| Год: | 1905 |
| Категория: | Библиография |
| Связанные авторы: | Байрон Д. Г. (О ком идёт речь) |
Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Русские переводы Байрона (старая орфография)
Русские переводы Байрона.
(Начало см. т. I, стр. 582).
Байрон. Библиотека великих писателей под ред. С. А. Венгерова. Т. 2, 1905.
II.
Девушка из Кадикса.
(The Girl of Cadiz).
Л. Мей, в "Сыне Отечества" 1860, No 11 и в Сочинениях. Воспроизведено в настоящем издании.
III.
В Альбом.
(Lines wriiten in an Album ai Malta).
1. Иван Козлов, в "Новостях Литературы" 1822, No 12 и там же в исправленном виде (1823, No 11), a также в "Невском Альманахе" 1828. Стихотворение появилось под заглавием "К С--е" и без упоминания имени Байрона (теперь входит в соч. Козлова под заглавием "В Альбом *** (Из Байрона)", что довольно правильно, потому что перевод вдвое больше и только отдаленно напоминает подлинник.
Когда над сонною рекой
В тумане месяц красный всходит,
И путник робкою стопой
По сельскому кладбищу бродит,--
И если там случайно он
Знакомца камень повстречаеть,
То, в думу тихо погружен,
Бывалое воспоминает.
В тот час, как грусть тебя коснется,
И взору полному тоской
Мое здесь имя попадется,--
Ты мертвым уж считай меня.
Чем жизнь цветет, мне миновалось;
Лишь верь тому, что у тебя
Мое здесь сердце все осталось.
2. Кн. П. А. Вяземский поместил в "Дамском Журнале" 1823, No 1 "В Альбом. Из Байрона" (перепеч. в "Новостях Литературы" 1824, кн. VII). Это скорее подражание, чем перевод.
Как надпись хладная на камне гробовом
Вниманье путника невольно пробуждает,
Пускай в твоих листах об имени моем
Мой сетующий стих тебе напоминает;
Пусть скажет: брошенный на произвол судьбе,
Под дальним небом зрит он чуждое светило,
Но все, что жизнью сердца было,
И сердце самое оставил при тебе.
3. . "Москов. Телеграф" 1825, ч. IV, No 15. Перепечатано в "Литер. Прибавл. к Русскому инвалиду" (1835. No 7. стр. 54).
В альбом Ал. Мо....н К P. П. Н. K-вoй.
Как имя скрытого под гробовой доской
Прохожого на мне вниманье привлекает;
Так остановится задумчивый взор твой,
Коль на пустынной сей странице повстречает
Мое, забытое тобой!
* * *
Прочтешь и мысленно меня вспомянешь ты,
Как вспоминают тех, которых уж не стало;
Так здесь я схоронил заветные мечты
И сердце все свое... оно давно увяло
Среди надежд тщеты
4. Ф. Тютчев. (В альбом друзьям, из Байрона) "Северная Лира", 1827, стр. 441. Перепеч. в "Современнике" (1854, т. 45; No 5, отд. I, стр. 6) и "Стихотворениях Ф. Тютчева" (1854 и позднейших). Тютчев значительно изменил общий характер стихотворения. У Байрона оно главным образом, все-таки, любовное признание, что совершенно исчезло у Тютчева
В альбом друзьям
(Из Байрона).
Как медлит путника вниманье
Так привлечет друзей моих
Руки знакомой начертанье!..
Чрез много, много лет оно
Напомнит им о прежнем друге:
"Его уж нету в нашем круге,
Но сердце здесь погребено!.."
5. М. Суханов в "Дамском Журнале" 1828, No 14. "Подражание Байрону", довольно отдаленное.
6. П. Шкляревский. "Стихотворения П. Шкляревского", 1831, стр. I.
Как имя на камне, прикрывшем гробницу,
Знакомого странника к холму манит;
Пуст так мое имя твой взор обратит,
Лишь только ты взглянешь на эту страницу.
И если прочтешь ты его, и слезою
Задумчивый взор твой тогда заблестит,
То думай, что нет меня здесь под луною,
И что мое сердце в строках сих лежит!.
7. М. Лермонтов"Отечеств Записки", 1839, т. IV, No 6, отд. III, стр. 81 и в изд. соч. Лермонтова. Воспроизведено в настоящем издании.
8. В. Межевич. "Из Байрона", "Литературная Газета", 1840, No 12, стр. 273.
Как взор прохожого надгробием простым
Порой влечет к себе забытая могила,
О, еслиб так и ты над именем моим
Задумчиво свой взор остановила!..
И, может быть, чрез много лет оно
Напомнит, друг, тебе о прежнем друге...
И скажешь ты: его нет в нашем круге,
Но сердце здесь навек погребено.
9. В. П. Гаевский в "Сыне Отеч." 1843, No 5.
Как на себя невольно обратят
Вниманье странника холодные гробницы,
Случайно привлекут задумчивый твой взгляд
Стихов моих печальные страницы.
Промчится много лет, - забудешь ты поэта.
И если вспомнишь ты, как он тебя любил,
Подумай, что угас он вдалеке от света,--
10. А. Бржеский, в "Иллюстрации",1847, т. IV, No 5, стр. 79.
Как надпись на камне холодном гробницы
Вниманье родит в пришлеце,
Пусть так эти строки печальной страницы
Напомнят тебе о певце.
Когда ж мое имя забытым встречая,
Помыслишь: свой путь он свершил,
То вспомни, что странник, в дали угасая,
Здесь сердце свое схоронил
11. Аноним в "Москвитянине", 1849, ч. V, No 20, отд. I, стр. 338. Перевод очень плох.
IV.
К Флоренсе.
(То Florence).
1. H. Гербель, в "Рус. Вестн." 1882, No 1 и в соч. Байрона изд. Гербелем.
2. В. Лихачов. Переведено для настоящого издания.
V.
Стансы, сочиненные во время грозы.
Впервые на рус. яз. переведены для настоящого изд. Н. А. Холодковским.
VI.
Стансы, написанные, когда автор проезжал по Амвракийскому заливу.
(Stanzas written in passing the Ambracian gulf).
Впервые переведены для настоящого издания H. A. Холодковским.
VII.
Волшебство исчезло.
(The Spell is broken, the Charm is flown).
1. M. E. Салтыков-Щедрин, когда был лицеистом, не на шутку считал себя преемником Пушкина. В числе его поэтических опытов, о которых он впоследствии не мог слышать равнодушно, были и переводы из Байрона. Перевод настоящого стихотворения Салтыков напеч. в "Современнике" 1844, т. 35 под заглавием "Из Байрона".
Разбит мой талисман, исчезло упоенье!
Так! вечно должно нам здесь плакать и страдать;
Мы жизнь свою влачим в немом самозабвеньи!
И улыбаемся, когда б должно рыдать...
И всякий светлый миг покажет, что страданье,
Одно страдание нас в жизни нашей ждет
И тот, кто здесь живет, далек земных желаний
Как мученик живет!
2. Д. Л Михаловский
VIII.
Афинской девушке.
(Maid of Athens e'r we part).
1. B. Яковлев. "Романс. Слова В. Яковлева музыка А. Дерфельда" 1849. Нам не удалось видеть это нотное издание.
2. Н. Щербина. "Отечественные Записки", 1851, 75, No 3 отд. I, стР. 110.
(Льву Ивановичу Арнольди).
Зоя милая, прощай!
Я иду в далекий край...
Зоя, милая, прощай,
Только сердце мне отдай,
Прежде, чем разстанусь я.
Нет, возьми всего меня
Я хочу быть век с тобой,
Зои му, сос агапо!
И за локон завиток,
Что эгейский ветерок
Так лелеял, колыхал,
И с любовью целовал,
За мелодию речей,
И за губки, и за все,
Зои му, сос агапо!
За румянец на щеках,
За цветочки на грудях,
Что со мною говорят
То, о чем уста молчат,
И за то, что я грустил,
И за то, что весел был,
И за всю мою любовь,
Зои му, сос агапо!
Роза Аттики, прости,
Ворочусь я, не грусти,
Вспоминай, не забывай:
Я иду в далекий край.
В Истамболе буду я:
Будеть здесь душа моя,
Где отрадно быть с тобой,
Зои му, сос агапо!
3. . (Афинской девушке, из Байрона) "Русское Слово", 1861, No 5, и в соч. Мея. Воспроизведено в настоящем издании.
IX.
Стихотворение, написанное после того, как автор переплыл из Сестоса в Абидос.
(Written after swimming from Sestos to Abydos).
Впервые на рус. яз. переведено для настоящого издания H. A. Холодковским.
X.
Стихи в книге путешественников в Орхомене.
(Lines in the travellers book at Orchomenus).
Впервые на рус. яз переведено для настоящого издания H. A. Холодковским.
XI.
Отрывок из "Афинского Монаха".
(Fragment from the "Monk of Athos").
Впервые на рус. яз. переведено для настоящого издания H. A. Брянским.
XII.
Стихи под портретом.
(Lines written beneath a picture).
Впервые на рус. яз. переведены для настоящого издания В. А. Мазуркевичем.
XIII.
Новогреческая песнь.
(Romaic Song).
В. А. Мазуркевичем.
XIV.
При разставаньи.
(On parting).
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания В. А. Мазуркевичем.
XV.
Прощание с Мальтой.
(Farewell to Malta).
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A. Холодковским.
XVI.
Ньюстэдское Аббатство.
(Newstead Abbey).
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A. Брянским.
XVII.
Послание к другу в ответ на стихи, увещевавшие автора быть веселым.
(Epistle to a friend, in answer to some unes exborting the author to be cheerfull, and to banish care).
1. На мотивы этого стихотворения Лермонтов написал "Подражание Байрону" (впервые напеч. в "Северн. Вестн." 1889, No 2).
Не смейся, друг, над жертвою страстей,
Не быть ей вечно у груди моей,
И что-ж? я не могу другой любить!
Как цепь гремит за узником, за мной
Так мысль о будущем, и нет иной.
Я вижу длинный ряд тяжелых лет,
A там людьми презренный гроб, - он ждет,
И до него надежды нет, и нет
За ним того, что ожидает тот,
Кто жил одной любовью, погубил
Все в жизни для нея и все любил.
И вынесть мог сей взор ледяный я,
И мог тогда ей тем-же отвечать!..
Увижу на руках её дитя
И стану я при ней его ласкать,
И в каждой ласке мать узнает вновь,
Что время не могло унесть любовь.
2. Целиком это стихотворение впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания В. А. Мазуркевичем.
XVIII.
(To Thyrza).
Д. Михаловский, в прилож. к "Ниве" 1894, No 2. Воспроизведено в настоящем издании.
XIX.
О пусть умолкнуть скорби звуки.
(Away, away, ye notes of woe).
1. Д. Михаловский в приложениях к "Ниве" 1893. Воспроизведено в настоящем издании.
2. О. Н. Чюмина, в "Севере" 1897 (No 17).
"Из песен к Тирзе":
I.
Замолкни, о песня печали,
Замри, рокотанье струны!
Отрадой вы прежде звучали,
Теперь-же - тоскою полны.
Той песне душою я всею
Из уст её нежных внимал,
Я вспомнить не в силах, не смею,
Чем был я, чем ныне я стал,
Замолк он под мрамором плит,
И прежний напев вдохновенный -
Как реквием скорбный звучит.
Тобою, как прежде, он дышит,
О Тирса, о прах дорогой!
Но ухо в нем больше не слышит
Гармонии звуков былой.
Все стихло, - но чуть уловимый
В душе отдается моей,
Мне слышится голос любимый,
Как эхо исчезнувших дней.
Он чудится мне в сновиденьи
И грезу мою - на яву
Напрасно я в миг пробужденья
Душой потрясенной зову.
О, друг мой, так рано почивший!
Ты светлою стала мечтой,
Свой луч от земли отклонившей -
Волшебно прекрасной звездой.
Ко тьме осужденный брести,
Скорбит о луче путеводном,
Светившем ему на пути.
XX.
Решусь, пора освободиться.
(One struggle morer, and I am free).
1. Иван Козлов. "К Тирзе, подражание Байрону". Впервые в "Стихотворениях Ивана Козлова" (Спб. 1828). Воспроизведено в настоящем издании. Перевод хорошо передает общий тон, но не особенно точен.
2. Н. Мейстер (псевдоним А. Мейснера) в Лит. Приб. к "Русск. Инв." 1838, No 11. К Тирзе.
Перевод точнее Козловского, но дубовый.
О. Н. Чюмина в "Мире Божьем" 1897, No 4
"Из песен к Тирзе".
Последний вздох, исторгнутый утратой,
Любви моей - последнее прости,--
И одинок, каким я был когда-то,
Пойду я вновь по трудному пути.
Пускай борьбы изведаю я сладость
И горечь всю я осушу до дна;
Печали тень в грядущем не страшна.
Вокруг меня - безумный чад похмелья,
Быть одному - нет мужества и сил,
Я буду тем, кто разделял веселье
И кто ни с кем печали не делил.
Ты не таким меня когда-то знала
В дни светлые блаженства моего,
Но с той поры, когда тебя не стало,
Как ты мертва - и все кругом мертво!
На легкий лад я тщетно лиру строю,
Улыбкою не скрыть незримых слез,
Как насыпи могильной не прикрою
Я ворохом полуразцвевших роз.
На пиршестве, даря на миг забвенье,
Пускай кипит и пенится струя,
Я жадно пью из чаши наслажденья,
Но одинок, как прежде, сердцем я.
Любуяся простором, озаренным
Сиянием серебряных лучей,
Я в глубине задумчивых очей.
Я созерцал полночное светило,
И блеск его в волнах Эгейских гас;
Увы! оно лишь над твоей могилой,
Не для тебя мерцало в этот час.
Когда, без сна простертого на ложе,
Томил меня мучительный недуг -
Я говорил: - какое счастье, Боже!
Что взор её не видит этих мук!--
И как порой возвращена свобода
Безсильному и дряхлому рабу -
Так жизнь мою вернула мне природа,
Меж тем как ты покоишься в гробу!
У времени нет над любовью власти,
Утратою душа просветлена:
Что значит пыл земной, ничтожной страсти
Там, где любовь безсмертная властна.
XXI.
Eutanasia.
1. Гольц-Миллер"Вест. Евр." 1871, No 6. Воспроизведено в настоящем издании.
2. Кн. Д. И. Цертелев в "Рус. Вест." 1887, No 1.
Когда во мне угаснут жизни силы
И сон без снов пошлют года,
У ложа моего, как призрак милый,
Крылом своим повей тогда.
Пусть надо мной не будут собираться
Наследники мои, друзья,
И пусть никто не будет притворяться,--
Не жду ни слез, ни вздохов я.
Безмолвно лягу в вечную постель я,
Не надо траура кругом,--
Ни часу не хочу смутить веселья
Друзей моих моим концом.
Но если может, на краю могилы
Любовь пускай еще придет,
Пускай последния пробудит силы
И в том, кто жив, и кто умрет.
Мне видеть дивные черты.
Борьба минувшая идет, бледнея,
Отрадны муки там, где мы.
Увы, к чему напрасные желанья?
Что красота мне принесет?
Она и при конце смутит сознанье,
Как в жизни лишь обман дает,
Пусть час последний встречу одиноко
Прожитых не жалея дней,
Промчалось много бед средь их потока
Я тысячи избег смертей
Пусть так, но умереть, исчезнуть горе
И потонуть средь вечной тьмы
В волнах того неведомого моря,
Где были до рожденья мы,
Сочти все радости, сочти печали,
Что должен был ты пережить.
И что-бы дни твои тебе ни дали,
Признай, что лучшее не быть.
XXII.
(And thou art dead, as young and fair)
1. H. Гербель в "Рус. Вестн." 1882, No 1,и в Гербелевском изд. Байрона.
2. Т. Л. Щепкина-Куперник. Переведено для настоящого издания.
XXIII.
Плачущей девушке
(Lines to a lady weeping).
Впервые на рус. яз. переведено для настоящого издания Г. А. Галиной.
XXIV.
О если иногда.
(If sometimes in the haunts of men).
1. B. Любич-Романович в своих "Стихотворениях" (Спб. 1832). См. о Любиче-Романовиче при указании переводов "Дон-Жуана".
2. Н. Греков. Первоначально в "Отеч. Зап." 1854, No 1, затем в "Стихотворениях Н. П. Грекова" (1860). Воспроизведено в настоящем издании.
3. В. Попов. Перевод указан в библиограф. примеч. изд. Гербеля, но не знаем, где он появился.
XXV.
Разбитое сердоликовое сердечко.
Впервые на рус. яз. переведено для настоящого издания Г. А. Галиной.
XXVI.
Принес я цепь.
(The Chain I gave).
1. Вера H. в "Рус. Вест." 1888, No 2. Под заглавием "Талисман". Легкий 4 стопный стих подлинника передан крайне тяжелым размером:
Цепь я свою дорогую тебе подарил в час разлуки,
Дал тебе арфу волшебную, клятву быть вечно твоим;
Но все сокровища эти достались в неверные руки,
Пренебрегла ты, красавица, даром моим дорогим и т. д.
2. Байрон в переводе Алеко (А. П. Стронина). О переводах Алеко см. при указании переводов "Евр. Мелодий".
3. Н. Холодковский. Переведено для настоящого издания.
XXVII.
Стихи, написанные на свободном листке альбома "Радостей памяти".
(Lines written on a blank leaf of the Pleasure of Memory).
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A Холодковским.
Адрес, читанный на открытии Дрюри-Лэнского театра.
(Address spoken at the opening of the Drury-Lane Theatre).
Впервые переведено на русский яз. для настоящого издания H. A. Холодковским.
XXIX.
Адрес со скобками, доктора Плагиатора.
(Parenthetical Address, by Dr. Plagiary).
Впервые на рус. яз. переведено для настоящого издания H. A. Холодковским.
XXX.
Стихи, найденные в беседке, в Хельс-Оуэне.
(Verses found in a Summer-house at Hales-Owen)
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A. Холодковским.
XXXI.
Чтоб помнил, помнил я тебя.
(Remember thee! Remember thee!)
H. A. Холодковским.
XXXII.
К времени.
(To time).
1. в "Рус. Вест." 1882, No 1 и в его изд. соч. Байрона.
2. Н. Холодковский. Переведено для настоящого издания.
XXXIII.
(Thou art not false, but thou art fickle),
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A. Холодковским.
XXXIV.
(On beeing asked what was the origin of love).
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A. Холодковским.
XXXV.
По поводу цитаты.
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A. Холодковским.
XXXVI.
О, помни, друг, того, кто страстью.
Впервые переведено на рус. яз. для настоящого издания H. A Холодковским.
XXXVII.
Сонеты к Джевевре.
Впервые переведены для настоящого издания H. A. Холодковским.
XXXVIII.
Экспромпт в ответ другу.
1. C. Дуров. "Из Байрона" "Литературная Газета", 1843, No 43. Перепечатано в "Иллюстрации". (1846, No 39, стр. 626). Вошло в настоящее издание.
2. Н. Васильковичева в "Молодике" 1843 г. ч. I, стр. 249.
3. в "Современннке" 1845, т. 39.
Из Байрона.
Когда печаль моя, как мрачное виденье,
Глубокой думою чело мне осенит,
И очи ясные слезою омрачит -
О, не жалей меня: печаль моя уж знает
Темницу грустную и мрачную свою,
Она вселяется обратно в грудь мою,
4. Де Ротула в "Москвитянине" 1852, т. IV, No 13.
Из Байрона.
Когда мое чело нахмурится тоскою,
Другь, не тревожься тем: печаль сама собою,
Окинувши чело, вернется в свой приют,
И будет там в груди моей глубоко,
Вновь узницей томиться одинокой.
Подражание Португальскому.
(From the Portuguese).
1. Кн. П. A. Вяземский"Сын Отеч." 1820, ч. 60, No 12 и в соч. Вяземского.
Когда меня прижав к груди рукою рабской,
Ты нежным шопотом мне шепчешь: "Жизнь моя"!
Мне улыбается любовь твоей улыбкой,
И голосом твоим любовь зовет меня.
Не жизнью ты меня -душой своей зови,
Тверди: "моя душа!" Душа,не умирая,
Вне жизни будет жить безсмертием любви.
2. Иван Козлов"Стихотворения Ив. Козлова" 1828 и позднее. Вошло в настоящее издание.
3. Л--в. (Из Байрона). "Репертуар" 1861, т. I, .No 3. Нам не удалось видеть этот перевод.
4. М. Михайлов. (Подражание Португальскому) из Байрона. "Иллюстрация", 1847, т.ИѴ, No 4, стр. 62.
В час упоительный блаженства и любви,
"О, жизнь моя!" уста прелестные твои
Мне шепчут сладостно с улыбкой неги страстной,
Хоть милые слова гармонией живой,
Звуча в моей душе отрадно отдаются -
И в жизни дни как сон мгновенно пронесутся...
Что смерть, не пощадя прекрасных, юных лет.
Неумолимо все сразит своей рукою -
И в мире человек исчезнет будто след
И лишь душа одна за гробом не умрет...
Моя-ж любовь к тебе срослась с душой моею
Она, как и душа: века переживет -
Так лучше называй меня душей своею.
XL.
Гяур.
I. Полные переводы.
1. М. Каченовский. Джяур. Отрывки из одной турецкой повести. Соч. лорда Байрона. "Вестник Европы", 1821, ч. ч. 119 и 120, NoNo 15, 16 и 17, стр. 165--180, 249--269 и 3--20.
Перепечатан в "Выборе из соч. лорда Байрона". изданном Каченовским в том же 1821 г.
"Абидосскую невесту".
2. H. P. Джяур. Отрывки турецкой повести. Из сочинений лорда Байрона. В стихах. Перевод H. P. Москва. Перевод (местами сокращенный) в достаточной степени тяжеловесен.
Вдали шумят валы пенисты океана
Из влажных моря недр, как будто из тумана,
Катится в высоту с лазоревых небес
Царь дня - и памятник, отчизной вознесенный
Спасителя Афин, низвергшу Персов в прах,
Родится ль вновь Герой-спаситель, гордых страх?
Спаситель Греции! с вершины Колонеи
Задумчивый вдали внимаю ропот вод,--
И вижу Греции дряхлеющей трофеи.
Над зыбкой бездной зрю там острова щастливы
Где года времена обильною рукой
Дары плодов и жатв на тучны сыплют нивы;
Источники журчат, и чистою струей
Зефиры на водах лазуревых играют,
Благоухание на крылиях несут,
И в сердце тихое уныние лиют,
Пещеры по брегам прохладны и укромны
Для трепетной любви везде приюты скромны
В полдневные часы, манят к себе под тень. и т. д.
3. А. Воейков Гяур. Не указано, что это перевод из Байрона "Новости Литературы", 1826, кн. XVII, сентябрь и октябрь, стр. 114--151. Перевод прозаический.
4. Гяур, отрывок из турецкой повести лорда Байрона. В "Москвптянине , 1844, т. II, No 3 и в нздании Гербеля
Перевод сделан неровно, но в общем принадлежит к лучшим передачам Байроновской поэмы.
5. Е. Мишель. Гяур. Байрона. Перевел Евгений Мишель. СПБ. 1832. Перевод прозаический.
6. . Гяур, отрывки из турецкой повести, Лорда Байрона. Перевел размером подлинника В. П. Петров. СПБ., 1873. В 8-ю д. л. стр. 1--84.
Перевод очень плох.
Отрывки из Гяура.
1. П. Шереметьевский"Гяур". "Зимцерла. 1829. отд. II, стр. 30--42. Строфы I, II, III, IV. V, VIII, IX, XV, XVI, XVII, XXI, XXIII, XXIV, ХХѴI, XXVII, XXIX и XXX.
Перевод довольно гладкий. Приводим для образца строфу XXI.
Как красоту младой Леилы
Волшебной кистью описать?
Но ни с кем нельзя сравнять:
С любовью страстной и живой,
Очаровательные очи,
Как лучезарный веспер ночи,
Сияли гордой красотой.
Рубином редким Шебираза
Сияли светлые они
Отрады в счастливые дни.
Сквозь потупленные ресницы,
Алеет в небе голубом,
Так на лице её живом
Румянец нежный разливался,
И бледной розой оттенялся
Как утро майское весны.
2. Трилунный, Отрывок из поэмы лорда Байрона "Гяур", "Галатея", 1829, ч. IV, No 19, стр. 175--181. Это начало поэмы. Перевод довольно гладкий. Приводим для образца описание Греции:
Востока дивная страна!
С улыбкой дань тебе несет.
Когда несчастный грек, с высот
Колонны, грустный взор прострет,
На неподвижный хоровод
На горы выше облаков,--
В мечтах волшебных погружен
Он будет мыслью занесен...
Но те века с лица земли
III.
Здесь море синее вдали
С закатом неба голубым
Слилось; какая тишь над ним!
Одетый в утренний туман,
Любуется зерцалом вод:
Нигде волны не колыхнет!
Лишь отразился чорный бор,
Оне венчают острова.
Лишь иногда кристал едва
Пестрит заветный ветерок;
Но он отделит ли цветок,
По нежно бархатным лугам,
Его разносит аромат и т. д.
3. В. Трубников. (Из Ряжска, как подписано под переводом). Небольшой отрывок из "Гяура" поэмы лорда Байрона) "Литерат. Прибавл. к Русскому Инвалиду", 1832, No 52, стр. 415 и 416.
Унылый, мрачный кажет вид;
И над поверхностью морскою
Далеко тень его лежит.
Ладьей опасного Майнота.
И рыбака от сей земли
Влечет пугливая забота.
Довольный ловлей и собою
На брег Леонский он плывет
Любуясь полною луною
Ночей восточных красотою и т. д.
4. Иван Козлов. "Литературн. Прибавления к "Русскому Инвалиду", 1838, No 24, стр. 466.
(Подражательный перевод).
Блестя на пурпурных крылах,
В зеленых Индии полях,
Дыша восточною весной,
Подруга мотылька летит,
Младенца за собой манит,
Пред ним порхает на цветах
И, вдруг теряясь в облаках,
Почти в слезах вздыхает он.
Так юношу краса манит,
И так легка и так блестит;
Надежду в нем тревожит страх,
Удастся-ль, - горе и тоска
Ждут и красу, и мотылька:
Покоя, счастья лишены,
Они бедам обречены:
A та - любовью роковой.
Едва желанное сбылось,
И рьяной воле удалось
Достать пленительный предмет, -
Прикосновеньем каждым он
Сиянья прежнего лишен,
И цвет и прелесть потерял,
Забыт и брошен - и увял.
Двум жертвам где найти покой?
Ах, мотылек уж не блестит,
С тюльпана к розе не летит!
Красе, которой нежный цвет
Где мотылек полу-живой?
Не вьется их веселый рой;
И те, кто их милей, - и те
Без чувств к виновной красоте;
Подруге не простят одной.
5. В. Буренин. "Вестник Европы", 1871, т. I, No 2, отд. I, стр. 622--626. Превосходный перевод начала поэмы:
Греция.
Волна катится за волной
Вокруг скалы, где спит века
Герой Афин, издалека
Его белеется курган,
Бегущим к берегу, поклон
Приветный посылает он...
Волшебный край! Там круглый год
Свою улыбку солнце шлет
И голубое море там
Простерло светлых волн кристал
К подножью разноцветных скал,
И дремлют сонные оне,
Там перелетный ветерок,
Чуть сморщив вод прозрачный ток,
В долины мчится с высоты
И будит сонные цветы,
От ласк его и аромат
В нагретом воздухе струят.
Там песнью чудною своей
Звенит любовник - соловей
Одета в свадебный убор,
Полна стыдливой красотой,
Она внимает песне той;
Над ней не веют никогда
И солнца вечно-ясный свет
Ее целует и привет
Ей шепчет ветерка полет,
И смотрит в синий неба свод
За красоту свою в возврат,
На небо вздохов аромат...
Там дерн блестит как изумруд,
Там сень дерев любви приют,
Но лишь пират береговой
К ним челн причаливает свой
И сторожит, таясь, когда
Взойдет вечерняя звезда
Мелькнет и в сонной тишине
Гитары разнесется вновь;
Тогда веслом беззвучным он
Направит челн из-под скалы
К пловцу прокрадется - и в миг
Песнь превратится в смертный крик.
Но странно-ль - этот дивный край,
Где боги создали свой рай,
Блестят в невиданной красе,--
Взял человек себе, чтоб в нем
Жить разрушением и злом,
Чтоб превратить эдем земли
Пред ним цветы; его рука
Не украшала их венка;
Но тщетно взор его очей
Они влекут красой своей:
Безжалостно их топчет он...
Не странно-ль - где в тиши немой
Цветет природа, там грозой
Бушуют страсти, там разврат
Там над обломками руин
Тиранство - мрачный властелин -
Воздвигло свой высокий трон,
Чтоб возмущать их вечный сон;
Похитивший небес алтарь,
Оно простерло власть свою
В стране любви; в земном раю,
И мрачно налегло на всем
Видали-ль вы черты лица
У мертвой в первый день конца,
В последний день земных тревог,
Когда стереть еще не мог
Блеск красоты её земной?
Восторг таинственный проник
Недвижно-помертвелый лик.
На бледность матовую щек,
Сомкнуты веки впалых глаз;
Увы, в них жизни свет погас,
И в час веселья, скорби час
В них не блеснет слеза светло!
И, мнится, замерла на нем
Мысль о покое гробовом;
Его недвижно-бледный вид
Взор привлекает и страшит:
Раскрыть готова смерть ему..
И еслиб не был так уму
Ужасен призрак роковой
Оцепенелости немой,
Могла бы тайная мечта:
Столь чудным блеском облита
Ея немая красота,
Столь безмятежна и ясна
Так эта дивная страна,
Так эта Греция мертва,
Лежит века и такова
Она в могильном сне: бледна,
Невольной скорбию томит
Ея печальной смерти вид;
В ней свет и трепет жизни стих,
Но отблеск прелестей былых
Последних дум, в последний час
В душе мелькавших, тайный след
Лег на лице и, будто свет
Небесный, вкруг чела обвел
Увы, тот пламень неземной
Блестит, но прежней теплотой
Его лучи уж не зажгут
Земли покинутый приют,
Лелеяли в былые дни!..
Земля героев, чьи дела
Безсмертны! Каждая скала,
Долина каждая была
Могилой славы вековой!
И что-ж, ужели там, где встарь
Стоял могущества алтарь,
Теперь остался прах один
- О раб трусливый! Подойди:
Не Фермопилы-ль здесь? Гляди,
Какое море льется там
Волной лазурной к берегам?
Простерся этих вод кристал!
Свободы выродок! слыхал
Ты что-нибудь о славе их?
Возстань за вольность дней былых!
Твоих схороненных отцов
Добудь священный пламень тот,
Что их живил, и рабства гнет
Отбрось, или пади в борьбе
К твоим потомкам перейдет
И гордый сын скорей умрет,
Но славу честную отца
Не постыдит он до конца!
В сердцах проснувшихся зажглась -
Ея огонь неугасим.
О Греция! будь вековым
Свидетелем, что тьма времен
Которых славой озарен
Здесь каждый холм. Давно забыт
Блеск власти тех, чей прах зарыт
Под грудой гордых пирамид,
Затем, чтоб в памяти веков
О их властителях молва
Была нетленна и жива;
Но тут, хоть памятников ряд
Преданья подвигов былых
Высоты скал береговых -
Нерукотворный мавзолей
Безсмертной славы прежних дней!
Чья память вечно будет жить,
Напрасно было б говорить
О том, как главная страна
Унизилась, как шла она
Оружьем чужеземный враг
Не мог убить её, но дух
Святой свободы в ней потух
И раб-народ отдался сам
Теперь, несчастная страна,
Безмолвьем смерти ты полна!
Нет для тебя легенд былых,
Нет славных дел, чтоб муза их
Как в оны дни, когда жила
Ты славой! Где твои сыны,
Чьи души были зажжены
Огнем свободы, чьи сердца
Хранили жаркую любовь?
Увы, им не воскреснуть вновь!
A их потомков жалкий род
Лежит во прахе и несет
Рабы - нет, узники рабов -
Они в бездушии немом
Влачат позор свой день за днем
И в преступлении одном
Клеймом неизгладимым лег;
Они безсмысленней зверей,
И даже доблесть дикарей
В их низких душах и сердцах
Да хитрость древнюю они
Являют миру в наши дни...
XLI.
Абидосская невеста.
(The Bride of Abydos).
1. . (Абидосская невеста. Турецкая повесть. Соч. лорда Байрона). "Вестник Европы", 1821, ч. 120, NoNo 18,19 и 20, стр. 81--105, 16--179) и 241--258. То же в изданном Каченовским "Выборе из сочинений лорда Байрона" Перевод прозаический.
Несмотря на относительную легкость задачи, так и чувствуешь в этом переводе представителя литературного староверства, возставшого против волшебника русской речи - молодого Пушкина. Сразу обдает архаизмом:
"Известна ли вам страна, где кипарис и мирт бывают емблеммами ежедневных происшествий? Там слышны звуки горлицы уныло воркующей, и там же хищный коршун терзает свою добычу. Всегда покрытая новыми цветами, всегда освещается солнцем безоблачного неба, земля сия производит и лозы винограда и величественные кедры. Благовонное дыхание зефиров нежит алые розы садов её; днем и ночью соловей поет в её рощах, где дозревают драгоценные плоды масличного дерева и лимонного. Пестрота разнообразной почвы спорит о преимуществе с роскошными цветами неба и с лазурью океана.
Красавицы страны сея нежны, подобно цветам, из которых плетут оне душистые вязи; наконец все восхитительно в ней, кроме нравов мущин, там живущих. Говорю о прекрасном климате Востока, о земле солнца; но, ах! может ли оно улыбаться, видя поступки виновных сынов своих! Сердца в них свирепы; их повести мрачны, как последнее прощание любовника с любовницей, и т. д.
2. . Невеста Абидосская. Турецкая повесть лорда Байрона СПБ., 18.6. 2-ое изд. Спб. 1831. Воспроизведено в настоящем издании.
3. М. Политковская. Абидосская невеста Турецкая повесть. Переделана с английской поэмы лорда Байрона. Москва. 1859. "Переделка" весьма плохая.
I.
Эмблема подвигов и дел свершенных в ней?
Любовь, порокт, страсти более развиты,
Хищнее коршуны и голубки нежней?
Страну, где гордый кедр и виноград растут,
В садах порхают, пышных и пространных,
Зефиры, на крылах благоуханных
Оливка и лимон, прекраснейший там фрукт
И вечно соловьи петь не перестают.
Хоть цвета разного, но красоты одной,
И пурпуром блестит там океан седой.
Где девы страстные венка из роз свежей,
И все божественно, лишь человек там злей.
Оно смеясь глядит, как там судьбой гонимый,
С отчаяньем прости любовник говорит.
О! мрачны там сердца, и их рассказ страшит.
XLII.
Корсар.
1. A. Воейков. Корсар. Из сочинений лорда Байрона. "Новости Лттературы", 1825, кн. ХИѴ, Октябрь, стр. 42--63, Ноябрь, стр. 89--111 и 186, книжка XV. Январь, стр. 1--28. Перевод прозаический.
2. В. Олин. Корсар. Романическ. трагедия в 3-х действ., с хором, романсом и двумя песнями, турецкою и аравийскою, заимствованная из англ. поэмы лорда Байрона, под названием "The Corsair". Сочинение В. Н. Олина, СПБ., 1827.
именем. Поэма самым механическим образом переложена в диалоги, разбавленные разными амплификациями, придающими всем действующим лицам совершенно лубочный оттенок. Конец совершенно сочинен: Конрад закалывается. В общем это грубая балаганная профанация.
3. Н. Гербель. "Морской разбойник". В Гербелевском издании соч. Байрона.
4. А. М. Федоров. Перевод для настоящого издания.
"Корсара".
1. Иван Козлов в "Альманахе на 1838 г.".
Стансы
(Из "Морского разбойника", лорда Байрона).
Я тайну нежную храню в груди моей,
И сердце томное, к тебе дрожа любовью,
Вверяет лишь ее одной любви твоей.
Под сводом тихая лампада гробовая
Не тмит ее тоска, во мраке унывая,
Хотя напрасен блеск. как будто вовсе нет.
О, не забудь меня и близ моей могилы!
Увы, когда пройдешь, то вспомни милый прах;
Забвенья твоего ужасен сердцу страх.
Будь тронут пламенной, нежнейшею мольбою:
О тех, кого уж нет, печаль есть долг святой;
Обрадуй тень мою сердечною слезою -
2. Д. Свияжский (Д. Д. Минаев) в "Деле", 1871, No 12, стр. 41.
Песня пиратов.
Скользим мы по морю, по синим волнам,
Где волны встают над морской глубиной,
Там наши владенья, там край наш родной,
Там нашему царству конца не найти,
Там все веред нами бежит на пути.
Оценит-ли раб истомленный какой,
Который с душенкою робкой своей
Смутится при виде безбрежных зыбей?
Поймет-ли вельможа, который с пелен
Завидовать нам в состояньи лишь тот,
Кто с детства сжился с вечным ропотом вод,
Кто к грозной стихии с дней ранних привык
И бури морской понимает язык...
Опасность встречать, как награду, не раз,
И там где трус жалкий от страха замрет,
С безумной отвагой бросаться вперед -
Вот жизнь, для которой мы все рождены,
В кружении жизни нам смерть не страшна,
Когда же подкрадется быстро она,
Косой замахнется, чтоб нас испугать,
Не все-ли равно: на войне умирать,
Пусть ветхий старик, обращенный в скелет,
Которому хилая старость мила,
Поднять, угасая, не может чела,
И тихо кончает свой жизненный путь;
Мгновенно испустим последний свой вздох
И смерть не застанет нигде нас врасплох.
XLIII.
Ода к Наполеону Бонапарту.
1. "Байрон в переводах Алеко". О переводах Алеко см. в примеч к "Евр. Мелодиям". Как и все его переводы и перевод "Оды" заключает в себе множество вульгарностей и неудачных прибавок:
Вчера еще король, король над королями
Вооружен до пят венчанными главами!
2. Валерий Брюсов. Переведено для настоящого издания.
LXIV.
Лара.
(Lara)
1. Я. Лара. Из лорда Байрона. "Новости Литературы", 1826, книга XV и XVI, стр. 19--38.
2. А. Носков. Лара. Повесть в стихах. Соч. лорда Байрона. Перевод Александра Носкова. Москва 1829.
Перевод, в общем, довольно посредственный, но не совсем лишен литературных достоинств. К числу лучших мест принадлежит X глава I части.
Спустилась ночь - ни ветерка
И свод небесный и река
Блистают светлыми звездами.
Вода чуть движется волной,
Но неприметно утекает,
Ковер зеленый разстилает
Свой влажный шелк по берегам,
И к тихим наклонясь водам
Подъемлет к небу дуб мастистый,
И нежная краса полей
Цветет при нем цветок душистый;
И тихо все в прозрачной мгле
И в небесах и на земле,
"Здесь добрый может наслаждаться!"
Подумал Лара и назад
Пошел, потупив мрачный взгляд.
Ему нельзя там оставаться...
Природа ночь не для него
Ах! еслиб буря заревела
И пала на главу его...
3. Н. Гербель в "Вестнике Евроды", 1876, No 4 и в Гербелевском издании Соч. Байрона.
"Лары".
1. Иван Козлов в "Славянине", 1827, No 14.
Ночь в замке "Лары"
(Из Байрона).
Изображен в серебряных волнах;
Едва струясь, прозрачные бегут,
И навсегда, как радость, утекут.
Безсмертные огни с родных высот
Приманчив вид тенистых берегов,
И нет для пчел прелестнее цветов:
Могла-б в венке Диана их носить,
Могла-б любви невинность подарить.
Бежит, блестит и вьется, как змея.
Все так светло, такая тишина:
Хоть дух явись - с ним встреча не страшна.
Как быть вреду? Бродить не станет Злой
Подобный час для добрых сотворен.
Так Лара мнил, и в замок молча он
Идет скорей: ему прекрасный вид
О прежних днях невольно говорит,
Светлей луна, ночь тихая милей,
О тех сердцах... Нет, нет: шуми над ним,
Бушуй, гроза! Он, дерзкий, нещадим,
Душою тверд; но, светлая красой,
Вступил он в зал весь полный тишины;
Тень длинная мелькнула вдоль стены;
И этот взгляд, заметный часто в нем,
Оцепенел в покое роковом.
Красней уста; он взор кругом водил
И тускл, и дик, и с дрожью приходил
Опять в себя. Но он не на своем
Заговорил наречии родном;
Что звуки те - язык чужой земли.
И было так; но та, с кем говорит...
Ах, нет её, - к ней речь не долетит!
Подходит паж; он страшный смысл речей
Из бледных щек не трудно угадать,
Что тайну слов один не мог сказать,
Другой открыть. Казалось, будто он
Тем, что сбылось, почти не удивлен;
Он отвечал - быть-может на своем
A тот внимал, как нежно паж младой
Гнал мрак с души, встревоженной мечтой.
Но был ли он грозой повержен в страх?
В бреду-ль он был, иль вправду, что узрел,
Забыл иль нет, но тайну он умел
На сердце взять; и с новою зарей
Опять он бодр и телом и душой;
Не изменил осанки и речей;
В урочный час, как прежде, все пошло;
Не веселей, не пасмурней чело,--
Все тот же он; и если разлюбил
То от рабов, которых трепет, взгляд
О диве их, об ужасе твердят;
Они с тех пор бледнее, и вдвоем,
Минуя зал, проходят через дом:
Обоев шум и ветра в тьме ночей
Унывный вой, и мышь ли пролетит,
Густая-ль тень лип темных задрожит -
Все страшно им, когда печальной мглой
2. Н. Маркевич. Элегия, из Байрона. "Стиховорения Н. Маркевича", (Спб. 1829) (Песнь ИИ, строфа I). О переводах Маркевича см. т. I, стр. 585.
Дальнейшия указания переводов см. в III т.