Тьма

ТЬМА

(Из Байрона).

Я видел сон, как будто на-яву:

Погаснуло сияющее солнце,

По вечному пространству, без лучей

И без путей, блуждали мрачно звезды;

И в пустоте безлунной шар земной

Беспомощно повиснул, леденея.

С часами дня не появлялся день,

И в ужасе от тьмы, объявшей землю,

Забыли о страстях своих сердца,

Оцепенев в одной мольбе - о свете.

И от огней не отходил народ;

И троны и чертоги государей,

И хижины, и всякие жилища

Разобраны все были на костры,

И города до пепла выгорали.

Вокруг своих пылающих домов

Владельцы их сходились, чтоб друг другу

Взглянуть в лицо; счастливы были те,

Надеждой лишь поддерживался мир.

Зажгли леса; но пламя истощалось

Час от часу; сгорая, дерева

Валилися и угасали с треском -

И снова все тонуло в черной тьме.

Чело людей при умиравшем свете,

При отблесках последнего огня,

Вид призрачный какой-то принимало.

Одни из них лежали на земле

И плакали, закрыв лицо; другие,

Уткнувшися в ладони головой,

Сидели так, с бессмысленной улыбкой,

Иль, суетясь, пытались поддержать

Огонь костров, или, с безумным страхом,

На тусклые смотрели небеса, -

На пелену скончавшегося мира, -

И падали на прах земли опять,

С проклятьями, и скрежетом, и стоном.

И слышен был крик диких птиц, - в испуге

И хлопали ненужными крылами;

Из логовищ шли к людям, присмирев,

С боязнию, свирепейшие звери;

И змеи средь толпы вились, шипя,

Но не вредя, - их убивали в пищу.

Война, было умолкшая на миг,

Теперь опять свирепо возгорелась;

Тут кровь была ценою за еду,

Особняком тут каждый насыщался,

В молчании угрюмом; никакой

Любви уже не оставалось в мире,

Все в нем слилось в одну лишь мысль - о смерти,

Немедленной, позорной, - и терзал

Утробы всех неутолимый голод.

И гибнули все люди от него,

Валялись их тела без погребенья,

Голодного голодный пожирал,

И даже псы господ своих терзали.

Один лишь пес был верен до конца:

Хозяина он отгонял, пока

Не доконал их этот страшный голод,

Или пока другой чей-либо труп

Не привлекал их челюстей иссохших.

Сам для себя он пищи не искал,

Но с жалобным и непрестанным воем

Он руку ту лизал, что не могла

На преданность ему ответить лаской,

И, взвизгнувши, внезапно он издох.

И вымерли все люди постепенно,

Осталися лишь в городе громадном

Два жителя: то были два врага.

Они сошлись у гаснувшего пепла,

Остатка от былого алтаря,

Где утвари священной груды были

Расхищены, в беде, для нужд мирских.

Они, дрожа, там золу разгребли

Холодными, иссохшими руками;

Под слабым их дыханьем, вспыхнул бледный,

Тогда они взглянули друг на друга

И вскрикнули и испустили дух,

От ужаса взаимного, при виде

Страшилища, не зная - кто был тот,

На чьем челе напечатлел злой голод

Слова: <твой враг>. - И мир теперь был пуст;

Он, некогда могучий, населенный,

Пустыней стал: без трав, дерев, людей,

Без времени, без жизни, - грудой глины,

Хаосом смерти. Воды рек, озер

И океан стояли неподвижно,

И в их глухих, безмолвных глубинах

Ничто уже теперь не шевелилось;

Остались без матросов корабли

И на море недвижном догнивали;

И падали их мачты по частям

На бездну вод, не пробуждая ряби.

Волн не было, все замерли оне, -

Не двигались приливы и отливы;

И в воздухе стоячем стихли ветры;

Погибли тучи, - не нуждалась тьма

В их помощи: она была Вселенной...

Впервые: Русская мысль, 1887, книга X - октябрь. С.29-31;