Гарриэт Бичер-Стоу

Гарриэт Бичер-Стоу.

1 июля скончалась на восемьдесят пятом году жизни знаменитая американская писательница Гарриэт Бичер-Стоу, автор романа: "Хижина дяди Тома". Её книга вызвала в свое время самое горячее сочувствие, зажгла в сердцах огонь святого воодушевления и дала толчок громадному движению, которое совершенно изменило физиономию американского общественного строя. Произошло удивительное, ни раньше, ни позже не бывавшее явление: простая жена учителя, не гоняясь ни за славой, ни за деньгами, а только повинуясь побуждению своего сердца, описывает то, что волнует её душу, обработывает свои наблюдения в форме романа, - и вдруг подымается целая буря, целая нация волнуется, и волнение это разростается, наконец, до таких размеров, что сносит безследно общественное учреждение, гнусное, но угождавшее всяким низменным инстинктам привиллегированного сословия,-а такия учреждения бывают очень живучи. Конечно, и до романа Бичер-Стоу существовало движение против рабства, были и отдельные мученики этого движения, которые гибли за то, что осмеливались пером или речью высказаться за освобождение невольников, но все же не было великого, массового потока, который один только может вырвать с корнем общественное зло. А для широкой пропаганды аболиционизма "Хижина дяди Тома" сделала гораздо больше, чем все трактаты и речи, вместе взятые. Целому молодому поколению Бичер-Стоу раскрыла глаза на вопиющую несправедливость, совершающуюся вокруг них, и когда, наконец, вспыхнула гражданская война, то тысячи одушевленных бойцов примкнули к армии северных штатов и дали ей перевес. Таким образом слабая женщина оказалась проповедником и вдохновителем в священном споре, и справедливо ставят ее рядом с благородным Вильберфорсом, который за полвека до нея боролся против рабства в британских колониях.

Гарриэт Бичер родилась в семье пресвитерианского пастора и появилась на свет 14 июня 1812 года в Лихтфильде, в штате Коннектикут. Отец её, доктор Лиман-Бичер, был известным проповедником, истинным провозвестником евангельского света. Он участвовал в основании миссионерского общества в Коннектикуте, американского библейского общества и тому подобных союзов. Из его сочинений наибольший успех имели "Проповеди о трезвости" и "Автобиография". Семья его отличалась многочисленностью, и Гарриэт рано пришлось помышлять о хлебе насущном. Она посвятила себя педагогии и пятнадцати лет заняла место помощницы учительницы в школе, устроенной её старшей сестрой, Катериной. Заметим, между прочим что и Катерина имела писательскую жилку: она дала ряд трудов по педагогике. В 1832 году доктор Бичер приглашен был председателем пресвитерианской теологической семинарии в Цинцинати, и обе сестры последовали за отцом туда же. Катерина основала там женскую гимназию, а Гарриэт снова стала её помощницей, усердно пополняя в то же время свои познания. Она научилась даже латинскому языку и перевела часть "Метаморфоз" Овидия. Первую свою новеллу, появившуюся в печати, молодая девушка написала на двадцать первом году, чтобы добыть денег на выписку ежемесячного журнала, и вполне достигла своей цели, получив гонорар в пятьдесят долларов. В 1836 году она вышла замуж за профессора богословия в Андовере (Массачузетс) Кальвина Стоу, и в том же году впервые в ней зародилась идея будущого романа. В Цинцинати поднялись безпорядки из-за вопроса о рабстве, и Гарриэт описала в своем дневнике все события и чувства, пережитые ею, чтобы поделиться ими с мужем, который уезжал тогда в Европу. Кроме того, она и для печати писала небольшие новеллы и рассказы, в которых заступалась за несчастных невольников, - впрочем, осторожно, так как и в Огайо, хотя этот штат не принадлежал к числу рабовладельческих, все же опасно было выступать открыто в качестве аболициониста. Стоу и его жена тайно помогали многим беглым рабам и спасали их от преследования. Первое собрание своих новелл и очерков Гарриэт издала в 1843 году под заглавием "The May Flower" (Цветок Боярышника), - так назывался корабль, который привез в Америку первых пресвитерианских эмигрантов.

В 1850 году профессор Стоу переселился в Брунсвик, в штате Мэн, и тут окончательно созрели мысли, давно уже носившияся в душе Гарриэт. Все пламеннее разгорался протест против так называемого закона о беглых, который предписывал выдавать бежавших рабов, а укрывательство их наказывать тюрьмой и конфискацией имущества. Многия семьи, решившияся из сострадания на такое "преступление", были раззорены в конец; всем было известно, каким насилиям подвергались люди, осмелившиеся помочь освобождению раба. "Если бы мое перо было так красноречиво, как твое, - писала мистрисс Эдвард Бичер своей свояченице Гарриэт, - я бы написала такое произведение, из которого вся нация узнала бы, что за проклятое дело рабство". Эти слова пали на добрую почву. "Да, я напишу в этом духе", - с энтузиазмом отвечала Гарриэт и после недолгого колебания приступила к делу. Истинный порыв вдохновения осенил ее в одно утро во время обедни в Брунсвикской церкви. Она давно уже обдумывала потрясающую сцену смерти дяди Тома, но только в этот момент она предстала перед ней во всей своей реальности. Вернувшись домой, она тотчас же написала то, что представилось её духовному взору, прочла своим, и они были тронуты до слез.

"National Era" начала печататься "Хижина дяди Тома, или жизнь среди бедных и несчастных", - но это не был роман в том виде, в каком мы его знаем, а только набросок его. По первоначальному плану все произведение должно было закончиться в течение трех месяцев, но масса писем с выражениями восторга и сочувствия заставили автора значительно расширить рамки своей работы, которая завершилась лишь к апрелю 1852 года. Успех романа был неслыханный, но гонорар остался крайне незначителен; всего 300 долларов (около 600 руб.) за все произведение. Между тем супруги Стоу находились в весьма стесненном материальном положении, и даже у них не хватило средств принять предложение одного бостонского издателя, который хотел выпустить роман отдельной книгой, поделив пополам расходы по изданию. Тем временем пришло другое предложение: фирма брала все расходы на себя, а госпоже Бичер-Стоу предоставляла десять процентов чистой прибыли. Не успела еще книга выдти из печати, как возник вопрос, имеет-ли право Канада давать беглым рабам убежище, и не обязана-ли она, как британская колония, преклониться перед общественной организацией дружественной державы, выдавать беглецов и предоставлять на месть и расправу хозяев. Тогда Гарриэт Бичер-Стоу написала ряд писем к супругу королевы Виктории, принцу Альберту, к выдающимся государственным деятелям, поэтам и мыслителям Англии, присоединив к письмам оттиски готовых листов своего романа. Лучшого способа для привлечения симпатий к несчастным беглецам и выдумать было нельзя. Все, к кому она обратилась, с участием откликнулись на её призыв; лондонская пресса усердно стала на сторону аболиционной точки зрения; а когда роман, наконец, появился в свет, то встречен был в Англии с таким же энтузиазмом, как и в Америке, противниками рабства. В течение первого же года разошлось в одной Америке 350.000 экземпляров, а считая и другия страны - 600.000. Роман выдержал в одной Англии 35 изданий, был переведен на 20 иностранных языков. Немало читателей он нашел себе также у нас в России, где появление его совпало с кануном великой реформы 19 февраля 1861 года. Вскоре появился ряд драматических переделок "Хижины дяди Тома", из коих одна, под заглавием "Раб-христианин", вышла из-под пера самой Бичер-Стоу.

Не было недостатка и в ожесточенных нападках со стороны рабовладельцев. Автора обвиняли в тенденциозном преувеличении, даже во лжи, но все подобные обвинения она блестяще опровергала "Ключем к хижине дяди Тома", где ссылками на твердо установленные факты и подлинные документы доказала полную правдивость своего произведения. Так, например, не выдумано, а списано с натуры бегство Элизы, которая с ребенком на руках прыгала со льдины на льдину по реке во время ледохода и предпочитала погибнуть вместе с сыном, лишь бы не попасть в руки сыщиков, гнавшихся за ней с собаками. Точно также симпатичная, истинно-христианская фигура дяди Тома не есть плод воображения писательницы, и моделью для нея послужил невольник-негр Иосия Гансон. Только Иосия не умер от мучений, а дожил еще до освобождения рабов, был впоследствии духовным отцом своих черных братьев и умер в 1881 году в Дрездене, в Онтарио. Что Иосия послужил прототипом дяди Тома, это подтвердила сама Бичер-Стоу в предисловии, написанном ею к его автобиографии.

Весной 1853 года Гарриэт, в сопровождении мужа и брата Чарльза, отправилась в Европу, и это путешествие было для нея сплошным триумфом. Стоило ей показаться в публике, и народ начинал восторженно приветствовать ее, депутация за депутацией являлась к ней с выражением самых теплых чувств. Английские рабочие поднесли ей тысячу фунтов стерлингов в серебряном сундучке; эта сумма была собрана среди бедняков по грошам. В Лондоне лорд Шэфтсбюри вручил ей адрес от английских женщин, а герцогиня Сутерлэндская подарила ей браслет в форме невольничьей цепи с надписью: "На память о цепи, которая, мы надеемся, скоро порвется". Во время второго её путешествия по Англии в 1856 году Гарриэт удостоилась дружеского разговора с самой королевой Викторией, но, очевидно, из политической осторожности, свиданию их придан был характер случайной встречи на одной железнодорожной станции в Шотландии. Третью поездку в Европу Гарриэт предприняла в 1859 году. В том же году она написала новый роман "Нина Гордон", в котором опять выступала с протестом против рабства, но это произведение не имело такого успеха, как "Хижина дяди Тома".

Аврааму Линкольну, горячему стороннику аболиционизма, южные штаты отпали от союза, и вспыхнула кровопролитная и междоусобная война. В числе первых добровольцев, поднявшихся за освобождение рабов, был сын Гарриэт. В двухдневной битве при Джеттисберге (2 и 3 июля 1862 г.), которая повернула борьбу в пользу северян, он получил тяжелую рану. В 1863 г. окончательно пали цепи рабства, и Гарриэт насладилась осуществлением цели, за которую боролась всю жизнь. Теперь она занялась устройством благосостояния освобожденных, но по временам перо её бралось и за другия задачи.

всего мира, но и то далеко не в её пользу. В сентябре 1869 года она напечатала в "Atlantis Monthly" статью "Истинная история жизни жены Байрона", где возвела на великого поэта обвинение в прелюбодейном сожительстве с сводной сестрой. Статья эта вызвала всеобщее негодование в Америке и в Европе, и, хотя Бичер-Стоу попыталась оправдаться и подтвердить свои обвинения в новой книге: "Оправдание леди Байрон", однако, никто ей не поверил. Только все смягчающее время заставило забыть об этой недоброй и несправедливой выходке популярной писательницы. Впрочем, на родине Бичер-Стоу, несмотря на статьи о Байроне, оставалась по прежнему любимицей публики. В 1872 и в 1873 гг. она читала публичные лекции в крупных городах Соединенных Штатов, и повсюду ее восторженно встречали. 14 июня 1882 г. Бичер-Стоу праздновала семидесятый день своего рождения, и по этому поводу в Бостоне был устроен блестящий праздник, на который издатели её произведений пригласили всех выдающихся поэтов и писателей Северной Америки.

она перо в 1886 г., когда потеряла своего мужа. Остаток жизни провела она в своем имении в Флориде, по прежнему посвящая все свои силы на заботы о негрском населении Северной Америки, и лишь изредка посещая своего сына, священника в Гартфорде. В его доме она и скончалась теперь.

Что представляла Гарриэт Бичер-Стоу с литературной точки зрения? Единственный роман, давший ей мировую известность, имел громадное и благодетельное общественное значение, но, как художественное произведение - он слаб. Остальные же её книги не выходили за пределы её отечества, а некоторые из них потонули в бездне забвения еще при жизни автора. Вообще покойная писательница не принадлежала к выдающимся поэтическим натурам, которые, отбросив все временное и преходящее, погружаются в созерцание того, что свойственно и понятно всем векам и всем народам. Бичер-Стоу не была поэтом, а между тем имя её безсмертно, потому что безсмертна "Хижина дяди Тома". Нельзя написать истории Соединенных Штатов, обойдя молчанием этот роман, который с такой поразительной жизненной правдой отразил целую эпоху. Да и читать его перестанут не скоро. По крайней мере, теперь успело уже разойтись много миллионов экземпляров, а между тем печатаются все новые и новые издания. В чем же заключается та необыкновенная привлекательность "Хижины дяди Тома", которую вот ужь сорок пять лет, как чувствуют и старые и молодые люди разных национальностей, разного общественного положения? В том, что роман этот весь дышет горячей преданностью благородному, святому делу, и в то же время автор настолько проникнут истинной христианской любовью, что умеет защитить свое дело без злобы, без ненависти к неправым. Раздражение не затемняет правды, не искажает ее, и тем большее впечатление производит "Хижина дяди Тома", что в ней нет преувеличений, нет злонамеренной подтасовки фактов, а одна только правда, прямая правда, - нет воплей злобы против притеснителей, а есть только бесконечная любовь и жалость к угнетенным. А правда и любовь - два могучих оружия, победы которых гораздо прочнее, чем успехи насилия.