Гордость и предубеждение.
Том третий. Глава 17

Гордость и предубеждение

Том третий

Глава 17

- Лиззи, милая, куда вы подевались? - сей вопрос Элизабет услышала от Джейн, едва зашла в комнату, и от всех прочих, когда те сели за стол. В ответ она нашлась только сообщить, что они бродили по окрестностям, пока она не заблудилась. Отвечая, она покраснела, но сие, а равно все остальное подозрений ни в ком не пробудило.

Вечер миновал тихо, вовсе лишенный примечательных событий. Явные влюбленные беседовали и смеялись, тайные хранили молчанье. Натура Дарси не позволяла счастью извергнуться весельем, а Элизабет в ажитации и смущеньи скорее знала, что счастлива, нежели сие чувствовала, ибо, помимо неловкости, ей грозили и другие затруднения. Она опасалась того, что будет с родными, когда все выяснится, сознавала, что он никому не приятен, кроме Джейн, и даже боялась, что остальные питают к нему неприязнь, кою не в силах пошатнуть его состояние и положенье.

Вечером она поверилась Джейн. Хотя в душе последней вовсе не было места подозрительности, сестре она не поверила совершенно:

- Лиззи, ты шутишь. Не может такого быть! - помолвлена с господином Дарси! Нет-нет, ты меня не обманешь. Я знаю, что сие невозможно.

- На редкость неудачное начало. Я только на тебя и надеялась, и если мне не веришь ты, значит, никто не поверит. И однако же я серьезна. Это чистейшая правда. Он по-прежнему любит меня, и мы помолвлены.

Джейн в сомненьях воззрилась на нее:

- О, Лиззи, не может такого быть. Я же знаю, как он тебе не нравится.

- Ничего ты не знаешь. Это все надлежит забыть. Пожалуй, я не всегда любила его так сильно, как теперь. Но в подобных случаях хорошая память непростительна. Ныне я сама вспоминаю об этом в последний раз.

Сестра по-прежнему взирала на нее в изумленьи. Элизабет вновь, еще серьезнее, уверила ее, что говорит правду.

- Боже всемогущий! Неужели! Но теперь-то я вынуждена тебе поверить, - вскричала Джейн. - Милая моя, милая Лиззи, я бы… я тебя поздравляю… но ты уверена? Прости, что спрашиваю - ты вполне уверена, что будешь с ним счастлива?

- Можно не сомневаться. Мы с ним уже уговорились, что станем счастливейшей парой на земле. Но ты рада, Джейн? Тебе понравится иметь такого зятя?

- Очень-очень. Ни я, ни Бингли более ни о чем не мечтаем. Но мы разговаривали об этом и решили, что сие невозможно. Ты взаправду любишь его так сильно? О, Лиззи! Что угодно, только не брак без любви. Ты чувствуешь, что до́лжно? Ты уверена?

- О да! Когда я тебе расскажу, ты сочтешь, что я чувствую , чем до́лжно.

- О чем ты?

- Ну, должна признаться, любовь моя к нему сильнее, чем к Бингли. Боюсь, ты на меня рассердишься.

- Дражайшая моя сестра, прошу тебя, посерьезнее. Я хочу поговорить очень серьезно. Сию же минуту расскажи мне все, что я должна знать. Скажи, давно ли ты любишь его?

- Это подкралось так незаметно, что я даже и не знаю, когда началось. Но, пожалуй, сие продолжается с того дня, когда я впервые увидела его роскошные земли в Пемберли.

Впрочем, повторный призыв к серьезности возымел желаемое действие, и вскоре Элизабет утешила Джейн наиторжественнейшими завереньями в любви. Когда Джейн успокоилась на сей счет, ей более нечего стало желать.

- Вот теперь я совершенно счастлива, - сказала она, - ибо ты будешь счастлива, как и я. Мне он всегда нравился. За одну лишь любовь к тебе я должна его ценить, но теперь, раз он друг Бингли и твой муж, лишь Бингли и ты будете мне драгоценнее. Но, Лиззи, какая ты хитрая, ты все от меня утаила. Ты же почти не рассказывала о Пемберли и Лэмбтоне! Всем, что мне известно, я обязана другому, не тебе.

Элизабет объяснила, откуда взялась такая скрытность. Она не желала поминать Бингли, а замешательство чувств понуждало ее избегать упоминаний о его друге. Но теперь она более не стала таить от Джейн его роль в браке Лидии. Все сие было изложено, и полночи минуло за разговорами.

- Господи боже! - вскричала г-жа Беннет наутро, стоя у окна. - Неужто с нашим дорогим Бингли опять скачет этот неприятный господин Дарси! Почему он такой зануда, для чего все приходит и приходит? Я ничего такого не говорю, но лучше бы он съездил поохотиться или еще что и своим обществом нас не беспокоил. Зачем он нам сдался? Лиззи, тебе следует вновь пойти с ним гулять, чтоб он не путался у Бингли под ногами.

Элизабет едва сдержала смех, услышав столь уместное предложенье, однако злилась на мать за эпитеты, коими та вечно награждала г-на Дарси.

Едва войдя, Бингли воззрился на Элизабет столь выразительно и столь тепло пожал ей руку, что в его осведомленности не приходилось сомневаться; вскоре он громко сказал:

- Господин Беннет, нет ли у вас поблизости еще троп, где Лиззи удастся нынче потеряться?

- Я советую господину Дарси, Лиззи и Китти, - откликнулась г-жа Беннет, - прогуляться до Оукэма. Приятная долгая прогулка, а господин Дарси никогда не наблюдал, какой оттуда вид.

- Всем подойдет, - отвечал г-н Бингли, - только вот для Китти сие наверняка чересчур. Правда, Китти?

ее и сказала:

- Мне ужасно жаль, Лиззи, что тебе приходится возиться с этим неприятным человеком. Но, я надеюсь, ты не против - это же все ради Джейн, и вовсе необязательно с ним болтать - только так, время от времени. Так что особо не утруждайся.

Во время прогулки было решено, что вечером следует испросить согласия г-на Беннета. Разговор с матерью Элизабет взяла на себя. Она не в силах была предсказать, как мать себя поведет, и порой опасалась, что всего богатства его и величья не хватит, дабы преодолеть ее отвращенье. Но пылко ли воспротивится сему браку г-жа Беннет или пылко его одобрит, не приходилось сомневаться, что манеры ее разума не выкажут, а Элизабет представлялось равно невыносимым, что г-н Дарси услышит первые всплески восторга г-жи Беннет или же первые взрывы ее неодобренья.

Вечером, вскоре после того, как г-н Беннет отбыл в библиотеку, она увидела, что г-н Дарси встал и последовал за ним; ажитация ее перешла все мыслимые границы. Она не боялась отцовских возражений, однако отец расстроится, и ее мучила мысль о том, что она, любимое его дитя, огорчит его своим выбором, ввергнет в страх и сожаленья касательно своего замужества; она сидела, терзаясь, пока г-н Дарси не появился вновь, и была слегка утешена, узрев, что он улыбается. Через несколько минут он приблизился к столу, где Элизабет сидела с Китти, и, делая вид, будто любуется ее рукодельем, шепнул:

 Идите к отцу, он ждет вас в библиотеке.

Отец, хмурый и взволнованный, бродил по комнате.

- Лиззи, - молвил он, - ты это что творишь? Зачем ты согласилась - ты что, лишилась рассудка? Ты же его ненавидела?

Как страстно пожалела она, что прошлые мненья ее не были взвешеннее, а выраженья сдержаннее! Сие избавило бы ее от объяснений и заверений бесконечно неловкого свойства; однако ныне таковые были потребны, и она в некотором смущеньи заверила отца, что питает расположенье к г-ну Дарси.

 Иными словами, ты намерена его заполучить. Он, конечно, богат, не поспоришь, и у тебя будет больше модных нарядов и прекрасных экипажей, чем у Джейн. Но станешь ли ты от этого счастлива?

- Имеются ли у вас иные возраженья, - спросила Элизабет, - кроме вашей уверенности в моем равнодушии?

- Ни малейших. Мы все знаем, что он человек гордый и неприятный, но это ничего, если бы он взаправду нравился тебе.

- Мне он нравится, взаправду нравится, - со слезами на глазах отвечала она. - Я люблю его. Нет у него никакой ложной гордости. Он совершенно чудесный. Вы не представляете, какой он на самом деле, а потому, умоляю вас, не делайте мне больно, так о нем отзываясь.

- Лиззи, - отвечал ее отец, - я дал ему свое согласие. Он из тех людей, коим я ни в чем не смею отказать, если они снисходят до просьбы. Раз ты вознамерилась его заполучить, я даю свое согласие тебе В неравном браке живые твои таланты ставят тебя под угрозу серьезнейшего свойства. Ты едва ли сможешь избежать недоверия и несчастия. Дитя мое, не понуждай меня горевать, видя, что ты не в силах уважать своего спутника жизни. Ты не представляешь, на что идешь.

Элизабет, разволновавшись еще более, отвечала серьезно и торжественно; в конце концов, не раз заверив отца, что г-н Дарси - в самом деле избранник ее сердца, описав постепенные перемены ее мненья о нем, поведав, что абсолютно уверена в постоянстве его привязанности, ибо таковая выдержала испытанье многими месяцами неизвестности, и с воодушевленьем перечислив все его прекрасные черты, она все-таки преодолела отцовское недоверие и примирила отца с подобным браком.

- Что ж, милая моя, - отвечал он, когда она умолкла, - мне более нечего сказать. Если дело обстоит так, он тебя заслуживает. Человеку менее достойному я бы тебя, моя Лиззи, не отдал.

Совершенства впечатлений ради она поведала ему о том, что́ по доброй воле сделал г-н Дарси для Лидии. Г-н Беннет выслушал сие в изумлении.

 Воистину, нынче у нас вечер чудес! То есть Дарси сделал все - устроил брак, дал денег, оплатил долги этого малого и купил ему званье! Ну, оно и к лучшему. Избавит меня от стольких трудов и такой бережливости. Если б все сие сделал твой дядя, я бы должен был ему уплатить и уплатил бы; но эти молодые и неистово влюбленные творят что хотят. Завтра я предложу уплатить ему, он станет махать руками и кричать о любви к тебе - тем все и кончится.

Затем он вспомнил, как она смущалась несколько дней назад, слушая письмо г-на Коллинза, и, некоторое время над нею посмеявшись, наконец отпустил, сказав, когда она очутилась в дверях:

- Если какие молодые люди явятся за Мэри или Китти, посылай их сюда - я совершенно свободен.

безмятежно; серьезных опасностей более не грозило, а непринужденность и дружество со временем придут.

Когда г-жа Беннет к ночи отправилась в гардеробную, Элизабет пошла следом и изложила матери сущностные вести. Воздействие таковых оказалось весьма примечательным, ибо, едва дочь высказалась, г-жа Беннет застыла, не в силах исторгнуть из себя ни звука. Лишь много-много минут спустя она постигла услышанное, хотя обыкновенно во мгновенье ока распознавала выгоду для семьи или же выгоду, коя являлась в облике влюбленного в одну из дочерей. В конце концов она стала приходить в себя, ерзать в кресле, вставать, садиться, изумляться и славословить.

- Святый Боже! Господь всемогущий! ну надо же! ох батюшки! Господин Дарси! Кто бы мог подумать! Это что, правда? О, милая моя дорогуша Лиззи! Какая ты будешь богатая и важная! Сколько на булавки, какие брильянты, какие экипажи! Джейн с тобой не сравнится - ни в какое сравненье не идет. Я так рада - так счастлива. Какой обворожительный мужчина! такой красивый! такой высокий! О, дорогуша Лиззи, прошу тебя, извинись перед ним, что я раньше его недолюбливала. Я надеюсь, он простит. Дорогая дорогуша Лиззи. Дом в городе! Красота какая! Три дочери замужем! Десять тысяч в год! О господи! Что со мной станется. Я сейчас рехнусь.

Сие вполне доказывало, что в одобрении ее не стоит сомневаться, и Элизабет, возрадовавшись, что это излияние слышала она одна, вскоре отбыла. Не прошло и трех минут, как мать явилась к ней в комнату.

 Мое дорогущее дитя, - вскричала она, - мне больше ничто в голову нейдет. Десять тысяч в год, даже наверняка больше! Это же прямо лорд какой-то! И разрешенье архиепископа. Ты должна и непременно выйдешь замуж по разрешенью архиепископа. Но, бесценная моя дорогуша, скажи мне, какое у господина Дарси особо любимое блюдо - я завтра сготовлю.

сбылись. Впрочем, завтрашний день прошел лучше, нежели она ожидала, ибо г-жа Беннет, к счастью, так трепетала пред будущим зятем, что страшилась с ним заговорить, если не могла выказать ему некое вниманье или подчеркнуть свое уваженье к его суждениям.

Элизабет с удовольствием узрела, что отец ее взял на себя труд познакомиться с г-ном Дарси поближе; вскоре г-н Беннет заверил ее, что с каждым часом уважает того все больше.

- Я высоко ценю всех трех моих зятьев, - сказал он. - Уикэм, пожалуй, мой любимец, но, пожалуй, твой муж мне будет нравиться не меньше, чем супруг Джейн.