Паутина жизни.
Глава III

III

Арлингтон-стрит, 14...

Швейцар сообщил Эмме, что мисс Келли нет в Лондоне: сразу же после своего возвращения из Уэльса она отправилась с мистером Ромни в Париж. Когда она вернется, было совершенно неизвестно, но наверное, она прибудет к апсомским скачкам, которые начинаются пятнадцатого августа.

Эмма снова вышла на улицу и попала в людской поток, двигаясь куда глаза глядят. Ее не пугало то, что мисс Келли не оказалось в Лондоне; она заранее готовилась к самым невероятным затруднениям и препятствиям, так могла ли испугать ее такая маленькая шероховатость? Самое большее, если ей придется до возвращения мисс Келли поступить куда-нибудь прислугой.

Толкотня на улицах тоже не пугала Эмму. Тишина Гавардена всегда угнетала ее, здесь же, в этом кипящем Лондоне, она чувствовала себя в своей стихии.

Девушка шла, весело напевая какую-то песенку и поглядывая по сторонам. Перед одной из витрин она остановилась; Там были выставлены дамские платья из легких белых и цветных материй, индийские шали, затканные золотом и серебром накидки, шляпы с реющими над ними страусовыми перьями. Эмма не знала названий и ценности выставленных предметов роскоши, но ее поразила их красота. Кроме того, посередине витрины красовалось большое зеркало, отражавшее всю ее фигуру.

В первый раз Эмме пришлось увидеть себя с ног до головы. Зорко, беспристрастно она оглядела себя со всех сторон и нашла, что сама она, конечно, красива, но ее крестьянское платье ужасно. Поэтому она решила, что первое, что она должна приобрести себе, это приличное платье: ведь для нее это было тем же, что для рыцаря меч, для рыбака парус.

Она подсчитала свои деньги, обнаружила, что у нее имеется еще семь фунтов, и, решившись, вошла в магазин.

Навстречу ей вышел молодой человек.

-- Владелец здесь? - спросила Эмма. - Я хотела бы поговорить с ним.

Молодой человек указал на пожилую даму, разговаривавшую в глубине магазина с другой дамой, и прибавил:

-- Магазин принадлежит госпоже Болье. Вам по какому делу?

Эмма смерила его холодным взглядом и прошла мимо, не отвечая.

-- Простите, мэм, не могу ли я у вас приобрести элегантное платье за два-три фунта? - обратилась она к хозяйке магазина.

Госпожа Болье улыбнулась.

-- Здесь, на Флит-стрит, платья стоят много, много дороже! - ласково сказала она с иностранным акцентом. - Дешевые вещи вы можете купить на улице Драммонда или на Сюррейской набережной.

-- В первый раз слышу эти названия, - ответила Эмма. - Я только вчера приехала в Лондон. Ну а сколько стоит платье, которое висит в витрине рядом с зеркалом?

-- Восемь фунтов, дитя мое.

-- Это для меня слишком дорого! У меня всех денег только семь фунтов, и я не знаю, заработаю ли я что-нибудь в ближайшем будущем. Когда у меня будет такая сумма, я приду опять. - Она повернулась, чтобы уйти. Но вдруг ей пришла в голову неожиданная мысль. - Не разрешите ли вы по край ней мере примерить это платье?

Госпожа Болье весело засмеялась.

-- Вы слышите, миссис Кен? - обратилась она к даме, с которой разговаривала до этого. - Эта маленькая деревенская невинность захотела хоть разочек надеть мое самое лучшее платье!

Миссис Кен подошла поближе, с любопытством рассматривая Эмму.

-- Разве вы так тщеславны, дитя мое?

-- Не тщеславнее других, мэм! - спокойно ответила Эмма. - Просто я приехала в чужой мне Лондон, чтобы поступить на службу к знатной даме. По несчастью, она уехала в Париж и вернется только в августе. Я должна как-нибудь просуществовать до ее возвращения.

И для этого вам нужно красивое платье? Вы еще очень молоды, дитя мое... так молоды, что мне не хотелось бы предположить...

-- Прошу вас, не продолжайте, мэм! Я подумала, не понадобится ли здесь молодая девушка, которая достаточно красива, чтобы показывать покупательницам туалеты в выгодном свете. Вот потому-то я и хотела надеть при вас это платье.

Дамы удивленно переглянулись.

-- Ваше лицо достаточно красиво для этого, - сказала затем госпожа Болье, - но для такого занятия одного лица мало: надо иметь еще и безупречную фигуру.

-- Я знаю, мэм. Фигура у меня безукоризненна! По крайней мере, так сказал мистер Ромни.

-- Ромни? - почти вскрикнули обе дамы. - Художник Ромни?

-- Он хотел рисовать меня и предложил мне пять фунтов за каждый сеанс.

На лице миссис Кен отразилось недоверие.

-- Вы говорите об этом так, как будто это для вас мало что значит. Почему же вы не идете к нему?

-- Мистер Ромни уехал.

-- Это неправда! Еще три недели тому назад я виделась с ним.

-- Очень возможно, мэм. Но десять дней тому назад он рисовал меня в Дыгольфе, около Гавардена. Я только что заходила к мисс Келли, и швейцар сказал мне, что мистер Ромни уехал с нею в Париж. Мисс Келли присутствовала притом, как мистер Ромни рисовал меня, и пригласила меня к себе в компаньонки. Вот, она записала мне здесь свой адрес! - И Эмма спокойно достала листок из этюдной тетради Ромни и подала его мадам.

Это рука мисс Келли, - сказала миссис Кен, тщательно всмотревшись в почерк. - Я хорошо знаю ее руку: уже немало прошло через меня документов от нее на имя одного джентльмена.

Эмма усмехнулась:

-- На имя джентльмена Джорджа? Толстячка?

Миссис Кен изумленно посмотрела на нее.

-- Вам известно? - воскликнула она и обратилась к мадам Болье: - Мне кажется, девушка говорит правду. Нельзя ли помочь ей, милая моя?

Мадам Болье пожала плечами и ответила:

-- У нас мертвый сезон. Осенью, пожалуй!..

-- Когда мисс Келли вернется, ей уже не будет нужна помощь. - Миссис Кен задумчиво посмотрела на Эмму. - Я сама могла бы что-нибудь сделать для вас... но этот ужасный Лондон... ведь человеку не заглянешь прямо в сердце. Кроме того, я не знаю, учились ли вы чему-нибудь и можете ли вы вообще что-нибудь делать.

-- Я понимаю ваши сомнения, мэм. На вашем месте я сама призадумалась бы. Но я не лгу! - И Эмма рассказала о себе, ничего не скрывая и не смягчая.

Миссис Кен внимательно слушала; ее пытливый взгляд проникал Эмме в самое сердце.

-- Ну а ваша матушка? - спросила она затем. - Одобрила она ваш поступок?

-- Я не спрашивала ее. Она так удручена несчастьями, что едва ли согласилась бы. Я просто написала ей, что уезжаю в Лондон к мисс Келли. Это на первых порах успокоит ее.

-- Ну а в будущем?

-- А если вам будет скверно?

-- Вот именно тогда!

-- Вы очень любите свою мать, дитя мое! - тепло сказала миссис Кен и обратилась к госпоже Болье: - А что, милая моя, если бы мы проверили, был ли мистер Ромни прав, когда объявил эту мужественную девушку совершенной красавицей? Не примерить ли ей платье с вашей витрины?

-- С удовольствием, миссис Кен, если вы этого хотите. К сожалению, я все-таки не могу предложить мисс Лайон место у себя.

-- Уж там посмотрим!

Платье принесли, и Эмма надела его. Обе дамы внимательно осмотрели девушку.

-- Может быть, все-таки удастся устроить вас у меня, - сказала мадам Болье. - Я уволю одну из приказчиц и возьму вас на ее место.

-- Простите, мэм... - покраснев, сказала Эмма. - Вы очень любезны... но я не хотела бы занять чужое место.

-- Ваш образ мыслей делает вам честь, дитя мое, - ласково сказала миссис Кен, - и все это дает мне лишнее основание сделать вам иное предложение. Мой муж, мистер Кен, - один из лучших ювелиров Лондона. Среди наших покупателей имеются представители высшей аристократии. Не желаете ли поступить к нам? Вы будете принимать покупателей и с течением времени приобретете нужные знания, чтобы стать продавщи цей. Относительно условий уж мы столкуемся с вами. Вы согласны?... Но в таком случае, что же вы делаете? Зачем вы снимаете с себя это платье? Ведь я же говорила вам, что у нас бывает самое высшее общество, а следовательно, вы должны всегда быть элегантно одетой. Оставайтесь в этом платье, а мадам Болье даст нам еще ряд мелочей, необходимых для укомплектования вашего туалета. Потом при случае мы посчитаемся Ну одевайтесь! Мистер Кен должен сразу убедиться, что я сделала хорошее приобретение.

-- О, как вы добры, мэм! - воскликнула Эмма, которую просто оглушило свалившееся на нее счастье. - Лишь бы мистер Кен согласился с вашим планом!

Миссис Кен улыбнулась и сказала:

-- Мой муж соглашается со всеми моими планами, милое дитя. И вообще не надо этой преувеличенной благодарности. Поверьте, если бы вы не были красивы, я не пригласила бы вас.

Когда вечером Эмма разделась, она долго осматривала себя в маленьком зеркале мансарды, где ее поместили в доме мистера Кена. Улыбка удовольствия скользнула по ее лицу.

Первый день в Лондоне! Первый шаг на новом пути к счастью!

Но когда она достала из кошелька, где хранилась вся ее наличность, бумажку, в которую была завернута монета, ее лицо стало мрачным, зубы скрипнули и глаза заблестели от гнева. С трудом она высверлила в серебряной монете дырку гвоздем и повесила на шнурке на шею. Это был шиллинг Джейн Мидльтон.

Однажды утром, когда Эмма сошла вниз открывать магазин, миссис Кен сказала ей:

-- Знаете ли вы, милое дитя, что сегодня исполнился месяц вашей службы у нас?

Эмма попыталась улыбнуться и сказала:

-- Мы довольны вами, мисс Эмма. Вопрос только в том, довольны ли вы?

-- О, мэм, я так благодарна!..

-- Тише, тише! Мне кажется, я понимаю, что происходит в этой хорошенькой своенравной головке! В первый день вам все казалось здесь новым, ну а потом вы стали замечать, что, в сущности говоря, тут все одно и то же: одни и те же лица, одни и те же разговоры. И ваше юное сердечко почувствовало себя неудовлетворенным в магазине мистера Кена. Разве это не так, дитя мое?

Эмма посмотрела на миссис Кен свободным, открытым взглядом и ответила:

-- Да я нисколько не сержусь на вас, дитя мое, а, наоборот, радуюсь вашему стремлению к знаниям. Я верю в вас и убеждена, что вами руководит стремление к добру и красоте.

-- Я охотно готова помочь вам. Да и пора вам хоть немного ознакомиться с Лондоном. Бывали ли вы когда-нибудь в театре?

-- Никогда еще, мэм! Некоторые из моих соучениц у миссис Беркер не раз бывали в Честерском театре и рассказывали потом чудеса о нем, но я все же не получила ясного представления.

-- Так вот, не хотите ли пойти со мной сегодня вечером в театр Друри-Лейн? Мистер Шеридан, директор театра, - приятель моего мужа, он послал нам два места в ложу. Но мистер Кен занят сегодня. Будет представлена "Ромео и Джульетта" Шекспира. Вы знаете, кто такой был Шекспир? Величайший драматург не только Англии, но и всего мира. Эта пьеса - одно из самых мастерских его произведений. Мистер Гаррик играет Ромео, Джульетту играет миссис Сиддонс, молодая артистка, которой пророчат величайшую будущность. Представление начинается в семь часов. Между прочим, будет лучше, если вы прочтете сначала эту пьесу. Я дам вам книгу. После обеда вы свободны.