Два Пикколомини.
Действие V

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Два Пикколомини. Действие V (старая орфография)

ДЕЙСТВИЕ V-е.

Комната в квартире Пикколомини. Ночь.

ЯВЛЕНИЕ И-е.

Октавио Пикколомини, Камердинер светит ему. Вскоре потом Макс Пикколомини.

Октавио.

Когда придет мой сын, проси его

Ко мне. Который час?

Камердинер.

Уж скоро утро.

Октавио.

Поставь огонь сюда. Мы спать не ляжем,

А ты ступай, не жди нас и ложись.

(Камердинер уходит. Октавио задумчиво прохаживается по комнате. Входит Макс и, не тотчас замеченный отцом, некоторое время молча смотрит на него).

Макс.

Не виноват нисколько в этой ссоре.

Я видел, ты бумагу подписал;

А потому и я, конечно, мог бы

То сделать, что одобрено тобою;

Но ведь - ты знаешь, я в таких делах

Хотел бы лучше собственным разсудком

Руководиться.

Октавио (подойдя к нему, обнимает его).

Так всегда и делай,

Мой милый Макс. Разсудок твой сегодня

Направил лучше, чем пример отца.

Макс.

Как это мне понять?

Октавио.

Я объясню.

После того, что в эту ночь случилось,

Меж нами не должно быть больше тайн.

(Оба садятся.)

Скажи мне Макс, как смотришь ты на клятву,

Макс.

Как на вполне невинную затею,

Хоть не люблю формальностей таких.

Октавио.

И твой отказ от подписи другой

Причины не имел?

Макс.

Я был разсеян,

Не мог заняться делом, да к тому же

Оно казалось мне не слишком спешным.

Октавио.

Будь откровенен, Макс. А подозрений?

Ты не имел?

Макс.

Каких же подозрений?

Ни мало.

Октавио.

Значит, ангел твой хранитель

Тебя невидимо отвлек от бездны.

Макс.

Не понимаю.

Октавио.

Так узнай же вот что.

Свое дать имя, взмахом лишь пера

От чести, от присяги отказаться.

Макс (вскочив с своего места).

          Отец!..

Октавио.

Сиди и слушай. Много ты сегодня

Узнаешь от меня. Ты жил года

В непостижимом, странном ослепленьи.

Подлейший заговор перед глазами

Твоими совершается, сам ад

Затмил неведеньем твой светлый ум.

Молчать я дольше не имею права,

Я должен снять повязку с глаз твоих.

Макс.

Подумай прежде чем сказать, и если

Одне догадки тут да подозренья --

А я почти уверен, что не больше --

То лучше не высказывай: настроен

Не так я, чтоб спокойно мне их слушать.

Октавио.

Тем мне важней тебе ее открыть.

Спокойно мог я прежде положиться

На честь твою, на ум не помраченный;

Но вижу, что теперь хотят сетями

И ум, и сердце у тебя опутать.

(Смотрит на него испытующим взглядом.)

Ты от меня свою скрываешь тайну,

Так я тебе сейчас мою открою.

(Макс пытается отвечать, но не может и в смущении опускает глаза.)

Октавио (после некоторого молчания).

          Так знай же, что тебя кругом обводят,

Хотят безчестно и нас всех надуть.

Князь роль играет, будто он намерен

Оставить армию, и в то же время

Идет интрига, чтоб ее украсть

Макс.

Поповския я эти сплетни знаю;

Но от тебя никак не ждал их слышать.

Октавио.

Я сам тебе ручаюсь в том, что правду,

А не поповския ты слышишь сплетни.

Макс.

Каким безумцем представляют князя!

Ну, мог ли он замыслить тридцать тысяч

Испытанных солдат, в числе которых

До тысячи дворян, склонить к забвенью

Присяги, чести, в плутовскую штуку

Втянуть их всех? Ведь это невозможно!

Октавио.

Не к штуке плутовской и не к измене

Ведет он нас, и то, чего он хочет,

Звучит приятней: он желает мир

Европе даровать; а так как государь

На мир подобный не дает согласья,

То он его принудить только хочет

И через это осчастливить всех.

Богемию оставить за собой,

Которую уж занял.

Макс.

Ах, отец,

Ужель он заслужил, чтоб мы с тобою --

Мы так о нам судили недостойно?

Октавио.

Не в нашем тут сужденьи дело, Макс,

Тут сами факты громко говорят.

Ты знаешь ведь, в каких мы отношеньях

Дурных с двором; но ты не знаешь тех

Проделок гнусных, тех интриг, обманов,

Которые велись здесь, чтоб мятеж

Посеять в войске. Порваны все связи

Священные, которые должны

Соединять солдат с их государем;

Заглохла в них любовь и уваженье

И к мирным гражданам, и к очагу

Семейному. Сознанья долга чужды,

Разнузданы, развращены, солдаты

Свой меч, врученный им для охраненья

Империи; и до того дошло,

Что государь своих же войск трепещет,

В своей столице собственной кинжалов

Убийц боится, маленьких внучат

Куда-нибудь подальше удалить

Намерен, чтоб спасти их не от шведов

И лютеран - от собственного войска!

Макс.

О, перестань, отец - мне даже страшно!

Все это заблужденье, страх пустой,

Но часто заблуждение приводит

К действительной беде.

Октавио.

Не страх пустой --

Нет, Макс, - междоусобная война

Готова вспыхнуть, этот Божий бич;

И вспыхнет несомненно, если мы

Не примем быстрых мер. Давно уж шефы

Подкуплены, и верность субалтернов

И гарнизоны. Крепостей охрана

Доверена каким-то иностранцам.

Такая подозрительная личность,

Как Шафгач, во главе всех войск поставлен

В Силезии; пятью полками Терцкий

Командует; клевреты князя: Илло,

Безпутный Изолани, Буттлер, Кинский

Поставлены над лучшими полками

Пехотными и конными.

Макс.

И мы с тобой.

Октавио.

Да, - потому что нас они считают

Своими, закупить желают нас.

Уж княжества Саган и Глац мне герцог

Давно сулит; и я отлично вижу,

Какой приманкой думают тебя

Поймать.

Макс.

Нет, говорю я, нет, неправда!

Октавио.

Нас всех созвал? Чтоб с нами совещаться?

Да разве он когда-нибудь нуждался

В советах наших? Нет, мы призваны сюда,

Чтоб запродать себя ему, а если

Не согласимся, чтоб в его руках

Остаться, как заложники. Граф Галлас

Не прибыл, зная это; и отец твой

Здесь не остался бы, когда б другая

Великая обязанность его

К тому не побуждала.

Макс.

Но ведь герцог

И не скрывает, что мы для него

Сюда все призваны и что нужна

Ему поддержка наша. Он так много

Для нас всех сделал, что и мы должны

Хоть чем-нибудь воздать ему за это.

Октавио.

А знаешь ли, какого воздаянья

Он ждет от нас? Не мало пьяный Илло

Все, что сегодня видел ты и слышал.

Подложный этот документ и выпуск

Столь важной оговорки - разве это

Не служит доказательством, что нас

Хотят втянуть в измену государю?

Макс.

На дело с документом я смотрю

Не больше, как на скверную проделку

Того же Илло. Эти маклера

Всегда пересолят своей услугой.

Плохия отношенья между князем

И партией придворной им известны,

Вот и решили князю угодить,

Разрыв с двором непоправимым сделав.

А он об этой штуке и не знает.

Октавио.

Мне больно твою веру разрушать,

Но и щадить ее я уж не в праве:

Ты действовать обязан, должен меры

Принять немедля. Знай же - все, что я

Находишь ты - все это я узнал

От самого же князя.

Макс (в сильном волнении).

                                                  Ложь! Не верю!

Октавио.

Он сам доверил мне, о чем я впрочем

Иным путем уже давно разведал,

Что он задумал к шведам перейти

И во главе союзных войск принудить

Его величество...

Макс.

Он очень вспыльчив,

Двор так жестоко оскорбил его,

В минуту гнева мог и он забыться.

Октавио.

Нет, Макс, вполне спокойно, хладнокровно

Он мне открылся, и мое волненье

Истолковав боязнью, он мне письма

Секретные от шведов показал,

В которых те ему сулят поддержку.

Макс.

Ты знаешь сам, что это невозможно.

Ведь ты пред ним не скрыл бы отвращенья,

Он бы одумался или тебя

В живых бы не оставил.

Октавио.

Возражал я --

Серьезно, горячо; но отвращенье,

Но образ мыслей мой я от него

Глубоко затаил.

Макс.

Ты с ним лукавил?

Нет, это не похоже на тебя!

Я верить не хотел твоим словам,

Когда об нем ты говорил дурное --

Как хочешь ты, чтоб я теперь им верил,

Когда ты на себя же сам клевещешь?

Октавио.

Я не напрашивался сам на тайну.

Макс.

Но за доверие ты должен был

С ним откровенен быть.

.

Я не считал

Его достойным правды.

Макс.

А обман --

Ужели был обман тебя достоин?

Октавио.

Ах, милый, в жизни не всегда возможно

Держаться правды, как велит нам совесть.

В борьбе с коварством даже самый честный

Бывает вынужден к обману. Зло

Тем и ужасно, что всегда рождает

Другое зло. Поверь мне, не к софизмам

Я прибегаю, но свой долг прямой

Лишь исполняю - долг пред государем.

И я желал бы лишь влеченью сердца

Повиноваться, но тогда пришлось бы

От многих добрых целей нам отречься.

Здесь речь идет о службе государю,

Так голос сердца должен замолчать.

Макс.

Ты говоришь, что он чистосердечно

Открылся пред тобой с преступной целью,

А ты - с благою целью лгал пред ним!

Нет, лучше перестань: таким путем

Ты не склонишь меня оставить друга --

Не сделай так, чтоб я отца утратил.

Октавио (подавляя чувство неудовольствия).

Не все еще ты знаешь, Макс. Я должен

Еще тебе открыть.

(После минутного молчания.)

                                        Так знай же - князь

Уж принял меры. Слепо веря в звезды,

Он хочет нас врасплох застать и руку

Уж протянул к короне. Ошибется!

Мы тоже изготовились, и скоро

Развязка роковая совершится.

Макс.

Отец, я заклинаю всем святым,

Не торопись, не ошибись жестоко!

.

К преступной цели тихо крался он,

А вслед за ним и мщенье тихо кралось

И за спиной его стоит незримо.

Лишь шаг еще - и гибель неизбежна.

Ты знаешь цель приезда Квестенберга

Официальную, но он приехал

И с тайным поручением ко мне.

Макс.

Могу ль узнать с каким?

Октавио.

Макс! - Блого государя

И жизнь отца в твои отдам я руки,

Доверив эту тайну. Валленштейн

Тебе всегда был дорог; с детских лет

Привык ты на него смотреть с любовью,

С глубоким уваженьем, а теперь

Надеешься - прости, что я того касаюсь,

Чего ты мне доверить не желаешь --

Надеешься, что еще ближе станешь

К нему.

Макс.

Октавио.

Я честности твоей

Могу довериться; но будешь ли ты в силах

Владеть собой, сумеешь ли спокойно

Смотреть на герцога, когда узнаешь

Его судьбу?

Макс.

Вину его я знаю.

(Октавио вынимает из ящика бумагу и передает ее Максу.)

Макс (взглянув на бумагу).

Как! Императорский рескрипт!

Октавио.

Читай.

Макс.

Князь осужден! И приговор над ним

Произнесен уже!

Октавио.

Да.

Макс.

Заблужденье

Несчастное! Вы далеко зашли!

Октавио.

Макс
(прочитав дальше, с изумлением смотрит на отца).

                                                  Как! Ты сам?

Октавио.

Да, до приезда к войску короля

Венгерского, верховная команда

Мне временно доверена.

Макс.

Ужели

Взаправду ты вообразил, что можешь

Лишить его команды? И не думай!

Отец, отец! - ты принял на себя

Несчастную задачу. Неужели

Ты думаешь, что силою листка

Вот этого обезоружить можешь

Всесильного Фридланда в самом центре

Его могущества, средь преданных ему

Десятков тысяч? Ты погибнешь сам

И нас погубишь всех.

Октавио.

Я очень знаю,

Какой опасности я подвергаюсь.

Монарха оградит, Он ниспровергнет

Преступный этот замысл. Верных слуг

Еще у государя много; даже здесь.

Здесь в самом лагере найдутся люди

Настолько честные, что бодро станут

В защиту правды. Все уже готово,

За ненадежными людьми следят

Невидимо, но зорко. Шаг один

Пусть только сделает - и я немедля...

Макс.

Ты хочешь действовать по подозренью?

Октавио.

Упреки в деспотизме не коснутся

Его величества: он за дела лишь

Казнит и милует, а не за мысли.

Еще от князя самого зависит

Его судьба; и если он захочет

Оставить замысл свой, ему спокойно

Дадут отставку; сыну государя

Уступит он, в почетное изгнанье

Ему скорей благодеяньем будет,

Чем наказаньем. Но лишь шаг один...

Макс.

А что ты называешь шагом? Князь

Преступного не делает, а ты --

Ты всякий шаг его перетолкуешь

Навыворот; ты так уже и сделал.

Октавио.

Как ни были преступны цели князя,

Но все его поступки до сих пор

Еще возможно было благовидней

Истолковать. Бумагой этой я

До тех пор не воспользуюсь, пока

Поступка он не совершит такого,

Который несомненно скажет всем,

Что он изменник.

Макс.

Кто ж судьею будет?

Октавио.

Ты сам.

Макс.

Ну, так её совсем не нужно,

Не действовать, пока ты самого меня

Не убедишь.

Октавио.

Возможно ль это?

После всего, что ты теперь узнал,

Ты все еще в его невинность можешь

Так слепо верить?

Макс (оживленно).

Ошибиться может

Разсудок твой холодный, не мое

Живое чувство.

(Продолжает спокойнее.)

Этот гений

Не может быть судим по общей мерке.

Не даром он со звездами связал

Свою судьбу: как звездные пути,

Так и его дела непостижимы.

Вы все пред ним неправы. Верь мне, время

Все обнаружит, чистота его

Увидишь, выйдет.

Октавио.

Подождем, что будет.

ЯВЛЕНИЕ ИИ-е.

Прежние. Камердинер и вслед за ним Корнет.

Октавио.

Что нужно?

Камердинер.

Прискакал гонец.

Октавио

Так рано?

Кто и откуда он?

Камердинер.

Он не сказал

Мне имени.

Октавио

Его сюда и никому об этом

Ни слова!

(Камердинер уходит. Входит Корнет).

                              Это вы, Корнет!

Граф Галлас вас прислал с письмом, конечно?

Корнет.

Мне на словах велели, не решился

Граф письменно...

Октавио.

Ну, говорите, что.

Корнет.

Граф приказал сказать... Я здесь свободно

Могу вам сообщить?

Октавио.

Мой сын все знает.

Корнет.

Он пойман.

Октавио.

Кто?

Корнет.

Октавио (с живостью').

А, пойман!

Корнет.

Пойман на разсвете

В Богемском лесе, и при нем

Нашли депеши к шведам.

Октавио.

Где ж депеши?

Корнет.

Их граф немедленно отправил в Вену

С Сесиной вместе.

Октавио.

Наконец-то!

Известье важное! Его поимка

Откроет все. А много захватили?

Корнет.

Пакетов шесть, все с Терцкого печатью.

Октавио.

Корнет.

Нет,

Насколько мне известно.

Октавио.

Что ж Сесина?

Корнет.

Узнавши, что его отправят в Вену,

Он очень испугался. Граф Альтрингер

Стал говорить ему, что, если он

Во всем сознается, то, вероятно,

Его помилуют.

Октавио.

Разве Альтрингер

У вас? А мне сказали, что он в Линце

Лежит больной.

Корнет.

Уж третий день, как он

Находится в Фраунберге с графом Галлас.

Они набрали шестьдесят отрядов,

Отборный все народ, и поручили

Октавио.

Да, многое за эти дни решится!

Когда вам в путь?

Корнет.

От вас лишь жду приказа.

Октавио.

До вечера останьтесь.

(Корнет кланяется и хочет идти.)

Октавио.

Вас никто

Здесь не видал?

Корнет.

Решительно никто.

Как и всегда, меня через калитку

Монастыря монахи провели.

Октавио.

Ступайте отдохнуть, но чтоб никто

Вас не видал. Я вас хочу отправить

Еще до вечера. Близка развязка!

Который занялся теперь, великий

Уж будет жребий брошен. До свиданья.

(Корнет удаляется.)

ЯВЛЕНИЕ иИИ-е.

Оба Пикколомини.

Октавио.

Ну, Макс, теперь мы скоро все узнаем:

Сесина все переговоры вел.

Макс
(который во всю предыдущую сцену испытывал сильную внутреннюю борьбу, говорит решительно).

          Я все узнаю более прямым

Путем. Прощай.

Октавио.

Куда ты?

Макс.

К князю.

Октавио (в испуге).

Что?..

Макс (возвращаясь).

Разсчитывал, что я в твоей игре

Приму участие. Нет, путь мой прям,

Я не могу быть на словах правдивым

И лгать в душе; и если мне, как другу,

Откроют душу, не могу я совесть

Тем успокоивать, что ведь он сам

Открылся мне, что мой язык

Не лгал пред ним. За что меня считают,

Тем я и буду. Я к нему иду,

Я упрошу его возстановить

Пред светом честь свою и эти ваши

Хитросплетенья разорвать одним

Прямым поступком.

Октавио.

Ты решился так,

Так поступить?..

Макс.

Да, так - не сомневайся.

Октавио.

Жестоко я в тебе ошибся - да!

Что руку, удалившую его

От бездны, он благословит - и что же?

Я вижу потерявшого разсудок,

Ослепшого в чаду презренной страсти.

Ступай, спроси его, будь так безумен

И тайну государя твоего

Открой ему, принудь меня к разрыву

До времени. Лишь с помощью Господней,

Лишь чудом только мог я эту тайну

Скрывать от них и отводить глаза

Их подозренью; и теперь увижу,

Что сын мой, как безумец разрушает

Все то, что стоило таких трудов

Моей политике столь осторожной.

Макс.

О, как политику я эту проклинаю!

Политикой своей до преступленья

Его вы доведете. Вы хотите

Его преступным сделать - и добьетесь,

Добьетесь этого. Такое дело

Ужасная. Ведь этот исполин

Мир целый увлечет в своем паденьи.

И как корабль, объятый среди моря

Пожаром, гибнет сам в одно мгновенье

От взрыва, и все бывшие на нем

Взлетают вверх в пространство между небом

И бурными волнами, - так и он

С собою увлечет в своем паденьи

Всех нас, которые с его судьбой

И счастьем тесно связаны. Ты можешь,

Как хочешь, действовать; но предоставь

И мне свободу. Между мной и им

Не должно и не может быть обмана.

Сегодня же до вечера решится

(С уходом Макса опускается занавес.)