грозный |
Их мчит от усладивших воздух нот; |
Но, торопясь, они с собой уносят |
Смолкающий в таком полете звук, |
И, как росу, они его роняют |
На дрогнувшее чувство. |
Хор
Разве он |
Еще поет? Казалось мне как будто, |
Что, вспышке опрометчивой отдавшись, |
Свою он арфу бросил прочь, когда |
Утратил Эвридику? |
А
Помедлил миг. Затравленный олень, |
На миг остановившись над потоком, |
На страшной крутизне дрожит, - но чу! |
Жестокие собаки с громким лаем |
Уж близко, стрелы ранят и блестят, - |
И падает он в бешеные волны: |
Так, схвачен ненасытною тоскою, |
В ее когтях терзаемый, Орфей, |
Как пьяная Менада, поднял лиру, |
Взмахнул ей в светлом воздухе и дико |
Вскричал: "О, где ж она? Кругом темно!" |
И, по струнам ударив, он исторгнул |
Протяжный ужасающий напев. |
Увы! Давно, во времена былые, |
Когда с ним рядом, полная вниманья, |
Прекрасная сидела Эвридика, |
При виде этих ярких глаз он пел |
Воздушно-нежно о вещах небесных; |
Как в роднике, средь малых волн его, |
Любая зыбь, в весеннем дуновенье, |
Многосторонним зеркалом для солнца, |
Меж тем как средь зеленых берегов |
Без устали течет он и прозрачно |
Журчит, журчит, теряя звукам счет, |
Так песнь его текла, в себе вмещая |
Глубь радости и нежную любовь, |
Рождавшую воздушность этих звуков, |
Амврозию, ниспосланную с неба. |
Но это безвозвратно отошло. |
Вернувшись из чудовищного Ада, |
Он выбрал одинокую скамью |
Из каменной невыравненной глыбы, |
Поросшей мхом, в равнине без травы, |
И к Небесам, из родников глубоких, |
Из тайника негаснущей его |
Всегда возобновляющейся скорби, |
Вознесся гневно яростный напев. |
Так разделяет две скалы родные |
Своею силой мощный водопад, |
И быстрые с высот кидает воды, |
Он от ключей стремится первозданных, |
Спешит, скользит и преломляет воздух |
Свирепым, громким, но певучим ревом |
И, падая, стремит по сторонам |
Воздушность пены, в чьих обрывках солнце, |
Как Радуга, рождает все цвета. |
Так бешеный поток его печали |
Одет в покров нежнейших сладких звуков |
И в переливный свет напевных слов, |
С людскими созиданьями несхожий, |
Он ни на миг не гаснет, - и всегда, |
Меняясь, в каждой зыбкой перемене |
Живут согласно мудрость, красота |
И властный блеск поэзии могучей, |
В один сливаясь сладостный аккорд. |
Так я видал, свирепый южный ветер |
Несется в потемневших небесах |
И мчит смятенье облаков крылатых, |
И, легкие, они не смеют медлить, |
Но все бегут, бегут, как повелел им |
Меж тем как звезды, с робостью мигая, |
Глядят сквозь перья тех воздушных крыл. |
Вдруг небо ясно, и собор высокий |
Безоблачных, ушедших вглубь, Небес, |
Звездясь огнелучистыми цветами, |
Смыкается над трепетной землей; |
Иль тихая луна свою прогулку |
Изящно, хоть и быстро, начинает, |
Взойдя, вся в блеске, за холмом восточным. |
Я говорю о ветре, о луне, |
О звездах, не о песне; но когда бы |
Я отзвуком явиться захотел |
Его небесно-яркого напева, |
Природа мне тогда должна была бы |
Дать свежесть слов, которых никогда |
Никто еще не стер, произнося их, |
Иль из ее созданий совершенных |
Заимствовать придется мне черты, |
Чтобы его явить вам совершенство. |
Теперь уже он больше не сидит |
Что на равнине высится бестравной, |
Нет, зелень мощных каменных дубов, |
И светлые, как цвет морской волны, |
Оливы, чьи плоды нам так приятны, |
И вязы, вдоль которых, извиваясь, |
Растет переплетенный виноград, |
И терн, в своих кустах таящий племя |
Младенческих, едва зардевших, роз, |
И бук, всегда желанный для влюбленных, |
И нежные стволы плакучих ив, |
То медленно, то быстро, как им можно, |
Вокруг него столпясь, воздушно веют |
Одеждами из ласковой листвы. |
Сама Земля, от материнской груди, |
И ароматно дышащие травы, |
Чтоб ими разукрасить пышный храм, |
Свирепые к нему сошлися львы, |
Бесстрашные от действия любви. |
И мнится, даже рой червей безглазых |
Внимает песне. Птицы замолчали |
И, севши на деревьях, с нижних веток |
И даже соловей ему внимает |
И, нежно зачарованный, молчит. |
1820