Коварство и любовь. Отрывки

Коварство и любовь
Мещанская драма.
Соч. Шиллера
(с немецкого)

Действующия лица.

Президент фон-Вальтер при дворе одного германского [государ] /князя./

Фердинанд его сын, маиор.

Гофмаршал фон-Кальб

Леди Мильфорд, любовница князя.

Вурм, секретарь Президента

Миллер, городской музыкант

Жена его

Луиза дочь его

София каммеръюнгфера у Леди

Камердинер

Разные немые персоны.

Первый акт.

Первая сцена.
Комната у музыканта.

Миллер встает с кресел и ставит на место виолончель. За столом сидит жена его в спальном шлафроке и пьет кофе.

Миллер (/ходит/ скорыми шагами взад и вперед) Раз на всегда! Дело выходит не на шутку. О моей дочери с бароном пойдет дурная слава. Дом мой будет опозорен. А тут еще пожалуй как нибудь пронюхает президент, и - коротко и ясно, я откажу господину.

Жена Ты ведь не зазывал его в дом к себе - не навязывал ему дочери на шею.

Миллер Не зазывал в дом к себе - не навязывал дочери на шею; кто об этом станет справляться? - Я господин в своем доме. Я должен бы был взять дочь свою /въ/ руки. Я должен бы был хорошенько откозырять маиора - или сей час же обо всем дать знать его превосходительству. Молодой барон может проболтаться, и тогда все шишки на бедного музыканта.

Жена (прихлебывая из чашки) Вздор! пустяки! Чего тебе-то бояться? Кто к тебе придерется? Ты идешь своею дорогой и собираешь учеников, где ни попадутся.

Миллер Но скажи мне на милость, что же из всего этого выйдет? - Взять за себя, он не возьмет девки - Об этом и говорить нечего, а сделать её - Господи помилуй? - Мое почтенье! - Знаем мы этих мусьё фонов - где ни попало всем пробавляются, чор/т/ъ знает чего уже не переварили, так и не диво, если охота берет дорываться /до/ пресной воды. Примечай! примечай! и хоть во всякую щелку вставь ты по глазу, а сама к каждой кровинке стань на часы, то и тутъ[,] он у тебя из под носу её подтибрит, наставит девке /вот что.../ а сам и откланяется, [а] [/и вотъ/] /а/ девка обезславлена на всю жизнь, засидится, а понравится ремесл[а]/о/, так еще чего доброго станет, (ударяет кулаком по лбу) Царь ты мой небесный!

Жена Господь сохрани нас и помилуй!

Миллер Да и есть от чего. Какие-ж другие виды могут быть у подобного ветрогона? - Девчонка хороша - стройна - одевается как куколка. Что под крышей, того не видать. Это у вас баб выпускают из виду, если только [г]/Г/осподь Бог дает хорошую вывеску - А дай-ка моему прыгуну перескочить через эту главу - а? Так небойсь у него и откроятся глаза, как у моего Роднея, когда он почует француза, а там и подымай все паруса - да и пенять на него нечего. Человек, матушка! Я это сам знаю.

Жена Прочел-бы ты только [прекрасные] /чудесныя/ записочки, [какия] /что/ Гн маиор пишет твоей дочери. Господи ты Боже мой! из них ясно видно, что ему только и заботы, что до её прекрасной души.

Вот в том то и дело! Бьют по кулю, а думают об осле. Кто захочет отдать почтение телу, тому стоит только выбрать сердце в посланн[ое]/ики/. Я разве не также делал? [Ко] Лишь-бы только довести до того, чтоб души поладили, а тела как раз возьмут пример с них; чернь подражает господам и серебряный месяц, поглядишь, сам становится сводником.

Жена Поглядел бы ты лучше на прекрасные книжки, что Гн маиор наносил к нам. Дочь твоя /по нимъ/ и молится [из них] /даже./

Миллер (свищет) Фуйть! Молится! Да знаешь ли ты что это значит? [г]/Г/рубый навар природы слишком прост для изнеженного желудка его милости. - Ему нужно спер[ь]ва вскипятить /его/ в адской, зачумленной кухни беллетристов. В печь бы [б] побросал я /твои книги/ [все]! Из них девка так чай и высасывает Бог знает что за занебесные финты фанты; все это так и впивается в кровь, как испанския мухи и [разбрасывает горстку] /выдувает щепотку/ христианства, которую отец с нуждою, так и сяк еще удерживал. В печь, говорю я! Девка вбирает только всякую чертовщину в голову; за всем этим праздношатаньем в воображаемых мирах ненайдет пожалуй еще своего дому, позабудет, станет стыдиться, что её отец музыкант, и наконец еще откажет доброму, честному человеку, который прийдет отцу по сердцу/./ Нет! Будь я проклят! (вскакивает, с жаром) Сей час заварю кашу, и маиору да, да маиору я ужь покажу, где плотник оставил лазейку. (хочет итти)

Жена Будь умен, Миллер! Подумай сколько уже денег доставили нам презенты --

Миллер (возвращается и останавливается перед нею) Кровавые деньги моей дочери? - Убирайся к дьяволу, безстыдная сводня! Скорей я с своей скрыпкой пойду по миру и стану давать концерты за ложку супа - скорей разобью я свою виолончель и стану возить навоз в резонанс бодене, чем лакомиться на деньги, которые мое единственное дитя выручает душою и вечным блаженством. Брось свой проклятый кофе, перестань нюхать табак, так и незачем будет тебе выставлять на показ лицо своей дочери. Я был всегда сыт, всегда носил хорошую рубашку на теле, когда всех этих зелий и в заводе у меня не было.

Жена Ну ужь не городи пустяков пожалуйста! Смотри пожалуй, весь огонь не пламя! Я ведь говорю это только для того, чтоб как необофрантить господина маиор[ъ]/а/, президентский сынок ведь.

Миллер В том-то и дело. Потому, именно потому и должно еще сегодня-же порешить все дело! Президент скажет еще мне за это спасибо, если он только честный человек. Вычистишь мне красный плюшевый камзол, а я прикажу доложить о себе его превосходительству. Я скажу его превосходительству: ваш сын метит на мою дочь; дочь моя слишком низка, чтоб стать женою вашего сына, но для [бляди] /куртизанки/ вашего сына моя дочь [также] слишком дорога, и затем баста! - Меня зовут Миллер.

Вторая сцена.

Жена А! с добрым утром, господин секлетарь! [Вот] /Наконец-то/ вы [и] опять вздумали доставить [ва] нам удовольствие вас видеть!

Вурм Невзыщите, невзыщите, кумушка! Куда входят дворяне, там мое мещанское удовольствие не имеет никакого весу.

Жена Чего вы ужь нескажете, господин Секлетарь! Его высокоблагородие, Гн маиор фон-Вальтер конечно доставляют нам кой когда много плезиру; но мы потому никого не презираем.

Миллер (с досадою) Стул господину, жена! Положите вашу шляпу, земляк!

Вурм (Становит шляпу и трость, садится) Ну! ну! а как в своем здоровьи моя будущая - или [прошедш] бывшая? - Я не смею отчаяваться - разве нельзя будет её видеть - мамзель Луизу?

Жена

Миллер (в сердцах толкает её локтем). Жена!

Жена Сожалеем только, что она не может иметь чести [явиться к] /видеть/ господин[у]/а/ секлетар[ю]/я/. Она теперь у обедни.

Вурм Радуюсь! Радуюсь! стало быть у меня будет набожная, богобояз[ненная]/ливая/ жена!

Жена (улыбается [глупо-чванно)] /с глупым чванством)/ Да - но, господин Секлетарь --

Миллер (с видимым смущением, щиплет её за уши) Жена!

Жена Если наш дом может чем нибудь другим служить вам - со всем удовольствием, господин секлетарь --

Вурм Чем нибудь другим! Покорнейше благодарю! покорнейше благодарю! - гм! гм! гм!

Жена Но - как господин секлетарь сами усмотреть изволите.

Миллер (полный гнева толкает [сзади] /сзади/ жену свою). Жена!

Жена Хорошо - хорошо, а лучше - лучше, и для единственного дитяти нечего загораживать счастия. (мужицки-гордо) Вы меня понимаете, господин секлетарь?

Вурм (безпокойно вертится на креслах, чешет затылок и подергивает маншеты и жабо) Понимаю-ли? Не совсем - О, да - Что же вы под этим подразумеваете?

Жена Ну - ну - я бы думала - я полагаю (кашляет) так как господ[ь]/у/ Бог[ъ]/у/ угодно ни с того ни с другого сделать из нашей дочери знатную барыню --

Вурм

Миллер Сидите! сидите, господин секретариус! Жена, что глупый гусь! Ну откуда возьмется знатная барыня? Что за осел таращит свое длинное ухо из за этой болтовни?

Жена Хули сколько хочешь. Что я знаю то знаю - и что господин маиор сказал, то он сказал.

Миллер (в сердцах бросается к скрипке) Замолчишь ли ты? Хочешь попробовать виолончели по лбу? - Что ты знаешь? - Что он сказал? Не обращайте внимания на сплетни, земляк! - Пошла в свою кухню! - Надеюсь вы непочтете меня до того глупым, чтоб так высоко забираться с девкою! Вы этого обо мне не подумаете, господин секретар[ь]/iусъ/?

Вурм Да я этого и не заслужил господин музик-мейстер! вы меня всегда видели человеком постоянным, и мои притязания на дочь вашу были все равно что подписаны. У меня есть место, что нас /всегда/ прокормит; президент благоволит ко мне; в рекомендациях небудет недостатка, если я захочу составить себе карьеру. Вы видите, что мои виды на мамзель Луизу очень серьёзны, если вы только недали водить себя за нос благородному вертопраху

Жена Господин секлетарь Вурм! более респекту прошу вас

Миллер Держи язык на привязи, говорю я - Необращайте на это внимания, земляк! Все остается по старому. Что сказал я вам прошлою осенью, то же самое повторяю и теперь. Принуждать своей дочери я не стану. Придете вы ей по сердцу - ладно, так это ужь её забота как ей быть с вами счастливой. А покачает она головою - тем лучше в добрый час, хотел сказать я - так вы останетесь с коробом и разопьете с отцом бутылочку. - Девка будет жить с вами - не я. Зачем я стану /из одного только упрямства/ навязывать ей на шею мужа которого она ненайдет по своему вкусу? - чтоб меня [злый] /злой/ враг на старости лет травил, как свою дичину - чтоб мне во всяком стакане вина выпивать - [со всякой] проглатывать со всякой ложкой супу[:] /мысль:/ ты злодей, погубивший дитя свое.

Жена Коротко и ясно - я абсолютно недаю своей консенции; дочь моя вычеканена для [чего то высшого] /кой чего повыше/, и я обобью пороги во всех судах, если муж даст уговорить себя.

Миллер Целы у тебя еще руки и ноги, ветреная мельница?

Вурм (Миллеру) Отцовский совет имеет много силы у дочери, а, надеюсь, вы меня знаете, господин Миллер?

Миллер Чорт возьми! девка должна знать вас. Все что я, старик в вас ни замечаю не годится [в] /для/ корм[ъ]/а/ молоды[х]/мъ/ лакомы[х]/мъ/ дев[ок]/камъ/. Я вам верно, досконально скажу годитесь ли вы для оркестра - но женская душа слишком [остра] /тонка/ и для самого каппельмейстера. - И скажу вам откровенно, земляк - я прямой неотесаный немец - за мой совет вы едвали [буд] скажете мне спасибо. Дочери своей я никого нестану присоветывать - но вас я отсоветую своей дочери, господин секретариус! Дайте мне выговорить. Любовнику, который зовет отца на помощь - позвольте - я неповерю и пустого ореха. Есть в /немъ/ что нибудь, так он постыдится пройти к своей любезной через этот старомодный канал - А нет у него куражу, так /стало-быть/ он труслив как заяц, и для него еще невыросли Луизы Да! За спиною отца должен он объясниться с дочерью. Довесть до того должен он, чтоб девка скорее отца и мать отослала к чорту, нежели отпустила от себя его, или чтоб сама пришла, бросилась к отцу в ноги и просила бы ради Бога или смерти или своего /дружка/ сердечного [друга]. - Вот это милый! Вот это значит любить! и кто не в состоянии дойти до того тот пусть и ездит верхом на палочке.

Вурм (берет шляпу и палку и бежит вон из горницы) Чувствительно вам благодарен, господин Миллер!

(медленно идет за ним) Зачто? за что? Да ведь вы ничего не кушали господин секретариус! (возвращаясь) Ничего и слышать не хочет, знай бежит себе Точно кто мне дает яду или рвотного, когда я увижу этого чернильного крючка. Такой отвратительный человек, как будто какой контрабандист вывел его, как запрещенный товар, на свет Божий. - Маленькие, лукавые мышьи глаза, красные как огонь волосы, выдавшийся подбородок, как будто природа в сердцах на неудавшуюся работу схватила его за это место и бросила в какой нибудь угол - Нет! Прежде нежели я брошу дочь свою такому плуту, пусть лучше она - Господ[ь]/и/ прости меня и помилуй! --

Жена (плюет, злобно) Собака - но погоди тебе зажмут рот!

Миллер А ты туда же с своим проклятым бароном! - Это ты меня так разгорячила. - Ты никогда небываешь так глупа, как в то время, когда бы должна быть разсудительна. Кчему ты это распелась о знатной барыни и своей дочери? Разве не знаешь что это за человек! Ему только намекни об [этом] чем нибудь в этом роде, так завтра же весь рынок разблаговестит об этом. Это именно один из тех Мусье, которые /все/ обнюхивают дом[Ю]/а/ у людей, резонируют о погребе и поваре и если сорвется у кого с языка нечаянное слово - Бумбс! и князь и метриса и президент знают об нем, и вот у тебе целая гроза над головою.

Третья сцена.

Луиза (кладет книгу, идет к Миллеру и жмет ему руку) С добрым утром, милый батюшка!

Миллер (горячо) Хорошо, моя Луиза! - Радуюсь, что ты так часто думаешь о [т]/Т/ворце своем. Будь всегда такою и его десница сохранит тебя.

Луиза О, я большая грешница, батюшка! - Был он здесь, матушка?

Жена Кто, дитя мое?

Луиза Ах! я и позабыла, что кроме его есть еще люди - голова моя так пуста - Он небыл здесь? Вальтер?

Миллер (печально и важно) Я полагал, что моя Луиза оставила это имя в церкви.

Луиза () Я понимаю тебя, батюшка - чувствую нож, что ты вонзаешь [мне] в /мою/ совесть; но уже поздно. - У меня нет более набожности, батюшка - Небо и Фердинанд рвут мою душу и я боюсь - я боюсь - (помолчав) Но нет, добрый батюшка! Когда мы, любуясь картиною, [забываем] /незамечаемъ/ художника, [то] / / это для него лучшая похвала - Если наслаждение его прекрасным созданием, заставляет меня [незамечать] забывать его, батюшка, разве это не радует Бога?

Миллер (в волнении бросается на стул) Вот дочего дошло! вот плоды безбожного чтения!

Луиза (с безпокойством подходит к окну) Где-бы ему быть теперь? - Знатные барышни, которые его видят - его слышат я простая, забытая девушка. (Пугается при этом слове и бросается к отцу) Но нет, нет! Прости меня. Я не оплакиваю судьбы своей. Я буду только немножко думать об нем - это ведь ничего не стоит. Эта крошка жизни - еслиб я могла выдохнуть её в тихий, льстивый ветерок, чтоб прохладить лицо [св] его! - этот цветочек юности еслиб он только был фиалкой и он ступал бы по ней, и она могла бы скромно умереть под ним! Этого с меня было-бы довольно, батюшка! Если мошка греется в лучах его - может ли наказать её /за это/ гордое, величественное солнце?

Миллер (растроганный облакачивается на ручку кресла и закрывает лицо) Послушай, Луиза /мне/ немного [подонков лет своих, я и их-бы отдал] /остается жить на свете, и это не многое я бы отдалъ/ только бы ты никогда не видала маиора.

Луиза (испугавшись) Что ты говоришь это? что? - Нет, [он иначе думает] /ты думаешь иначе/, мой добрый батюшка. [Он] /Ты/ верно не знае[т]/шь/, что Фердинанд мой, что он создан на радость мне Отцом любящих. (размышляя) Когда я его в первый раз увидела - (скорее) и кровь мне бросилась в лицо, и радостней забились все пульсы; всякое волнение говорило, всякое дыхание шептало: это он! и мое сердце узнало вечно недостававшого и подтвердило: это он - и каким эхом отозвалось это во всем сорадующемся мире! Тогда - о тогда в моей душе взошло первое утро. Тысячи юных чувств прорезались в моем сердце, как цветы из подземного царства, когда настает весна. Я не видела более света, и однакож он никогда небыл для меня так прекрасен. Я не знала более Бога, и однакожь никогда его так не любила.

Миллер (подбегает к ней и прижимает [его гр] /её/ к груди своей). Луиза - дорогое - прекрасное дитя мое - Возьми мою старую, дряхлую голову - возьми все - все! - Маиора - Бог мне свидетель - я никогда немогу тебе дать его (уходит)

Луиза Да и я теперь не хочу его, батюшка! Эта [скупая] ничтожная капелька времени /уже/ один сон о Фердинанде сладострастно выпивает [его] её. Я отрекаюсь от него [на] /въ/ эт[у]/ой/ жизн[ь]/и/. Тогда, маминька, тогда, когда падут границы различия - когда отскоч[а]/и/т от нас вся эта ненавистная че[щ]/ш/уя состояний - люди станут просто людьми - Я ничего не принесу с собою, кроме моей невинности; но ведь батюшка сам часто говорил, что украшения и знатные титулы подешевеют, когда придет Господь, а сердца вздорожают. Тогда я буду богата. Там считают силы за триумфы, и прекрасные мысли за предков! Я буду знатна тогда, маминька! - Какое-ж преимущество будет иметь он перед своей Луизой?

Жена (вскакивает) Луиза! Маиор! Он входит /въ/ ворота! Где мне спрятаться?

Луиза () Останься со мною, маминька!

Жена Мой Бог! на что я похожа; мне будет совестно! Я не смею показаться в таком виде перед его милостью!

(уходит)

Четвертая сцена.

Он бежит к ней - она, бледная, разслабленная опускается на кресло - он останавливается перед нею - несколько времени они молча друг на друга смотрят. Пауза.

Фердинанд Ты бледна, Луиза?

Луиза (встает и [на] бросается ему на шею) Это ничего! ничего! Ты ведь здесь. Все прошло!

Фердинанд (берет её руку и подносит к губам) А любит ли меня еще моя Луиза? Сердце мое все еще вчерашнее, а твое? Я прихожу сюда только затем, чтоб посмотреть [веселела] весела-ли ты [и] и опять уйти и быть самому веселым - Ты не весела!

Луиза Но, [но,] мой возлюбленный[!]/.../

Фердинанд Говори мне правду! Ты не весела! Я [вижу насквозь твою] /смотрю в самую глубину твоей/ душ[у]/и/ как сквозь светлую воду этого бриллианта. (показывает на свой перстень) Здесь не вскакивает ниодного пузырька, которого я бы не заметил - ни одной мысли не всходит на лицо это, которая бы укрылась от меня! Что с тобою? Скорее! Если я только знаю, что это зеркало ясно, над миром нет более и облачка! Что безпокоит тебя?

Луиза (молча и значительно смотрит на него, потом[у]/ъ/ с горестию). Фердинанд! Когдаб ты только знал, как прекрасно идет такой язык к мещанке. --

Фердинанд тебя. Будь ты только вся любовь ко мне, [когд] где взяла бы ты время делать такия сравнения? Когда я с тобою, весь ум мой расплавляется в единый взгляд - в один сон о тебе, когда я далеко от тебя; а у тебя есть еще разсудок возле любви твоей? Стыдись! Всякий миг, потерянный тобою за этим горем, украден у твоего Фердинанда.

Луиза (берет его за руку, качая головою) Ты хочешь усыпить меня, Фердинанд - хочешь отвести взоры мои от этой пропасти, в которую я непременно должна пасть. Я смотрю в будущность - голос славы - твои проэкты - твой отец - мое ничтожество. (в испуге внезапно выпускает его руку) Фердинанд! Нож над тобой и мною! Нас разлучают!

Фердиннанд Разлучают! (вскакивает) Откуда у тебя это предчувствие, Луиза? Разлучают? - Кто в силах разорвать союз двух сердец, или разлучить звуки одного аккорда? - Я дворянин - Но посмотрим, древнее ли моя дворянская грамота, нежели очерк бесконечной вселенной? или мой герб значительнее [небесной] подписи неба в очах моей Луизы: эта женщина для этого мущины! - Я сын президента. [Именно] Потому /именно/, кто, как не любовь может усладить для меня проклятия, которые мне откажет лихоимство моего отца?

Луиза О как я боюсь его - этого отца!

Фердинанд Я ничего не боюсь - ничего - только одних границ любви твоей! Пусть препятствия, как горы, станут между нами, я [стану считать] /прииму [их] их за/ лестниц[ами]/ы/ и взбегу по ним в твои объятия! Бури упрямой судьбы только увеличат мои ощущения. Опасности сделают только мою Луизу еще прелестнее. - И так прочь все опасения, любовь моя! Я сам - я буду стеречь тебя, как волшебный дракон подземное золото - Мне [о] поверь себя! Тебе не нужно другого ангела - я брошусь между тобой и судьбою - стану получать за тебе все раны - ловить для тебя каждую каплю из кубка радости - приносить её к тебе в чаше любви. (нежно обнимая её) Опершись на эту руку прорезвит[ь]ся моя Луиза через жизнь; небо приимет тебя обратно прекраснее, чем как оно отпустило тебя, и с удивлением признается, что только любовь дает последнюю отделку душам.

Луиза (отталкивает его от себя, в сильном волнении) Ни слова более: Прошу тебя, замолчи! - Когда-б ты знал - Оставь меня - ты незнаешь, что твои надежды, как фурии, нападают на мое сердце. (хочет итти)

Фердинанд (удерживает её) Луиза? Как? что? Какие идеи?

Луиза Эти сны я позабыла и была счастлива - Теперь! теперь! с нынешняго дня - м[i]/и/р моей жизни кончен - Дикия желания - я это знаю - забушуют в груди моей. - Ступай - Бог да простит тебя! <1 слово нрзб., т. к. стерто - ред.> пожар в мое молодое, мирное сердце и оно никогда, никогда уже не потухнет. (Она выбегает. Он молча за ней следует)

Пятая сцена.

Президент Серьёзное attachement? Мой сын? - Нет, Вурм, этому ты меня никогда не заставишь [по]верить!

Вурм Вашему превосходительству угодно будет приказать мне представить доказательства?

Что он мещанской канальи делает куры - говорит разные flatteries - пожалуй даже уверяет её в своих чувствах - вот это вещи, которые я нахожу возможными - нахожу простительными - но - и [к]/къ/томуже дочери музыканта, говоришь ты?

Вурм Музыканта Миллера.

Президент Хороша она? - Но это ужь разумеется.

Вурм (живо) Прекраснейший экземпляр блондинки, которая, без преувеличений, [возле первых красавиц двора] нисколько не уронит себя[.] /возле первых придворных красавиц./

Вурм (самодовольно кланяясь) Ваш навеки, ваше превосходительство! (хочет и[т]/д/ти)

Президент Что я тебе поверил, Вурм! (грозя) Если ты разболтаешь --

Вурм (смеется) Тогда ваше превосходительство благоволят показать мои фальшивые подписи! (уходит)

Президент Правда, я в тебе уверен! Я держу тебя на твоих собственных мошенничествах, как воробья на нитке!

Каммердинер (входит) Гофмар[щ]/ш/ал фон-Кальб --

Президент Каммердинер уходит)

Шестая сцена.

Гофмаршал фон-Кальб в богатом, но безвкусном [шолк] придворном платье, с каммергерским ключем, двумя часами и при шпаге, с chapeau bas и причесанный Ю la hИrisson. С большим шумом он подлетает к президенту и распространяет духи по всему партеру. Президент.

Гофмаршал (обнимая его) Ах! с добрым утром, мой драгоценный! Как отдыхали? как почивали? - Вы конечно извините, что я так поздно имею удовольствие - дела нетерпящия [откло] отлагательства - столовая карточка - визитные билеты - аранжировка партий на нынешнее катанье - Ах - и ктомуже я еще должен был присутствовать при выходе и [известить] /доложить/ его светлост[ь]/и/ о погоде.

Президент Да, маршал, в таком случае вы точно не могли урвать времени.

Гофмаршал К довершению-же всего бездельник портной заставил меня еще дожидаться.

Президент И [невзирая на все] /все таки/ вы успели со всем управиться?

Гофмаршал Это бы еще ничего! Нынешний день malheur за malheur'ом! Послушайте только!

Президент (расеянно) Возможно ли?

Гофмаршал Что прикажете делать? Поставьте себя, ради Бога в мое положение, барон! Я остался как на мели! Было уже довольно поздно! ехать назад - целый день езды - а показаться его светлости в таком виде - Боже правосудный! Что мне приходит на мысль? Я падаю в обморок! Меня поспешно относят в карету! Я во весь опор домой - переменяю платье - еду назад - Что вы скажете? И еще первый поспеваю в приемную - Как вам это кажется?

Президент Чудесный экспромпт человеческого остроумия - Но это всторону, Кальб - Так вы говорили с герцогом?

Гофмаршал (важно) Двадцать минут с половиною.

Президент Признаюсь! и без сомнения скажете мне какую нибудь важную новость?

Гофмаршал (важно после некоторого размышления) На его светлости было ныньче [ко] платье цвета Merde d'oie

Президент Скажите! - Нет, маршал, так у меня есть для вас получше новость - Что леди Мильфорд скоро станет маиоршей фон-Вальтер, для вас вероятно ново?

Гофмаршал Вообразите! и дело уже слажено?

Президент Подписано, маршал - и вы меня премного обяжете, если без отлагательства [поедете <В рукописи: педете> известить] /поедете/ приготовить леди к визиту моего сына и разгласите [о] /объ/ его намерении по всей столице.

Гофмаршал (восхищенный) О с пребольшим удовольствием, мой драгоценный! - Что может быть для меня приятнее? - Я лечу сейчас. (обнимает его) Прощайте - через полчаса заговорит об этом весь город. (вылетает из комнаты)

Президент () Говорят-же, что эти создания никчему негодны - -- Ну мой Фердинанд теперь должен согласиться, или весь город солгал. (звонит - Вурм входит) [Позводи] Позвать ко мне сына! (Вурм уходит. Президент задумчиво прохоживается взад и вперед по комнате.)

Седьмая сцена.

Фердинанд Вы приказали мне, батюшка --

Президент Ксожалению я принужден к тому, если захочу видеться с моим сыном! - Оставь нас одних, Вурм! - Фердинанд, я [замечаю] наблюдаю за тобою с некоторого времени, и не нахожу в тебе более той открытой, пылкой юности, которая прежде так восхищала меня. Странное горе засело на лице твоем. Ты убегаешь меня - ты убегаешь общества - Фуй - Твоим летам скорее простят десять распутств [не] чем одну [странность] заботу. Предоставь её мне, милый сын! Дай мне трудиться над твоим счастием, и думай только о том как-бы исполнять мои планы. - Поди! Обними меня, Фердинанд.

Фердинанд Вы нынче очень милостивы, батюшка.

Президент Нын/ь/че, [ты] плут - и это нын/ь/че вдобавок с такою кислою гримасой? (серьёзно) Фердинанд! - Из любви к кому я проложил опасный путь к сердцу герцога? Из любви к кому я сделал навеки разрыв с совестию и небом? - Слушай, Фердинанд - я говорю с сыном - Для кого я очистил место, спрова[в]/д/ив своего предшественника - история, которая тем кровавее врезывается в мою внутренность, чем заботливее [я] скрываю я нож от света? Слушай! скажи мне Фердинанд! Для кого я все это сделал?

Фердинанд (со страхом отступает назад) Но только не [мне,] для меня, батюшка? Только не на меня падет кровав[ое]/ый/ [отражение] /отблескъ/ этого злодеяния? Клянусь всемогущим Богом! Лучше совсем неродиться, чем служить оправданием /для/ такого злодейства!

Президент Что это? что? Но я извиняю это твоей романической голове! - Фердинанд - я не хочу горячиться! - Дерзкий мальчик, так-то ты вознаграждаешь меня за безсонные ночи? За мои безпрерывные заботы? за вечный скорпион моей совести? На меня падает гнет ответственности - на меня проклятие, гром судии - Ты приемлешь счастие из вторых рук - Презтупление не прилипает к наслед[нику]/ству/.

Фердинанд (простирает правую руку к небу) Торжественно [от] отрекаюсь я здесь от [этого] наследства, [напоминающого] /которое будет напоминать/ мне только об ужасном отце!

Слушай, молодой человек, не разсерди меня! - Завись это от твоей головы, ты бы всю жизнь проползал в пыли!

Фердинанд О, все же лучше, батюшка, нежели [со] ползать у трона.

Президент (подавляя гнев) Гм! - Видно придется заставить тебя узнать свое счастие! [Где] Куда десять других за всеми усилиями немогут вскарабкаться, туда играя, во время сна поднимали тебя! Двенадцати лет ты прапорщиком! двадцати маиором! Я на этом настоял у герцога. Ты скинешь мундир и вступишь в министерство! Герцог поговори[л]/валъ/ уже о тайном советнике - посольствах - чрезвычайных милостях! Чудесная карьера открывается перед тобою! - Ровный путь к трону - даже на самый трон, если только сила столько же значит, сколько её признаки - и тебя не вдохновляет это?

Фердинанд Потому что мои понятия о [счас] величии и счастии не совсем согласуются с вашими - Ваше блаженство редко проявляется иначе как через разорение. Зависть, страх, проклятия вот печальные зеркала, в которых отражается величество владыки - Слезы, ненависть, отчаяние, вот ужасная трапеза, за которою, пресыщаются эти прославленные счастливцы, из за которой, опъянелые, встают они и [так] шатаясь [идут] отходят в вечность перед престол самого Бога - Мой идеал о счастии, гораздо умереннейший заключается во мне самом! В моем сердце погребены все мои желания!

Президент Чудесно! безподобно! удивительно! Спустя тридцать лет первая проповедь! - Жаль только, что пятидесятилетняя голова моя стала слишком безтолковою к ученью! - Но - чтоб не дать заржаветь такому редкому таланту, я хочу кой кого дать тебе в слушатели, с которым бы ты [по воле] сколько душе угодно, мог упражняться в этом дурачестве. - Ты решишься - [еще] нынче /же/ решишься - жениться.

Фердинанд (озадаченный отступает) Батюшка!

Президент Без церемоний - Я отослал уже Леди Мильфорд от твоего имени карточку. Ты без отлагательства потрудишься поехать к ней и сказать что ты её жених!

Фердинанд Жених леди Мильфорд, батюшка?

Президент Если она тебе известна! --

(вне себя) Какому позорному столбу в герцогстве неизвестна она! - Но я право смешон, любезный батюшка, что я ваши шутки принимаю за правду! Захот[ители]/ели-бы/ вы быть отцем подлеца сына, который женился бы на привилигированной развратнице?

Президент Мало того! Я сам-бы посватался на ней, еслиб она только взяла пятидесятилетняго старика. - Не захотел-ли бы ты тогда быть сыном подлеца отца?

Фердинанд Нет! [Как Бог жив!] /Клянусь живым Богом!/

Президент Дерзость, клянус[ть]/ь/ честию! которой я только прощаю ради редкости --

Фердинанд Прошу вас, батюшка! Не оставляйте меня долее в этих сомнениях, среди которых мне становится несносно называться вашим сыном!

Президент С ума ты сошел, малый? Какой умный человек нестал бы добиваться отличия - сменять своего государя в третьем месте?

Фердинанд Вы для меня становитесь загадочными, батюшка! Отличием Отличием называете вы это - Отличием делиться там с герцогом, где он становится ниже человека.

Президент (хохочет)

Фердинанд Вы можете смеяться - я снесу и это батюшка! С каким лицом стану глядеть я на последняго ремесленника, который вместе с женою взял покрайней мере целое тело в приданое? С каким лицом предстану я пред глаза света? пред глаза герцога? С каким лицом пред самую развратниц[ею]/у/, которая [клеймо своей чести] хочет смыть /клеймо своей чести/ моим срамом?

Президент

Фердинанд Заклинаю вас небом и землею, батюшка! [/Черезъ/] Пожертвова[ние]/въ/ сво[его]/имъ/ сын[а]/омъ/, вы не можете сделаться так счастливым, как его делаете несчастным! Я готов отдать вам жизнь свою, если это может вас возвысить. Жизнь свою я получил от вас; ни на единый миг не поколеблюсь принесть её в жертву вашему величию! - Но честь, батюшка! - если вы ее у меня отнимите, то вы сделали легкомысленное мошенничество, дав мне жизнь, и я должен отца проклинать как сводника.

Президент (ласково, трепля его по плечу) Хорошо, милый сын! Теперь я вижу, что ты в самом деле малый хоть куда и достоин лучшей жены во всем герцогстве. - У тебя будет такая жена - Еще нынче утром ты обручишься с графинею фон-Остгейм!

Фердинанд (снова озадаченный) Неужли этот час назначен /чтобъ/ вдосталь доканать меня?

Президент (бросая пытливый взгляд на него) Тут ужь, надеюсь, честь твоя возражать невправе?

Фердинанд Нет, батюшка! Фридерика фон-Остгейм [всякого другого] могла бы /всякого другаго/ сделать счастливейшим человеком! (Про себя, в сильном смущении) Что в моем сердце [его злость] оставила в целост[ь]/и/ /его злость/, то разрывает [добро] его милость.

Президент (все еще несводя глаз с него) Я жду твоей благодарности, Фердинанд! --

Фердинанд (бросается к нему и целует его руку) Батюшка! ваша милость воспламеняет все мои ощущения - батюшка! приймите самую искренн[ую]/юю/ благодарность за ваше доброе намерение - выбор ваш безпорочен - но - я не могу - не смею - пожалейте обо мне - я не могу любить графиню.

Президент () Ага! Я наконец поймал таки [господчика.] /молодчика!/ Хитрый лицемер, попался таки в эту западню - Стало быть не честь запрещает тебе жениться на леди. - Стало-быть не особа, но брак отвратителен тебе? --

Фердинанд (стоит сначала, как окаменелый, потом содрогается и хочет бежать)

Президент Куда? cтой! Это-ли почтение, которое ты должен мне? (Маиор возвращается) О тебе уже дано знать леди. Я дал герцогу слово! Город и двор все об этом знают! - Если ты меня сделаешь лжецом, малый - перед герцогом - перед леди - городом - двором [ ] /сделаешь лжецом меня / слушай малый - или если я нападу на след кой каких шашен! - ага! отчего это так вспыхнули твои щеки?

Фердинанд (бледный как полотно и дрожа) Как? что? Право нет ничего, батюшка!

Президент (устремив ужасный взгляд на него) А если точно есть что нибудь - а если я открою источник этого сопротивления? - -- Га, малый! Одно уже подозрение приводит меня в бешенство! Ступай сию минуту! Парад начинается! Как только раздадут пароль, ты должен быть у леди! - Когда я разсержусь, задрожит герцогство! Посмотрим переупрямит ли меня упрямец сын! (идет, но снова возвращается) Слушай, говорю я тебе, ты будешь у ней, или беги моего гнева!

(уходит)

Фердинанд (пробуждаясь из своего ошеломления) Ушол он? Отцовский-ли был это голос? - Да! я буду у ней - буду у ней - я скажу ей такия вещи, поставлю перед ней такое зеркало - Негодная! и если ты и тогда будешь требовать руки моей - Перед лицом собранного дворянства, воинства и народа Опояшься всей гордостию твоей Англии - я отвергну тебя /я,/ германский юноша!

(бежит вон)

Вторый акт.

Первая сцена.

Софья Офицеры расходятся! Парад кончен - а я невижу еще [никакого] Вальтера.

Леди (встает в сильном безпокойстве и проходит раз по зале). Сама незнаю, что со мной нын/ь/че сталось, Софья - Я еще ни когда не была так разстроена - Так ты его не видала? - Конечно - Ему не до спеху - Как преступление лежит это на груди моей - Поди, Софья - пусть подадут мне самого бешеного скакуна, какой только есть на конюшне! Я хочу на воздух - увидать людей и голубое небо и ездой облегчить свое сердце.

Софья Если вы чувствуете себя нетак здоровой, Миледи - прикажите созвать гостей! Скажите герцогу, чтоб он у вас обедал, или не приготовить ли [к] ло/м/берные столы? У меня-бы герцог со всем своим двором был на прислугах и развлекал меня.

Леди (бросается на софу) [Пр] Ради Бога, пощади меня! Я дарю тебе по бриллиянту за каждый час, когда мне удастся только развязаться с ними! Зачем мне меблировать свои комнаты этим народом? - Это все дурные, жалкие люди, которые ужасаются, когда у меня срывается с языка тёплое, сердечное слово, открывают рты и носы, как будто видят как[ого]/ое/ [духа] привидение - Рабы какой нибудь мар[ь]/i/онетной проволоки, которою я легче правлю, чем филейной [игро] иглою! - Что мне делать с людьми, которых души также ровно ходят, как их карманные часы? Могули я находить удовольствие, спрашивая их о чем нибудь, когда наперед знаю, что они мне ответят? Или [менятся с] [говорить] /в разговорахъ/ с ними, когда у них недостает духу быть со мною различного мнения? - Поди ты с ними! Скучно скакать на коне, который не закусит даже удил. (подходит к окну)

Софья Но герцога вы верно ужь исключите, миледи? Такой прекрасный мущина - пламенный любовник - остроумнейший человек в целом государстве!

Леди (отходит от окна) Оттого что это его государство - а [только] одно герцогство только и может, Софья, служить сносным оправданием моему вкусу - Ты говоришь, что мне завидуют! Бедняжка! Сожалеть скорее должны обо мне! Между всеми, которые пьют из сосцев величества, /участь/ фаворитки самая худшая, потому что одна она встречается с богатым и сильным человеком с нищенскою сумою за плечьми - Правда, талисманом своего величия он может вызвать из моего сердца каждую похоть, как волшебный зЮмок из недр земли! - На столе у него произведения обеих Индий он вызывает раи из пустынь - заставляет источники земли своей гордыми дугами бить к небу, или мозг своих подданных разбрызгаться в [фер] фейерверке - -- Но может ли он повелеть своему сердцу, [велико] /мощно/ и пламенно биться о мощное и пламенное сердце? Может ли он свой растленный мозг сосредоточить на одном прекрасном чувстве? - Мое сердце жаждет при всем наплыве чувственности; а что мне в тысячи лучших ощущений, когда я должна только тушить вспышки крови?

Софья (с удивлением смотрит на нее) Как давно я у вас в услужении, Миледи?

Леди Потому что только нын/ь/че ты узнаешь меня? - Правда, милая Софья - я продала герцогу честь свою; но удержала за собою свое сердце - сердце, которое [еще] может быть еще стоит человека - сердце, над которым ядовитый ветер двора прошел только, как дыхание по зеркалу! Поверь мне, милая, я бы уже давно сказала тоже самое этому жалкому герцогу, еслиб только могла выторговать у своего честолюбия - уступить свои преимущества какой нибудь из придворных дам!

Софья И это сердце так охотно подчинилось честолюбию?

Леди (с живостию) Как будто оно за себя уже не отомстило - еще и теперь не отомщает! - Софья (значительно, положив руку на плечо Софьи) Мы женщины можем избирать только между господством и рабством, но самое высшее наслаждение власти есть только жалкое довольство, когда нам отказано в еще бСльшем наслаждении быть рабами любимого человека!

Софья Правда, миледи, которую я от вас последн[их]/ей/ надеялась слышать!

<Луиза> Софья - слабый герцог-- хитрый Вальтер - безтолковый маршал - [всякий] /каждый/ из них готов поклясться, что эта женитьба есть наивернейшее средство сберечь меня для герцога и еще крепче стянуть наши связи! - Нет! на веки разлучить нас! навеки разорвать эт[е]/и/ срамные цепи! - Обманутые обманщики! Перехитренные слабою женщиной! - Вы сами сводите теперь меня с моим возлюбленным! Вот этого-то мне и хотелось - Но если он /разъ/ станет моим - раз станет моим - о тогда навсегда прощай отвратительное господство --

Вторая сцена.

Каммердинер Его светлость, герцог приказали кланяться Миледи и вручить вам эти бриллианты к свадьбе! Они только что полу<чили>

Леди (в ужасе падает на софу) Боже! Боже! - И я ничего <часть листа оторвана - ред.> ничего не замечала?

Каммердинер [Вот,] /Где слышать,/ сударыня! - Зачем же вы отправились с герцогом на м[е]/е/двежью травлю, как били сбор к походу? - А вам неследовало-бы пропускать чудесного зрелища, как барабанный бой возвестил нам, что ужь время, и плачущие сироты следовали там за живым отцем, а здесь бежала бешеная мать и бросала грудное дитя свое на штыки, как жениха и невесту разлучали сабельными ударами, и как старцы в отчаянии бросали свои посохи за уходящими - О, и повременам еще дробный барабанный бой, /затемъ/ чтобы [в]/В/семогущий немог слышать как мы молились --

Леди (встает, в сильном волнении) Прочь с этими камнями - они адским блеском пронзают мое сердце. ([т] тише, к каммердинеру) /У/спокойся, бедный старик! Они воротятся. Они снова увидят родину.

<Фердинанд> [дворскими] /придворными/ штуками увеселять вечное отчаяние.

Гофмаршал Все что прикажете! все что вам угодно - уберите только ваши пистолеты!

Фердинанд Как он стоит передо мною, этот жалкий человек! - стоит на поругание шестому дню мироздания! Как будто какой типографщик спечатал его со Всемогущого! - Жаль только, вечно жаль бедной унции мозга, которая так дурно прозябает в этом неблагодарном черепе! Эта единственная унция еще могла бы совершенно превратить павиана в человека, тогда как здесь она производит только какую-то дробь разума - И с ним могла она разделять сердце? - Чудовище! Непростительно! - -- С человеком, более способным отучать от грехов, нежели соблазнять к [тому.] /грехам./

Гофмаршал

Фердинанд Я ничего не говорю! Терпимость, щадящая улитку, пусть будет и его достоянием! С ним встречаешься, пожимаешь плечами, удивляешься еще пожалуй мудрому хозяйству Неба, которое гущею и поддонками кормит [еще] /свои/ создания; которое вСрона питает падалью, а придворного грязными поступками величеств - наконец [удивляешься] /изумляешься/ даже великой полиции Провидения, которое и в духовном мире [нанимает] /содержитъ/ ехидн и тарантулов для распространения яда - Но (с увеличивающимся бешенством) [но] к моему цветку [не] /я не дамъ/ подполз[ать]/ти/ гадине, или я (схватывая маршала, сильно трясет его) раздавлю [его] /её/ вот так, и так и еще эдак.

Гофмаршал (про себя со вздохом) О Боже! Как-бы уйдти отсюда! За сто миль, в парижском бисетре, только бы не с ним вместе!

Фердинанд Бездельник! если она не чиста более! Бездельник! если ты наслаждался, где я обожал! (бешенее) пресыщался, где я чувствовал себя богом! (Внезапно умолкает, потом ужасным голосом) Лучше было бы для тебя, бездельник, еслиб ты убежал в ад, нежели встретился с моим гневом в небе! - Как далеко зашло у тебя с нею? Признавайся!

Гофмаршал Пустите меня! Я во всем признАюсь.

Фердинанд О! [гораздо] /должно быть/ восхитительнее волочиться за этой девушкою, нежели утопать в небесных наслаждениях с другими - Пожелай она быть распутною, пожелай, и она в состоянии сбавить цену с души и фальшивить добродетель сладострастием. (приставляя пистолет к груди маршала) Как далеко зашел ты с нею? Я спущу курок, если не признаешься!

Гофмаршал Ничего не было - право ничего! Выслушайте меня только! Вы обмануты! --

Фердинанд Злодей! И ты еще напоминаешь мне об этом? - Как далеко зашол ты с нею? Ты умрешь, если не признаешься!

Гофмаршал Mon Dieu! Боже мой! Я ведь говорю вам - да выслушайте только - [Ваш батюшка - ваш] [/(*)/] /Отецъ/ <Далее следует знак: (*) На полях снизу под таким же знаком запись: Ihr Vater. Непереводимая игра слов. Маршал говорит: ваш отец, а Фердинанд понимает: её отец. - Ред.> собственный [батюшка] /отецъ/

Фердинанд (ужаснее

Гофмаршал Вы с ума сошли. Вы ничего неслушаете. Я [никогда не] /и в глаза/ не видал её. Я не [знаю её] /знаком с нею/. Я ничего не знаю об ней. --

Фердинанд (отступая) Ты [никогда] /в глаза/ не видал её? Не [знаешь её] /знаком с нею?/ [Ты] Ничего не знаешь об ней? - Луиза погублена тобою, и ты трижды отрекаешься от нея в одно мгновение ока? - Прочь, низкий человек! (ударяет его пистолетом и выталкивает из горницы) Не для подобных тебе изобретен порох!

Четвертая сцена.

Погиб! да, несчастная! - я погиб. Ты также погибла. Да, клянусь великим Богом! если я погиб, то и ты также - Судия мира! Не требуй её от меня! Она моя. Я уступил тебе все миры твои за эту девушку, отрекся от всего твоего прекрасного создания. Оставь мне её! - Судия мира! там милионы душ вопиют к тебе - туда обрати взор твоего милосердия - мне предоставь её, Судия света! (Страшно складывая руки) Неужли великий, могучий создатель станет скупиться на душу, которая к тому-же самая дурная из всего его творения? - Эта девушка моя! Я, некогда Бог её, теперь её дьявол!

(страшно устремляя глаза в угол)

Целую вечность мучиться с нею на колесе проклятия - Очи устремив в очи - страшно [сплет] сцепившись волосами, вставшими дыбом - соединив в одно жалобные крики наши - и повторять ей слова любви, и напевать ей об её клятвах - Боже! Боже! этот брак ужасен - но за то вечен! (Хочет уйдти. Президент входит)

Пятая сцена.

Фердинанд (отступая назад) О! - отец мой!

Президент Хорошо, что мы встретились, сын мой! Я прихожу возвестить тебе н[е]/е/что приятное, н[е]/е/что, что приятным образом изумит тебя, милый сын. Сядем!

Фердинанд (пристально смотрит на него несколько времениС более сильным движением подходя к нему и схватывая его руку) Батюшка! (Целуя его руку, падая пред ним на колена) О, батюшка!

Президент Что с тобою сын мой? Встань! Рука твоя горяча и дрожит!

Фердинанд (с диким, пламенным чувством) Простите меня за неблагодарность, батюшка! Я отверженный человек! Я презрел ваши милости! Вы так отечески пеклись обо мне - О! Вы были пророком - теперь ужь поздно - Простите! Простите! Благословенья вашего, батюшка!

Президент (принимает невинную мину) Встань, мой сын! Вспомни, что ты говоришь мне загадками!

Фердинанд Эта Луиза, батюшка! - О, вы знаете человека - Ваш гнев был тогда так справедлив, так благороден, так отечески жарок - только это жаркое родительское рвение ошиблось в дороге - эта Луиза!

Президент Не мучь меня, сын мой! Я проклинаю свою жестокость: я пришол просить у тебя прощенья.

Фердинанд Просить у меня прощенья! - Проклясть меня - Ваше неодобрение было мудростью! - Ваша жестокость небесным состраданием - -- Эта Луиза, батюшка --

Президент

Фердинанд (поражонный вскакивает) Что? и вы также? - Батюшка! и вы также? - не правдали, батюшка, создание, как самая невинность? - И так [прилично человеку] /человеч[ественно]/но//, любить подобную девушку!

Президент Скажи лучше: преступление не любить её!

Фердинанд Неслыханно! чудовищно! - И между тем вы обыкновенно видите насквозь сердца людей! ктомуже смотрели на неё очами ненависти! - Безпримерное лицемерие - Эта Луиза, батюшка. --

Президент Достойна быть моею дочерью! Я считаю её добродетель за предков, и красоту за золото. Правила мои уступают любви твоей - Да будет она твоею!

Фердинанд (бросается вон из комнаты) Этого еще недоставало! - Прощайте, батюшка! (уходит)

Президент (за ним) Останься! Останься! Куда ты?

(уходит)

Шестая сцена.

Леди Так ты её видела? Придет она?

Софья Сей час! Она была в домашнем платье и хотела только переодеться.

Леди Неговори мне ничего о ней - [Тише] /Молчи/ как преступница дрожу я, боюсь увидать счастливицу, которая [так] с такою ужасною гармонией чувствует /вместе/ с моим сердцем - А как приняла она приглашение?

Софья Сперва она кажется изумилась, потом задумалась, пристально посмотрела на меня и не промолвила ни слова. Я уже было приготовилась отразить все её отговорки, как она /отвечала мне/ с взглядом, который совершенно озадачил меня. Госпожа ваша приказывает мне то, о чем я завтра сама хотела просить её.

Леди (в сильном безпокойстве) Оставь меня, Софья! Пожалей обо мне! Я должна краснеть, если она обыкновенная женщина, а если она что нибудь более - отчаяваться.

Софья Но, Миледи! - в подобном состоянии духа не принимают соперниц! Вспомните, кто вы! Призовите к себе на помощь вашу породу, ваш сан, вашу силу! Гордое сердце должно возвысить гордую красоту вашей особы.

Леди (разсеянно) Что болтает мне эта болтушка?

Софья (лукаво) Или может быть это только случайно блестят на вас нынче самые драгоценные бриллианты? случайно надето на вас именно нынче самое богатое платье - ваша приемная кишит гайдуками и пажами и дочь мещанина принимают в княжеской зале вашего дворца?

Леди (ходя взад и вперед, с ожесточением) Несносно! Нестерпимо, что женщины одарены такими рысьими глазами для женских слабостей! - -- Но как глубоко, как глубоко я стало-быть ужь пала, если подобное создание разгадывает меня!

Каммердинер (входит) Мамзель Миллер! --

Леди (к Софьи) Прочь, ты! Ступай! (С угрозою, видя, что та не двигаетсяСофья уходит, Леди ходит по зале) Хорошо! Прекрасно, что я теперь взволнована! Этого-то мне и хотелось! (Каммердинеру) Мамзель может войдти. (Каммердинер уходит. Она бросается на софу и принимает знатно-небрежное положение).

Седьмая сцена.

Луиза робко входит и останавливается в большем отдалении от леди; Леди, оборотившись к ней спиною разсматривает её в противустоящее зеркало.

(Пауза)

Луиза Миледи, я жду ваших приказаний!

Леди (оборачивается к Луизе и кивает ей головою, холодно) Ага! Ты здесь? - Без сомнения мамзель - как бишь - как зовут тебя?

Луиза (несколько обидчиво) Миллером зовут моего отца, а ваша милость посылали за его дочерью.

Леди Так! так! я припоминаю - бедная дочь скрипача, о которой недавно говорили. (После некоторого молчания про себя) Очень интересна, впрочем не красавица - (громко Луизе) Подойди поближе, дитя мое! (Опять про себя) Глаза, упражнявшиеся в слезах - Как люблю я такi[я]/е/ глаза! () Поближе - еще поближе - Мне кажется, душенька, ты боишься меня!

Луиза (с величием, решительным тоном) Нет, миледи! Я презираю [суд] /мнение/ толпы.

Леди (про себя) Смотри пожалуй! - и этому упрямству она выучилась от него! (громко) Мне тебя рекомендовали! [Говорили] Ты верно кой чему училась и знаешь как должно жить в людях - Охотно верю - да притом я невзяла бы целого света, еслиб [мне тол] чтоб обличить во лжи такого ревностного заступника.

Луиза И все же, миледи, я не знаю никого, кто бы принял на себя труд - [при] искать мне госпожу.

Леди Клиентку или госпожу?

Луиза Это уже слишком высоко для меня, Миледи!

Леди Более плутовства, нежели сколько это открытое лицо заставляет предполагать! Луизой зовут тебя? А сколько лет тебе, душенька?

Луиза Шестнадцать минуло.

Леди (вскакивает) Ну теперь все ясно! Шестнадцать лет! Первый пульс этой страсти! - Первый посвятительный звук на нетронутом фортепьяно - Ничто так несоблазняет - Садись, я расположена к тебе, милая девушка. - И он также любит впервые - Что-ж мудреного, если лучи одной зари встретились друг с другом? (Очень ласково, взяв её за руку) Будь покойна, я устрою твое счастие - Ничего, ничего кроме сладких, мимолетных мечтаний. (трепля Луизу по щеке) Моя Софья выходит замуж! Ты должна занять её место - Шестнадцать лет! Это не может быть продолжительно!

Луиза (почтительно целует её руку) Благодарю вас за эту милость, миледи, хотя и не могу принять её.

Леди (снова впадая в ожесточение) Смотри пожалуй, какая барыня! Бывало девушки твоего происхождения почитают себя счастливыми, если найдут себе место. - Чего-же хочешь, моя ненаглядная? Или эти руки слишком прекрасны, чтоб работать? Или это твое личишко заставляет тебя так важничать?

Луиза Мое лицо, миледи, также мало принадлежит мне, как и мое происхождение!

Леди Или ты может быть думаешь, этому не будет конца? - Бедное создание, кто бы ни вложил тебе этой мысли в голову - он над вами обоими жестоко насмеялся. Эте щеки не в огне позолочены. Что твое зеркало продает тебе за масивное и вечное, есть только тонкая, летучая золотая пена, которая рано или поздно останется на руках у твоего обожателя. - Что тогда мы будем делать?

Луиза Сожалеть обожателя, миледи, который купил алмаз, потомучто он, казалось был оправлен в золото.

Леди () [Д] У девушки твоих лет есть в одно время два зеркала, настоящее [и её обожателя] /зеркало и зеркало ея/ поклонника - благосклонная лесть последняго всегда сглаживает грубую откровенность первого. Одно показывает отвратительную рябину. Совсем нет, говорит другое, это ямочка граций. Вы бедняжки, верите [тому] /первому/ только [в том, что сказало вам] /в том, в чем согласно и/ последнее, прыгаете от одного к другому, пока наконец совсем не перемешаете приговора обоих - -- Что ты на меня так смотришь.

Луиза Простите, миледи! - Я только было хотела пожалеть об этом великолепно блестящем рубине, который и не знает, что его обладательница так резко вооружается против легкомыслия.

Леди (краснея). Без намеков, шалунья! - Если не обещания [ея] /твоего/ лица, так что же [в мер] может удерживать тебя, от выбора состояния, в котором одном ты только и выучишься светским манерам, в одном, где тебе можно будет разстаться с своими мещанскими предразсудками?

Луиза Также и с моею мещанскою невинностию, миледи!

Леди Глупое возражение! Самый смелый мущина всегда робеет предполагать о нас что нибудь постыдное, если мы сами его к тому не одобряем. Покажи сама всем, кто ты! Придай себе важности и достоинства и я готова застраховать твою юность от всяких искушений.

Луиза Позвольте мне осмелиться усумниться в этом, миледи! Дворцы известных дам бывают часто притонами самых соблазнительных увеселений. Кто доверит столько геройства дочери бедного скрипача, геройства, броситься середи чумы, и вместе с тем страшиться прилипчивости? Кто вообразит себе, что[б] леди Мильфорд содерж[ала]/итъ/ вечного скорпиона [ея] /своей/ совести, что[б] она броса[ла]/етъ/ деньг[ами]/и/, чтоб иметь право краснеть со стыда каждую минуту? - Я откровенна, миледи! - Развеселит ли вас взгляд мой, когда вы пойдете навстречу удовольствиям? Снесете ли его, когда возвратитесь? - -- О лучше, лучше, если вы заставите горизонты разделять нас - Заставите моря течь между нами! - Берегитесь, миледи! - Могут настать минуты трезвости, минуты изнеможения - Змеи раскаяния могут напасть на ваше сердце, и - какая пытка для вас читать /веселый покой/ на лице вашей служанки, каким невинность обыкновенно награждает чистое сердце. (делает шаг назад) Еще раз, миледи! Прошу у вас тысячу извинений.

Леди (ходя взад и вперед в сильном волнении) Несносно, что она говорит мне это! Несноснее всего, что она права! (Подойдя к Луизе и пристально смотря ей в глаза) Девушка, тебе не перехитрить меня! Так горячо не говорят мнения. За этими правилами притаился жаркий интерес, который рисует тебе мои услуги особенно отвратительными - который так раскалил разговор твой - который я (с угрозой) открою.

Луиза (спокойно и благородно) И если вы его в самом деле откроете? И если презрительный удар ноги вашей разбудит оскорбленного червяка, которому Создатель дал также жало против обид? - Я не боюсь вашей мести, миледи! Бедная грешница на позорном стуле палача стала-бы хохотать при самом разрушении света. Бедствие мое до того возрасло, что даже самая откровенность не может более увеличить его. (После паузы, очень серьёзно) Вам угодно вырвать меня из праха моего ничтожества. Я не хочу разбирать [её,] эту подозрительную милость. [Я хочу] Спрашиваю только, что могло побудить миледи считать меня за дуру, которая краснеет за свое происхождение? Что могло дать вам право, вызваться в создательницы моего счастия, еще не зная, захочу ли я принять это счастие из рук ваших? - Я разорвала свое вечное притязание на радости мира. - Я простила счастию за его опрометчивость - Зачем напоминаете вы мне снова о нем? - Если само Божество скрывает лучи свои от очей своих созданий, чтоб даже и высший серафим не содрогнулся от [сво] тьмы своей - зачем люди хотят быть так жестоко [сострадательными] /милосердыми/? - Отчего это бывает, миледи, что ваше прославленное счастье [проси] /так охотно/ христарадничает у бедствия зависти и удивления? - Разве для вашей радости так необходимо иметь отчаяние /своей/ оправой? - О! так ужь лучше оставьте мне слепоту мою, которая одна мирит меня с моею жестокою участью. - Ведь чувствует же себя насекомое так блаженным в одной капле воды, будто в небе, так счастливым, так блаженным, пока не начнут ему расказывать о безпредельном океане, где плавают флоты и играют киты! - -- Но вы хотите, чтоб я была счастлива? (Помолчав, она вдруг подходит к леди и спрашивает её) Счастливы-ли вы, миледи? (Леди озадаченная быстро отходит от ней, Луиза идет за ней и держит её руку у сердца) Есть-ли у этого сердца смеющийся вид вашего состояния? И еслиб нам пришлось теперь менять[ся] грудь на грудь и судьбу на судьбу - и если я /спрошу васъ/ в детской невинности - [пол] и если я положусь на вашу совесть - и если я как мать свою спрошу вас - посоветуете-ли вы мне подобную мену?

Леди (сильно взволнованная, бросается в кресло) Неслыханно! Непонятно! Нет! девушка! нет! С этим величием ты неродилась на свет, а для твоего отца оно слишком молодо. Не лги мне! Я слышу другого учителя --

Луиза (лукаво и пристально смотря ей в глаза) Мне было бы удивительно, миледи, [еслиб] /что/ вы только теперь напали на этого учителя, между тем как сей час только предлагали мне кондицию.

Леди (вскакивает) Это невыносимо! - Ну так да! если я уже не могу ускользнуть от тебя. Я знаю его - знаю все - знаю более, [неже] чем-бы мне хотелось! (Она внезапно останавливается, потом продолжает с вспыльчивостию, которая мало по малу доходит до бешенства) Но осмелься только, несчастная, осмелься только еще и теперь любить его, или быть им любимой! - Что говорю я? - Осмелься только подумать об нем, или быть одною из его мыслей - Я сильна, несчастная - ужасна - как жив Бог на небе! Ты погибла!

Луиза (с твердостью) Без всякого спасения, миледи, если вы только заставите его полюбить себя.

Леди Я понимаю тебя - но он не должен любить меня! Я поборю эту срамную страсть, заставлю молчать свое сердце и раздавлю твое - Бездны и утесы брошу я между вами; фурией пройду я среди вашего неба; имя мое будет пугать ваши поцелуи, как привидение преступников; твое юное, цветущее [лице] /тело/ увянет, распадется, как мумия в его объятиях - Я не могу быть с ним счастливой - но ужь и ты также небудешь - Знай, злощастная! Разрушать блаженства [ ] есть также блаженство!

Луиза вам никакого зла, кроме того, что чувствовало точно также как вы - Но я люблю вас за эту вспыльчивость, миледи!

Леди (успокоившись) Где я? где была я? В чем я проговорилась? - Кому я проговорилась? - О Луиза, благородная, великая, божественная душа! Прости безумной - Я ни на волос не оскорблю тебя, дитя мое! Желай! Требуй! Я на руках буду носить тебя, буду твоим другом, твоею сестрою - Ты бедна - Смотри! (Вынимая свои брилианты) Я продам эти каменья - продам гардероб, лошадей, экипажи - Пусть все будет твоим, но - отрекись от него!

Луиза (с отчуждением отступает от нея) Смеется она над моим отчаянием, или в самом дел[е]/е/ она непринимала никакого участия в том варварском поступке? Га! Так я бы могла еще придать себе вид героини и нарядить свой обморок в заслугу. (Несколько минут стоит она в глубоком размышлении, потом подходит к леди, берет ее за руку и пристально и значительно смотрит ей в лицо) Так возьмите-же его себе, миледи! - -- Добровольно уступаю я вам человека, которого адскими крючьями оторвали от моего окровавленного сердца. - -- Может быть вы сами того не знаете, но вы разрушили небо двух любящихся, оторвали два сердца друг от друга, которые сам Бог связал друг с другом; раздавили создание, также близкое к Нему, как и вы сами, которое он создал на радость как и вас самих, которое как и вы славословило его, и теперь никогда уже не будет славословить - [Леди] /Миледи/! в ухо Предвечного вопиет также и последняя судорога раздавленного червя - Нестерпит Он того, что в его деснице будут загублять души! Теперь он ваш! Теперь, миледи, возьмите вы его себе! Киньтесь в его объятия! Влеките его к алтарю - Только не забудьте, что между вашим брачным поцелуем станет призрак самоубийцы - Бог милосерд - Иначе я не могу помочь себе! (опрометью выбегает)

Восьмая сцена.

Что это было? Что сталось со мною? Что сказала, эта несчастная? - Еще и теперь, о Боже, терзают слух мой ужасные, осуждающия слова: возьмите его! - Кого, несчастная? Подарок твоего предсмертного хрипения - страшн[ое]/ый/ заве[щание]/тъ/ твоего отчаяния? Боже! Боже! Неужели я уже так низко пала - так внезапно низринулась со всех тронов моей гордости, что я жадно жду, что великодушие нищей бросит мне [в] [среди] /въ/ последней борьб[ы]/е/ с[ъ]/о/ смертию? - Возьмите вы его! и это говорит она таким голосом, с таким взглядом - Га! Эмилия! разве ты затем переступила [за] границы твоего пола? Разве затем гонялась ты за прекрасным именем британки, чтобы кичливое здание твоей чести пало во прах перед высшею добродетелью безприютной мещанки? - Нет, гордая несчастливица! нет! - Пристыдить позволит себя Эмилия Мильфорд - но осрамить никогда! И у меня есть силы к отречению!

(гордо ходит по комнате)

Спрячься теперь, слабая, страждущая женщина! - Прощайте, сладкие, золотые образы любви - Одно великодушие будь теперь моим путеводителем! - -- Эта любящаяся чета погибнет, или Мильфорд должна подавить свои притязания и погасить в сердце герцога! (Помолчав, с живостию) Решено! - Уничтожена страшная преграда - порваны все связи между мной и герцогом, изторгнута из моего сердца эта бешеная любовь! - -- В твои объятия бросаюсь я, добродетель! - Приими свою кающуюся <В рукописи ошибочно: кающуюсь> дочь Эмилию! - Га! как мне хорошо вдруг стало! как легко! - Вели[чественно]/колепно/, как западающее солнце, сойду /я/ сегодня с вершины своего величия; пусть великолепие мое умрет вместе с моею любовью и одно только сердце сопровождает меня в это гордое изгнание <В рукописи ошибочно: изгнание>. (решительно подходя к письменному столу) Теперь, сейчас-же должно быть все кончено - теперь, на месте же, а не то очарования милого юноши снова возобновят кровавую борьбу моего сердца.

(садится и начинает писать)

Девятая сцена.

Леди. Каммердинер. Софья, потом Гофмаршал, наконец слуги.

Камердинер Гофмаршал фон-Кальб ждут в приемной по поручению герцога.

Леди (в жару письма) [Вскочит от удивления э]/Э/та княжеская выпускная кукла /вскочит от удивления!/ [к]/К/онечно! Мысль, в самом деле, довольно странная, так что в состоянии пожалуй разорвать на части такой светлейший череп. - Засуетится вся его придворная челядь - Все герцогство придет в брожение.

Гофмаршал, Миледи!

Леди (оборачивается) Кто? что? - Тем лучше! Такого рода создания живут на свете только затем чтоб носить полоску. Проси.

Каммердинер (уходит)

Софья (боязливо к ней приближается) Еслиб я небоялась, миледи, что это будет дерзостью - (Леди продолжает с жаром писать) Миллерша вне себя выбежала из приемной - Вы вся в огне - Вы говорите сами с собою. (Леди все еще пишет) Я боюсь - Что должно быть кончено?

Гофмаршал (входит и делает перед спиной Леди тысячу поклонов; так как она его не замечает, он подходит ближе, становится позади её кресла, старается ухватить кончик её платья и напечатлевает на нем поцелуй, с боязливым шопотом) Светлейший --

Леди (посыпая песком и пробегая написанное) Он попрекнет меня черною неблагодарностью - Я была покинута. Он вырвал меня из нищеты - Из нищеты? - Отвратительная мена! - Разорви свой счет, обольститель! Мой вечный румянец стыдливости платит его с лихвою.

Гофмаршал (после того, как он напрасно со всех сторон заходил к Леди) Миледи, кажется немного разсеянны - Так я уже сам себе позволю смелость. (Очень громко) Светлейший посылают меня, Миледи, спросить вас, быть ли нынче вечером воксалу или н[е]/е/м[е]/е/цкой комедии?

Леди () Одному из двух, мой ангел! - Между тем отнеситека своему герцогу эту карточку вместо десерта! (к Софии) Ты, Софья, прикажешь запрягать, и созовешь весь мой гардероб в эту залу.

Софья (уходит в крайнем изумлении) О Боже! что я предчувствую! что это еще будет?

Гофмаршал Вы разгорячены, миледи!

Леди Тем меньше будет лжи здесь - Ура, господин гофмаршал! Выйдет скоро ваканция. Славное время для сводников! (Видя, что маршал сомнительно смотрит на записку) Читайте! читайте! [это] Я хочу того, чтоб содержание не оставалось между нами обоими.

Гофмаршал (читает, между тем в углублении сцены собираются слуги):

"Всемилостивейший государь!

Обязательство, которое вы так легкомысленно порвали, не может и меня уже более связывать. Счастие земли вашей было условием любви моей. Три года продолжался обман. Повязка спадывает наконец с глаз моих.

<Миллер> искать [ис] свою смертную куклу? - А если этот ломкий бог твоего мозга, такой же червь теперь как ты, будет тоже у ног Судии твоего, обличит во лжи твое безбожное упование в эту неверную минуту и возложит твои обманутые надежды на вечное милосердие, которое несчастный едвали сам для себя вымолит - что тогда? (С бСльшим ударением, громче). Что тогда, несчастная? (Крепче прижимает её к себе, с минуту неподвижно и пристально на нее смотрит, потом вдруг оставляет её) Более я ничего не знаю - (с поднятою рукою) Вечный Судия! я не ответчик более тебе за эту душу. - Делай что хочешь. Приноси своему красавчику жертву, от которой возрадуются твои дьяволы и отступят добрые ангелы. - Ступай! Свали все грехи свои [на этот], свали на этот последний, ужаснейший грех, и если еще легко будет бремя, пусть проклятие мое дополнит вес. - На, возьми нож - пронзи им свое сердце и (громко рыдая хочет выбежать из комнаты) отцовское!

Луиза (бежит за ним) Стой! Стой! О, батюшка! - [Неужели н]/Н/ежность, видно, безжалостнее бешенства тиранов! - Что мне делать? Я не в силах - Что мне делать?

[Если] Умереть - если поцелуи твоего маиора жарче слез отцовских!

Луиза (после мучительной борьбы с некоторою твердостью) Батюшка! Вот рука моя! Я хочу - Боже! Боже! что [это] я делаю? [Чего хоч] /На/ что решаюсь? Батюшка, клянусь - горе мне, горе! Преступница, куда ни обращаюсь! - Так и быть, батюшка! - Фердинанд - Бог видит меня! - Так уничтожаю я последнюю память о нем. (разрывает письмо)

Миллер (радостно бросается ей на шею) Так, дочка, так! Взгляни! Ты теряешь любовника, за то делаешь отца счастливым. (Плача и смеясь обнимает её) Дочка[!] моя, дочка! я не стоил <В рукописи ошибочно: стоял> тебя ни в один день моей жизни! Ужь Бог весть как, я не достойный добыл себе такого ангела! - Луиза, царство мое небесное! О Боже! Я мало знаю толку в любви, но что мучительно должно быть перестать любить - в этом я еще кое-что смыслю.

Луиза Только прочь из этого места, батюшка! - Прочь из города, где подруги мои насмехаются надо мною и навсегда погибло мое доброе имя - Прочь, прочь, дальше из этого места, где говорят со мной столько следов утраченного блаженства. Прочь, если можно!

Миллер Куда ты только захочешь, дочка! Хлеб господень везде ростет и ушей он тоже подает моей скрипке. Что тут! Пусть даже все пропадает - Я положу историю твоего горя на лютню, запою песню о дочери, что, ради отца своего, разтерзала собственное сердце - с этой балладой мы будем просить милостыни у всех порогов, и вкусна будет милостыня из рук омоченных слезами.

Вторая сцена.

Луиза (первая его замечает и [гр] с громким криком бросается [М] на шею к Миллеру). Боже! Он здесь! Я погибла!

Миллер Где? Кто?

Луиза (с отвращенным лицом указывает на маиора и крепче [пр] жмется к отцу) Он! Он сам! - Оглянись только, батюшка - Убить меня - пришол он!

Миллер (видит его и отступает) Как? Вы здесь, барон?

(медленно приближается, останавливается перед Луизой и пристально и пытливо на неё смотрит. После некоторого молчания) Спасибо, испуганная совесть! - Признание твое ужасно, но скоро и верно, и избавляет меня от пытки! Добрый вечер, Миллер!

Миллер Но ради самого Бога, что вам угодно, барон? Зачем вы здесь? Кчему это нападение?

Фердинанд Я помню время, когда день разлагали на секунды, когда тоска по мне висела на гирях медлительных часов и ждала [ве] только вечерняго удара, возвещавшого обыкновенно приход мой. - Каким же это образом я теперь так изумляю вас?

Миллер Ступайте, ступайте, барон! - Если искра человеческого чувства осталась еще в вашем сердце, если не хотите вы погубить [тех] /ту/, котор[ых]/ую/, как вы уверяете, любите; бегите отсюда, не оставайтесь ни минуты здесь долее! Благословение Божие оставило мой угол, с тех пор как нога ваша ступила в него. Вы накликали беду на мою кровлю, где прежде жила одна радость. [Или вы] Мало с вас этого? Хотите еще разтравлять рану, нанесенную вашим несчастным знакомством моему [несчастном] единственному дитяти?

Фердинанд Странный отец! - Да я именно за тем /и/ прихожу, что б сказать нечто радостное твоей дочери!

Миллер Ужь не новые-ли надежды на новое отчаяние? - Прочь, вестник несчастия! Лицо твое ругается над твоим товаром.

Фердинанд Наконец достигнута цель надежд моих! Леди Мильфорд, страшнейшее препятствие любви нашей, бежала сию минуту за границу. Батюшка одобряет мой выбор. Судьба перестает нас преследовать. Счастливые звезды наши восходят. - Я прихожу[,] выкупить данное слово и вести [невесту свою] к алтарю свою невесту.

Миллер Слышишь, дочь? Слышишь, как насмехается он над твоими обманутыми надеждами? О, право, барон! обольстителю так пристало щекотать свое остроумие над своим же преступлением.

Фердинанд Ты думаешь, я шучу? Клянусь честью, нет! Слова мои истинны, как любовь моей Луизы, и /также/ свято сдержу я их, как и она свою клятву - Я не знаю ничего священнее - Ты все еще сомневаешься? все еще не показывается краска радости на щеках прекрасной жены моей? Странно! Ложь должна быть здесь ходячею монетою, когда истина так мало находит для себя веры. Вы не верите словам моим? Так поверьте-же вот письменному доказательству. (Бросает Луизе письмо её к Маршалу)

Луиза (развертывает его и /падаетъ/ бледная как труп)

(незамечая этого к Маиору) Что это значит, барон? Я вас не понимаю.

Фердинанд (подводит его к Луизе) Тем лучше поняла меня - она!

Миллер (припадает к ней) О Боже! дочь моя!

Фердинанд [(б] /Б/ледна как смерть [)]/!/ Вот теперь впервые нравится мне дочь [моя] /твоя/! Такою прекрасною она еще никогда не бывала, /твоя/ добрая, честная дочка - С этим лицом как у трупа - -- Дыханье страшного суда, стирающее лоск со всякой лжи, сдуло теперь румяна, какими притворщица до сих пор обманывала самих ангелов света! Это первое истинное лицо её! Дай мне поцеловать его. (он хочет подойдти к ней)

Миллер <В рукописи ошибочно: Миллера> Прочь! Прочь! Не дотрогивайся до отцовского сердца, мальчик! Я не мог уберечь её от ласк твоих, но съумею сберечь от дурного обращения.

Фердинанд Чего ты хочешь, седая голова? До тебя мне дела нет. Не мешайся в игру, которая так явно [потер] проиграна - или ты может быть умнее, чем я предполагал? Может быть мудрость своих шестидесяти лет ты дал взаймы <В рукописи ошибочно: взайма> распутствам [т]/с/воей дочери и опозорил эти почтенные седины ремеслом сводника? - О! если это не так, несчастный старик, ложись и умирай - Еще [есть] не поздно. Ты еще можешь уснуть в сладко[м]/й/ [забытьи] /уверенности/, что был счастливым отцом! - Один миг позже и ты свергнешь ядовитую змею в её адскую родину, проклянешь подаяние и подателя и с богохульством [от]/съ/идешь в могилу. (Луизе) Говори, несчастная! Ты писала письмо это?

Миллер (предостерегая Луизу) Ради Бога, дочь! Не забудь! Не забудь!

Луиза О это письмо, батюшка! --

Видно не в те руки попало? - [Да будет] /Хвала/ случаю! Он сделал больше подвигов, чем лжемудрствующий ум, и лучше ему будет в тот день, чем остроумию всех мудрецов на свете. - Случай, говорю я? - О, воробей умирает по воле Провидения, почему же не быть ему притом, когда с дьявола снимается маска? - Я хочу ответа! - Ты писала письмо это?

Миллер (уговаривая Луизу) Крепись, дочь! Еще одно только да, и все кончено.

Фердинанд Лихо! Лихо! И отец обманут! Все обмануты! Посмотрите, как она стоит здесь, распутная, и даже язык отказывает ей в повиновении на последнюю ложь! Клянись Богом! Ужасно праведным Богом! Ты писала письмо это?

Луиза (после мучительной борьбы, впродолжении которой она взглядами говори[ла]/тъ/ с отцом своим, твердо и решительно) Я написала его!

Фердинанд (в испуге останавливается) Луиза! - Нет! Клянусь живой своей душою! ты лжошь - И невинность [в] среди пыток признается в преступлениях, которые она никогда не совершала - Я слишком вспыльчиво спросил тебя - Неправда-ли Луиза? - Ты призналась оттого только, что я вспыльчиво спросил тебя?

Луиза Я сказала правду!

Фердинанд Нет, говорю я! нет! нет! /Не/ ты [не] писала /его/. Это совсем не твой почерк - А еслиб даже и был твой, то разве труднее подделаться под чуж[ой]/ую/ [почерк] /руку/, чем развращать сердца? - Говори правду, Луиза! - Или нет! нет! не говори правды! Ты можешь сказать да и тогда я погиб ведь - Ложь, Луиза, ложь! - О - еслиб ты выдумала теперь одну только ложь, бросила бы мне её с открытым, ангельским лицом, только ухо мое, только глаз мой убедила бы, еще раз один ужасно обманула-бы мое сердце - О Луиза! Пусть тогда [вся прав] /истинна/ [уб] с этим дыханием убирается из вселенной и [до] правое дело согнет свою упрямую шею в придворный поклон! ([С]/б/оязливым, дрожащим голосом) Ты писала письмо это?

Луиза Перед Богом! пред ужасно-праведным Богом! да!

Фердинанд (после недолгого молчания с выражением глубочайшей скорби) Женщина! женщина! - Лицо, с каким ты теперь стоишь предо мною! - Раздавай ты раи с этим лицом, и даже в царстве проклятия /не/ найдти тебе купцов для них - Знала-ли ты, чем ты была для меня, Луиза? Невозможно! нет! Ты не знала, что была для меня всем! всем! /Конечно/ это бедное, презренное слово, но и сама вечность с трудом обходит его; мировые системы совершают в нем пути свои. - Все! и так злодейски играть с этим - О, это ужасно!

Луиза Вы слышали мое признание, господин фон-Вальтер. Я сама себя осудила. Ступайте же теперь! Оставьте дом, в котором вы были так несчастны.

Хорошо! хорошо! я ведь спокоен - споко[е]/й/н[ъ]/а/, говорят и содрогающаяся страна, по которой прошла чума - я спокоен. ([после] не много подумав) Одна только просьба, Луиза - последняя! Голова моя горит, как в лихорадке. Мне нужно освежиться. Сделай мне стакан лимонаду! (Луиза уходит)

Третья сцена.

Оба ходят ни говоря ни слова по противуположным концам комнаты взад и вперед.

Миллер (наконец останавливается и печально смотрит на маиора) Любезный барон, вам может быть легче будет, если я вам признАюсь, что сердечно сожалею о[б] вас?

Фердинанд Полно об этом, Миллер! (Походя по комнате) Миллер, я едва знаю, как попал я в дом к тебе - Как это случилось?

Миллер Как, господин маиор? Да вы хотели брать у меня уроки на флейте? Неужели вы забыли?

Фердинанд (скоро) Я увидал дочь твою! (Опять молчание) Ты [со] не сдержал своего слова, друг! Мы условились в покое для моих праздных часов. Ты обманул меня и продал мне скорпионов. (заметив движение Миллера) Нет, небойся, старик! (С чувством обнимая его) Ты ни в чем не виноват!

Миллер (вытирая глаза) Про то Богу известно!

Фердинанд (попрежнему ходя взад и вперед [)], погружонный в мрачное размышление он? (скорее шагая по комнате; потом в сильном волнении схватив Миллера за руку) Миллер! Я слишком дорого заплатил за твои уроки - а [ты даже и не выигрываешь] /между тем ты сам не/ в барышах - и ты может-быть все теряешь. (С тесненным сердцем отходя от него) Несчастная флейта, лучше-б я никогда тебе не учился!

Миллер (стараясь скрыть свое волнение

Фердинанд Время терпит, любезный Миллер! (бормоча сквозь зубы) Для отца по крайней мере - Останься - [Я о чем] Что бишь такое я хотел спросить тебя? - Да? Луиза твоя единственная дочь? У тебя нет более детей?

Миллер (с жаром

Фердинанд (сильно потрясенный) А! - -- [Т] Сходи-ка, посмотри за лимонадом Миллер. (Миллер уходит)

Единственная дочь! - Чувствуешь-ли ты это, убийца? Единственная, убийца[?]/!/ Слышишь-ли, единственная? - И у человека ведь на всем божьем свете ничего больше нет, кроме инструмента и его единственной дочери. - Ты хочешь похитить её от него? - Похитить? - Похитить последний грош у нищого? Сломанный костыль бросить под ноги хромому? Как? Станет-ли у меня сердца на это? - -- Вот он спешит к ней, в нетерпении сосчитать весь итог своих радостей на лиц[е]/е/ дочери, он входит сюда, и она лежит, как цветок - увядший, умерший - своенравно растоптанный, последняя, единственная, невознаградимая надежда. - Га! и вот он стоит перед нею, стоит и вся природа сдерживает [перед] живое дыхание, и его обезумевший взор безп[р]/л/одно озирает опустошенную бесконечность, Бога ищет и ненаходит Бога и ни с чем возвращается - -- Боже, Боже! Но и у [т] /моего/ отца есть только единственный сын, единственный сын, но не единственное блого. (Помолчав) Но что-же? Что он однако теряет? Девушк[у]/а/, для которой святейшия чувства любви были куклами, может [дл] ли составить счастие отца своего? - Не может! Не может! И я стою еще благодарности, что давлю ехидну, [прежде чем] /пока/ она не ужалила отца своего.

Пятая сцена.

Миллер

Фердинанд Хорошо бы было, кабы только слёз! - Мы заговорили [с тобо] сей час о музыке, <В рукописи ошибочно: мызыке> Миллер (вынимая кошелек) Я еще твой должник!

Миллер Что вы? Что вы? Полноте, барон! За кого вы меня принимаете? За вами не пропадет. Не делайте мне этого сраму; ведь мы не последний раз друг с другом видимся.

Кто это знать может? Возьми, возьми. Это [про] /на/ случай смерти.

Миллер (смеясь) [О] Разве что для этого, барон! Про этот случай можно на сколько угодно рискнуть с вами.

И в самом деле рисковали. - Или ты никогда не слыхал, что юноши умирают - девицы и юноши, дети надежды, воздушные замки обманутых родителей - Ч[то]/его/ червь и [старос] /лета/ не делают, совершает часто один громовый удар. - И Луиза твоя не безсмертна.

Миллер На то воля божия!

Фердинанд купца, который нагружает на один корабль все свое состояние. - Послушай, не забудь моего предостережения! - -- Но зачем ты не берешь свои/хъ/ ден[ь]/е/г[и]/ъ/?

Миллер Как, барон? Весь-то тугонабитый кошелек? Что вы это, ваша милость?

Фердинанд Ведь я-же тебе должен. - Вот! (Бросает кошелек на стол, так что червонцы выпадают из него) Не век же целый носить мне эту дрянь с собою.

(озадаченный) Как? Да ведь это, ей! ей! не как серебро зазвенело! (Подходит к столу и с ужасом вскрикивает) Как, ради самого Бога, барон? Барон! Что вы это? Что вы делаете, барон? Вот ужь, что называется, разсеянность-то! (Всплеснув руками) Ведь здесь лежит - или я околдован, или - Господ[и]/ь/ порази меня! ведь это наличное, жолтое Божье золото во плоти. - -- Нет, сатана! На этом ты меня не подденешь.

Фердинанд Что ты старенького, или новенького [отведал] /хлебнулъ/ Миллер?

(грубо) Чорт побери! Посмотри<те> сами! золото!

Фердинанд Что же дальше?

Миллер

Фердинанд Есть здесь над чем ахать!

Миллер (помолчав подходит к нему с обиженным видом

Фердинанд (разтроганный) Бу[т]/д/ь совершенно спокоен, любезный Миллер! Эти деньги ты давно заслужил, и Боже сохрани меня, чтоб я стал покупать на них твою чистую совесть.

Миллер () Так мои, стало-быть! Мои! С доброю [б]/Б/ожьею помощию и волею мои! (подбежав к дверям, кричит) Жена, дочь, победа! Сюда! (возвращаясь) Но Господи Царь небесный! Как же это мне достается такое неслыханное богатство? Как заслужил я его? Стою-ли я его? Э?

Фердинанд Не [музы] своими уроками, Миллер! - Этими деньгами я плачу тебе (объятый ужасом останавливается) плачу тебе (помолчав, с тоскою) за длинный трех-месячный несчастный сон о твоей дочери.

Миллер () Барон! Будьте вы простым, [низ] маленьким мещанином (скоро) и не люби вас моя девка: убил-бы я её сам своими руками! (Подходя опять к деньгам, грустно) Вот у меня все теперь есть, а у вас-то /самихъ/ ничего; [и] хоть прощайся с радостию так в тужь пору? а?

Фердинанд

Миллер (между тем все всматриваясь в золото, с восторгом) За мной стало-быть остается? За мной? - [Но что мне жаль, так это] /Жаль только мне/, что вы-то уезжаете. - Погодижь, как я заживу теперь! Щеки-то, щоки как у меня раздуются! (Покрывается шляпой и мечется по комнате). А на площади буду давать уроки и трех королей под номером пятым курить, и чорт меня побери если я опять засяду на трех грошевом месте. (хочет выйдти)

Останься! Замолчи! да спрячь свои деньги! (значительно) Только этот вечер помолчи еще и ради Бога не давай больше уроков.

Миллер (с большим жаром и схватив его за жилет, с выражением искренней радости) Ну сударик! а дочка-то? (выпуская его) Деньги не делают человеком, не делают - Я [цел] всю жизнь ел картофель да был сыт и этот сюртук хоть век таскать готов, если только Божье солнце сквозь рукава не проглянет. - По мне хоть бы их не было - да девчонке-то моей с ними хорошо будет; [в] [что] на что бы ни разбежались теперь её глазенки и я подмечу - все искуплю ей. --

Фердинанд () Полно! Полно!

Миллер (еще запальчивее) А по-французски будет она у меня знать фундаментально, и минуеты разные танцовать и петь, так что в газетах о том напечатают; а чепчики будет носить что твои надворного советника дочьки, и кидебарри разные как они у них там прозываются, и за четыре мили будут говорить о дочери музыканта. --

(хватает его руку в ужасном волнении) Ни слова более! Ни слова! Ради Бога замолчи! Ныньче только молчи! И пусть это будет единственною благодарностию, [котору] какую я только от тебя требую.

Шестая сцена.

Луиза () Незнаю, будет-ли крепок довольно.

Фердинанд (берет стакан, ставит на стол и быстро оборачивается к Миллеру) Со всем было из ума вон! - Могу ли я кой о чем попросить тебя, Миллер? Окажешь ли ты мне небольшую услугу?

Тысячу вместо одной! Что прикажете?

Фердинанд Меня будут ждать к столу. По несчастию я в самом скверном расположении духа. Мне решительно невозможно показаться теперь в люди. - Сходи пожалуйста ко мне и извини меня.

Луиза (с испугом перебивая его

Миллер К президенту?

Фердинанд Не к нему самому. Ты передашь мое поручение в гардеробной каммердинеру. - В достоверение покажешь ему часы мои. - Я [тебя здесь подожду] /буду еще здесь/, как ты возвратишься. - Смотри только подожди ответа.

Луиза () Разве я не могу всего этого сама исполнить?

Фердинанд (Миллеру, который было собрался идти) Стой еще кое-что! Вот письмо к батюшке, которое я получил в другом письме на мое имя. - Может быть деловое какое нибудь. - Так ужь кстати и его отдай. --

Ладно, барон!

Луиза (бросается к нему с невыразимым страхом) Но, батюшка, ведь и я могла бы все это исполнить! --

Миллер

Фердинанд Посвети же отцу, Луиза! (Между тем как она со свечей провожает Миллера, он подходит к столу и бросает яд в лимонад.) Да, она должна погибнуть! Должна! Высшия силы вместе с своим /ужаснымъ/ да кивают мне с неба, небесная месть налагает свою подпись, добрый ангел отлетел от нея.

Седьмая сцена.

Он стоит на другой стороне и неподвижно смотрит перед собою.

([Длинная] /Долгая/ пауза перед [всею] этой сценою)

Луиза Не угодно-ли вам акампанировать меня, господин фон-Вальтер, я сыграла бы что нибудь на фортепьяно! (Открывает инструмент)

(Фердинанд не дает ей никакого ответа. Пауза)

Луиза

(новая пауза)

Луиза Господин фон-Вальтер, книжку, которую я обещала вам вышить, я начала её - хотите посмотреть рисунок?

(опять пауза)

Луиза О, я очень несчастна.

(не переменяя положения) Это может быть и правда.

Луиза Я невиновата, господин фон-Вальтер, что вы так скучно проводите теперь время.

Фердинанд () [Ты] /Потому что/ не виновата в моей [скромн] застенчивой скромности.

Луиза Я знала наперед, что теперь мы негодимся друг для друга. Я, признаюсь вам, сей час же испугалась, как вы услали батюшку. - Господин фон-Вальтер, я полагаю, что эти минуты будут нам обоим несносны. - Если вы мне позволите, я пойду и приглашу сюда некоторых [подруг] /знакомыхъ/ своих.

Фердинанд О да, это будет прекрасно! Я тоже пойду и притащу сюда своих.

Луиза () Господин фон-Вальтер!

Фердинанд (злобно) Клянусь честию! Это самая счастливая мысль, как[ую]/ая/ только может придти человеку в нашем положении. Из этого скучного дуета мы составим веселый хор и капризам любви отмстим забавными шутками.

Луиза

Фердинанд В удивительном, так что выдь я на рынок, мальчишки погонятся за мною! Нет! в самом деле, Луиза! твой пример научает меня - ты должна быть моею наставницей. Глупцы те, [кто] /которые/ болтают о вечной любви. Вечное тоже прискучивает, одна перемена есть соль удовольствия. - Руку, Луиза! Я с тобой согласен. - [Мы] Будем прыгать с одного романа на другой, переваливаться из одной лужи в другую - Ты там - я здесь - может быть мой [погибший] /утраченный/ покой отыщется в како[й]/мъ/ нибудь [бордели] доме разврата. - Может быть, что мы после веселого странствия будем приятно изумлены, встретившись друг с другом в образе двух гниющих скелетов.

Фердинанд

Луиза> Фердинанд! Фердинанд! - О - Теперь я уже не могу [д]/б/олее молчать. - Смерть - Смерть уничтожает всякие обеты. - Фердинанд! - Небо и земля не видали существа несчастнее тебя! - Я умираю невинною, Фердинанд!

Фердинанд (в испуге) Что она говорит там? - Ложь, кажется, не берут с собою в подобную дорогу?

Луиза

Фердинанд А! Это письмо! - Слава Богу! Я снова обладаю всем своим мужеством.

Луиза (язык её тяжелеет, пальцы начинает сводить судорога) Это письмо - Сберись выслушать ужасное слово - Рука моя писала[,] то, от чего сердце отрекалось - Отец твой диктовал его мне.

(стоит окаменелый, как статуя, /долго/ не говоря ни слова; наконец падает как будто громом пораженный)

Луиза О жалкое недоразумение - Фердинанд - меня принудили - прости мне - [смерть была бы легче] /скорее умереть решилась/ бы твоя Луиза - но батюшка - опасность - она обделала все так хитро.

Фердинанд (вскакивая

Луиза (становится слабее и слабее) Ах! Что ты хочешь делать? Ведь он отец твой --

Фердинанд (с выражением необузданного бешенстваХочет выйдти)

Луиза С словом прощенья умер [с]/С/паситель - Бог да неоставит тебя и его. (умирает)

Фердинанд () Стой! Стой! Подожди меня, ангел небесный! (Схватывает её руку, потом быстро опускает её) Холодна, холодна и влажна! Душа её отлетела. (он снова вскакивает) Бог моей Луизы! Прости! Прости нечестивейшему из убийц! Это было её последнею молитвою! - Как мила она, как прелестна и мертвая! Разтроганный ангел смерти пощадил её приветливые щоки. - Эта кротость не была маскою, она не отреклась от нея и в минуту смерти. (Помолчавсхватывает стакан)

Последняя сцена.

Президент () Сын, что это? - Я никогда не поверю --

Фердинанд (бросает к ногам его стакан) Так смотри, убийца!

(отшатывается. Все в ужасе. Страшное молчание) Сын мой, что ты со мной сделал?

Фердинанд (не смотря на него ревностью. - Разсчет сделан был мастером, жаль только, что разгневанная любовь не захотела повиноваться проволоке, как твоя деревянная кукла.

Президент (осматри[т]/ваетъ/ искажонными глазами кругом) Неужели никого здесь нет, кто-бы поплакал над безутешным отцом?

Миллер () Пустите меня! Ради Бога! Пустите!

Фердинанд Эта девушка святая - за неё другой должен судиться. (отворяет Миллеру дверь, который врывается с народом и полицейскими)

Миллер () Дитя мое! дитя мое! - Яд, говорят они, здесь был принят. - Дочь моя! где ты?

Фердинанд (вводит его и становится с ним между президентом и трупом Луизы) Я не виноват. Благодари вот этого.

(падает на тело дочери) О Боже!

Фердинанд [Я буду короток] В немногих словах, батюшка! - Вы начинаете обходиться мне слишком дорого. - Я злодейским образом обокраден на целую жизнь и обокраден вами. Что я отвечу Богу, я не знаю, я содрогаюсь; но злодеем я никогда не был. Каков бы ни выпал мне вечный жребий - на вас да не падет он. - Но я учинил смертоубийство, () смертоубийство, которое, не думай, чтоб я один потащил перед Всевышняго Судию. Ужь конечно я свалю на тебя самую большую, ужаснейшую половину: как ты с ней справишься, ужь это твое дело. (Подводя его к Луизе) Вот здесь, варвар! Наслаждайся ужаснейшим плодом своего остроумия; на этом лице искажениями написано твое имя и ангелы смерти прочтут его - Пусть этот образ раздвигает занавес твоей постели, когда ты спать ложишься, и подает тебе свою холодную как лед руку. - Пусть этот образ станет перед душою твоею, когда ты умирать станешь, и отгонит от тебя последнюю молитву - Пусть этот образ станет у могилы твоей, когда ты встанешь из гроба - и возле Бога, когда он тебя судить станет (С ним делается обморок. Слуги его поддерживают)

Президент (с поднятою рукою к небу

Вурм (вспыльчиво) От меня?

Президент От тебя, проклятый! От тебя, Сатана! - Ты, ты подал мне совет змеиный - На тебя вся ответственность - я умываю руки.

Вурм хохочет) [Сло] Лихо! Лихо! Вот теперь и я знаю что такое благодарность дьяволов. - На меня, глупый злодей? Разве это был мой сын? Разве я [пр] мог приказывать тебе? - На меня ответственность? Га! Клянусь этой минутой, в которую стынет мозг в костях моих! Пусть же на меня она падает! - Теперь я сам хочу погибнуть, да и ты же со мной погибнешь. - Живей! Живей! Кричите: разбой по всем улицам. Всполошите правосудие! Вяжите меня, полицейские! Ведите меня отсюда! Я открою такия тайны, что /содрогнутся/ те, которые их услышат. (хочет идти)

Президент ( его) Неужели ты хочешь... сумасшедший!

Вурм (треплет его по плечу) Хочу, товарищ! Хочу! - Правда, я сошол с ума - сам ты виноват этому - так я же и хочу поступать как съумасшедший. - Рука об руку пойдем вместе с тобой [на] к эшафоту! Рука об руку и в ад пойдем! Мне нравится, подлец ты эдакий, вместе с тобою быть прокляту! (Его уводят)

Миллер () Ядосмеситель! Возьми назад свои проклятые деньги! - ужь не купить ли на них вздумал ты дитя мое? (выбегает из комнаты)

Фердинанд (слабеющим голосом) Ступайте за ним! Он в отчаянии. - Сберегите для него эти деньги. - Эт[а]/о/ моя ужасная [пр] плата. Луиза! - Луиза! --Я иду. - -- Прощайте. - -- Дайте мне умереть на этом алтаре.

(как будто [пробуждаясь] /выходя/ из остолбенения к сыну) Сын! Фердинанд! Неужели ни одного взгляда на твоего убитого отца? (Маиор[у]/а/ кладут возле Луизы)

Фердинанд Милосердому Богу принадлежит этот последний.

(в ужасной тоске припадает к нему) Тварь и Творец оставляют меня. - Неужели ниодного взгляда не падет мне в утешение? --

Фердинанд (умирая протягивает ему руку)

(быстро встает) Он простил меня! (другим) Теперь я ваш арестант! ().

Достоевский Михаил Михайлович. Перевод драмы Шиллера "Коварство и Любовь". Отрывки.

Начало - "Действующия лица. Президент фон Вальтер..."

"...Занавес опускается). М. Достоевский."

6 отрывков - 25 лл. Автограф. Подпись "М. Достоевский."

Текст поврежден. [М. Д. No 78] 1940 г.