Паутина жизни.
Глава XXI

XXI

Когда на следующее утро Эмма вышла к завтраку, сэр Гарри встретил ее с обычной изысканной вежливостью. Он повел ее к столу и сел напротив, осведомляясь о ее планах на этот день, и при этом выказал желание, чтобы она отправилась с ним после обеда на скачки.

-- Вы можете безбоязненно сделать это, - прибавил он, когда она сделала жест отвращения. - Леди Джейн не явится туда. Лорд Галифакс est tomle malade!

-- Заболел? - удивленно перевела она и посмотрела на него. Вдруг она вспыхнула: - Сэр Гарри! Что случилось? Вы убили его?

Фэншо спокойно улыбнулся.

-- Une bagattelle [Пустяки (фр.)]: только прострелил плечо. Un petit sou venir lady Halifax [Маленькое напоминание для леди Галифакс (фр.)], что муж должен платить за грехи жены!

Эмма смущенно встала. Она почувствовала, что должна поблагодарить его за рыцарское поведение, и хотела обойти вокруг стола, чтобы пожать ему руку. Но на полдороге она остановилась. До сих пор она постоянно внутренне смеялась над Гарри, высмеивая его жеманство и напыщенность, а теперь почти боялась его. Она знала, что, если она теперь подойдет к нему, он захочет поцеловать ее и теперь ей не удастся избежать этого.

-- Вы слишком добры ко мне, сэр Гарри! - пролепетала она, снова усаживаясь на место. - Я вам очень благодарна!

-- За что? Разве не моя обязанность вступаться за честь той, которая будет носить имя леди Фэншо?

-- Это правда! - пробормотала Эмма. - Я буду вашей женой!

-- Но вчерашняя история доказала мне, что, презирая сплетни и пересуды, я лишь ставлю вас в ложное положение. Je ne fais que des faux pas, n'est-ce pas? [Я только и делаю, что совершаю неловкости, не правда ли? (фр.)] Поэтому не осмелюсь ли я сделать вам новое предложение?

И он изложил Эмме свой план. Им нечего ждать со свадьбой до его совершеннолетия, а нужно попросту тайно обвенчаться в Лондоне и затем отправиться путешествовать. Когда он станет совершеннолетним, он вернется с Эммой в Англию, известит родственников о совершившемся факте и повсюду введет Эмму как свою жену. Все устроится без особых затруднений. Единственной неприятностью будет то, что придется расстаться на короткое время. Эмме нужно будет уехать в Гаварден, а он отправится к родным в Лестер, чтобы добыть необходимые бумаги.

-- Согласитесь, мисс Эмма! - просил он. - И положите конец такому невыносимому положению вещей!

Она посмотрела на него, стоявшего пред нею в рыцарски-почтительной позе. Его обычно ничего не выражавшие глаза были полны теплоты, а голос звучал ласково и естественно.

"Может быть, я еще научусь любить его?"

Она медленно встала:

-- А если я не люблю вас, сэр Гарри? Если я люблю другого?

Он побледнел и сжал руки в кулаки.

-- Другого? - буркнул он сквозь стиснутые зубы. - Я бы его... Но нет! - перебил он сам себя. - Это невозможно. Вы правдивы. Вы сказали бы мне это!

-- Может быть, я сама не знала этого!

-- Мисс Эмма!

Она неожиданно расхохоталась и насмешливо сказала:

-- Вы смешны, сэр Гарри! Вас можно вывести из себя одним-единственным словом. Нет, я никого не люблю, я, если вы настаиваете на своем плане...

-- То вы согласны? - радостно перебил он ее.

-- Дайте мне час подумать. Оставьте меня одну в моей комнате! - И она, кивнув лорду Фэншо, ушла.

Придя к себе в комнату, она написала на листе почтовой бумаги одно-единственное слово: "Квиты", а затем, расстегнув платье, достала шиллинг, приложила его к письму и сейчас же послала его с верховым к Джейн, леди Галифакс...

Через три дня Эмма отправилась в Лондон. Там она хотела пробыть два дня в гостинице, а затем отправиться с почтовым дилижансом в Гаварден. Через три недели она должна была встретиться в Лондоне с сэром Гарри. Затем он все приготовит для тайного венчания и путешествия по континенту.

Она отправилась в экипаже сэра Фэншо на почтовых. Форейтор, ехавший впереди, подготовлял на всех станциях подставы, так что путешествие проходило безостановочно. Старый Смит, доверенный камердинер сэра Гарри, был путевым маршалом; он вел кассу и должен был следить вместе с двумя другими лакеями, чтобы его будущей госпоже не было недостатка ни в чем.

Эмма сама торопилась, чтобы поскорее покончить с прошлым. Она, нигде подолгу не останавливаясь, ела и спала в карете.

Однако ночью карета неожиданно остановилась посередине пути. Дорога была размыта дождем, и впереди виднелась опрокинувшаяся карета; лошади запутались в оглоблях и поранили кучера. Сам путешественник остался невредим. Он вытащил из-под лошадей бесчувственное тело кучера и старался помочь ему. Но один он был не в состоянии поставить на место карету и продолжать путь. К тому же пошел дождь, а благородный господин был, видимо, не приучен к таким переделкам.

Все это доложил Эмме Смит, в то время как второй слуга с помощью кучера Эммы старался поднять карету. Когда наконец это удалось, выяснилось, что ось сломана, а потому путешественнику придется продолжать свой путь пешком, если миледи Эмма не даст ему места в своем экипаже.

-- Он хотел просить об этом миледи, но, когда узнал, что мы из Ап-парка, отказался от этого намерения. Он хочет остаться при раненом кучере, пока мы не пришлем ему подмоги с ближайшей станции.

-- Судя по этому, он не принадлежит к числу друзей сэра Гарри! - равнодушно сказала Эмма. - Вы знаете его, Смит?

-- Это сэр Гренвилль, миледи, который гостил у лорда Галифакса.

-- Хорошо, Смит, - с трудом выговорила она. - Как только дорога освободится, мы отправимся далее.

-- Дорога почти освободилась, миледи!

-- Мне кажется, что сэр Гарри не был бы способен оказаться невежливым даже по отношению к смертельному врагу, поэтому попросите сэра Гренвилля на одну минутку ко мне!

Смит поклонился и отправился.

Затем Эмма увидела в свете фонаря, что к ней приближается человек, о котором она втайне мечтала все время. Ничего не знала она о нем, кроме его имени, и даже это имя оказалось лживым.

Сэр Гренвилль подошел к карете и с ледяной вежливостью снял шляпу:

-- Чем могу служить, мисс Харт?

Тон его голоса заставил Эмму вздрогнуть.

-- Вы знаете меня?

Его губы - эти столько раз виденные ею в грезах губы - собрались в ироническую усмешку.

-- Я видел мисс Харт, когда сэр Фэншо представлял ее леди Галифакс в качестве будущей госпожи Ап-парка. Я слышал о Гебе Вестине доктора Грейема и натурщице Ромни. Я читал письмо и видел шиллинг, присланный мисс Харт к леди Галифакс.

Ударами молота отзывались в Эмме его слова. Она раздраженно встала:

-- И вы считаете меня дурной и злой?

Гренвилль помолчал один момент, затем коротко рассмеялся:

-- Уж не хотите ли вы подвести и меня под пистолет сэра Фэншо? Разрешите мне не интересоваться вещами, которые мне совершенно безразличны.

Она тоже иронически рассмеялась:

-- Очень осторожно! И все же я желаю, чтобы вы имели обо мне правильное суждение. Моя дорога приведет меня в ваш круг...

Он резко оборвал ее:

-- Круг сэра Фэншо - не мой круг.

-- Вы правы, сэр Гренвилль. Люди круга сэра Гарри привыкли отвечать за то, что делают, и не прячутся за вымышленными именами, как мистер Овертон!

Он в изумлении отступил на шаг назад:

-- Овертон? Значит, я не ошибся? Вы...

Кинув взгляд на Смита, Эмма перебила Гренвилля:

-- Во всяком случае, я имею право не быть осуждаемой за свою внешность, а потому требую, чтобы вы не устраняли возможности для меня оправдаться перед вами. Как далеко до ближайшей станции, Смит?

-- Полчаса, миледи!

-- Сэр Гренвилль, эти полчаса я требую для себя. Садитесь! Вы же, Смит, прикажите лакею остаться с раненым, а сами сядьте рядом с кучером и прикажите ехать. Садитесь в карету, сэр Гренвилль!

Тот молча повиновался.

Эмма сидела против него; свет каретных фонарей падал ему прямо в лицо, тогда как Эмма оставалась в тени. Все ликовало в ней, оттого что она заставила его повиноваться ее воле. И в то же время в ее сердце шевелилась ненависть - против Гренвилля, против Джейн Мидльтон, против сэра Гарри, против самой себя, против того, что теперь, когда она впервые очутилась наедине с этим человеком, она не могла быть с ним иной.

У нее не было страха перед Гренвиллем; ненависть делала ее сильной. Женщину, которую он любил, она покажет ему в истинном свете, а потом... с ироническим смехом отправится далее.

Эмма хотела говорить с Гренвиллем холодно и кратко, но, когда углубилась в воспоминания, все старые раны открылись в ее душе, и она осознала весь позор, в котором жила ныне.

-- Я призываю вас в судьи между мной и Джейн Мидльтон! - закончила она свою оправдательную речь. - Что я сделала ей, чтобы она стала топтать меня ногами? Уж не должна ли я принимать ее оскорбления как милость, смиряться и не сметь шевельнуть даже бровью?

Гренвилль молча слушал ее. Теперь он поднял голову:

-- Смиряться? Вид у вас был далеко не смиренный. И ведь вы отомстили леди Галифакс. Уж не ваша ли вина, что она едва не стала вдовой!

Эмма злобно вспыхнула:

-- Дуэль? Я не желала ее! Я даже не знала ничего о ней!

-- А ваше письмо? Оно было ударом кинжала для леди Галифакс!

"Ударом кинжала? Им оно и должно было быть! А, теперь и Джейн Мидльтон почувствовала, каково быть униженной и не иметь возможности защищаться!"

Эмма откинулась на подушки экипажа и засмеялась. Гренвилль посмотрел на нее с гневным изумлением:

Она засмеялась еще громче:

-- А она чувствовала раскаяние, когда втоптала меня в грязь? Или, по-вашему, необразованная девушка из народа должна тоньше чувствовать, чем воспитанная леди?

Гренвилль смущенно кивнул:

-- Старое возражение! Со стороны вашей матери было ошибкой отдать вас в заведение для благородных девиц. Леди Джейн никогда не пустилась бы на неразумный поступок, если бы вы оставались в своем кругу.

-- И это все, что вы можете ответить на мое обвинение? Конечно, вы оправдываете ее. Ну да это понятно!.. - Эмма поколебалась, произносить ли ей решительное слово, просившееся с ее уст, но затем преодолела это замешательство: - Ну да, вы любите леди Галифакс, боготворите ее!

Теперь слово было сказано. Вот почему в ее сердце поднялось такое ликование, когда Смит доложил, кто стоит около опрокинувшейся кареты. Из-за этого она принудила сэра Гренвилля принять ее помощь, ради этого она села против него. Она следовала внутреннему побуждению; она ждала такого случая, чтобы кинуть ему это прямо в лицо.

Гренвилль даже привскочил.

-- Что вы говорите! - крикнул он. - Я люблю леди Джейн?

-- Да кто сказал вам такую чушь?

-- Я слышала, как об этом говорили... А разве это не правда?

Он невольно поднял руку, словно для клятвы:

-- Это ложь! Это подлая клевета!

Эмма облегченно вздохнула. Она поверила ему, но продолжала спрашивать. Для нее было большим наслаждением слышать это несколько раз подряд.

Словно сомневаясь, она пожала плечами:

-- Ну конечно! Ведь отрицать нечто подобное - обязанность кавалера!

-- Мисс Харт, как вы осмеливаетесь... - вспыхнул Гренвилль, и его взор загорелся угрозой. Но затем он, казалось, стал остывать. - Если вы обещаете мне не говорить этого ни кому... мне это было бы очень неприятно.

Она улыбнулась:

-- Даю вам слово, сэр Гренвилль.

-- В таком случае... Мое отношение к леди Джейн исходит из того, что я сватаюсь к ее сестре Генриетте. Я просил леди Джейн осведомиться у ее батюшки. Вот поэтому-то я и гостил у лорда Галифакса.

"Он сватался к другой!.."

Эмма почувствовала, что бледнеет, и спрятала лицо в тень.

-- Что же ответила вам леди Джейн? - безучастно спросила она через некоторое время. - Подала она вам какую-нибудь надежду?

Он горько рассмеялся:

-- Надежду? Я должен найти себе приличный своему рангу заработок. Приличный моему рангу! Лорд Мидльтон богат, и его дочери очень избалованы, ну а мое место в министерстве иностранных дел еле-еле обеспечивает мне сносную холостяцкую жизнь. В качестве младшего сына я обладаю не состоянием, а только долгами. Мой дядя, сэр Уильям Гамильтон, очень состоятельный человек, но он еще достаточно молод, чтобы рассчитывать на потомство. Таким образом, надежд нет никаких.

-- И это огорчает вас, не правда ли? - спросила Эмма, заставляя себя шутить, тогда как ее глаза были безотрывно прикованы к его губам. - А эта Генриетта Мидльтон хорошенькая? Вы ее любите?

Вместо ответа Гренвилль только пожал плечами.

Полное изнеможение овладело Эммой. Ее сердце преисполнилось тихой, горячей радостью; она готова была непрестанно ехать вот так среди мрака, сидеть против него и чтобы дождь настукивал в передок кареты. Словно ласковая, убаюкивающая песенка звучал этот стук...

Когда карета остановилась перед станцией, Эмма испугалась. Она и в самом деле заснула! Смущенно попросила она у Гренвилля прощения. Он вежливо улыбнулся, повел ее в деревенскую гостиницу и потребовал чая и закусок. В то время как они закусывали, должны были сменить лошадей и съездить за раненым кучером. Затем Эмма хотела отправиться дальше, тогда как сэр Гренвилль предполагал остаться здесь до утра.

Во время легкого ужина, за которым им прислуживал Смит, они говорили о самых безразличных вещах, словно люди, которые встретились в первый раз. Гренвилль болтал о своей службе, о своей любви к картинам и минералам, на что тратил все свои сбережения и делал долги. Тихая жизнь человека науки доставляла ему радость. Его квартира на Портман-сквер была битком набита разными редкостями, которые он старательно прикупал при всяком удобном случае. У него была удивительная картина Венеры, происхождение которой оставалось неизвестным, но которую он приписывал Корреджо.

-- И тогда вы введете в свой дом жену?

-- В моем положении надо быть очень богатым, чтобы иметь возможность жениться, поэтому мне, наверное, придется остаться холостяком.

Эмма пытливо посмотрела на него.

-- Ну да ведь холостяцкая жизнь тоже имеет свои прелести, - сказала она небрежно, как бы шутя. - В Лондоне найдется достаточно красивых девушек, которые готовы любить, не требуя брака!

-- Это не для меня. Подобные девушки не отличаются верностью, а я ревнив. Но один раз в жизни я был близок к тому, чтобы завязать такую связь.

-- Связь? - небрежно переспросила она, стараясь замаскировать свое волнение. - Это забавная история? Можно познакомиться с ней?

-- Это было в Друри-Лейнском театре во время представления "Ромео и Джульетты", - сказал Гренвилль в ответ, принимая из рук Смита стакан чаю. - Я увидел там девушку, которая показалась мне молодой, красивой и совершенно неиспорченной. Она упала в обморок, я принес ей воды, и так завязалось знакомство. Она была продавщицей в одном из ювелирных магазинов.

-- Продавщицей? Она сама сказала вам это или вы угадали по ее лицу?

Келли, к одной из двусмысленных дам, живущих за счет своих любовников.

-- И вы ничего не предприняли для спасения девушки?

-- Что я мог сделать? Ведь она ушла к мисс Келли совершенно добровольно!

-- А может быть, она была введена в заблуждение? Что, если она раскаивалась в необдуманном поступке? Что, если она страстно ждала помощи, освобождения? А может быть, она только потому ушла к этой мисс Келли, что считала себя забытой вами? Она знала ваше имя?

-- Да разве женщинам этого сорта принято представляться по всей форме? Впрочем, не жалейте ее, мисс Харт! Девушка быстро утешилась. Теперь она невеста богатого человека, которого очень любит!

за помощь и приятное общество. Затем он предложил ей руку, чтобы повести к карете.

Она вздрогнула и испуганно кинулась от него к выходу. Без его помощи села она в экипаж. И отправилась в темную, молчаливую ночь...