Флехтер: Последние дни Байрона

Последние дни Байрона. Французский журналист Адольф Бриссон случайно наткнулся на один из старых нумеров "Abeille littéraire", в котором был напечатан рассказ о последних днях лорда Байрона в Миссалонго. Разсказ написан камердинером Байрона, Флехтером, и не обладает никакими особенными литературными достоинствами, но простота и искренность этого повествования действуют ва душу читателя. Автор его, очевидно, был предан Байрону и окружать его почти отеческою заботливостью. Лорд Байрон в глазах своего камердинера Флехтера был большим гениальным ребенком, немного больным и немного сумасшедшим.

Байрон находился в особенном настроении, когда бросил Англию и отправился в Грецию, увлеченный сочувствием к маленькой стране, изнемогающей под оттоманским игом. В Англии он оставил по себе весьма дурные воспоминания. Его бурные пререкания с женой, его независимый нрав, оскорбление, которое он нанес лорду Эльдону, президенту верхней палаты, отказавшись принять протянутую ему руку, и тысячи других нарушений британского этикета совершенно оттолкнули от него английскую аристократию, всегда отличавшуюся большим формализмом. За то и доставалось же ей, от Байрона, в его произведения. Впрочем, аристократия делала вид, что презирает поэта, но, тем не менее, распускала про него различные клеветы, на что Байрон отвечал презрением. На страницах одной книги, которая никогда не повидала его, Байрон написал: "Если все то правда, что про меня говорят, то я не достоин вновь увидать Англию", если неправда - то она недостойна видеть меня". Байрон уехал в Италию, жил в Венеции, Пизе, Генуе и вел там расточительный образ жизни, поражая итальянцев своею роскошью, удальством и своими любовными похождениями, но это не мешало ему заниматься поэзией в свободные моменты и написать чудные произведения в это время. Байрон обладал слишком безпокойным воображением, жаждою перемен и волнений. Если он отдавался какому-нибудь делу, то отдавался ему всей душой. Вместе с Шелли он основал журнал "The Liberal" для защиты новых идей, но трагическая смерть его друга в Ливорно лишила его энергии. Он сжег труп своего товарища по Оружию, на костре на берегу моря, согласно древнему обычаю. В это время как раз разыгрались события в Греции, нашедшия громкий отзвук в сердце Байрона. Увлеченный классическими воспоминаниями, Байрон устремился в Грецию, куда предварительно послал крупную сумму денег, часть своего состояния. Наняв английский бриг "Геркулес", он отправился в Морею, куда прибыл в конце декабря, прорвал линию турецкого флота, осаждавшого Миссалонги, и проник в город. Можно себе представить с каким энтузиазмом его встретили в Греции. Он явился к ним, как спаситель, посланец самого Юпитера. Та роль, которую он играл в Греции, нравилась Байрону, но тем не менее он мучился предчувствиями, когда уезжал из Генуи, и сказал, прощаясь со своим другом, леди Блессингтон: "Я уезжаю в Грецию, но оттуда не вернусь". Однако, восторженный прием, оказанный ему населением Миссалонги, подбодрил его. Байрон горячо принялся за дело и, получив звание корпусного командира, отправился во главе войска в Лепант. Там он и схватил болезнь, которая свела его в могилу.

10-го апреля 1824 г. Байрон промок до костей под проливным дождем. Флехтер приготовил ему чашку аррарута; но он не притронулся к ней. У него сделалась сильная лихорадка и Флехтер привел к нему двух городских врачей, которые, после продолжительного совещания, решили прибегнуть к кровопусканию, что было тогда самым обычным способом лечения. Однако, эта мера и другия, примененные врачами, вызвали такой упадок сил, что у Байрона сделался обморок. Это не остановило врачей и они повторили лечение. Байрону становилось все хуже, лихорадка увеличилась и он не мог сомкнуть глаз всю ночь. Чувствуя, что силы его уходят, Байрон сказал своему верному Флехтеру:

15-го апреля он почувствовал приближение конца и позвал Флехтера.

-- Мне надо дать тебе кое-какие инструкции, - прошептал он.

-- Прикажете принести бумагу и перья? - спросил Флехтер, не будучи в состоянии сдерживать своих слез.

-- Нет, время не терпит, - отвечал Байрон, - слушай же хорошенько. Ты посетишь от коего имени мою дорогую дочь, мою бедную Аду, и передашь ей кое благословение. Затем ты пойдешь к леди Байрон и разскажешь ей все... слышишь, Флехтер?.. Ты ее попросишь...

Его тело было перенесено в церковь, где погребены остатки Марко Ботцариса. Байрон покоился в простом деревянном гробу, прикрытый черною бархатною мантией, а сверху мантии были положены его каска, шпага и лавровый венок. Флехтер отдал ему последний долг и тотчас же отправился в Англию, чтобы выполнить хотя бы отчасти возложенную на него миссию.

Байрон умер едва 36 лет от роду, оплакиваемый множеством людей. Поэты сочиняли в честь его стихи, в которых воспевали вместе с ним и несчастную Грецию, на помощь которой он устремился. И теперь пример Байрона воодушевляет пылкую молодежь, присоединяющуюся к стремлениям современной Греции и увлекающуюся греческими идеями. Не даром даже общество в Англии, поддерживающее армян и греков, носит название "Байроновского общества" (Byron society). Одним словом, имя Байрона не только запечатлелось неизгладимыми буквами в истории поэзии, но оно связано с историей Греции. И теперь гречески молодежь точно ждет появления нового Байрона.