Последняя любовь Нельсона.
Глава XVII

XVII

В холме за фонтанами и каскадами парка Эмма приказала вырыть просторный грот, вход в который был скрыт струями маленького водопада. Но если закрыть кран, то взору откроется вид грота внутри. Не замочив ног, можно пробраться из грота по мостику к высившейся амфитеатром площадке. Посредине этой площадки для Нельсона было устроено высокое троноподобное сиденье, пониже - сиденья для капитанов его флота, а прочие места на площадке были отведены для музыкантов и гостей. Между ними лакеи с горящими факелами должны были поддерживать свободный проход от грота к трону.

Окруженная пятьюдесятью океанидами, выбранными из красивейших девушек Неаполя, освещенная разноцветными огнями, Эмма собиралась, вынырнув из глубины вод, как богиня морей Фетида, выразить Нельсону приветствия от своего царства. Овеянная журчащей музыкой Паизиелло, она приблизится со свитой к тронному сиденью, восхвалит в звучных строфах гений Нельсона и в качестве его могущества над океаном передаст ему золотой трезубец, воздев на его чело лавровый венок, символ славы. Затем праздник должен был закончиться английским национальным гимном, исполненным под свист ракет, треск и гром фейерверка.; Незадолго до полуночи Эмма ускользнула от Нельсона, поспешила к себе в комнату и оделась в прозрачное платье цвета морской воды, усеянное золотыми якорями; потом, закутавшись в шаль, она двинулась по отдаленной лестнице в парк.

Но когда она вышла в парк, там ей попался Джосая, стоявший около горящего светильника. Охваченная невольным страхом, Эмма хотела свернуть на боковую аллею, но тут ее шаль зацепилась за сучок. Не успела она скрыться, как Джосая уже заметил молодую женщину и почти бегом поспешил к ней.

-- Может ли рука смертного осмелиться освободить нимфу от объятий чудовищ? - словно шутя воскликнул он, но его голос был натянут, смех искусствен; распутав шаль, он на клонился к Эмме и заглянул ей в лицо, издав возглас удивления, словно он только теперь узнал ее. - Миледи? Богиня красоты собственной своей персоной? Прославляю случай, доставивший мне такой приятный сюрприз! Банальная музыка, лепечущие голоса, ничего не выражающие лица - они опротивели вам, миледи, не правда ли? Со мной было совершенно так же. Я стосковался по нежному собеседованию с родственной душой, скрылся в парке. А так как вы увидели, что я ухожу, вы последовали за мной. Разве это не так? Вы вспомнили о бедном Джосае, от которого вы домогались объяснений его странного поведения. Ну-с, мы одни! Угодно вам выслушать, за что я ненавижу вас? И за что я вас люблю?

Он схватил Эмму за руку. Глаза его сверкали, от юноши сильно пахло вином.

Эмму охватил страх; ей вспомнилось, что рассказывал Нельсон о диком характере Джосаи, о его наклонности к пьянству, развращенности.

-- Вы ошибаетесь, мистер Низбет! - ответила она, заставляя себя сохранять спокойствие. - Я не видела, как вы уходили, а следовательно, пришла сюда вовсе не ради вас.

Он иронически расхохотался:

-- Ах да, вспоминаю! Почтенный старец сэр Уильям рас сказывал мне, что вы собираетесь увенчать лаврами достойного героя где-то здесь, в парке. А почему бы и нет? Ведь никому не известно, что он рядится в чужие перья... Да, да, миледи, удивляйтесь, сколько хотите! Чем Нельсон добился победы в сражении у Нила? Тем, что продвинул суда между берегом и французами, лишив их поддержки береговой артиллерии. Гениальный маневр, не правда ли? А главное - совершенно новый! Весь мир восхваляет его за это! Но немногие, которые кое-что знают, молчат, потому что не хотят портить отношения с начальством. По секрету скажу вам, миледи, что этот маневр изобретен вовсе не Нельсоном, а лордом Гудом. Лорд Гуд пытался осуществить его еще в девяносто четвертом году, но тогда маневр не удался из-за неблагоприятного ветра. Однако Нельсон, хитрец, запомнил его и проделал у Нила. Вот чем он заслужил ваши лавры! Ха-ха-ха!..

Джосая хрипло рассмеялся. Она же растерянно смотрела на него, будучи ошеломлена обвинением, брошенным им человеку, от которого он видел только любовь и ласку.

-- Джосая! - пробормотала она. - Ведь он - ваш отец!

Он перебил ее яростным криком:

-- Так из-за того, что он взял мою мать, он уже стал и моим отцом? За то, что он отнял у меня Тома Кидда, я обязан быть благодарен ему? А теперь он хочет взять у меня еще и вас... Не качайте головой! Он хочет вас! Я знаю это, могу доказать! История Тома Кидда о маленькой Эмми разохотила его!

-- О маленькой Эмми...

Беззвучно сорвалось это имя с уст Эммы. Джосая запнулся, словно оно слетело с его уст против воли. Но затем он продолжал. Он заговорил, заикаясь, перескакивая с одного предмета на другой, сбиваясь:

-- Да, да, миледи! Маленькой Эмми! Я тоже немного знаком с этим прелестным ребенком!.. Не только через Тома. Когда я в последний раз был в Англии... сэр Джон... так его звали, что ли?.. Сэр Джон Уоллет-Пайн и досточтимый кавалер Чарльз Гренвилль... они стали добрыми друзьями. Я доставил себе удовольствие обойти и познакомиться со всеми подряд былыми дружками маленькой Эмми. И вот я узнал... Его королевское высочество, принц Джордж Уэльский... нет, это я солгал! Я говорил не с ним. Но эта мисс... ах да, как же зовут эту морфинистку, которая вывезла маленькую Эмми в Лондон? Мисс Келли? Она сказала мне... несмотря на его явный брак с Шарлоттой... ах да, она из какой-то смешной немецкой княжеской семьи... да! И, несмотря на тайный брак с мисс Фицгерберт, толстячок все еще влюблен, как кот, в маленькую Эмми. Если бы она пожелала... Что вы скажете, миледи, о Гебе Вестине в качестве английской королевы! Ха-ха-ха!.. Не смейтесь, мадонна! Она хитра! Когда я должен был рассказать историю... ту, ту самую, о моем отце Энее... дурачье не заметило, что означала вся картина. Но на корабле, во время ночных вахт, учишься думать, думать! Почему Дидона расспрашивает Аскания? Да потому, что она влюблена в его отца! Разве это не так, королева? Но Асканий... этот дурак мальчишка, тоже любит вас! Он любит вас, любит и воображает, что ему отвечают взаимностью... К черту!.. Зачем она целовала меня, если не любила? Но она любит Энея, потому что он знаменит, он герой. Что знает она о Гуде и его маневрах? Ей надо сказать, разъяснить. И если после этого она все-таки... Берегитесь, миледи, разве вы не знаете, что он муж моей матери?

Диким рывком Джосая притянул Эмму к себе, впился взглядом в ее лицо, занес руку, словно собираясь ударить. Вдруг он разразился отчаянными рыданиями, упал перед ней, прижался лицом к подолу ее платья.

-- Если бы ты еще раз поцеловала меня, Дидона... ты так красива... поцеловала бы, как тогда... поцеловала...

Собрав последние усилия, Эмма вырвалась, оставив шаль в руках юноши. Когда она во весь дух бежала по глухим аллеям парка, ей вслед неслись рыдания.

И все-таки... Одна ли слепая ревность говорила в пьяном?

"Он хочет вас!" - сказал Джосая. Он хотел доказать это? И все время, пока Эмма шла к гроту, проверяла ожидавших ее океанид, шла с трезубцем и лавровым венком к трону героя, она думала о словах Джосаи.

Его обвинение в краденой славе она отбрасывала, как жалкую ложь. Она верила в Нельсона, видела его раны, свидетельства его геройства.

Очутившись перед Нельсоном, она была словно во сне, в грезе красоты и сказочных чудес... Она вручила ему трезубец, надела лавровый венок, затем провела рукой по его челу. Он вздрогнул. Ее пальцы спутали его волосы...

Вдруг... из глубокой тишины резкий голос:

-- Браво! Браво! Самсон и Далила! Новейшая пластическая поза леди Гамильтон!

Эмма вскрикнула, обернулась. Среди капитанов стоял Джосая, громко хлопавший в ладоши.

Все общество подхватило этот лозунг, прорвало шпалеру лакеев с факелами, окружило тронное сиденье. И в то время, как смертельно бледный Нельсон склонился к Эмме, оркестр заиграл английский гимн...

В ту ночь Эмма не могла спать. Задумчиво сидела она в темноте, прислушиваясь...

Среди шума празднества Нельсон сказал несколько слов Трубриджу. Вслед за этим Трубридж увел Джосаю в палаццо Сиесса, в комнату Нельсона. Болтая, словно ничего не случилось, Нельсон уехал затем с Эммой и Гамильтоном в город. Он простился, поблагодарив за блестящий праздник.

Развратницей была Далила, обольстила Самсона, обрезала ему волосы, в которых таилась воинская сила... О, оскорбление!

Конечно, только немногие поняли истинный смысл крика Джосаи, но даже если его поняли только Нельсон и Эмма... Пусть виновные прячутся за трусливым молчанием - они же были невиновны. Они не смели махнуть рукой на оскорбление, так как этим оправдали бы поведение оскорбителя... Но что могло случиться? Что могло случиться?

Наверху замерли шаги, наступила тишина.

Эмма медленно встала, подошла к окну, открыла ставни. На нее повеяло утренней, свежестью. Над Монте-Сомма всплывало солнце.

Нет, никогда не сможет уже она просто держать себя с Нельсоном. Вечно будут звучать в ее ушах слова Джосаи, вечно будет она читать во взоре других людей те же мысли.

Все было кончено... Все, все!

Кто это закричал?

Заперто! Эмма прислонилась к косяку, готовая при первом грозном слове броситься в дверь, сломать замок. В ее ушах шумело, словно где-то текла вода, и все-таки она слышала каждое слово, каждый шорох...