| Автор: | Бронте Ш. |
| Категория: | Повесть |
Секрет
Глава 2
Когда маркиз вышел, Марианна с глубоким вздохом склонилась над неоконченным рисунком, но то ли ее карандаш утратил свою искусность, то ли рука - силу; так или иначе, вместо аккуратных плавных линий и мягких теней на бумагу ложились дрожащие рваные штрихи и уродливые пятна. Наконец маркиза убрала рисунок в папку, закрыла шкатулку слоновой кости, в которой держала рисовальные принадлежности, и повернулась к стоящей поблизости арфе. Ее тонкие, умелые пальцы извлекли из дрожащих струн несколько печальных, хоть и сладостных звуков, а затем в лад музыке зазвучал и дивный, как флейта, голос:
Ей оставалось пропеть еще два куплета, когда в дверь постучали.
- Войдите, - сказала маркиза, и вошла Мина с очаровательным младенцем на руках. - Мой ангел! - воскликнула Марианна деланно-бодрым тоном, вставая и протягивая руки к своему прелестному отпрыску. - Как тебе гулялось?
- От свежего воздуха щеки у малыша немного порозовели, миледи, - сказала камеристка, возвращая хозяйке свою ношу.
- Вижу; и коли так, впредь тебе стоит прогуливать его каждый день, Мина.
- Хорошо, миледи, - ответила служанка, садясь за рабочий столик и беря в руки белое платье, которое вышивала для госпожи.
Марианна несколько мгновений ворковала с маленьким Юлием, забавляя его золотым, украшенным кораллами колокольчиком, который висел у нее на поясе, но вскорости погрузилась в мрачные мысли, умолкла и осталась сидеть, скорбно глядя на дитя. Верная Мина, заметив, что хозяйка опечалились, и желая узнать, что тому причиной, спросила:
- Мне кажется, милорд чем-то раздосадован?
Марианна вздрогнула.
- Почему ты так думаешь?
- Я встретила его на улице, но он не заговорил ни со мной, ни с лордом Юлием, как всегда делает в хорошем расположении духа, лишь прошел мимо с нахмуренным лицом, хотя малютка плакал и тянул к нему ручки.
Маркиза ничего не ответила, и Мина без единого слова вернулась к своей вышивке. Так прошло примерно полчаса, затем в дверь опять постучали. Мина пошла открывать; на пороге стоял лакей с письмом.
- Кто его принес, Уильям? - спросила хозяйка, быстро глянув на адрес и печать.
- Он ушел?
- Да, мэм.
- Хорошо, Уильям, можете идти.
Марианна поспешно сломала печать и пробежала глазами послание. Лицо ее побледнело, бумага выпала из ослабевшей руки, и сама она рухнула бы на пол, если бы Мина не кинулась на помощь госпоже. По счастью, та не лишилась чувств, а через несколько минут ее щекам вернулся обычный румянец. Она попросила оставить ее одну.
- Забери свою работу в мою гардеробную, Мина, - сказала маркиза, - а Юлия отнеси няньке. Пусть никто ко мне не заходит, пока я не позвоню. Я хочу немного побыть в одиночестве.
Мина послушно удалилась, и следующий раз хозяйка вызвала ее только в полночь. Остальные слуги уже час как ушли спать, и только Мина сидела в опустевшем холле, беспокойно прислушиваясь. Наконец, когда она уже решилась войти без зова, пробило двенадцать и раздался долгожданный звук колокольчика.
Войдя в гостиную, Мина увидела, что маркиза сидит все в том же кресле у камина, прислонившись к каминной полке. Огонь почти погас, и в комнате не горело ни единой свечи.
- Хотите подняться в спальню, миледи? - спросила девушка. - Я принесла лампу.
- Нет, Мина, не сейчас. Подойди, я хочу с тобой поговорить.
Служанка закрыла дверь и села в кресло, на которое указала хозяйка. Марианна продолжала:
- Ты знаешь маркиза, Мина, не хуже меня. Тебе известно, что он, будучи почти полным совершенством, не терпит несовершенства в других. До сих пор его слово было для меня законом, которому я с радостью повиновалась. Однако сегодня я собираюсь поступить прямо наперекор его воле. Поступок мой, в других обстоятельствах непростительный, извиняет крайняя необходимость; но если маркиз о нем проведает, я погибла. Ты знаешь, где Харли-стрит, Мина? Мне нужно сегодня туда пойти.
- Нет, миледи, не знаю. Но вы же не пойдете одна?
- Пойду.
- Это невозможно, миледи. Вы заблудитесь в городе. Пусть вас проводит мой отец; он знает в Витрополе каждую улицу и закоулок.
- Он здесь?
- Да, милорд приказал ему постоянно ночевать в доме.
- Коли так, позови его.
Мина вышла и минут через десять вернулась с отцом. Нед замялся в дверях.
- Входите, Эдвард, - проговорила маркиза своим ласковым мелодичным голоском.
- Не надо, - ответила Марианна, против воли улыбаясь его церемонности. - Простите, что подняла вас с постели, Эдвард, но мне нужно узнать, в какой части города расположена Харли-стрит.
- Харли-стрит? Это улица, которую еще называют Райской, потому что там стоит дом, мимо которого вам ночью одной лучше не ходить.
- Коли так, вы меня проводите?
- С превеликим удовольствием, миледи.
- Тогда подай мои плащ и шляпку, Мина.
- Не лучше ли вам взять мои, сударыня? - спросила благоразумная камеристка.
- Да, конечно, ты совершенно права.
Мина опять вышла и вскоре вернулась с простой соломенной шляпкой и коричневой шелковой пелериной. Все это она надела на юную госпожу, затем, со свечой проводив юную искательницу приключений и ее чичероне до задней двери, которую открыла своим ключом, вернулась в помещение для слуг, легла на обтянутую английским ситцем кушетку рядом с горящим камином и быстро заснула.
Ночь была непогожая; по небу неслись клубящиеся тучи, из которых лился нескончаемый дождь, а когда они на краткий миг расходились, в просвет выглядывала высокая безмятежная луна. Стенания северного ветра вторили далекому рокоту бушующих волн. Марианна с бьющимся сердцем спешила по мокрым улицам вслед за своим надежным вожатым. Миновав много больших площадей и широких длинных проспектов, они свернули в темную улицу, где могли бы пройти плечом к плечу не более четырех человек. По одну ее сторону тянулся ряд высоких домов. Выглянувшая луна озарила ступени и портик перед одним из них.
- Вот и Харли-стрит, миледи, - сказал Нед, останавливаясь и оборачиваясь к спутнице.
- Это она, Эдвард? - тихо спросила Марианна, затем, охваченная волнением, без сил опустилась на вышеупомянутые ступени.
Она не просидела и минуты, как заслышала шаги. Приближалась большая компания. Луна вновь спряталась, так что разглядеть никого было невозможно, однако некоторых Марианна легко узнала по голосам.
- Сдается мне, вице-президент, мы запаздываем, - произнес один.
- Да, почтеннейший[987]… - был ответ; при звуке этого голоса Марианна похолодела и, торопливо вскочив, спряталась за колонной. - Да, и ставлю десять против одного, что Гордон[988] предлагает нас за это оштрафовать.
- По рукам, милорд маркиз! - воскликнул третий.
- Это О’Коннор? - спросил тот, кто предложил пари.
- Да.
- Что ж, отлично, и я сегодня рассчитываю поживиться на ваш счет, мой драгоценный рыцарь мотыги.
Молодые люди беспорядочной толпой взбежали по ступенькам в великолепный зал, освещенный, как солнцем, огромной люстрой под потолком. Затем дверь закрылась, и царица-ночь вновь вступила в свои права.
- Лихие молодцы, - заметил Нед, подходя к перепуганной маркизе. - Заметь они вас, могли бы и обидеть. Впрочем, с ними милорд, и при нем они, пожалуй, вели бы себя поприличнее.
- Идемте, Эдвард, - сказала она.
- Какой дом вам нужен, миледи?
- Последний на улице, слева.
Скоро они добрались до цели, и Марианна, велев Неду ждать ее снаружи, робко постучала в дверь. Открыла неопрятная служанка в засаленном кружевном чепце и цветастом бумазейном платье.
- Здесь ли остановилась мисс Фоксли? - спросила маркиза.
- Да, мэм. Ступайте за мной, я вас провожу. - И, тщательно заперев дверь, служанка провела Марианну по узкой каменной лестнице и через коридор, тускло освещенный единственной лампой. В его конце располагалась комната; служанка вошла первой и сообщила, что пришла дама.
- Вот как? - ответил кто-то внутри. - Веди ее сюда.
Гостью впустили в комнатенку, вся обстановка которой состояла из раскладного столика, пяти или шести стульев с плетеными сиденьями, вытертого ковра, линялых зеленых занавесок и сломанной бумажной ширмы. Дров в камине было мало, но горели они ярко. Перед огнем сидела в кресле высокая женщина. Она встала, приветствуя Марианну, и обратилась к ней с такими словами:
- Как поживаете, госпожа маркиза? Не могу поверить, что вы снизошли до визита к моей жалкой особе. Прошу садиться, если не побрезгуете этими убогими стульями.
- Мисс Фоксли, - сказала Марианна, садясь, - я многим рискнула, чтобы прийти на ваш зов, и не уверена, что поступила правильно, однако стремление узнать, правда ли то, на что вы намекаете в письме, перевесила все прочие соображения. Прошу вас, расскажите все прямо как можно скорее.
- Ах, сударыня! - с дьявольской усмешкой произнесла гувернантка. - Вы, без сомнения, счастливая жена, любящая и любимая. Маркиз, как говорят, очень заботливый супруг, и, если не ошибаюсь, вы недавно подарили ему сына. Однако, миледи, разве такое блаженство бывает долговечным? Не боитесь ли вы, что оно закончится? Полный штиль обычно предвещает бурю. Не знаете ли вы человека, чье появление вмиг развеет вашу идиллию?
- Мисс Фоксли, мисс Фоксли, - чуть слышно проговорила Марианна, - не мучьте меня, ради всего святого. Заклинаю вас памятью покойной матушки, которую вы некогда чтили! Говорите худшее, не тяните. Он вернулся?
- Глядите сами, - ответила мисс Фоксли, дергая колокольчик. Тут же вошла служанка. - Скажи джентльмену в соседней комнате, что я хочу с ним поговорить.
Девушка вышла, и почти сразу в комнату вступил молодой человек. Он был высок и хорошо сложен, с чертами красивыми, но неприятными. Черные глаза лихорадочно блестели из-под темно-русых волос.
- Мистер Генри, - сказала мисс Фоксли, - позвольте вам представить подругу вашего детства, Марианну Хьюм. Сейчас она, увы, носит другую фамилию, но это не моя вина.
- Сударыня, перед вами Генри Перси. Я вернулся из дальних странствий к той, кто когда-то была ко мне благосклонна.
При звуке его голоса Марианна подняла глаза. Несколько минут она смотрела пристально, затем промолвила:
- Это не Генри. Он был моложе, красивее, с более мягким голосом. Мисс Фоксли, вы меня обманываете. Этот человек если на него и похож, то весьма отдаленно.
- И все же, - ответила гувернантка, - это Генри Перси, ваш Генри Перси, и никто другой.
- Я вам не верю, вот его портрет, - вынимая из-за корсажа миниатюру, сказала Марианна. - Сравните и скажите мне, в чем сходство.
- Сударыня, - перебил молодой человек. - Я не удивляюсь, что вы меня не узнали. Долгая жизнь в чужих краях неизбежно производит перемены во внешности, однако внутренне я все тот же, чего, боюсь, нельзя сказать о некоторых других.
- Не оскорбляйте меня, сэр! - проговорила Марианна. Смертельная бледность на ее лице сменилась краской гнева. - Свидетельства моих собственных чувств убеждают меня надежнее, чем ваши речи.
- Коли вы не верите моим словам, - отвечал он, - вот вам доказательство, которое вы не посмеете отрицать.
И он вложил ей в руку серебряную коробочку. Марианна заглянула внутрь и, слабо вскрикнув, почти без чувств упала обратно на стул.
- Ну что, клятвопреступница, теперь ты меня признала? - со злостью проговорил молодой человек.
- Да, да, но… дайте мне неделю… хотя бы неделю, чтобы собраться с мыслями.
- Ни единого дня, ни единого часа ты у меня не получишь. Закон на моей стороне, и я намерен немедля получить то, что мое по праву.
Маркиза упала на колени и, ломая руки, в слезах принялась умолять Перси об отсрочке. Наконец ее мольбы как будто его тронули.
- Встаньте, сударыня, - сказал он. - Даю вам неделю при условии, что в это время вы не будете советоваться с маркизом Доуро.
- Я исполню все, что вы скажете! - воскликнула Марианна, радуясь и такой передышке. - Но о каких сведениях вы говорите, мисс Фоксли?
- Я всего лишь хочу сообщить вам, кто вы, ибо на этот счет вы посейчас пребываете в глубоком заблуждении.
- Нельзя ли мне узнать все прямо сейчас?
- Нет, поздно. Уже светает.
войти незамеченными. Нед, выслушав сердечные благодарности хозяйки, которым порадовался даже больше, чем сопровождавшему их весомому вознаграждению, отправился на боковую. Марианна тоже легла, но горестные мысли гнали сон от ее роскошной постели.
Примечания
987
Имя неразборчиво.
988
Капитан Джулиан Гордон и упомянутый ниже Артур О'Коннор - молодые кутилы, друзья Александра Перси; оба входили в тайный клуб «Элизиум», заседания которого посвящались пьянству и азартным играм. Президентом клуба был лорд Элрингтон, вице-президентом - Доуро.
989
Перефразированные строчки из поэмы «Путник» Оливера Голдсмита (1730-1774).