| Автор: | Эттингер Э. М., год: 1872 |
| Категории: | Роман, Историческое произведение |
VI
-- Знаете, ваше высочество, - сказала Мария-Бодена великому князю, - нам придется расстаться!
-- Расстаться? Надолго?
-- Право, не знаю. Может быть, на месяц, может, на два...
-- Да почему?
-- Гавриила посылают на ревизию в Калугу, там между собой все перегрызлись, так он мирить их едет...
-- Ну и пусть себе едет!
-- Но он не хочет оставлять меня одну здесь; требует, чтобы я ехала вместе с ним!
-- Этого я не позволяю! - воскликнул великий князь.
В глазах Марии сверкнул огонек, напомнивший былую Бодену.
-- Что такое? Вы не поз-во-ля-ете? - протянула она. - А кто вы мне, что смеете позволять или не позволять?
-- Мария!
-- Разве я ваша раба, крепостная? Разве я связана с вами чем-нибудь, кроме собственной доброй воли?
-- Мария, я знаю, что ты свободна; но неужели мои просьбы, мои мольбы, мои желания для тебя ничто?
-- Желание и воля Гавриила для меня священнее, тем более, что вы думаете только о себе, а он - обо мне. Он находит, что я здесь не в безопасности...
-- Мария, ну, подумай сама, что может тебе грозить?
-- Что? А почему меня уже несколько раз подстерегали вечером какие-то таинственные личности? Почему недавно, вернувшись домой, я застала все свои бумаги перерытыми и многого, особенно ваших записочек, не досчиталась?
-- Скажи лучше, что тебе надоело возиться со мной!
-- Ну и надоело! Надоело быть нянькой человека, который до старости лет будет ходить на привязи... Надоело быть опорой, другом человека, который думает только о самом себе! Если бы вы хоть немного думали обо мне, вы сами сказали бы: "Поезжай, Мария!" А вы не хотите ничего знать и только, словно капризный ребенок, хмуритесь, точно вас кто-нибудь боится! Вы вот свои требования мне высказываете, ну а случись со мной что-нибудь...
-- Мария, клянусь тебе, если на твоей голове тронут хоть волосок, я переверну небо и землю...
и что же? Не позволили вы взять ее? Защитили? Стыдитесь!..
-- И это - все, что ты можешь сказать мне на прощание? Вместо последнего привета, вместо слова ободрения ты кидаешь мне упреки, коришь тем, что я связан моим невыносимым положением, над которым ты, бывало, сама проливала слезы гнева и сожаления? У тебя нет сердца, Мария!
-- Это - старая песенка, ваше высочество!
-- К сожалению, старая. Значит, ты все-таки едешь?
-- Да.
-- В Калугу?
-- Нет, в Москву.
-- Почему в Москву?
-- Потому что там живет старушка-тетка, которая приютит меня на то время, пока Гавриила не будет.
-- Как? Значит, ты едешь не с ним, ты только убегаешь из Петербурга? Бодена, я не пущу тебя!
-- Вот именно, ваше высочество! Бодену вы не пустите: это - жалкая раба, игрушка чужих страстей. Но Мария свободна - она уедет!
-- Ты издеваешься надо мной?
-- А это уж как угодно будет вашему высочеству!
-- Довольно! Я не могу позволить обращаться со мной таким образом! До свидания!
-- Прощайте, ваше высочество!
-- И ты даешь мне уйти таким образом?
-- Смею ли я не пустить вас, ваше высочество, перед которым трепещут сильные мира сего!
Павел Петрович побагровел от бешенства и ушел, сильно хлопнув дверью.
"Ты не уедешь, змея! - бурчал он сквозь зубы, спускаясь с лестницы. - Но тебе надо показать свою власть, свое превосходство? Хорошо же, я выдержу характер, я заставлю тебя первой просить у меня прощения!"
А Мария после ухода великого князя с рыданиями упала перед образами.
одно только ласковое слово, и произойдет нечто непоправимое... Так в плотине достаточно бывает одной маленькой промоины, чтобы напор бушующих волн снес все до основания. Господи, подкрепи меня, научи! Не дай мне снова ввергнуться в пучину греха, не дай бушующей страсти снести плотину долга!
Помолившись и поплакав, Мария написала великому князю записку и поручила Державину доставить ее на следующее утро по адресу. В записке значилось:
"Ваше высочество! Уведомляя Вас о своем отъезде, обращаюсь с покорнейшей просьбой не разыскивать меня и ни в коем случае не писать мне, так как письма могут по дороге попасть на прочтение лишним людям. Всякое письмо, не вскрывая конверта, я буду сжигать. Вашего высочества покорнейшая слуга Мария Девятова".
На следующий день, утром, Гавриил и Мария выехали по московскому шоссе из Петербурга. Они не обратили внимания, что вслед за ними отправился другой крытый экипаж, не терявший их из вида до самой Москвы.
Когда великий князь получил записку Бодены, с ним сделался сильнейший припадок ярости. В бешенстве он разбил пару дорогих зеркал. Это несколько охладило его, и уже на следующее утро он думал о Девятовой гораздо спокойнее, чем накануне, и был очень ласков с супругой.