| Автор: | Эмар Г., год: 1878 |
| Категории: | Роман, Приключения |
XIV
ТАВЕРНА НА УЛИЦЕ ПРУВЕР
В то время, о котором мы ведем рассказ, на углу улицы Прувер, напротив церкви святого Евстафия, стоял дом в несколько этажей, с колоннами, образовывавшими арку, под которой можно было отлично спастись и от дождя, и от снега, и от солнечного зноя; оттуда виднелся только самый крошечный кусочек неба.
Над воротами этого дома качалась со скрипом вывеска с полустертым изображением чего-то непонятного. Это была таверна "Эпе-де-буа". Она славилась известностью во всем Париже и окрестностях; после звона Angelus туда собирались все самые знатные придворные - пить, петь, играть и драться в компании гуляк всякого сорта.
Впрочем, весь этот смешанный люд всегда находил в "Эпе-де-буа" хорошее вино, сговорчивых женщин и хозяина, ради выгод делавшегося глухим, слепым и немым ко всему, что совершалось в его гостинице поздними вечерами.
Дозорные хорошо и давно знали это место и тщательно избегали его; большая часть из них испытала кулаки его посетителей.
Днем, как все подобные заведения, "Эпс-де-буа" имела самый безобидный вид и манила роскошной обстановкой, только вечером гостиница превращалась в разбойничий притон. Теперь трудно и подыскать что-нибудь подобное.
Метр Жером Бригар, хозяин ее, был высокий толстяк лет сорока пяти, с красным лицом, косыми глазами, мясистыми губами и вдавшимся подбородком. Он удивительно напоминал своей физиономией барана, но в нравственном отношении не отличался бараньими качествами. Он был силен, как бык, ловок, как обезьяна, и страшно зол.
Его боялись не только жители квартала, но даже многие из его посетителей, которые были вообще не из трусливого десятка.
Отец Жерома Бригара участвовал в борьбе Лиги и приобрел грустную известность как сторонник партий типа разрушителей. Ему пришлось уйти из города, когда Бриссак продал Париж королю.
Однако он ушел не с пустыми руками, его патриотизм во время Лиги не помешал ему позаботиться и о своих делах, и он оставил сыну хорошо обставленное торговое заведение.
Месяцев через шесть после бегства отца молодой Бригар, никому не объясняя причины, продал вдруг это заведение и купил дом, о котором мы сейчас говорили.
Место он выбрал удачное, таверна быстро завоевала популярность, вся знать стала туда собираться.
Почтенный хозяин радостно потирал руки, он давал полную свободу своим посетителям и даже подстрекал их в питье, игре и драках; он первый спешил зажигать факелы, если противники выходили драться на улицу, отодвигал столы и скамейки, очищая место, если дуэль происходила в самой гостинице. После дуэли раненых уносили товарищи, мертвых переносили к церкви святого Евстафия, мыли пол, и все было кончено.
Враги содержателя гостиницы поговаривали втихомолку, что причиной этого была ненависть его к знати, что он мстил таким образом за изгнание отца, но вернее всего, им просто руководила природная злость.
В тот самый день, когда герцог де Роган был приговорен к смерти парламентом, метр Жером Бригар расхаживал взад-вперед, бранил гарсонов и наблюдал, чтобы все было готово к приходу посетителей.
- Главное, - говорил он, - позаботьтесь о столе господина Гиза, он будет сегодня здесь ужинать с товарищами. Отодвиньте немножко от стола стол господ Шеврезов и де Теминя, они с Гизами не в большом ладу, - прибавил он, посмеиваясь. - Расставьте бутылки и стаканы на столе господина де Сент-Ирема, чтобы ему не приходилось ничего спрашивать. Так, хорошо! Теперь могут приходить сколько угодно.
Едва успел он это произнести, как отворилась дверь н вошли двое, судя по костюму, знатные. Это были капитан Ватан и Клер-де-Люнь.
Метр Бригар сразу же подошел к ним, как для того, чтобы оказать им внимание, так и для того, чтобы хорошенько рассмотреть посетителей. Он видел их в первый раз.
- Что прикажете, господа? - спросил метр Бригар с самой подобострастной улыбкой.
- Если что-нибудь еще понадобится, мы скажем, - прибавил Клер-де-Люнь.
Они сели недалеко от двери, хозяин подал им все сам и, к своему удовольствию, услышал, как один из них сказал другому:
- За ваше здоровье, капитан!
- Это недавно приехавшие в Париж офицеры, - пробормотал, отходя, хозяин таверны.
Между тем комната начинала наполняться обычными посетителями, и вскоре все столы были заняты.
Собрался самый цвет знатной молодежи, все они пили, играли, смеялись, шутя позорили репутацию самых добродетельных придворных дам.
Только капитан и Клер-де-Люнь сидели молча и пили, вслушиваясь в то, что вокруг них говорилось.
Вошли еще трое: граф де Сент-Ирем, шевалье де Местра и еще какая-то подозрительная личность - и сели к приготовленному для графа столу. Жак де Сент-Ирем сделал при этом хозяину знак быть осторожным и молчать.
Действительно, Сент-Ирема нельзя было узнать в этот вечер: из брюнета он сделался рыжим, почти красным, бородка и усы стали вдвое длиннее и гуще.
Никто его не узнал, кроме двоих: хозяина гостиницы и Клер-де-Люня, слишком опытного в деле переодевания, чтобы его можно было обмануть.
- Вот кто нам нужен, - шепнул он капитану.
- Будем пить! - лаконично отвечал авантюрист с нехорошей улыбкой.
- Господа, знаете новость? - громко спросил один из вновь пришедших.
- Какую? Их теперь много, - сказал Сент-Ирем.
- Та, о которой я говорю, совсем свеженькая, - продолжал незнакомец, - мы, кажется, снова увидим, как запляшут гугеноты.
- Да, - сказал де Местра, прихлебывая вино, - король их недолюбливает.
- Так за здоровье короля! - провозгласил Сент-Ирем.
- За здоровье короля! - повторили несколько человек, слышавшие тост.
В это время вошли еще двое и сели за одним столом с капитаном и Клер-де-Люнем.
- Pardieu, - приветливо сказал он, - очень рад встретиться с вами.
- Граф дю Люк! - отвечал капитан, и лицо его сделалось немножко мрачным.
- Да, это я, капитан, и очень рад возобновить с вами знакомство.
- Corbieux! Граф, и я очень рад, но позвольте вам сказать, что мне приятнее было бы встретиться с вами где-нибудь в другом месте.
- Отчего же, любезный капитан?
- Простите, граф, но мне кажется, что вы, - сказал он с ударением на этом слове, - вы здесь не на своем месте.
- Может быть, вы правы, капитан. Честно говоря, первый раз в жизни я сюда зашел, и, по всей вероятности, в последний.
- Дай Бог! - прошептал авантюрист. - За ваше здоровье, граф!
- За ваше, капитан;
- Да, господа, - кричал в это время де Местра, - де Роган осужден на смерть!
- Vive-Dieu! И поделом прекрасному Генриху! - подхватил кто-то из посетителей.
- Напрасно вы вздрогнули, граф. Что вам за дело до слов этих людей? Ведь вы видите, они наполовину пьяны.
- Это правда, капитан, я буду сдержаннее.
- Кроме того, - сказал, посмеиваясь, шевалье де Гиз, - завтра готовят славный прием господам гугенотам.
- И хорошо делают!
- Да бросьте вы к черту все это гугенотство! - со смехом вскричал очень молодой красивый господин. - К черту политику! Да здравствуют женщины! Пью за наших возлюбленных, господа!
- Прекрасный тост! - одобрил Шеврез. - Но о каких женщинах вы говорите, любезный маркиз, - о католичках или гугенотках?
- Vive-Dieu! Конечно, о католичках. Гугенотки разве знают, что такое любовь? Кроме того, говорят, они почти все неопрятны. Я, клянусь, никогда с ними не имел дела, - прибавил он смеясь.
- Ошибаетесь, маркиз де Лафар, - сказал, вставая незнакомец, пришедший с Сент-Иремом, - гугенотки отлично знают, что такое любовь, кроме того, между ними есть прелестные, я знаю.
- Уйдемте, граф, - сказал Ватан на ухо графу дю Люку. - Здесь так душно, и эта ватага такая несносная!
- Да я с удовольствием бы ушел, - отвечал, горько улыбнувшись, граф, - мне противно слушать всю эту галиматью, но посмотрите, какой страшный ливень! Надо переждать немножко.
Капитан, уже поднявшийся было, уныло опустился опять на стул.
- Судьба так хочет, - прошептал он.
Между тем разговор между маркизом де Лафаром и незнакомцем продолжался, к большому удовольствию окружающих.
- Э! Что же вы хотите этим сказать? - вскричал маркиз.
- То, что вы еще молоды, маркиз, - отвечал незнакомец.
- Я состарюсь, - важно отвечал де Лафар.
- Конечно, но пока вы все-таки молоды и еще неопытны.
- Ах, Боже мой! А между тем я всеми силами стараюсь приобрести опыт. Просветите меня, пожалуйста!
- Извольте, маркиз, прежде всего позвольте вам сказать, что не все храмы Венеры одинаковы.
-- А!
- Да, есть один, например, стоящий всех остальных.
- О, сжальтесь над моим неведением! Скажите, где этот храм, чтобы я мог пешком пойти туда поклониться его божеству!
-- Вам недалеко придется идти, только предупреждаю, Венера его - гугенотка.
- Все равно, лишь бы она была хороша!
- Она очаровательна.
- В какой же благословенной стороне этот чудесный храм?
- В трех милях отсюда, на вершине холма, небрежно глядящего на быстрые воды Сены.
- О, ради Бога, без поэзии!
- В Аблон, кажется?
- Так вот, я бы сказал вам: "Ступайте в Аблон", если бы красавица, о которой идет речь, не была уже нежной любовницей одного из моих друзей.
Во время этого разговора у графа дю Люка холодный пот выступил на лбу; он с первого же слова хотел вскочить и заставить этого человека замолчать, хотя еще не было произнесено ни одного имени.
- Счастливый, шельма, - вскричал де Лафар.
- Он гугенот, вероятно? - поинтересовался шевалье де Гиз.
-- Угадали, монсеньор, - сказал своим крикливым голосом незнакомец, - гугеноты более ловкие стрелки, нежели вы думаете,
- Ах, плуты! Мне бы это и в голову никогда не пришло! - вскричал Шеврез.
- Все это прекрасно, мой любезнейший, - сказал де Ланжак, - но ваш рассказ неубедителен, чтобы в него поверить.
- А что же вам еще нужно, граф: - Назовите имена!
- Гм! - насмешливо заметил тот. - Это щекотливо, господа.
- Может быть, по пока вы не скажете, мы будем считать вас за...
- Позвольте! - поспешно вскричал незнакомец. - Вы собираетесь оскорбить меня, но я с вами ссориться не хочу. Если вы требуете, извольте! Фамилия гугенота - барон де Серак.
- Барон де Серак? - переспросил Теминь. - Да я его знаю.
- Очень возможно.
- Pardieu! Да несколько дней тому назад я получил от него письмо из Бордо.
- Вероятно, он приехал...
- Впрочем, может быть, этот де Серак волокита... - Ну хорошо, - продолжал маркиз де Лафар. - Мы знаем кавалера, а дама?
- Господа, это уж очень деликатный вопрос, имя женщины... добродетельной, - прибавил он с едкой иронией, - так как я вам должен сказать, что это самая чистая, целомудренная женщина.
- Довольно, довольно, - закричали все со смехом,
- Вы требуете?
- Да, да!
- В таком случае извольте, как это мне ни прискорбно: любовница моего приятеля барона де Серака - знатная, добродетельная Жанна де Фаржи, графиня дю Люк де Мовер.
Едва он успел договорить эти слова, как граф дю Люк пощечиной свалил его со стула на пол, крикнув:
- Ты лжешь, негодяй!
На минуту все остолбенели. Никто не ожидал такого скандала.
- Запри дверь, Сирак. - спокойно сказал метр Бригар одному из гарсонов.
Незнакомец, придя в себя от тяжелого удара, встал.
Мигом все столы и стулья отодвинулись к стене, все столпились, чтобы лучше видеть происходящее. Ватан и Клер-де-Люнь бросились к графу.
- Ну, красавец, и с тобой мы разделаемся, - сказал капитан, ударив по лицу де Местра.
- И с вами, белокурый вельможа, - сказал Клер-де-Люнь Сент-Ирему.
- Не убивай его, - шепнул ему Ватан, - он мне нужен.
- Хорошо, будьте покойны.
- Милостивый государь, - сказал незнакомец графу дю Люку, - я не знаю вас, но убью.
- По местам! - крикнул Ватан.
Граф отступил на шаг.
- Капитан, вы знаете, что это дело касается лично меня, - сказал он.
- Полноте! - сурово отвечал авантюрист. - За кого вы меня принимаете? Разве вы не видите, что эти три мошенника пришли с намерением оскорбить вас? Вы попали в западню.
- Да, но надо было поверить раньше, убьем этих негодяев, как бешеных собак, граф!
- Я вас жду, господа, - повторил незнакомец, - может быть, вы испугались?
Они встали на места: граф напротив незнакомца, Ватан - напротив де Местра, Клер-де-Люнь - напротив Сент-Ирема.
В зале наступила глубокая тишина.
Они чувствовали, что будут биться насмерть, и у самых храбрых дрогнуло сердце, как перед неизбежной катастрофой.
- Деритесь, господа, никто вам не помешает! - вскричал с иронией метр Бригар.
Шпаги скрестились.