Дон Карлос, инфант Испанский (Драматическая поэма). Действие первое. Автор произведения

Дон Карлос, инфант Испанский (Драматическая поэма)

Александр Фарнезе, принц Пармский, племянник короля.

Инфанта Клара-Евгения, трехлетний ребенок.

Дон Лодовико Меркадо, лейб-медик королевы.

Дамы и гранды, пажи, офицеры, дворцовая стража и другие действующие лица без слов.

Да, золотые дни в Аранжуэсе

Пришли к концу. Ужели мы напрасно

Гостили здесь, мой августейший принц?

Ужели вы веселью недоступны?

Нарушьте непонятное молчанье,

Откройте сердце пред отцом своим!

Король-отец готов любой ценою

Купить покой единственного сына.

Карлос молчит, опустив глаза.

Найдется ли желание, в котором

Откажет небо своему любимцу?

Я был в Толедо^[139] в день, когда присягу

Там принимал наследный принц Испанский,

И перед ним толпой князья склонялись,

Шесть королевств у ног его лежали!^[140]

Я помню, как румянцем торжества

Лицо его пылало, грудь вздымалась,

Волнуемая бурей смелых дум,

И упоенный взор, скользя по лицам,

Казалось, говорил в немом восторге:

Я безгранично счастлив!

Эта тень

Безмолвной и торжественной печали,

Которой, вот уже девятый месяц,

Так беспросветно взор ваш отуманен,

Загадка для двора, предмет тревоги

Для королевства, - ваша скорбь, мой принц,

Ночей бессонных стоит государю,

До слез печалит королеву-мать.

Мать? Помоги мне бог простить того,

Карлос (опоминаясь, проводит рукой по лбу)

Святой отец, я в матерях моих

Всегда несчастлив. Матери убийством

Я начал жизнь^[141].

Возможно ли, мой принц?

Ужели это мучит вашу совесть?

А из-за новой матери моей

Любовь отца я разве не утратил?

Отец мой не питал ко мне любви,

Но все ж я был единственный наследник.

Елизавета дочь ему дала^[142].

О, кто проникнет в тайну дней грядущих!

Вы шутите, мой принц! Народ испанский

Как можете вы не любить ее,

Внимать пред ней лишь голосу рассудка?

Прекраснейшую женщину, а в прошлом -

Невесту вашу, ныне - королеву...

Нет, принц, не понимаю вас, не верю!

Где царствует всеобщая любовь,

Ужель, своей природе вопреки,

Один лишь Карлос будет ненавидеть?

Остерегитесь, принц! Не дайте ей

Почувствовать, что сын ее не любит!

Вы огорчить ее могли бы,

Я вашему высочеству напомню

О том, что разыгралось на последнем

Турнире в Сарагоссе, где случайно

Копья обломком ранен был король.

Тогда ее величество сидела

И вдруг вблизи арены кто-то крикнул:

«Король в крови!» До слуха королевы

Донесся шум тревоги, смутный шепот

Народа. «Принц?» - воскликнула она

И кинулась к перилам, порываясь

Бежать на место боя. «Нет, король», -

Ответил кто-то. «Так врачей зовите!» -

Промолвила она и с облегченьем

Перевела дыханье.

Принц, я вижу,

Задумались вы.

Да, я восхищен

Веселым исповедником монарха,

Столь искушенным в вымыслах досужих.

Недаром, видно, люди утверждают,

Что соглядатай и разносчик сплетен

Чем яд или кинжал в руках убийцы.

Напрасный труд! Ступайте к королю,

Когда вы благодарности хотите!

Мой добрый принц, похвальна осторожность

С людьми, но надо соблюдать различье:

Не смешивайте друга со льстецом,

Я вам добра желаю.

Но старайтесь,

Чтоб не заметил это мой отец, -

Не то прощай ваш кардинальский пурпур!

Разве он не обещал вам пурпур,

Едва черед Испании наступит?^[143]

Вы надо мной смеетесь.

Смеяться над всесильным человеком,

Который может моего отца

Равно проклясть или к святым причислить

Я не дерзаю, принц, вторгаться в тайну

Печали вашей, но прошу вас помнить,

Что совести смятенной только церковь

Предоставляет тот приют, в котором

Повелевать не властны короли,

В котором может и проступок тяжкий

Сокрыться под священною печатью

Я высказался ясно, милый принц,

Не правда ли?

Но я далек от мысли

Вводить в соблазн хранителя печати.

Напрасно, принц, вы оттолкнуть хотите

Вернейшего слугу!

Так откажитесь

Вы от меня. Я слышал, вы святой, -

Так судит мир, - и говорю вам прямо:

Мне жаль чрезмерно нас обременять.

Пред вами дальний путь, он приведет вас

На трон Петра, и вам осведомленность

Излишняя могла бы стать помехой.

Вот так вы королю и доложите, -

Тому, кто вас прислал,

Меня? Прислал?

Да, да! Я вижу, как я всеми предан,

Как сотни глаз меня подстерегают

И как Филипп единственного сына

Последнему шпиону продает,

Любой донос оплачивая щедро, -

Куда щедрей, чем добрые дела.

Мое полно, и лишнее сказал я.

Король прибудет вечером в Мадрид,

Двор в полном сборе. Принц, могу ль просить вас...

Я еду вслед за ним!

Доминго уходит. Пауза.

Филипп! Несчастный!

Несчастный, как твой сын! Душа твоя

Уязвлена змеиным жалом злобы,

И подозреньем ты опередил

Убийственную правду. Как ты будешь,

Уверясь в ней, крушить и бесноваться)

Кто там? Что вижу! Боже всемогущий!

Родриго мой!

Быть не может!

Ужели правда? Это ты, Родриго!

Я чувствую, как встарь, горячий трепет

Твоей души. Ты здесь! В объятьях друга

Мое больное сердце исцелилось, -

Я на груди у моего Родриго,

И вновь прекрасно все!

Больное сердце?

И вновь прекрасно все? Но что же вновь

Могло прекрасным стать? Я в изумленье.

А что тебя заставило внезапно

В Аранжуэс вернуться из Брюсселя?

Кому нежданным даром я обязан?

Но как могу я спрашивать! Прости,

Прости, о всемогущий, богохульство

Безумцу, опьяневшему от счастья!

Что я один, без ангела, и ты мне

Послал его. Как смею вопрошать!

Простите, принц, что я лишь изумленьем

Встречаю ваши бурные восторги,

Но не таким я ожидал увидеть

Наследника Филиппа. Ваши губы

Дрожат, как в лихорадке. На щеках

Пылает неестественный румянец.

О дорогой мой принц, что это значит?

Вы ль юный муж с отважным сердцем льва,

К которому я послан угнетенным,

Но гордым героическим народом?

Не как Родриго я стою пред вами,

Не как товарищ ваших детских игр!

О нет! Как человечества посланник

Я обнимаю вас, - в объятьях ваших

Фламандские провинции^[144] рыдают

Они в крови потонут, если Альба,

Свирепый раб слепого фанатизма^[145],

В Брюссель внесет испанские законы.

О Карла внук достойный^[146], только в вас

Надежда благородного народа.

Она погибнет, если ваше сердце

За счастье человечества не бьется.

Она погибнет.

Боже, что я слышу!

Ты говоришь о днях, ушедших в вечность.

И я, как ты, когда-то верил в Карла,

Который бурно вспыхивал при слове

«Свобода», - этот Карл похоронен.

Нет больше Карла, что с тобой прощался

Там, в Алькала^[147]

Что к воскрешенью золотого века

Он поведет Испанию. Увы!

Прекрасная, но детская надежда!

Обман мечты!

Мечты, мой принц? Но что же

Могло убить мечту?

Позволь мне плакать,

В твоих объятьях выплакать всю муку!

Единственный мой друг! Я одинок,

В огромном мире одинок твой Карлос!

Среди земель, где правит мой отец,

Среди морей, где флаг царит испанский,

Когда б не ты, нет никого, - ты слышишь,

Родриго? - в целом мире никого,

На чьей груди излить могу я слезы!

Во имя милосердия небес,

Во имя наших лучших упований -

Маркиз, растроганный, молча склоняется над ним.

Вообрази, что Карлос - сирота,

Которого ты подобрал у трона.

Отца иметь - мне счастья не дано,

Я сын монарха! Друг мой, если правду

Мне сердце говорит и если ты

Единственный на всей земле сумеешь

Меня постигнуть, если мать-природа

Лишь повторила в Карлосе Родриго

И наших душ таинственные струны

На утре жизни дивно согласила,

И для тебя одна слеза, в которой

Моя печаль находит утешенье,

Дороже благосклонности монарха...

Дороже всей вселенной!

О, как пал я,

Как низко пал, как жалок я и нищ,

О нашем детстве и просить тебя

Вернуть мне долг, один твой долг забытый,

Не отданный тобою с той поры,

Как ты ходил еще в матросском платье

И, два беспечных, резвых мальчугана,

Играли и росли мы неразлучно.

Ты затмевал меня во всем, Родриго, -

Иных печалей я в те дни не ведал.

Надежду потеряв с тобой сравняться,

Я всей душою предался тебе

И мучить стал своей любовью братской

И тысячами нежностей безумных.

Но, гордый, был ты холоден со мной.

Как много раз - ты даже и не знаешь! -

Горячими, тяжелыми слезами

Глаза мне застилало, если ты,

Опередив меня в игре веселой,

Простых детей в объятья заключал.

«Что ж не меня? - печально восклицал я. -

» Но ты,

Склонив колени, отвечал с насмешкой:

«Вам - мой почет, как сыну короля!»

Я и теперь готов краснеть при мысли

Об этих детских глупостях, мой принц!

Того ль я заслужил? Ты мог всечасно

Язвить меня насмешками, презреньем,

Но оттолкнуть не властен был. Ты трижды

Отвергнул принца, - трижды он вернулся

Просителем, молящим о любви,

Любви взаимной требующим страстно.

Нежданный случай Карлосу помог.

Играя как-то раз, волан ты бросил,

И, отскочив, моей попал он тетке -

Богемской королеве^[148] - прямо в глаз.

Она, в том злостный умысел увидев,

Пожаловалась, плача, королю.

Виновного жестоко наказать,

Кто б ни был он, хоть сам наследный принц,

Его дитя. Внезапно я увидел

Тебя поодаль, бледного от страха,

И закричал: "Я это сделал! Я!

Отец, карайте собственного сына!"

Ах, принц, не будем вспоминать!

И что же, -

В присутствии всей челяди, стоявшей

В участливом молчании кругом,

Как раб последний, был твой Карл наказан.

Но на тебя смотрел он и не плакал, -

Лишь зубы стиснул, побледнел, но - помнишь? -

Не плакал. Вскоре царственная кровь

Под беспощадной плетью заструилась,

Но на тебя смотрел я - и не плакал.

И ты упал к моим ногам, рыдая,

"Карл! Мою сломил ты гордость!

Я долг отдам, когда на трон взойдешь ты".

Так будет, Карл! И, зрелый муж, клянусь

Быть верным детской клятве. Долг отдам я,

Мой час пробьет!

Родриго, верь, он пробил!

О, я молю, приди на помощь другу!

Твой час настал, - я требую любви!

Мне сердце жжет чудовищная тайна,

Я не могу молчать! В твоем лице,

В твоих глазах и на устах безмолвных

Пускай прочту свой приговор. Внимай же!

Тебя охватит ужас - но ни слова!..

Я мать свою люблю!..

Великий боже!

На всей планете не найти несчастья

Подобного! О, говори! Молю!

Все, что ты можешь мне сказать, я знаю!

Сын любит мать! Увы! Законом Рима,

Обычаем веков, самой природой

Любовь такая проклята. Я должен

Правам отца преступный вызов бросить.

О, это путь к безумью иль на казнь!

Я без надежд люблю, в смертельном страхе,

С опасностью для жизни - как преступник, -

Все знаю, все... но я ее люблю!

А королева знает?

Разве мог я

Открыться перед ней - женой Филиппа

И королевой! На земле испанской!

Под стражею отцовских подозрений,

В оковах этикета - как могу я

Уж скоро девять месяцев, как я

Из высшей школы королем отозван.

И что ж, я с нею вижусь ежедневно,

Но обречен томиться и молчать.

Родриго, девять месяцев под пыткой!

Как лава, страсть в моей груди бушует,

И каждый миг ужасное признанье

То рвется на уста, то снова робко

Скрывается в истерзанное сердце.

О мой Родриго! Хоть одно мгновенье

Остаться с ней...

Но ваш отец, мой принц!

Несчастный! Об отце моем ни слова!

Пугай меня раскаяньем, возмездьем,

Но об отце моем не говори!

Отца вы ненавидите?

Нет! Нет!

Отца не ненавижу я, но ужас

Преступника овладевает мною

При этом страшном имени, Родриго!

Моя ль вина, что рабским воспитаньем

В моей душе был с детских лет растоптан

Росток любви? Пойми! Шесть лет я прожил,

И лишь тогда впервые увидал

Того, о чьей жестокости шептались,

Кто был, как мне сказали, мой отец.

В то утро между делом подписал он

Четыре смертных казни. А потом я

Встречался с ним лишь изредка - в те дни,

Когда он присуждал мне наказанье.

О боже! Нет, я чувствую, что сам

Ожесточаюсь, - прочь от этих мыслей!

Прошу вас, продолжайте, милый принц!

Откройтесь до конца. В беседе с другом

Как часто

Боролся я с собой! Как часто в полночь,

Когда мой страж дремал, я пред иконой

С горячими слезами преклонялся:

Молил святую деву даровать мне

Сыновнюю любовь. Увы, Родриго,

Кто разрешит загадку провиденья!

Из всех отцов зачем отцом назначен

Мне именно Филипп? Зачем ему

Из сотен тысяч сыновей достался

Такой, как я? Среди своих творений

Природа не сумела бы найти

Два более несходных, несовместных.

Как мог господь два полюса людские -

Его со мной - связать узлом священным?

Ужасный рок! Зачем, зачем любовь

На гибельной тропе соединила

Два существа, бежавших друг от друга?

Которые за тысячи столетий

В пути своем один-единый раз

Столкнулись в сокрушительном ударе,

Чтоб друг от друга отлететь навеки.

Предчувствую ужасное.

Увы!

Как фурии, преследуют меня

Чудовищные сны. Мой добрый гений

Едва смиряет злые вожделенья.

С трудом ползет мой омраченный разум

Сквозь лабиринт софизмов, неизменно

Все к той же страшной бездне возвращаясь.

Родриго, если перестану видеть

Я в нем отца... Родриго, ты бледнеешь,

Ты понял все. Да, если потеряю

Я в нем отца, - что для меня король!

На что б вы ни решились, обещайте

Свой замысел открыть сначала другу.

Клянитесь мне.

Готов на все, на все,

Что повелит любовь твоя. Всецело

Ей предаюсь.

Я слышал, что монарх

Готовится к отбытию в столицу.

Так если тайно встретиться хотите

Вы с королевой, лишь в Аранжуэсе

Возможно это. Здесь почти безлюдно,

Не так суров обычай деревенский,

На этом я и основал надежду, -

Но тщетно!

Не отчаивайтесь, принц.

И если здесь, в Испании, она

Такая же, какой была в Париже,

Она ответит искренностью мне.

Когда же я во взоре королевы

Смогу прочесть для Карлоса надежду, -

Останется лишь свиту удалить.

Меж дамами мне преданы иные,

В особенности Мондекар, - маркиза

Мне благодарна за меньшого сына,

Который стал моим пажом.

Тем лучше!

Так будьте, принц, поблизости, чтоб сразу,

Лишь знак подам я, вы могли явиться.

О буду, буду, только поскорей!

Ии одного мгновенья не промедлю.

Расходятся в разные стороны.

Летняя резиденция королевы в Аранжуэсе. Сельская местность. На сцене аллея, в конце которой находится летняя мыза королевы. Королева, герцогиня Оливарес, принцесса Эболи и маркиза Мондекар выходят из аллеи.

Побудьте вы со мною, Мондекар.

Весь день меня принцесса донимает

Веселым блеском глаз. Вы посмотрите:

Она, прощаясь до весны с деревней,

Едва скрывает радость.

Я не стану

Таиться пред моею королевой:

Я рада, что вернусь в Мадрид.

А ваше

Величество не рады? Неужели

Аранжуэс еще вам не наскучил?

Мне жаль с чудесной местностью расстаться,

Меня объемлет сельская природа,

Подруга милой юности моей.

Я детским играм предаюсь беспечно,

И мнится - воздух Франции впиваю.

Все тянутся на родину душой.

Но так пустынно здесь, мертво и грустно!

Точь-в-точь Ла-Трапп^[149].

О нет, я не согласна, -

Мертво в Мадриде. Что об этом скажет

Нам герцогиня?

Я считаю, ваше

Величество, прекрасным. наш обычай:

Жить месяц здесь, другой - в садах Эль-Пардо^[150],

Зато всю зиму проводить в столице.

Так повелось с тех пор, как существует

Испанский трои.

При ваших знаньях, спорить не решаюсь.

Как раз теперь в Мадриде оживленье.

Уже Большую площадь для корриды^[151]

Готовят. И затем нам обещали

Ауто да фе,

Маркиза! Обещали!

И это слышу я от нашей доброй,

Прелестной Мондекар!

Что ж тут дурного?

Сжигают ведь одних еретиков.

Надеюсь, Эболи другого мненья?

Я? Но зачем считает королева,

Что Эболи, как христианка, хуже

Маркизы Мондекар!

Где нахожусь. Но перейдем к другому!

Мы о деревне речь вели. Как быстро

Промчался этот месяц! Я мечтала,

Что каждый день тут обратится в радость,

Но то, чего ждала я, не сбылось.

Иль так всегда с надеждою? Не знаю,

В каком желанье обманулась я.

Принцесса Эболи^[152], когда ж нам скажут,

Что оправдались Гомеса надежды,

И мы увидим вас его невестой?

Благодарю, что вы мне, герцогиня,

Напомнили о нем.

Меня просили

Похлопотать за Гомеса пред вами.

Но как могу я? Человек, с которым

Такой награды должен быть достоин.

Но он весьма достойный человек:

Его наш государь великодушный

Почтил своею милостью монаршей.

О, значит он счастливец! Но умеет

Он так любить, чтоб заслужить любовь?

Пускай на это Эболи ответит.

Эболи (смущенная, молчит, опустив глаза, и внезапно падает перед королевой на колени)

Всемилостивейшая королева!

Молю вас, богом заклинаю - сжальтесь,

Не дайте в жертву принести меня!

Что? Принести вас в жертву? Объяснений

Не требую. Мне все понятно. Встаньте!

Быть жертвой - это страшная судьба!

Я верю вам. Но встаньте же! Давно ли

Вы отказали графу?

Скоро год.

Принц Карлос в Алькала еще учился.

Скажите нам, принцесса: для отказа

Причины есть у вас?

О королева,

Поверьте мне, я вам назвать могла бы

Хоть тысячу причин!

И двух уж много.

Вы Гомеса не любите... Довольно!

Оставим это!

Я еще сегодня

Инфанты не видала. Приведите

К сожаленью, ваше

Величество, еще не время.

Странно!

Еще не время матерью мне быть?

Тогда прошу мне сообщить, как только

Настанет час.

(Входит паж и тихо говорит что-то обер-гофмейстерине, которая сейчас же обращается к королеве.)

Маркиз де Поза, ваше

Величество.

Он приехал

Из Франции, а раньше был в Брюсселе.

Он просит позволенья вам отдать

^[153].

Разрешено ли это, герцогиня?

В регламенте не предусмотрен случай,

Чтобы кастильский гранд являлся в рощу,

Дабы вручить испанской королеве

Посланье чужеземного двора.

Тогда решенье на себя беру я, -

Пускай войдет.

Позвольте же мне, ваше

Величество, уйти на это время.

Уйти? Как вам угодно, герцогиня.

Обер-гофмейстерина уходит. Королева делает знак пажу, который также немедленно выходит.

Королева, принцесса Эболи, маркиза Мондекар и маркиз де Поза.

Я рада вас приветствовать, маркиз,

В Испании.

Которой никогда я

С такой законной гордостью, как ныне,

Не называл отчизною своей.

Маркиз де Поза на турнире в Реймсе^[154]

С моим отцом скрестил копье и трижды

Принес победу цвету моему.

Он первым был из своего народа,

Кто мне своей отвагой показал,

Как лестно быть испанской королевой.

Не правда ли, при нашей встрече в Лувре

Вам не могло присниться, шевалье,

Что вы ко мне пожалуете гостем

В Испанию?

Что Франция расстанется для нас

С единственным, в чем мы бы ей доныне

Завидовать могли.

Испанец гордый!

С единственным? Пред вами королева

Из дома Валуа!

Теперь я вправе

Так с вами говорить: теперь вы - наша.

Я слышала, что вы в Париже были.

Какие вести привезли вы мне

От матери моей высокочтимой

И милых братьев?

Королеву-мать

Больной застал я. Лишь одна осталась

Счастливой видеть на испанском троне.

Могу ль не быть счастливою при мысли

О близких мне, о счастье дней минувших!

Но говорят, маркиз, вы посетили

Чужих земель, чужих дворов немало,

Узнали нравы множества народов,

И будто вы намерены теперь

В своей отчизне жить - прекрасным принцем

В наследном замке, - более свободным,

Чем сам Филипп на троне, - мудрецом!

Едва ли вам понравится Мадрид, -

У нас в Мадриде чересчур спокойно.

Но лучше, чем в любой из стран Европы.

Так говорят. Живя здесь, я сама

Забыла все земные треволненья.

Там гиацинт расцвел. Вы не могли бы

Сорвать его?

Принцесса идет в указанном направлении. Понизив голос, маркизу.

Быть может, шевалье,

Я ошибаюсь, но своим приездом

Вы здесь одно обрадовали сердце.

Я здесь одно печальное нашел,

Которому одна лишь радость в жизни

Еще могла бы...

Шевалье так много

Видал земель, что мог бы нам немало

Чудесного поведать.

О, извольте!

Ведь поиски опасных приключений -

Долг рыцаря, а главный долг ого -

Защита дам...

От страшных великанов?

Но великанов больше нет.

Насилье

Для беззащитных - тот же великан.

Вы правы, шевалье. Есть великаны,

Но рыцарей уж нет.

Совсем недавно,

Дорогой из Неаполя, я стал

Свидетелем одной печальной были,

Которую, священной дружбой движим,

Я принял близко к сердцу. Если ваше

Величество рассказ не утомит...

Но у меня нет выхода: принцесса

Сгорает любопытством. Говорите!

И я люблю рассказы.

В Мирандоле

Два благородных дома, утомившись

Враждой, которая ведет начало

От стародавней распри гибеллинов

И гвельфов^[155], пожелали породниться, -

Союзом нежным закрепить навеки

Свой мир ненарушимый. На Фернандо,

Племянника воинственного Пьетро,

Пал жребий сочетаться пред налоем

С божественной Матильдою Колонна.

Еще любовь от века не сливала,

И мир еще не видел двух сердец,

Так созданных природой друг для друга.

Лишь по портрету знал пока Фернандо

И обожал прекрасную невесту

И трепетал при мысли, что живая

Еще прекрасней, может быть, чем образ,

Сияющий в его воображенье.

Курс обученья проходил Фернандо

И ждал, томясь, блаженного мгновенья,

Когда у ног Матильды милой сможет

Излить признанья первые любви...

Королева начинает слушать внимательнее. Маркиз, немного помолчав, продолжает рассказ, обращаясь, насколько это позволяет присутствие королевы, главным образом к принцессе Эболи.

Внезапно смерть супруги руку Пьетро

Освободила. С юношеским жаром

Старик внимает похвалам, гремящим

Вкруг имени прославленной Матильды,

И к ней идет, желаньем распален.

Он смотрит, он влюблен - и любострастье

Невнятный голос крови заглушает:

Он сватается к суженой Фернандо

И в храме освящает воровство.

А что ж Фернандо?

На крылах любви,

Не ведая о страшной перемене,

И, при звездах, на борзом скакуне

Влетает в город. Праздничные звуки

Литавр и труб и хороводной пляски

Гремят из освещенного палаццо.

По лестнице взбегает он - и вот,

Неузнанный, уже он в брачном зале,

Где меж гостей пирует старый Пьетро,

А рядом - ангел, тот прекрасный ангел,

Которым так пленился мой Фернандо,

Хоть ни в мечтах, ни в пылких сновиденьях

Его таким прекрасным он не видел.

И сразу понял в этот миг Фернандо,

Чем обладать он мог и что утратил.

О горестный Фернандо!

Шевалье,

Вы кончили рассказ? Я полагаю, -

Он кончен.

Ведь вы сказали,

Фернандо был ваш друг?

И самый близкий.

Так продолжайте, шевалье.

Развязка

Ужасною была. Воспоминанья

Вновь оживили скорбь мою. Позвольте

Не продолжать.

Общее молчанье.

Я думаю, мне, наконец, позволят

Увидеть и обнять мою дочурку.

Принцесса, приведите мне ее!

Принцесса удаляется. Маркиз делает знак пажу, появившемуся в глубине сцены, и тот мгновенно исчезает. Королева вскрывает письма, которые маркиз передал ей, и, по-видимому, что-то в них поражает ее. Тем временем маркиз украдкой и настойчиво говорит несколько слов маркизе Мондекар. Прочитав письма, королева обращается к маркизу, испытующе глядя на него.

Быть может, о страданиях Фернандо

Ей неизвестно?

Гордая Матильда

Ни перед кем не раскрывает сердца.

Великий дух всегда страдает молча.

Ваш взор чего-то ищет, - но чего же?

Я думаю, как был бы счастлив некто,

Кого назвать не смею, если б он

Был здесь теперь.

А кто же в том виновен,

Что он не здесь?

Осмелиться могу ли

Понять вас, как хотел бы? Может он

Прийти сюда и гнева не навлечь?

Сюда? Сейчас? Маркиз, что это значит?

Дано ль ему надеяться, дано ли...

О боже! Вы пугаете меня!

Маркиз, ведь он не станет...

Королева, Карлос. Маркиз де Поза и маркиза Мондекар отступают в глубину сцены.

Карлос (бросаясь перед королевой на колени)

Настал блаженный миг - счастливый Карлос

Коснуться может дорогой руки!

Какая непростительная дерзость!

Какое безрассудство! Встаньте, принц!

Не встану! Здесь, коленопреклоненный,

Во власти чар останусь я навеки,

Прикованный у ваших ног!

Безумец!

Лишь оттого, что я была добра, -

Так поступить! Вы, кажется, забыли,

Что перед вами королева, мать?

Как смели вы прийти с такою речью!

О, я сама - да, знайте, я сама

Все расскажу монарху!

Пусть умру я,

Пусть отведут меня на эшафот!

За миг в раю плачу охотно жизнью!

За миг в раю! А ваша королева?

Оставлю вас! Увы, могу ли я

Не подчиниться вашему желанью!

Как страшно мной играет ваша прихоть!

Одно движенье губ, единый взгляд

Определяет - жить мне иль погибнуть.

Что вам еще мне повелеть угодно?

Найдется ли под солнцем что-нибудь,

Чего для вас я не принес бы в жертву!

Только об одном

Прошу вас, заклинаю со слезами -

Бегите, Карлос! Прежде чем застанут

Вас у меня тюремщицы мои

И, радуясь великому открытью,

К отцу пойдут с доносом.

И жизнь и смерть, О боже! Все надежды

Я основал на этой встрече с вами

Наедине! Ужели ложный страх

Меня у самой цели остановит?

Нет, королева, много сотен раз

Наш мир свершит свое круговращенье,

Пока подобный случай повторится.

Пускай не повторится он вовеки!

Несчастный! Что вам нужно от меня?

О королева! Я с собой боролся,

Боролся так, как ни один из смертных.

И - бог свидетель - тщетно, королева!

Я исчерпал все силы в этой битве.

Довольно... ради моего покоя!

Пред целым миром были вы моею,

Мне бог вас предназначил и природа.

И вас похитил-кто? Филипп! Филипп!

Он ваш отец.

И ваш супруг.

Который

Оставит вам огромную державу.

И в матери мне - вас!

О, замолчите!

А разве видит он свое богатство?

Способен ваше сердце оценить?

Я жалобы оставлю, я забуду,

Как несказанно счастлив был бы с вами,

Пусть лишь одно: пусть будет счастлив он!

И он вовеки не узнает счастья!

Ты у меня святыню отняла

И на отцовском ложе осквернила!

Принц, я прошу, опомнитесь!

Я знаю,

Кто этот брак затеял, - да, я знаю,

Как сватается мой отец, как любит.

Кто вы в его державе? Отвечайте!

Властительница? Нет! Как мог бы Альба

Тиранствовать в стране, где вы у власти?

Как Фландрия истечь могла бы кровью

За веру? Разве вы жена Филиппа?

Нет, видит небо! Ибо сердцем мужа

Жена владеет, - а кому он отдал

Всю нежность сердца? Он прощенья молит

У скипетра и у седин своих,

Когда на миг заговорит в нем сердце.

Кто вам сказал, что слез и сожалений

Достоин стал мой жребий близ Филиппа?

Сказало сердце пылкое, что был бы

Он зависти достоин близ меня!

О, вы тщеславный юноша! А мне

Обратное подсказывает сердце.

Что, если мне почтительная нежность,

Немое обожание Филиппа

Гораздо больше говорят, чем ваши

Безумные, хоть пламенные речи!

Что, если уваженье старика...^[156]

О, если так... тогда я отступаю...

Тогда простите, я не знал - не знал,

Что короли вы любите.

Любили ль вы?

Вопрос ваш, право, странен.

Вы не любили?

Больше не люблю.

Тому причиной клятва или сердце?

Уйдите, принц, и для речей подобных

Не приходите больше никогда!

Тому причиной клятва или сердце?

Причиной - долг! Опомнитесь, несчастный,

Что пользы в этом грустном расчлененье, -

Мы все равно смиримся пред судьбой.

Что? Пред судьбой? Мы пред судьбой смиримся?

Как понимать торжественный ваш тон?

Так понимать, что Карлос не намерен

Покорствовать, где может он желать.

Что Карлос не намерен быть несчастным

В стране, где должен лишь закон низвергнуть,

Чтоб стать счастливым.

Я не понимаю, -

Ужель вы не отчаялись? Ужели

Вы смеете питать надежды там,

Где нет надежды?

Нет надежды только

Для мертвых.

На меня, па мать свою

(Смотрит на него долгим проницательным взглядом, затем строго, с достоинством.)

О, вы правы!

Кто новому монарху запретит

Над памятью покойного глумиться,

Его предначертанья уничтожить^[157],

Его портреты сжечь иль растоптать!

Кто запретит извлечь его останки

Из тишины святой Эскуриала^[158]

На свет дневной и оскверненный прах

На все четыре стороны развеять!

И, наконец, чтоб завершить достойно...

Ни слова больше, именем Христовым!

Своей супругой сделать мать свою!

Злосчастный сын!

Да, кончено! Теперь

Вы для меня навек, навек... навек

Потеряны! Увы! Мой жребий брошен!

Вы для меня потеряны! О, пытка!

Нет, пыткой было б вами обладать!

Слабеет ум, и струны сердца рвутся.

Мой дорогой, мой бедный Карл! Я знаю,

Я чувствую всем сердцем вашу скорбь,

Которой нет названья. Беспредельна

Та скорбь, как ваша страсть, но беспредельно

Величье победившего ее.

Боритесь, юный мой герой, - награда

Достойна столь высокого борца.

Она достойна юноши, в чьем сердце

Не гаснет доблесть величавых предков.

Мужайтесь, принц! Ваш дед - великий Карл.

И где другие мужество теряют,

Там Карла внук вступает в новый бой.

Мужчиной стать? О принц! Как велика

Та добродетель, для которой в жертву

Приносят сердце! Высоко взнесло

Вас провиденье, - много выше, принц,

Чем миллионы смертных, и они

По праву знать хотят: чем вы отличны

От всех людей, за что самим рожденьем

Над миром остальным вознесены?

Принц, подтвердите справедливость неба

И докажите небывалой жертвой,

Что вы достойны первым в мире быть.

За вас бороться - с исполинской силой

Могу я... Но утратить вас - нет сил!

Признайте, Карлос! Гордость, гнев, упрямство -

Вот что так страстно к матери влечет вас!

Вы сердце в жертву принесли мне щедро,

Что вам король в наследье передаст.

О, берегитесь, принц, - не промотайте

Богатство ваших подданных. Любовь -

Великий долг ваш, но до сей поры

Она стремилась к матери. Отдайте

Все силы сердца будущей державе,

Чтоб не укоры совести изведать,

Но счастье - богом быть! И если, принц,

Была я вашей первою любовью, -

Испания второю стать должна.

Мой славный Карл, с какой охотой вас

Достойнейшей возлюбленной отдам я!

Карлос (не в силах сдержать нахлынувшие чувства, бросается к ее ногам)

Вы ангел! О, величие души!

Повелевайте, - все свершить готов я!

Да будет так!

Здесь, пред лицом творца,

О небо! Нет - не вечного забвенья,

Но вечного молчанья!

Как могла бы

От Карлоса я требовать того,

Чего сама пообещать не в силах!

Бегите, принц, бегите!

Он будет страшен, если вас увидит.

Но жертвой - кто падет?

Иду, иду! Скорей бежим, Родриго!

Чего же я достиг? Что уношу я?

Вы? Дружбу вашей матери.

И эти слезы Нидерландов, принц.

Отдает ему часть писем. Карлос и маркиз уходят. Королева беспокойным взглядом ищет своих дам, которых нигде не видно. Она хочет пройти в глубину сцены, но в этот миг появляется король.

Король, королева, герцог Альба, граф Лерма, Доминго, несколько дам и грандов, которые остаются в отдалении.

Король (удивленно и с недовольством озирается вокруг и некоторое время молчит)

Что вижу? Вы, сударыня, одни?

И никого из приближенных с вами?

Я в изумленье - где же дамы ваши?

Где дамы?

Я требую строжайшего отчета

В таком недопустимом небреженье.

Кто должен быть сегодня с королевой?

Не гневайтесь, супруг мой, я сама

Принцессе Эболи уйти велела.

Уйти велели?

Кликнуть камеристку.

Мне не терпелось повидать инфанту.

И оттого вы отослали свиту?

Но это - оправданье первой дамы,

А где вторая?

Мондекар (тем временем вернувшаяся и смешавшаяся с толпой других дам, выступает вперед).

Величество.

Предоставляю право

Вам десять лет вдали от стен Мадрида

Обдумывать свою вину пред нами.

С глазами полными слез маркиза отходит. Все придворные потрясены и молча смотрят на королеву.

О чем вы слезы льете, Мондекар?

Всемилостивейший супруг мой! Если

Виновна я, испанская корона,

Которой я совсем не домогалась,

Хотя бы от стыда и оскорблений

Должна мне быть защитою. Ужели

Таков закон в испанском королевстве

И можно здесь публичному суду

Монархиню предать? Ужель насильем

Оберегают честь испанских женщин?

Иль этот страж верней, чем добродетель?

Простите, мой супруг!.. Я не привыкла,

Кто преданно служил мне... Мондекар!

Король разгневан вами, но не я!

Примите пояс от меня - как милость

И в память о свершившемся сегодня.

Покиньте королевство, - вы виновны

Лишь здесь, в Испании. Скорей бегите

Во Францию мою, - такие слезы

Там осушать умеют. Боже! Долго ль

(она припадает к обер-гофмейстерине и закрывает руками лицо)

О Франции моей грустить я буду?!

Вас огорчил упрек любви моей?

Обидело заботы нежной слово?

Спрошу вассалов трона моего:

Бывало ли, чтоб вечером иль в полночь,

Пред тем, как сон смежал мои ресницы,

О самых дальних областях державы?

Но разве мне любовь моей супруги

Не так же дорога, как слава трона?

За трон несут ответственность мой меч

И герцог Альба. За любовь супруги -

Лишь я один!

Но если вас, супруг мой,

Я оскорбила...

В христианском мире

Нет никого, кто мне богатством равен.

В моей державе не заходит солнце^[159].

Но этим всем уже владел мой предок,

И овладеют многие за мною.

Несметные сокровища монарха

Принадлежат судьбе. Елизавета

Принадлежит Филиппу, - здесь я смертный!

Не седин моих!

Нет, в час, когда Филипп начнет бояться,

Причину страха мигом устранит он.

Среди вельмож я первого не вижу.

Где сын мой, где инфант?

Наследник мой

Внушает мне великую тревогу.

С тех пор как он из Алькала вернулся,

Он избегает своего отца.

Кипит в нем юность, сердцем он горяч,

Но почему всегда его глаза

Так холодны, так медленны движенья?

Совет мой - будьте бдительны.

Покуда

Под этою кольчугой бьется сердце,

Король Филипп спокойно может спать.

Стоит на страже трона герцог Альба.

Мудрейшему из королей могу ли

Осмелиться смиренно возразить?

Я слишком чту величие монарха,

Чтобы его наследника и сына

Так строго и поспешно осуждать.

Кровь Карлоса опасна, но не сердце.

Граф Лерма тонко льстит отцовским чувствам,

Но королю опорой будет герцог.

Оставим это.

Я спешу в Мадрид, -

Державный долг зовет нас. Как чума,

Народы наши поражает ересь.

Охвачены восстаньем Нидерланды.

Настал великий час. Пример ужасный

Заблудших должен обратить к спасенью.

Я клятву католических величеств -

И беспримерным будет суд кровавый.

Весь двор мой приглашен на торжество.

(Уводит королеву, за ними уходят остальные.)

Дон Карлос с письмом в руке и маркиз Поза входят с противоположной стороны.

Итак, решаюсь. Фландрию спасу я.

Желанье королевы - мне закон.

Нельзя терять ни одного мгновенья.

Вчера указ подписан. Герцог Альба

Правителем назначен в Нидерланды.

У короля на завтра попрошу я

Аудиенцию, и этот пост

Потребую себе. Впервые в жизни

Я с просьбой к государю обращусь,

И он мне не откажет. Уж давно

Он недоволен тем, что я в Мадриде, -

И я надеюсь - веришь ли, Родриго, -

Беседою с отцом наедине

Вернуть себе его монаршью милость.

До сей поры он голоса природы

Не слышал, так попробуем, Родриго,

Пробудят ли его мои слова.

Теперь я вижу Карлоса. Теперь

Вы, наконец, самим собою стали.

Король Филипп Аранжуэс покинул

И повелел мне...

Хорошо, граф Лерма,

Я следую за государем.

Ваше

Высочество не даст мне поручений?

Нет, шевалье. Счастливый путь в Мадрид!

При следующей встрече вы подробней

О Фландрии расскажете.

Тебя я понял и благодарю.

Но эта неестественность терпима

Лишь при чужих. Иль мы с тобой не братья?

Игра пустая в ранг из нашей дружбы

Отныне будет изгнана навеки.

Вообрази, что мы на маскараде

С тобой столкнулись: ты - рабом одетый,

А я, допустим, наряженный в пурпур.

Покуда длится масленица, мы

Обману веря, избранные роли

Чтоб не мешать народному веселью,

Но я тебе под маской улыбаюсь,

Ты, проходя, мне пожимаешь руку, -

И мы вполне друг друга понимаем.

Прекрасный сон, но долго ль он продлится?

Сумеет ли мой Карл умом и сердцем

Презреть соблазны безграничной власти?

Он недалек, великий день, тот день,

Когда ваш дух - вам должно это помнить -

Подвергнется тяжелым испытаньям.

Филипп умрет, и станет Карл владыкой

Над величайшей в христианском мире

Державою. Чудовищная бездна

Его от человечества отделит.

Сегодня человек, он завтра - бог.

Он стал безгрешен. Он забыл отныне,

Что он должник пред вечностью. А люди -

Доныне чтил он слово «человек» -

Пред ним - кумиром новым! Состраданье

Погаснет в нем, как все благие чувства.

Уступит сладострастью добродетель.

Он золотом ограбленного Перу

Насытит прихоть, для его пороков

Приищет беса раболепный двор,

И, опьяненный, он уснет на небе,

Туда бесстыдной лестью вознесен.

Покуда длится сон, он безмятежен,

Он божество, - и горе тем безумцам,

Что спящего из жалости разбудят!

А твой Родриго? Он забыт! Ведь дружба

Правдива и отважна, свет ее

Самодержавной воле ненавистен.

Вам досаждала б дерзость гражданина,

Мне ж - гордость короля.

Правдив и страшен

Набросанный тобой портрет монархов.

Сердца их открывает для порока,

А я - я молод и покуда чист.

Мне двадцать третий год. И что другие

В объятьях женщин праздно расточают -

Свой лучший клад - мужскую силу духа

Я сохранил для царского служенья.

Кто ж вытеснит тебя из сердца друга,.

Когда бессильны женщины?

Я сам!

Как мог бы я питать к вам дружбу, если б

Боялся вас?

Нет, этого не будет.

Что я тебе? Иль ты богатства ищешь,

Или кипишь страстями, для которых

Выпрашивал бы что-нибудь у трона?

Ты - подданный, а я - наследный принц,

Но ты богаче. Иль ты славы жаждешь?

Ее бокал и отклонил второй.

Так кто ж из нас заимодавцем будет,

Кто должником? Быть может, испытанья

Боишься ты?.. Молчишь? Ты не уверен

В самом себе?

Согласен, уступаю!

Моя рука!

Навеки!..

И в самом дерзком и глубоком смысле!

А будешь ли ты предан и монарху

Так безгранично, как инфанту?

А если вдруг в неопытное сердце

И столько слез пролившие глаза

Забудут слезы, и надменный слух

Замкнется на замок от всех молений, -

Хранитель добродетели моей,

Раскроешь ты мне дружески объятья

И гения окликнешь моего?

И теперь - последнее желанье:

Впредь говори мне ты! Доныне всякий,

Кто не гордится королевской кровью,

Мне этим превосходством равноправья

Внушает зависть. Братским ты, Родриго,

Как будущего равенства предвестьем,

Ты мой обманешь слух, утешишь сердце...

Молчи! Все знаю, все, что ты мне скажешь!

Но ты пойми: что для тебя пустяк -

Для принца значит много. Так согласен

Мне братом быть?

Теперь - к отцу!

Мой страх пропал - плечо к плечу с тобой

Я брошу вызов моему столетью.

Уходят.

Аранжуэс - летняя резиденция Филиппа II, южнее Мадрида.

Толедо - старая столица Испании. Здесь в 1560 году произошла церемония провозглашения дон Карлоса, тогда еще пятнадцатилетнего сына короля Филиппа И, наследником испанского престола. Шиллер приблизил это торжество ко времени действия пьесы (1568).

Шесть королевств у ног его лежали! - то есть Испания, Иерусалим, Сицилия, о-ва Майорка и Минорка, Индия.

Матери убийством // Я начал жизнь. - В конце 1543 года шестнадцатилетний Филипп женился на своей двоюродной сестре, инфанте португальской Марии. Она родила сына Карлоса (1545) и спустя несколько дней умерла.

Елизавета дочь ему дала - инфанту Клару-Евгению.

Разве он не обещал вам пурпур, // Едва черед Испании наступит? - Некоторые католические государи пользовались правом поочередно выдвигать кандидатов в кардиналы (последние в качестве «князей церкви» носили пурпурные мантии).

в середине XVI века (время действия «Дон Карлоса») охватывали нынешнюю Бельгию, Голландию и Люксембург с частью Северной Франции. Вместо «Нидерланды» говорили тогда «Фландрия», распространяя название одной из семнадцати провинций на всю страну. Ко времени действия «Дон Карлоса» Нидерланды уже многие годы находились в состоянии брожения, грозившего всеобщим восстанием против испанского владычества. Страна передового буржуазного торгово-промышленного развития, Нидерланды не могли мириться со своей участью колонии государства, возглавлявшего феодально-католическую реакцию в Европе.

...Альба, // Свирепый раб слепого фанатизма. - Фернандо Альварес Альба, герцог де Толедо (1507-1582), один из виднейших испанских полководцев XVI века, правитель Нидерландов с 1567 по 1573 год. Он вступил в Брюссель (тогдашняя столица Нидерландов, ныне столица Бельгии) 9 августа 1567 года, приблизительно за год до начала действия этой пьесы.

Алькала - испанский университетский город.

Богемской королеве... - Марии Австрийской, дочери Карла V, вдове Людовика II, короля Венгрии и Богемии; она была правительницей Нидерландов при Карле V, с 1531 по 1555 год, то есть до его отречения.

- монастырь в Нормандии, основанный в 1122 году; он отличался строгостью устава, который налагал на монахов обет сурового молчания.

Эль-Пардо - дворец и летняя резиденция испанских королей вблизи Мадрида.

Принцесса Эболи - Анна де Мендоса, жена престарелого испанского вельможи Рюи-Гомеса де Сильва, принца Эболи; была вдохновительницей многих придворных интриг.

Письмо от вашей матери-регентши. - Екатерины Медичи, жены Генриха И, после смерти которого она (за малолетством своего сына Карла IX) стала регентшей.

- трехдневный турнир в честь бракосочетания.Филиппа II с Елизаветой. На этом турнире Генриху II, страстно любившему рыцарские игры, был нанесен: удар в глаз, послуживший причиной его скорой смерти.

Гибеллины и гвельфы - две политические партии в Италии XII-XV веков; первая боролась за объединение Италии под властью германского императора, вторая отстаивала папскую власть.

Что, если уваженье старика... - Филиппу II по пьесе около шестидесяти лет, в действительности же ему в 1568 году был сорок один год.

. - Намек на то, что Филипп II сжег завещание своего отца императора Карла V (Карлоса I Испанского).

Эскуриал - выстроенные Филиппом II дворец, монастырь и усыпальница; туда были перенесены останки Карла V, дон Карлоса и Елизаветы.

Автор:	Шиллер Ф. И.
Категория:	Драма