Уот Тайлер.
Книга первая. Мятеж.
Глава II. Эдита

Глава II.
ЭДИТА

В это время дочери кузнеца, Эдите, шел пятнадцатый год. Хотя она не достигла еще полного развития, но уже обещала быть замечательной красавицей. У нее были тонкие, словно выточенные черты лица; ее ясные голубые глаза были обрамлены темными дугами будто выведенных бровей, а волнистые волосы отливали светлым оттенком.

Она не походила, ни наружностью, ни манерами на деревенскую девушку. В ее лице не было также ни малейшего сходства ни с отцом, ни с матерью. Впрочем, нет ничего удивительного в том, что она казалась выше своего общественного положения: нужно заметить, что она была с особенной заботливостью воспитана настоятельницей монастыря свв. Марии и Маргариты, принимавшей в ней горячее участие.

Наставления и беседы доброй настоятельницы имели сильное влияние на дочь кузнеца; деревенские обитатели предсказывали, что Эдита в конце концов уйдет в монастырь.

Госпожа Тайлер была тремя или четырьмя годами моложе мужа и сохранила еще довольно привлекательную наружность. Она отличалась довольно-таки сильной наклонностью к болтливости с соседками. Уот Тайлер так мало полагался на ее сдержанность, что оставлял ее в полном неведении о том заговоре, в котором был замешан.

Утром в Духов день в вышеупомянутом году (кстати сказать, то было чудное утро) из ворот монастыря вышла молодая девушка и по тенистой тропинке направилась к деревне.

Ее походка была легка, как у лани. Время от времени Эдита останавливалась, прислушиваясь к щебетанию птичек, и улыбка счастья озаряла ее прелестное личико.

В это прекрасное утро ничто кругом не могло сравниться по красоте с этой молодой девушкой - как казалось приглядывавшимся к ней старичкам, это было чистое утешение для взоров.

Ее скромный наряд чрезвычайно шел к ней. На Эдите был чепчик с вуалькой. Ее пунцовая юбочка из сендаля {Сендаль - плотная шелковая материя.} была не настолько длинна, чтобы скрывать ее маленькие зашнурованные сапожки. С пояса, охватывавшего ее стройный стан, спускались четки из красных бус. У нее была еще сумочка или шелковый кошелек, подаренный ей настоятельницей Изабеллой. В руках она держала молитвенник.

Но мере того, как она шла, ей попадались навстречу деревенские девушки, по большей части на несколько лет старше ее; ни одна из них и вполовину не была так красива, как она. Все они дружески приветствовали ее, а некоторые останавливались, чтобы перекинуться с ней несколькими словами.

- С добрым утром, милая Эдита! - воскликнула одна из них, хорошенькая девятнадцатилетняя девушка с алыми, как спелые черешни, губами и с черными, как ягоды терновника, глазками, несшая ведро молока в монастырь. - Надеюсь, ты придешь сегодня на игры? Все деревенские парни соберутся на лужайку. Теперь они убирают венками и цветами Майскую Березку {Майская Березка, или маевка была пережитком весенних празднеств язычества. В Германии и особенно в Скандинавии и теперь носят Майское Древо по деревне и потом сажают его на площади. Его обвешивают лентами, колбасами, пряниками; вокруг него водят хороводы. Накануне ночью жгут "майские огни" - костры, через которые прыгают молодые парни и девушки парами. Затем выборный "майский граф" с графиней торжественно въезжают в село: это - наступление весны. Тут же добрые молодцы показывали свое искусство стрельбы "в птичку". В других странах Майское Древо давно уже заменено его подобием - Майским Шестом.}. Вчера вечером из Рочестера пришли несколько менестрелей, которые остановились в гостинице "Тельца". Будут ряженые; будут плясать. И, уж конечно, в пряниках и майском эле не будет недостатка.

Так говорила молочница Марджори, у которой было множество поклонников. Она закатилась хохотом, показывая свои белые зубки.

Но Эдита ответила важно:

- Леди-настоятельница позволила мне посмотреть на игры, и я пойду на лужайку с моей матерью. Но не думаю принимать в них участие.

- О, ты передумаешь, как только услышишь веселые звуки тамбурина и свирели! - снова расхохоталась Марджори.

- Едва ли, - ответила Эдита. - Я уверена, что леди-настоятельница не одобрит моего участия в плясках.

- Но ведь она не наложит на тебя за это слишком строгого наказания! - продолжала Марджори. - К тому же, если ты взаправду собираешься уйти в монастырь, даже советую тебе повеселиться напоследок.

- Я не намерена поступать в монастырь, - возразила Эдита. - Но мне не хотелось бы навлекать чем-либо неудовольствие леди Изабеллы.

- Понятно! Ведь ты такая ее любимица! - почти с завистью воскликнула Марджори.

И, взяв свое ведро с молоком, она пошла дальше.

Убранная венками и цветами, Березка, как сказала Марджори, имела очень красивый вид. Но едва Эдита остановилась на минуту, чтобы взглянуть на нее, как к ней тотчас же устремились несколько молодых парней. Заметив это, Эдита немедленно пошла своей дорогой, оставив всех их в стороне.

По оживленному виду деревни, столь спокойной и тихой в обычное время, сразу можно было догадаться, что это - праздничный день. Раздавался задорный трезвон церковных колоколов, к которому примешивались другие веселые звуки. Приготовления к торжеству и забавам, казалось, отражались и на некоторых живописных домиках, которые составляли длинную извилистую улицу, ведшую к деревянному мосту, перекинутому через серебристый Дарент.

Главная гостиница в деревне носила название "Телец", как и тот большой отель со всеми удобствами, который впоследствии заменил ее. Перед "Тельцом" стояла кучка менестрелей, о которых упомянула молочница.

То были высокие, здоровенные молодцы, мало походившие на обыкновенных менестрелей, у них были рожок, тамбурин и дудка. Как ни упрашивала их окружавшая толпа сыграть что-нибудь, они отказывались, пока не начнутся празднества.

Подобно остальным обитателям деревни Уот Тайлер, казалось, намеревался воспользоваться праздничным отдыхом. Правда, он не потушил огня в своем горне, но оставил в кузнице своих помощников на случай, если кому-нибудь понадобится подковать лошадь или заказать какую-либо другую работу, не терпящую отлагательства. Надев капюшон и куртку, он уже выходил из дому, как вдруг на пороге повстречался со своей дочерью.

- Батюшка! Ты, кажется, собираешься на прогулку? - спросила она. - Если так, то, пожалуйста, возьми меня с собой.

- Я иду в Дартфорд-Брент, - отвечал он. - И ты сделаешь гораздо лучше, если останешься с матерью.

Но Эдита не уступала.

- А мне там-то и хотелось бы прогуляться, - сказала она. - Там, на откосах холма, я могла бы набрать дикого тмина. И утро-то такое чудесное!.. Право, пойду.

Кузнец предпочел бы пойти без нее, но он никак не мог устоять перед взором ее чудных глаз. И они отправились вместе. Многие дивились на них, пораженные разницей между богатырской осанкой Уота и стройной, хрупкой фигурой его дочери.

На базарной площади были несколько женщин с корзинами, полными яиц, масла и меда; у других же были голуби, утки, гусята и свежие форели, которыми славился Дарент. Торговки обступили кузнеца, но он ничего у них не купил.

Когда Уот приблизился к "Тельцу", один из упомянутых нами менестрелей сделал ему знак и, уловив его взгляд, указал ему на восток, в сторону плоских песчаных холмов.

Теперь они шли по дороге св. Эдмунда, которая получила свое название от стоявшей здесь часовни в память св. мученика Эдмунда. Эта старинная часовня была высокочтимой святыней, на поклонение которой постоянно стекались паломники. В это время в часовне совершалось богослужение. Эдита предложила отцу зайти туда помолиться, но он отклонил ее просьбу.

Немного дальше находилась церковь, где также служили обедню, но Уот остался глух к просьбам дочери войти в храм и ускорил шаги, чтобы поскорей миновать деревянный мост через Дарент. Наклонившись на минуту над перилами, он увидел в воде, под мостом, форелей, сновавших с быстротой стрел, и указал на них Эдите.

Теперь они начали подыматься по крутому обрыву холма, поросшему можжевельником, и, когда достигли гребня возвышенности, перед ними открылась восхитительная даль. Конечно, им обоим давно уже знаком был этот вид, но они смотрели на него с таким восхищением, словно видели его в первый раз. Яркий солнечный свет, озарявший картину, еще разительнее выделял ее красоту.

Обширная долина, орошенная серебристым Дарентом и еще одним прозрачным, изобиловавшим форелью потоком, Крэем, была обрамлена с обеих сторон песчаными буграми. Посреди нее расположилась красивая, живописная деревня Дартфорд. Даже в те отдаленные времена Дартфорд не был жалкой деревушкой, он мог похвастаться не только церковью, но еще монастырем и часовней, которые пользовались большой известностью.

Действительно, леди Изабелла, настоятельница монастыря св. Марии, а также многие из монашествующих сестер, принадлежали к благородным и знатным фамилиям. Монастырь, построенный Эдуардом III всего лет за двадцать пять до начала описываемых событий, представлял кучу огромных кирпичных зданий, расположенных у подножия отлогого холма, к северо-западу от деревни. В лесу поблизости от монастыря находился скит отшельника.

глубокую реку, по которой могли ходить в Лондон небольшие суда. Водяные мельницы были устроены на обоих потоках. Писчебумажные же фабрики и пороховые заводы в те времена, конечно, еще не были известны.

В недалеком расстоянии за описанной рекой можно было видеть Темзу, а лесистые холмы на противоположном ее берегу принадлежали уже к Эссексу. По левую руку горизонт замыкался кучкой холмов, по большей части покрытых лесом, среди которого виднелись там и сям башни и зубчатые стены норманнских замков.

В тот отдаленный период местность представляла почти первобытный вид. Большая часть земли была не возделана и даже не расчищена; огромные пространства были покрыты дремучими лесами.

Позади уступа, на котором стояли Уот Тайлер и его дочь, любуясь чудным видом, который мы пытались описать, расстилалось плоское, поросшее вереском поле, называемое Дартфорд-Брент. С правой стороны оно замыкалось опушкой густого леса, в котором, как ходили слухи, скрывались разбойники: за последнее время были ограблены много путешественников, отправлявшихся по этой дороге в Рочестер или ехавших оттуда в Дартфорд.

По дикому виду этих всадников, которых было человек двенадцать, Эдита сразу догадалась, что это - разбойники. Но ее отец, казалось, не имел основания опасаться их: предводитель шайки, ехавший на великолепной черной лошади, сделал знак своим спутникам остановиться, а сам галопом подскакал к кузнецу и дружески поздоровался с ним.

Эдита была поражена при виде этого зрелища. Она ожидала, что отец не пожелает вступать ни в какие разговоры с атаманом шайки. Однако Уот Тайлер продолжал стоять около подозрительного всадника и, по-видимому, дружески беседовал с ним.