Гордость и предубеждение.
Том второй. Глава 2

Гордость и предубеждение

Том второй

Глава 2

Проведя неделю за увереньями в любви и планированьем счастья, г-н Коллинз наступленьем субботы был оторван от нареченной. Боль разлуки, впрочем, с его стороны, вероятно, облегчали приготовленья к приему невесты, ибо г-н Коллинз имел резоны надеяться, что вскоре после его следующего приезда в Хартфордшир будет назначен день, когда его суженая сделает его счастливейшим из смертных. Он попрощался в Лонгборне с родственниками, опять явив торжественность предыдущего расставанья, снова пожелал неотразимым племянницам здоровья и счастья и пообещал их отцу очередное благодарственное письмо.

В понедельник г-жа Беннет имела удовольствие принять своего брата и его жену, каковые, по обыкновенью, прибыли в Лонгборн на Рождество. Г-н Гарднер был человеком здравым, воспитанным и немало превосходил сестру как по части натуры, так и по части образованья. Дамам из Незерфилда оказалось бы затруднительно поверить, что персона, живущая торговлей и к тому же вблизи от собственных лавок, может быть столь благовоспитанна и приятна. Г-жа Гарднер, несколькими годами моложе г-жи Беннет и г-жи Филипс, была женщиной милой, умной и изысканной, большой любимицей всех своих лонгборнских племянниц. Особое расположенье царило между нею и двумя старшими. Последние нередко гостили у нее в городе.

Первой задачею г-жи Гарднер по прибытии стало распределенье подарков и описанье последних мод. По свершеньи сего ей предстояла менее деятельная роль. Настал ее черед слушать. Г-же Беннет было о чем погоревать и на что пожаловаться. С ними всеми крайне дурно обошлись с тех пор, как она в последний раз видела невестку. Две ее девочки стояли на пороге замужества, а в результате все пошло прахом.

- Джейн я не виню, - продолжала она. - Джейн вышла бы за господина Бингли, кабы могла. Но Лиззи! Ах, сестрица, как тяжко думать, что она ведь могла бы уже стать женою господина Коллинза, кабы не ее упрямство. Он сделал ей предложенье в этой самой комнате, а она ему отказала. И что теперь? Леди Лукас выдаст дочь прежде меня, а поместье Лонгборн погрязло в майорате. Лукасы эти, сестрица, - еще какие хитрюги. Все заграбастают, до чего дотянутся. Мне жаль так про них говорить, но ведь это правда. Нервы мои истерзаны, мне дурно от того, что мне так перечат в собственной семье, а соседи мои только о себе и думают. Однако приезд твой нынче - величайшее утешенье, и я очень рада тому, что ты нам рассказала про длинные рукава.

Г-жа Гарднер, коя сии новости по большей части знала из писем Джейн и Элизабет, отвечала сестре вскользь, а затем из сочувствия к племянницам сменила предмет беседы.

После, оставшись наедине с Элизабет, г-жа Гарднер вновь вернулась к этой теме.

- Похоже, для Джейн сие было весьма желанной партией, - сказала она. - Мне очень жаль, что дело сорвалось. Но подобное так часто случается! Молодой человек, каким ты описываешь господина Бингли, столь легко влюбляется в красивую девушку на несколько недель, а едва случай понудит их к разлуке, забывает столь легко, что подобная изменчивость весьма распространена.

- Само по себе сие блестящее утешенье, - отвечала Элизабет, - только оно не подходит нам. Мы пострадали не от случая. Нечасто выходит так, что вмешательство друзей понуждает независимого и состоятельного молодого человека позабыть девушку, в кою он был неистово влюблен всего несколькими днями ранее.

- Сие выраженье - «неистово влюблен» - столь тривиально, столь сомнительно, столь неопределенно, что не объясняет мне ничего. Оно не реже применяется к чувствам, возникшим после получасового знакомства, нежели к подлинной, сильной привязанности. Поведай же мне, сколь неистова была любовь господина Бингли?

- В жизни не видала более многообещающей склонности. Он перестал обращать вниманье на остальных, был совершенно ею поглощен. Всякий раз, когда они виделись, сие было все очевиднее и откровеннее. На своем балу он обидел двух или трех дам, не пригласив их танцовать, и я сама дважды, обращаясь к нему, не получала ответа. Возможны ли приметы яснее? Разве общая неучтивость не есть сама сущность любви?

- О да - той разновидности любви, кою, очевидно, он питал. Бедняжка Джейн! Мне жаль ее, ибо при ее складе ума она, пожалуй, не сразу оправится. Лучше бы сие случилось с тобою, Лиззи, - ты бы скорее отсмеялась и выкарабкалась. Но как думаешь, возможно ли уговорить ее поехать с нами? Смена обстановки может быть полезна - и, возможно, некоторое отдохновенье от дома равно принесет пользу.

Элизабет, очень обрадованная, не усомнилась, что Джейн охотно согласится.

- Надеюсь, - прибавила г-жа Гарднер, - на нее не повлияют соображенья касательно этого молодого человека. Мы живем в столь разных кварталах, знакомства наши столь различны, и, как тебе прекрасно известно, мы столь редко выходим в люди, - не приходится ожидать, что они вообще встретятся, если, конечно, он не явится к ней с визитом.

- А сие решительно невозможно, ибо нынче он под опекою своего друга, а господин Дарси не потерпит, чтобы господин Бингли посещал Джейн в подобном квартале! Милая моя тетушка, да как вы могли подумать? Господин Дарси, быть может, и слыхал

- Оно и к лучшему. Надеюсь, они вовсе не встретятся. Но разве Джейн не переписывается с его сестрой? Сестре-то уж придется ее навестить.

- Она забудет сие знакомство начисто.

и по тревожном размышленьи пришла к выводу, что дело не представляется ей вовсе безнадежным. Возможно - вероятно, порой казалось ей, - что привязанность его можно возродить, а влиянье друзей успешно побороть более естественным воздействием очарования Джейн.

проводить с подругой утро, не рискуя увидеть ее брата.

Чета Гарднер пробыла в Лонгборне неделю; Филипсы, Лукасы и офицеры занимали ее что ни день. Г-жа Беннет столь рьяно устраивала развлеченья для брата и невестки, что те ни разу не сели обедать в семейном кругу. Когда им предстояло быть дома, неизменно присутствовали офицеры, среди коих безусловно оказывался г-н Уикэм, и в подобных случаях г-жа Гарднер, заподозрившая неладное после теплых похвал Элизабет в его адрес, пристально за обоими наблюдала. Из увиденного она не сделала вывода, что они серьезно влюблены, однако их предпочтение друг друга было вполне очевидно и слегка ее встревожило; она решила перед отъездом из Хартфордшира побеседовать с Элизабет и объяснить, сколь неблагоразумно поощрять такую привязанность.

Г-жу Гарднер Уикэм в силах был порадовать и помимо своих талантов. Лет десять-двенадцать назад, еще до замужества, она немало времени провела в той части Дербишира, из коей происходил он. Потому у них нашлось немало общих знакомцев, и хотя молодой человек редко бывал там после смерти отца Дарси, случившейся пять лет назад, в его власти оказалось сообщить г-же Гарднер более свежие новости о прежних ее друзьях, нежели те, кои в состояньи была раздобыть она сама.

Г-жа Гарднер бывала в Пемберли и прекрасно знала покойного г-на Дарси. Сие, таким образом, стало неисчерпаемой темою для бесед. Сравнивая свои воспоминанья о Пемберли с подробнейшими описаньями, кои мог предоставить Уикэм, и вознося хвалы нраву покойного владельца поместья, г-жа Гарднер доставляла удовольствие равно собеседнику и себе. Услышав о том, как обошелся с Уикэмом нынешний г-н Дарси, она попыталась припомнить, что такого подходящего слыхала о нраве сего джентльмена, когда последний был ребенком, и в конце концов уверилась, будто помнит, как прежде поговаривали, что г-н Фицуильям Дарси - мальчишка весьма гордый и злонравный.