Даже боги иногда ошибаются

Из сборника «Заветные мысли о том, как лучше прожить на свете»

Даже боги иногда ошибаются

Каждый год в десятом месяце японские боги покидают подвластные им провинции^[259] и собираются в Великом Храме в Идзумо. Здесь они держат совет о ниспослании народу благополучия, решают, кого из богов, ведающих счастливым направлением года,^[260] в какую землю послать, спешат вовремя завершить приготовления к новогоднему празднику.

Удостоиться чести встретить праздник в Киото, Эдо и Осаке - главных городах страны - могут лишь боги, превзошедшие других в добродетели. В Нару или Сакаи тоже отправляются лишь самые достойные, умудренные опытом боги.

Немалыми заслугами должны обладать и те из них, кого посылают в Нагасаки, Ооцу и Фусими. Нет такого места в стране, будь то призамковый посад, приморский городок, поселок в горах или цветущее селение, куда не пожаловал бы свой бог счастья. Он не оставит своей милостью ни один малолюдный островок, ни одну убогую лачугу рыбака. Во все дома, где толкут моти^[261] и украшают ворота ветками сосны, непременно придет Новый год.

Однако любой из богов норовит оказаться поближе к столице, мало кому хочется встречать Новый год в деревенской глуши. Да и то сказать, если есть возможность выбора, всякий отдаст предпочтение городу.

Дни и месяцы нашей жизни мчатся с быстротой водного потока, годы же подобны волнам, набегающим на берег. Не успеваешь оглянуться - последний месяц года уже на исходе.

Жители Сакаи в провинции Сэнсю только и думают, что о богатстве, и хозяйство стараются вести как можно рачительнее. При этом достатком своим не кичатся. Снаружи жилище богача вроде бы ничем не примечательно - обычный дом с решетчатым фасадом, в каких нередко доживают свой век купцы, отойдя от дел, зато внутри там есть где развернуться. Дела свои богач ведет так, что суммы, записанные в течение года в тетрадь доходов, неизменно увеличиваются и перекрывают все расходы.

Ежели в семье такого человека растет дочь, то после того, как она переболела оспой, он внимательно присматривается к ней и, убедившись, что нисколько она не хуже других, а со временем станет девушкой, по нынешним понятиям, достаточно привлекательной, начинает готовить одежду ей в приданое, хотя невесте всего-то три или пять годочков. Если же девочка нехороша собой и может в невестах засидеться, богач старается скопить побольше денег на приданое, помимо торговли принимается за ростовщичество. Подобная предусмотрительность необходима, дабы избежать излишних хлопот во время сватовства.

Богач привык о каждой мелочи думать заблаговременно, и потому дом его постепенно обрастает пристройками: крыша еще не прохудилась, а он ее подновляет, столбы еще крепкие, а он подводит под них каменное основание. Медный желоб на карнизе еще не требует починки, а он из года в год следит за ценами на медь и покупает ее загодя на самых выгодных условиях. Шелковому кимоно ручного тканья, сшитому на каждый день, сноса не будет, потому что движения богача размеренны, степенны. В такой одежде он даже в будни выглядит нарядным, но поступает при этом вполне по-хозяйски. От отца он унаследовал драгоценную утварь для чайной церемонии, которая передается в его семье из поколения в поколение, так что стоит ему позвать гостей по случаю проводов старого года, как тотчас о нем расходится молва: этот человек отличается изысканным вкусом. А ведь никаких дополнительных затрат от него при этом не требуется!

Если даже такой богач во всяком деле проявляет бережливость да расчетливость, то о купце с небольшим достатком и говорить не приходится. Вместо подушки он подкладывает под голову счеты и даже во сне не забывает, что близящийся конец года может принести ему либо барыши, либо убытки.

Вместо того чтобы любоваться алыми листьями осенних кленов, он толчет в ступке дешевый красный рис, воображая, будто цвет его ничуть не хуже. Окунями, которых в пору цветения сакуры вылавливают в море прямо у него на глазах, такой купец лакомиться не станет. Он живо смекнет: эта рыбка в большом почете у столичных жителей, так пусть раскошеливаются, - и каждую ночь будет отправлять в Киото большие корзины со свежевыловленными окунями. Кефаль он выставляет на стол только для гостей, сам ее не ест, ссылаясь на то, что уж очень она отдает тиной. Жители столицы, окруженной горами, в изобилии едят свежих тунцов, в то время как здесь, неподалеку от моря, люди довольствуются мелкой прибрежной рыбешкой. Недаром в пословице говорится: «Маяк далеко светит, а у самого его основания темно».

В канун Нового года, едва стемнело, один из богов счастья незаметно проскользнул в дом какого-то, как ему показалось, удачливого торговца, чтобы в его семье встретить праздник. Оглядевшись по сторонам, он увидел, что хотя полочка эходана и висит на положенном месте, светильники не зажжены и повсюду царит запустение. Но поскольку этот дом он облюбовал для себя сам, то покинуть его и отправиться еще куда-нибудь было неудобно, да к тому же там мог оказаться другой бог счастья. Поэтому он решил остаться в этом доме и поглядеть, как его обитатели будут встречать Новый год.

Всякий раз, как раздавался стук в дверь, хозяйка вздрагивала от страха и каждому, кто приходил, говорила извиняющимся тоном:

- Хозяин еще не вернулся. Какая жалость, что вы опять обеспокоили себя понапрасну!

Незаметно миновала полночь. А едва забрезжил рассвет, у дома купца снова собрались заимодавцы.

- Ну что, вернулся хозяин? - грозно вопрошали они.

В это время откуда-то прибежал приказчик и, едва переводя дух, затараторил:

- Когда мы были уже на подступах к Скэмацу, на хозяина напали верзилы, человек пять или шесть, и с криком: «Давай деньги, если жизнь дорога!» - потащили его в сосновую рощу. Но я притворился, будто не слышу, и со всех ног помчался сюда.

Хозяйка воскликнула:

 Ты покинул в беде своего господина! Презренный трус! А еще зовешься мужчиной, - и залилась слезами. При виде ее горя заимодавцы поспешили удалиться.

- В деревне сейчас тоже дела идут туго. Вот кое-как выколотил тридцать пять моммэ серебром да шесть сотен монов медяками.

Да, послужишь в доме, где так лихо умеют обманывать, - и сам плутом станешь!

Хозяин все это время сидел, затаившись в углу кладовки, и в который уж раз перечитывал «Повести о карме».^[262] В одной из них рассказывалось о бедном ронине, который жил на почтовой станции Фува в провинции Мино. Попав перед Новым годом в тяжкое положение, ронин выхватил меч и заколол жену и детей. Дойдя до этого места, самого горестного во всей книге, наш купец опечалился еще больше. «Когда так бедствуешь, остается лишь умереть», - сказал он и, проникшись глубоким состраданием к несчастному ронину, тихонько заплакал. И тут вдруг услышал голос жены:

 Сборщики долгов разошлись!

У хозяина отлегло от сердца, и он несмело выглянул из своего укрытия.

- Один этот день стоил мне нескольких лет жизни! - проговорил он и тяжело вздохнул, вспомнив о былом своем благополучии. Затем он отправил приказчика за рисом и дровами, - и это в ту пору, когда в других семьях новогодний пир шел уже полным ходом. В первый день Нового года в доме купца на стол подали самую что ни на есть будничную еду и лишь наутро второго дня наконец-то приготовили дзони^[263] и принесли пожертвования буддам и богам.

- Вот уже лет десять, - оправдывался хозяин, - как у нас в семье Новый год празднуют на второй день. Поднос для священных приношений совсем старенький, но вы уж, пожалуйста, не обессудьте.

Уж на что мудрым был бог счастья, но и он не мог предположить, что купец до такой степени беден. Едва-едва дождался он конца праздников и на четвертый день Нового года выбрался из этого дома и направился прямо в Имамию к Эбису-доно.

- Ох, и не повезло мне на этот раз, - посетовал бог счастья. - Я принял убогий дом за богатый и там встречал Новый год.

Выслушав его печальный рассказ, Эбису молвил:

- Вам, столь мудрому богу, не к лицу попадать впросак. Прежде чем остановить свой выбор на каком-либо доме, к нему надобно хорошенько приглядеться. В доме, где двери к празднику не вымыты, где хозяйка заискивает перед прислугой и где края циновок вытерлись от времени, не приходится рассчитывать на хороший прием. Велик город Сакаи, а таких бедных домов там отыщется всего четыре, ну, от силы - пять. Вам и в самом деле не повезло, коли вы угодили в один из них! А вот обо мне славно позаботились купцы из разных провинций, взгляните, сколько бочонков сакэ и окуней в связках натащили! Подкрепитесь как следует, а потом уж возвращайтесь в землю Идзумо.

Обо всем этом стало известно от одного человека: рано утром в десятый день первой луны он явился на поклон к Эбису-доно и невольно подслушал разговор, который боги вели во внутреннем святилище храма.

Выходит, даже боги делятся на бедных и богатых, о людях же и говорить нечего. А поскольку мы живем в суетном мире, где все переменчиво, нам надлежит без устали заботиться о процветании унаследованного от предков дела и трудиться не покладая рук, дабы богу счастья, который навещает нас всего раз в году, не пришлось испытать в нашем доме ни малейшего неудобства!

Примечания

259

«…в десятом месяце японские боги покидают подвластные им провинции…» «каминадзуки», то есть «месяц отсутствия богов». Считалось, что в это время все японские боги собирались в старинной провинции Идзумо, где находится один из знаменитых синтоистских храмов.

260

«…богов, ведающих счастливым направлением года…» - Счастливое направление года определяется гадателями по совокупности примет.

261

Моти

262

«Повести о карме»

263

Дзони - суп с кусочками рисовой лепешки и овощами, традиционное новогоднее угощение.