Таинственный сад.
Глава IX

Глава IX

Мери долгое время смотрела на ключ, вертела его во все стороны и все думала о нем. Как уже было сказано прежде, она не была таким ребенком, которого приучили спрашивать позволения или совета старших относительно чего бы то ни было. Она думала о ключе только то, что если этот ключ от запертого сада и если она могла бы отыскать калитку, то можно было бы отпереть ее этим ключом, посмотреть, что находится за стенами и что случилось со старыми розовыми кустами.

Ей очень хотелось видеть этот сад только потому, что он был заперт такое долгое время. Ей казалось, что этот сад какой-то особенный и что в течение десяти лет там должно было произойти нечто странное. Кроме того, она думала, что, если сад ей понравится, ей можно будет ходить туда каждый день, запирать за собой калитку и играть совсем одной. Никто не знал бы, где она, потому что все думали бы, что калитка заперта и ключ зарыт в землю. Эта мысль очень понравилась ей.

Она жила почти одна в большом доме с сотней таинственных запертых комнат и не находила ничего, что могло бы занять или развлечь ее, и именно это расшевелило ее дремавший мозг и разбудило ее воображение. Этому, конечно, немало способствовал и чистый, бодрящий, свежий воздух степи. 6 Индии ей всегда было жарко и она всегда была такая вялая и слабая, что ей ничего не хотелось, здесь же ей хотелось сделать что-нибудь новое.

Она положила ключ в карман и стала ходить взад и вперед по дорожке. По ней, казалось, никто никогда не проходил, кроме Мери, и она могла прохаживаться очень медленно, глядя на стену или, лучше сказать, на покрывавший ее плющ. Этот плющ сбивал ее с толку: сколько она ни глядела, она ничего не видела, кроме частых блестящих темно-зеленых листьев. Она была очень разочарована; ей казалось нелепым то, что она близко и не может войти внутрь. С ключом в кармане она отправилась домой, решив, что во время прогулок всегда будет носить его в кармане, чтобы быть готовой, если она найдет скрытую калитку.

М-с Медлок позволила Марте ночевать в коттедже, но на следующее утро она снова была за работой, более румяная, чем всегда, и в прекрасном расположении духа.

- Я встала в четыре часа, - заговорила она. - Как славно в степи утром: солнце восходит, птицы просыпаются, зайцы снуют повсюду. Я не всю дорогу прошла пешком, меня какой-то мужчина подвез на тележке.

И она пустилась рассказывать, как хорошо она провела свой свободный день. Мать ее очень ей обрадовалась, и они справились и со стиркой, и с печеньем. Она даже каждому из детей испекла по сладкому пирожку.

Они были горячие, когда дети пришли из степи. И в доме так хорошо пахло горячим печеньем, и огонь так хорошо пылал в очаге, что дети визжали от радости. Наш Дикон говорит, что у нас в коттедже так хорошо, что сам король мог бы жить в нем.

Вечером все они сидели у очага, Марта рассказывала детям про девочку, которая приехала из Индии и которой всю ее жизнь услуживали чернокожие, так что она сама даже чулок не умела надеть.

- Им очень понравились рассказы про тебя, - сказала Марта. - Им все хотелось узнать и про чернокожих, и про корабль, на котором ты приехала. Сколько я ям ни рассказывала, все было мало.

Мери на секунду задумалась.

- Я тебе расскажу еще многое, прежде чем ты помнешь домой в следующий раз, - сказала она. - Тогда тебе будет о чем порассказать. Я уверена, что им хотелось бы услышать про езду на слонах и верблюдах и про охоту на тигров... А Дикону и твоей матери тоже нравилось слушать эти рассказы обо мне?

- Еще бы! У Дикона глаза сделались такие круглые, что чуть не выскочили из головы, - сказала Марта. - А матери моей стало жаль тебя, потому что ты живешь почти одна. "Неужели м-р Крэвен не взял ей гувернантки или няни?" - говорит она. А я говорю: "Нет, не взял, хотя м-с Медлок сказала, что возьмет, когда вспомнит; но он может года два-три не вспомнить про это",

- Не надо мне гувернантки, - резко сказала Мери.

- Но моя мать говорит, что тебе уже пора учиться по книжкам и надо к тебе приставить женщину. "Каково бы тебе было, - говорит она, - в таком громадном доме, совсем одной и без матери! Ты постарайся развеселить ее", - говорит она. Я ей обещала это.

Мери пристально и долго смотрела на нее.

- Мне с тобой веселее, - сказала она. - Я люблю слушать твои разговоры.

Скоро Марта вышла, но вернулась, держа что-то под фартуком.

- Знаешь ли, - сказала она с веселой улыбкой, - я тебе принесла подарок!

- Подарок! - воскликнула Мери.

Как можно было присылать подарки из коттеджа, в котором четырнадцать человек жили впроголодь!

Марта вынула из-под фартука подарок и с гордостью показала его Мери. Это была крепкая тонкая веревочка с полосатыми деревянными ручками на обоих концах. Это прислала мать Марты. Мери Леннокс никогда еще не видала прыгалки и с недоумением смотрела на нее.

- Для чего это? - с любопытством спросила она.

Она выбежала на средину комнаты и, взяв в руки концы веревки, начала прыгать. Мери с удивлением глядела на нее, и странные лица старых портретов тоже, казалось, глядели на нее, точно удивляясь, как смела эта деревенская девушка делать это. Но Марта даже не замечала их. Любопытство и интерес, выражавшиеся в лице Мери, так обрадовали ее, что она продолжала прыгать и прыгала до тех пор, пока отсчитала сто.

- Я могла бы прыгать еще дольше, - сказала она, когда остановилась. - Когда мне было лет двенадцать, я однажды прыгала, пока не отсчитала пятисот!

Мери поднялась со стула, чувствуя, что и она начинает оживляться.

- Это, кажется, приятно, - сказала она. - Твоя мать добрая женщина. Как ты думаешь, могу я когда-нибудь выучиться прыгать так?

- А ты попробуй! - сказала Марта, подавая ей веревочку. - Оденься и поди попрыгай на открытом воздухе. Моя мать велела мне сказать тебе, чтобы ты побольше была на воздухе, даже когда дождь идет, - только оденься потеплее.

Мери надела пальто и шляпу и перекинула веревочку через руку. Она уже отворила дверь, чтобы выйти, как вдруг вспомнила о чем-то и медленно обернулась назад.

- Марта, - сказала она, - ведь это было твое жалованье. Это были твои два пенса. Спасибо тебе.

Это было сказано очень чопорным тоном, потому что она не привыкла благодарить кого-нибудь или замечать, когда люди что-нибудь делали для нее.

- Спасибо тебе, - сказала она и протянула руку, потому что не знала, что еще ей надо сделать.

Марта невольно тряхнула ее руку, как будто и она тоже не привыкла к этому. Потом она рассмеялась.

- Ты какая-то странная, точно маленькая старушка, - сказала она. - Если бы ты была наша Эллен, ты бы меня поцеловала.

Мери стала еще чопорнее.

- Ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала?

Марта снова засмеялась.

- О, нет, - ответила она. - Если бы ты была другая, ты бы, может быть, сама захотела это сделать... Но ты не другая... Беги в сад и играй там.

На душе у Мери было как-то странно, когда она вышла. Эти йоркширцы очень странные люди, и Марта всегда была для нее загадкой. Сначала она не нравилась Мери, а теперь начала нравиться.

Веревочка оказалась удивительной штукой. Мери считала и прыгала, прыгала и считала, пока щеки у нее раскраснелись, и она так увлеклась этим, как никогда ничем не увлекалась.

Она забралась в фруктовый сад, где увидела Бена, который копал землю и толковал с малиновкой, прыгавшем подле него. Мери подбежала к нему, прыгая чрез веревочку, и он поднял голову и смотрел на нее со странным выражением. Мери думала о том, заметит он ее или нет; ей очень хотелось, чтобы он видел, как она прыгает.

- Ишь ты! - воскликнул он. - Да ты, пожалуй, на самом деле девочка, и в жилах у тебя молодая кровь" а не кислое молоко. Ишь напрыгалась, даже щеки раскраснелись! Ни за что бы не поверил, что ты это могла сделать.

чрез веревочку. Она начала прыгать очень медленно, но на полдороге должна была остановиться, потому что ей стало жарко и у нее перехватило дух. Она остановилась, засмеявшись от удовольствия, и вдруг заметила малиновку, качавшуюся на длинной ветке плюща. Направившись к ней, Мери почувствовала, что с каждым прыжком у нее в кармане постукивает что-то тяжелое, и снова засмеялась.

- Вчера ты мне показала, где был ключ, - сказала она. - А сегодня ты должна была бы указать мне калитку; но я думаю, что ты не знаешь, где она.

Птичка вспорхнула с качавшейся ветки на вершину стены, широко раскрыла клюв и залилась громкой, чудесной трелью, точно желая похвастаться.

В сказках своей айэ Мери часто слышала про волшебство, и то, что произошло с нею в следующую минуту, она потом всегда называла волшебством.

Вдоль по тропинке вдруг пронесся легкий порыв ветра, несколько более сильный, чем прежде, - настолько сильный, что закачал ветви деревьев и длинные, неподрезанные ветви плюща, которые свешивались со стены. Мери подошла немного поближе к птичке; порывом ветра вдруг отнесло в сторону побеги плюща; Мери быстро прыгнула еще ближе и ухватилась за них рукою. Она сделала это потому, что заметила нечто под листвою - круглую ручку, почти прикрытую листьями. Это была ручка калитки.

Мери сильно билось сердце и дрожали руки. Что это такое... у нее под рукой? Какая-то четырехугольная железная штука и в ней скважина...

Это был замок калитки, которая была десять лет заперта. Мери сунула руку в карман и вытащила ключ. Он подходил к замку. Она сунула ключ в замок и повернула его. Ей понадобились обе руки, чтобы сделать это, но ключ все- таки повернулся.

Мери глубоко вздохнула и оглянулась назад, на дорожку, чтобы поглядеть, не идет ли кто-нибудь. Но по дорожке, как видно, никто никогда не ходил. Она опять глубоко вздохнула, потому что не могла удержаться от этого, отвела в сторону колыхавшийся занавес листвы и толкнула дверь, которая медленно, медленно отворилась.

Она скользнула внутрь, затворив за собой калитку, прислонилась к ней спиною, оглядываясь кругом и быстро дыша от возбуждения, удивления и радости.

Она стояла в таинственном саду.