Духовное господство (Рим в XIX веке). Часть первая.
ХXVI. Буря.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Духовное господство (Рим в XIX веке). Часть первая. ХXVI. Буря. (старая орфография)

ХXVI.
Буря.

Напомним читателям, что действие нашего рассказа происходит во второй половине февраля, а этот месяц, - худший из всех для находящихся в море, особенно в Средиземном. "Февраль короток, да хуже турка", говорят здесь наивно моряки.

Капитан Томсон, торопясь скорее исполнить приказание Джулии, не обратил особенного внимания на барометр, а барометр падал страшно. В этих же местах усиленное падение барометра - верный признак наступления крепких ветров Либеции.

"Клелия", как мы уже сказали, вышла на всех парусах, и шла бойко, приведенная по ветру. Встречная старая зыбь встретила ее легкой, убаюкивающей качкой, "легкой и убаюкивающей", впрочем, только для капитана Томсона или для наблюдателей с прибрежья. Ни Манлио, ни Аврелия не находили ее такой, и брошенные игрою судьбы, против желания, в первый раз на произвол капризной стихии, они не находили в вачке особенного наслаждения и уже испытывали все неприятные симптомы морской болезни.

Пристать к месту, где оставались Орацио и две женщины, должно было ночью, так-как место это находилось мили за три на север от мыса Анцо. Джулия просила капитана непременно быть там около полуночи, и с Орацием было условлено, что он при приближении яхты разведет востер, для определения места своего нахождения. Казалось, все было обдумано отлично и неуспеха трудно было ожидать, так-как и Томсон и Орацио не принадлежали к людям, останавливающимся перед исполнением, взятого ими на себя, долга. Но... буря решила иначе.

Легкий восточный ветер, называемый местными жителями "греком", провожавший "Клелию" за две мили от порта, вдруг совершенно стих. На небе со стороны Либеции показались черные тучи, и, что всего было хуже, по этому направлению шло сильнейшее волнение. Наши путники стали желать ветра, которого сначала боялись, так-как при безветрии и при невозможности наставлять паруса, их тянуло волнением прямо на скалистые берега, где их ожидало неизбежное крушение.

Наступила ночь; опасный берег был совсем близко и Томсону, к его неудовольствию, пришлось объявить Джулии, что единственным средством к спасению было - встать на мертвый якорь.

Джулия, безстрашная на море, как и на земле, стояла на палубе, закутавшись в большой платок. Она следила за всем: и за ходом облаков, и за направлением зыби, и за каждым движением своей бедной яхты, которая, подобно страдающему и утомленному человеку, заявляла особым скрипом свои усилия противостоять бешеному напору волн, толкавших ее на опасные береговые скалы.

Замечание капитана о необходимости встать на мертвый якорь было конечно справедливо, но едва-ли какое либо судно в этой местности могло бы удержаться на якоре при крепком ветре, дувшем прямо на берег. Делать было однако нечего - других средств спасения не оставалось, и Джулия должна была согласиться. Матросы уже стали тянуть якорную цепь, как вдруг Джулия громким криком остановила начатую работу.

Дело в том, что первым, легким порывом ветра от Либеции у ней унесло перчатку. Этого было достаточно, чтобы она увидела, что якорная стоянка будет невозможною. И в самом деле, паруса Клелии начали вздуваться, судно сделалось устойчивее, стало слушаться руля и несколько накренилось влево. Яхта, нос которой тянуло к северу, встав против зыби, принимала направление к югу - и во время! Судно дрейфовало к прибрежному мелководию и во время поворота набежавшею волною его едва не захлестнуло. Гибель - у римского прибрежья не заставляет себя долго ожидать!

Ураган быстро приближался. Мачты, паруса, снасти, цепи, все трещало, все грозило гибелью. Правый бок Клелии залило на несколько мгновений водой, но благодаря своим хорошим морским качествам, легкое судно, с быстротою дельфина, вынырнуло на поверхность пенившихся волн. Смелый Томсон энергически отдавал приказания и сильная, отрывистая речь его команды разносилась по палубе. Он приказал матросам находиться на готове у снастей, но без надобности не стягивать парусов.

Сделав оборот назад с тою отчетливостью, какою обыкновенно отличаются суда этого рода, яхта стала под ветер, качка стала тотчас же меньше, и так-как ветер крепчал, то Томсон приказал уменьшить паруса. Почти через полчаса все лишние паруса были убраны и все закреплено и приготовлено для борьбы с насилием моря.

Клелия пошла с левым ветром, а через час она уже штормовала с вполне развившимся ураганом.

- Что за ужасный порыв ветра, сказал Томсон Джулии, не хотевшей еще оставить палубу. - Юнгу Джона унесло в море!

- Бедный юноша! вздохнула Джулия.

- Однако, вам необходимо уйти в каюту, сказал капитан: - иначе я ни за что не отвечаю! вы видите, что мы сами приняли все предосторожности, чтобы нас не снесло в море...

В самом деле, готовилось как бы нечто страшное: все люки были забиты, люди находились у вант, и оба рулевых были привязаны веревкою в судну.

Джулия вынуждена была согласиться на просьбу Томсона, хотя она и не страшилась погибели; согласилась она только для того, чтобы успокоить своих друзей.

При входе в каюту она увидала сцену, при виде которой не могла не разсмеяться. Вероятно, тем же ударом волни, которым снесло в море Джона - Аврелию и Манлио сбросило с коек на пол, как раз на одно и то же место. Бедная женщина, первый раз в жизни испытывавшая бурю, потеряла всякое соображение, думала, что настал конец мира, и видя подле себя живое существо, как бы желая убедиться, что это действительно человек, схватилась за Манлио с тою силою, какую дает отчаяние. Напрасно Манлио кричал ей, что она его задушит, - она услыхала дружеский голос, но в приливе симпатии еще сильнее сжала своого невольного соседа. Бедный Манлио не знал, что делать; ему было трудно дышать, и хотя, привыкнув таскать целые глыбы мрамора, он мог бы при некотором усилии высвободиться от объятий своей соседки, но отчасти по добродушию, отчасти от истощения вследствие морской болезни - он ничего не предпринимал для своего освобождения.

В этом траги-комическом положении застала своих друзей Джулия... Это произвело в ней неудержимый взрыв смеха и веселости. С помощию прислуги она тотчас же кое-как высвободила Манлио, и старалась ободрить как его, так и Аврелию.

Клелия

На заре буря стала как бы несколько стихать, и направление ветра позволило судну направиться для стоянки в порт Ферайо или Лонгоне, чтобы оправиться там от вынесенных им аварий, которые были весьма значительны. Шлюпки, привязанные к бокам судна, были разбиты в щепы, борты поломаны, и обе рубки снесены в море, от кормы до носа была одна гладкая поверхность.

При самом наступлении дня громадная волна, вкатившаяся на палубу, свалила фок-мачту, и таким образом доставила буре возможность довершать свободно свое дело разрушения.

возможность держаться. Потакать безумным прихотям моря было не в его духе...