Воскресение из мертвых

Сборник «Рассказы из всех провинций»

СВИТОК ТРЕТИЙ

Воскресение из мертвых

В столице, на Верхней улице Богачей, жил без забот и огорчений некий человек; день провожал он, любуясь цветением сакуры на горе Хигасияма, а рассвет встречал, наслаждаясь лунным сиянием у пруда Хиросава, - так жил он, не ведая горестей бренного мира, осенью и зимой занимаясь изготовлением сакэ, весной же и летом отдаваясь досугу.

Долгое время мечтал он о ребенке, и вот наконец родилась у них единственная дочь. Девочке наняли кормилицу, радели о ее воспитании; когда же ей исполнилось четырнадцать лет, стала она девицей без малейшего изъяна, и не мудрено, что многие молодые люди серьезно о ней подумывали. Тогда, по умному рассуждению матери, решили поторопиться с тем, чего не следует откладывать в долгий ящик, заботливо приготовили все приданое и, не дав ответа на сыпавшиеся со всех сторон предложения, решили отправиться на праздник любования сакурой, дабы устроить там как бы смотр женихам. Но как раз в это время девица простудилась и захворала. Созвали всех врачей, сколько их было в столице, лечили на все лады, но напрасно… И вот - о, горе! - тихо, словно уснув, она покинула этот мир.

Горе родителей было беспредельно. На закате они в грустном молчании проводили ее тело к месту сожжения и, услышав тройной удар колокола в храме Сэмбон, сильнее прежнего почувствовали бренность этого мира. Когда же дым поднялся к небу, даже служанки сокрушались так сильно, что, казалось, готовы были прыгнуть в костер, чтобы сгореть вместе с барышней. В печали возвратились домой, и чудилось им, что сумрак весенней ночи полон глубокой скорби. А тут еще стал накрапывать дождик, и это тем паче усугубило их горе.

На рассвете, в четыре часа утра, отправились забрать пепел. И тут случилось, что муж кормилицы пришел первым, поскольку дом его был расположен ближе других к месту сожжения. Ни души не встретил он на дороге, а ночное весеннее небо показалось ему даже более зловещим, чем накануне.

Когда подошел он к месту сожжения, то сперва ничего не мог разглядеть во мраке. И вдруг обо что-то споткнулся. Вскрикнув от страха, поднял он еще тлевшую головешку, посветил - не иначе как мертвое тело. «Кто бы это мог быть?» - подумал муж кормилицы, прочитал заупокойную молитву, затем приблизился к месту сожжения барышни, глянул и обомлел: гроб, обугленный, почерневший, откатился далеко от кострища. Тогда он снова посмотрел на тело и увидел, что то была барышня, и, хотя волосы у нее обгорели, ее можно было узнать, и она еще слабо дышала. Вылив ей в рот несколько капель державшейся на листьях росы, он снял с себя кимоно, закутал девицу, а в костер положил чьи-то кости, что валялись неподалеку; потом взвалил ее на спину и пошел по улице, тянувшейся вдоль плотины, к дому, где сдавали помещения внаем. Там он растолкал женщину, с коей издавна был в связи, сказал, что с ним больная, каковую должно лечить ото всех в тайне, и поместил девицу в одной из комнат. Когда же рассвело, он увидел - все тело у нее обуглено, что головешка, и подумалось ему, что она никогда уже не обретет человеческий облик. Тем не менее биение пульса вселяло надежду, и, послав за ее постоянным врачом, он рассказал тому, как было дело. Стали пользовать ее лекарствами, и через некоторое время она открыла глаза, зашевелила руками и ногами, и ее пугающий облик начал мало-помалу меняться к лучшему.

Прошло полгода. Муж кормилицы справился у врача о самочувствии девушки, - оказалось, она ни разу не промолвила ни словечка, словно до сих пор не пришла в сознание. Врач никак не мог понять, в чем причина ее молчания, и посоветовал обратиться к гадальщику.

- Сколько бы лекарств ни давали этой девице, все равно они ей не помогут. И все оттого, что ее родня по-прежнему продолжает молиться за нее, как за покойницу!

Так он сказал, будто все насквозь видел.

«Ну, коли так, таиться больше нельзя!» - решил муж кормилицы, отправился на улицу Богачей и рассказал отцу с матерью все по порядку. Родители так обрадовались, будто воспряли от тяжелого сна, и со словами: «Какое счастье! Пусть даже ее красота исчезла, лишь бы сама она была жива!» - тотчас же разломали на мелкие кусочки поминальную дощечку в божнице, перестали молиться, сменили постную пищу на рыбные блюда и принялись возносить благодарственные молитвы.

И в тот же день девушка снова заговорила, стала сокрушаться о пережитом сраме, тревожиться, что причинила отцу с матерью столько горя, и все ее помыслы ничем не отличались от рассуждений здорового человека. «Если благополучно выздоровлю, уйду от мира!» - твердо решила она в душе и не стала встречаться ни с родителями, ни с прочей родней.

поселилась в одинокой келье, неподалеку от горы Арасияма, и стала молиться о будущей жизни.

Поистине редкостный случай воскресения из мертвых!