Безумный день, или Женитьба Фигаро. Действие пятое. Автор произведения

Автор:	Бомарше П. К.
Категория:	Комедия

Сцена представляет площадку под каштанами в парке; слева и справа - нечто вроде двух павильонов, беседок или садовых храмов; в глубине разукрашенная лужайка, впереди скамья из дёрна. На сцене темно.

Фаншетта одна, держит в одной руке два бисквита и апельсин, в другой - зажжённый бумажный фонарик.

Фаншетта. Он сказал - в левой беседке. Вот тут… Если он теперь не придёт, то моя роль… Противные лакеи, каких-нибудь два бисквита и апельсин - и того не хотели мне дать! «Для кого это, сударыня?» - «Для одного человека». - «Знаем мы, для кого!» - «А хотя бы и так? Не умирать же ему с голоду только потому, что его сиятельство не желает его видеть?» Пришлось всё-таки позволить чмокнуть меня в щёку!.. Ну, ничего, он мне ещё заплатит за этот поцелуй. (Замечает Фигаро, который пристально смотрит на неё, и вскрикивает.) Ах!.. (Убегает в левую беседку.)

Фигаро в длинном плаще и широкополой, низко надвинутой шляпе, Базиль, Антонио, Бартоло, Бридуазон, Грипсолейль, слуги и работники.

Фигаро . Это Фаншетта! (Осматривает по очереди каждого входящего, а затем неприветливо обращается к ним.) Здравствуйте, господа, добрый вечер, все ли вы в сборе?

Фигаро. Который теперь приблизительно час?

Антонио (глядя на небо). Луна, должно быть, уже взошла.

Бартоло. Что за таинственные приготовления? У тебя вид заговорщика.

Фигаро (волнуясь). Ведь вы собрались в замок на свадьбу, не правда ли?

Антонио. Мы шли туда, в парк, ждать сигнала к началу свадебного торжества.

. Не ходите дальше, господа! Здесь, под этими каштанами, должны мы прославить добродетельную мою невесту и честного сеньора, который предназначил её для себя.

Базиль (припомнив события дня). А! Так, так, понимаю, в чём дело. Послушайтесь, господа, моего совета; удалимся отсюда. Тут речь идёт об одном свидании - я вам всё расскажу где-нибудь поблизости.

Фигаро. Как только услышите, что я вас зову, немедленно сбегайтесь, и если вашим глазам не представится кое-что весьма любопытное, то ругайте тогда Фигаро сколько влезет.

Бартоло. Помни, что умный человек никогда не станет связываться с сильными.

Бартоло. Пользуясь своим положением, они нас, как хочешь, обставят.

Фигаро. Для этого у них смётки не хватит - вот что вы упускаете из виду. И ещё помните, что робким человеком помыкает любой проходимец…

…. и что я ношу имя Верт-Аллюр, имя досточтимого покровителя моей матери.

Базиль (в сторону). Так, значит, граф и Сюзанна спелись без меня? Впрочем, я на них не в обиде.

Фигаро (слугам). А вам, мошенники, я уже отдал распоряжение, извольте же осветить мне эту местность, а не то худо вам придётся: как схвачу… (Хватает за руку Грипсолейля.)

Грипсолейль (убегает с криком и плачем). Ай-ай! Ой-ой! Экая скотина!

Базиль (уходя). Счастливо оставаться, господин женишок!

Фигаро один, в самом мрачном расположении духа, расхаживает впотьмах.

Фигаро. О женщина! Женщина! Женщина! Создание слабое и коварное!.. Ни одно живое существо не может идти наперекор своему инстинкту, неужели же твой инстинкт велит тебе обманывать?… Отказаться наотрез, когда я сам её об этом молил в присутствии графини, а затем, во время церемонии, давая обет верности… Он посмеивался, когда читал, злодей, а я-то, как дурачок… Нет ваше сиятельство, вы её не получите… вы её не получите. Думаете, что если вы - сильный мира сего, так уж, значит, и разумом тоже сильны?… Знатное происхождение, состояние, положение в свете, видные должности - от всего этого не мудрено возгордиться! А много ли вы приложили усилий для того, чтобы достигнуть подобного благополучия? Вы дали себе труд родиться, только и всего. Вообще же говоря, вы человек довольно-таки заурядный. Это не то что я, чёрт побери! Я находился в толпе людей тёмного происхождения, и ради одного только пропитания мне пришлось выказать такую осведомлённость и такую находчивость, каких в течение века не потребовалось для управления Испанией. А вы ещё хотите со мною тягаться… Кто-то идёт… Это она… Нет, мне послышалось. Темно, хоть глаз выколи, а я вот тут исполняй дурацкую обязанность мужа, хоть я и муж-то всего только наполовину! (Садится на скамью.) Какая у меня, однако, необыкновенная судьба! Неизвестно чей сын, украденный разбойниками, воспитанный в их понятиях, я вдруг почувствовал к ним отвращение и решил идти честным путём, и всюду меня оттесняли! Я изучил химию, фармацевтику, хирургию, и, несмотря на покровительство вельможи, мне с трудом удалось получить место ветеринара. В конце концов мне надоело мучить больных животных, и я увлёкся занятием противоположным: очертя голову устремился к театру. Лучше бы уж я повесил себе камень на шею. Я состряпал комедию из гаремной жизни. Я полагал, что, будучи драматургом испанским, я без зазрения совести могу нападать на Магомета. В ту же секунду некий посланник… чёрт его знает чей… приносит жалобу, что я в своих стихах оскорбляю блистательную Порту, Персию, часть Индии, весь Египет, а также королевства: Барку, Триполи, Тунис, Алжир и Марокко. И вот мою комедию сожгли в угоду магометанским владыкам, ни один из которых, я уверен, не умеет читать и которые, избивая нас до полусмерти, обыкновенно приговаривают: «Вот вам, христианские собаки!» Ум невозможно унизить, так ему отмщают тем, что гонят его. Я пал духом, развязка была близка: мне так и чудилась гнусная рожа судебного пристава с неизменным пером за ухом. Трепеща, я собираю всю свою решимость. Тут начались споры о происхождении богатств, а так как для того, чтобы рассуждать о предмете, вовсе не обязательно быть его обладателем, то я, без гроша в кармане, стал писать о ценности денег и о том, какой доход они приносят. Вскоре после этого, сидя в повозке, я увидел, как за мной опустился подъёмный мост тюремного замка, а затем, у входа в этот замок, меня оставили надежда и свобода. (Встаёт.) Как бы мне хотелось, чтобы когда-нибудь в моих руках очутился один из этих временщиков, которые так легко подписывают самые беспощадные приговоры, - очутился тогда, когда грозная опала поубавит в нём спеси! Я бы ему сказал… что глупости, проникающие в печать, приобретают силу лишь там, где их распространение затруднено, что где нет свободы критики, там никакая похвала не может быть приятна и что только мелкие людишки боятся мелких статеек. (Снова садится.) Когда им надоело кормить неизвестного нахлебника, меня отпустили на все четыре стороны, а так как есть хочется не только в тюрьме, но и на воле, я опять заострил перо и давай расспрашивать всех и каждого, что́ в настоящую минуту волнует умы. Мне ответили, что, пока я пребывал на казённых хлебах, в Мадриде была введена свободная продажа любых изделий, вплоть до изделий печатных, и что я только не имею права касаться в моих статьях власти, религии, политики, нравственности, должностных лиц, благонадёжных корпораций, Оперного театра, равно как и других театров, а также всех лиц, имеющих к чему-либо отношение, - обо всём же остальном я могу писать совершенно свободно под надзором двух-трёх цензоров. Охваченный жаждой вкусить плоды столь отрадной свободы, я печатаю объявление о новом повременном издании и для пущей оригинальности придумываю ему такое название: Бесполезная газета. Что тут поднялось! На меня ополчился легион газетных щелкопёров, меня закрывают, и вот я опять без всякого дела. Я был на краю отчаяния, мне сосватали было одно местечко, но, к несчастью, я вполне к нему подходил. Требовался счётчик, и посему на это место взяли танцора. Оставалось идти воровать. Я пошёл в банкомёты. И вот тут-то, изволите ли видеть, со мной начинают носиться, и так называемые порядочные люди гостеприимно открывают передо мной двери своих домов, удерживая, однако ж, в свою пользу три четверти барышей. Я мог бы отлично опериться, я уже начал понимать, что для того, чтобы нажить состояние, не нужно проходить курс наук, а нужно развить в себе ловкость рук. Но так как все вокруг меня хапали, а честности требовали от меня одного, то пришлось погибать вторично. На сей раз я вознамерился покинуть здешний мир, и двадцать футов воды уже готовы были отделить меня от него, когда некий добрый дух призвал меня к первоначальной моей деятельности. Я снова взял в руки свой бритвенный прибор и английский ремень и, предоставив дым тщеславия глупцам, которые только им и дышат, а стыд бросив посреди дороги, как слишком большую обузу для пешехода, заделался бродячим цирюльником и зажил беспечною жизнью. В один прекрасный день в Севилью прибыл некий вельможа, он меня узнал, я его женил, и вот теперь, в благодарность за то, что я ему добыл жену, он вздумал перехватить мою! Завязывается интрига, подымается буря. Я на волосок от гибели, едва не женюсь на собственной матери, но в это самое время один за другим передо мной появляются мои родители. (Встаёт; в сильном возбуждении.) Заспорили: это вы, это он, это я, это ты. Нет, это не мы. Ну, так кто же наконец? (Снова садится.) Вот необычайное стечение обстоятельств! Как всё это произошло? Почему случилось именно это, а не что-нибудь другое? Кто обрушил все эти события на мою голову? Я вынужден был идти дорогой, на которую я вступил, сам того не зная, и с которой сойду, сам того не желая, и я усыпáл её цветами настолько, насколько мне это позволяла моя весёлость. Я говорю: моя весёлость, а между тем в точности мне неизвестно, больше ли она моя, чем всё остальное, и что такое, наконец, «я», которому уделяется мною так много внимания: смесь не поддающихся определению частиц, жалкий несмыслёныш, шаловливый зверёк, молодой человек, жаждущий удовольствий, созданный для наслаждения, ради куска хлеба не брезгающий никаким ремеслом, сегодня господин, завтра слуга - в зависимости от прихоти судьбы, тщеславный из самолюбия, трудолюбивый по необходимости, но и ленивый… до самозабвения! В минуту опасности - оратор, когда хочется отдохнуть - поэт, при случае - музыкант, порой - безумно влюблённый. Я всё видел, всем занимался, всё испытал. Затем обман рассеялся, и, совершенно разуверившись… разуверившись… Сюзон, Сюзон, Сюзон, как я из-за тебя страдаю! Я слышу шаги… Сюда идут. Сейчас всё решится.

Фигаро, графиня в платье Сюзанны, Сюзанна в платье графини, Марселина.

Сюзанна (графине, тихо). Да, Марселина мне сказала, что Фигаро должен сюда прийти.

Марселина. Он, верно, уже здесь. Говори тише.

Сюзанна. Значит, один будет нас подслушивать, а другой явится ко мне на свидание. Начнём.

Марселина. А я спрячусь в беседке и постараюсь не пропустить ни единого слова. (Входит в беседку, в которую ещё раньше вошла Фаншетта.)

Сюзанна . Вы дрожите, сударыня? Вам холодно?

Графиня (громко). Вечер прохладный, я пойду в замок.

Сюзанна (громко). Если я вам не нужна, сударыня, то я немного подышу воздухом - вот здесь, под деревьями.

Графиня (громко). Сильная роса - не простудись.

Фигаро (в сторону). Знаем мы, какая это роса!

Сюзанна отходит к кулисе, противоположной той, около которой находится Фигаро.

Керубино (в форме офицера, входит, весело напевая свой романс). Ла, ла, ла!

Ничто, ничто мне не мило,

Я крёстную люблю!

Керубино (останавливается). Здесь кто-то прогуливается. Скорее в убежище, туда, где Фаншетта… Да это женщина!

Графиня (прислушивается). Боже милосердный!

Керубино (вглядываясь, пригибается). Что это, или я грежу? Мне сдаётся, что это Сюзанна: вон там, вдали, на тёмном фоне вырисовывается её головной убор с плюмажем.

Керубино подходит к графине и берёт её за руку, графиня пытается высвободить её.

Керубино. Да, это та самая очаровательная девушка, которую величают Сюзанной. Разве может меня обмануть эта нежная ручка, её лёгкая дрожь, а главное - биение моего сердца?

Хочет прижать к сердцу руку графини, та отдергивает её.

Керубино. Если ты из сострадания пришла в этот уголок парка, где я с некоторых пор скрываюсь…

Граф (приближается; про себя). Кажется, это Сюзанна?

Керубино (графине). Фигаро я нисколько не боюсь: ты не его ждёшь.

Керубино. Не кто другой, как его сиятельство, сегодня утром, когда я прятался за креслом, просил, чтобы ты, плутовка, пришла к нему на свидание.

Граф (про себя, со злобой). Опять этот проклятый паж!

Фигаро (про себя). А ещё говорят, что нехорошо подслушивать!

Керубино. Я удалюсь не прежде, чем получу награду за своё послушание.

(с жаром). Сперва двадцать поцелуев за тебя, а затем сто поцелуев за твою прекрасную госпожу.

Керубино. Ещё как осмелюсь! Ты займёшь её место при графе, а я - место графа при тебе, один только Фигаро не у дел.

Сюзанна (про себя). Дерзок, как всякий паж.

Керубино хочет поцеловать графиню, граф становится между ними, и поцелуй достаётся ему.

Фигаро (услышав звук поцелуя, про себя). Ну и выбрал же я себе невесту!

Керубино (ощупывает платье графа; про себя). Это граф! (Скрывается в беседке, где находятся Фаншетта и Марселина.)

Граф (принимая его за пажа). Так как вы больше меня пока не целуете… (Даёт Фигаро пощёчину, предназначенную Керубино.)

Фигаро (отбегает, потирая себе щёку; про себя). Подслушивать тоже, однако, бывает накладно.

Сюзанна (на противоположной стороне сцены, громко хохочет).

Граф (графине, принимая её за Сюзанну). Вот поймите этого пажа! Получает звонкую пощёчину и убегает с хохотом.

Граф. Я просто шагу не могу ступить… (Графине.) Впрочем, оставим этот вздор, я не желаю отравлять себе удовольствие встречи с тобой.

Графиня (подражая голосу Сюзанны). А вы были уверены, что она состоится?

Граф. Как же не быть уверенным после хитроумной твоей записки? (Берёт её за руку.) Ты дрожишь?

Граф. Я не хочу лишать тебя поцелуя, который вместо тебя достался мне. (Целует её в лоб.)

Фигаро (в сторону). До чего же она отвратительна!

Сюзанна (в сторону). До чего же она обворожительна!

Граф (берёт жену за руку). Какая тонкая и нежная кожа! Ах, если бы у графини была такая же прелестная ручка!

Графиня (в сторону). Вот что значит предубеждение!

Граф. Разве у неё такая же налитая, округлая рука? Такие же хорошенькие пальчики, изящные и шаловливые?

Графиня (голосом Сюзанны). Значит, любовь…

Граф. Любовь… это всего лишь роман сердца. Содержанием его является наслаждение, оно-то и привело меня к твоим ногам.

Граф. Я очень её люблю, но три года супружества придали нашему союзу что-то уж слишком добродетельное!

Граф (лаская её). Того, что я нахожу в тебе, моя прелесть…

Граф. Не знаю. В тебе, быть может, меньше однообразия, больше задора в обращении, какое-то особое обаяние, иной раз, пожалуй, и неуступчивость. Наши жёны думают, что если они нас любят, то это уже всё. Вбили это себе в голову и уж так любят, так любят (в том случае, если действительно любят) и до того предупредительны, так всегда услужливы, неизменно и при любых обстоятельствах, что в один прекрасный вечер, к вящему своему изумлению, вместо того чтобы вновь ощутить блаженство, начинаешь испытывать пресыщение.

Граф. В самом деле, Сюзон, мне часто приходило в голову, что если мы ищем на стороне того наслаждения, которого не находим у себя дома, то это потому, что наши жёны не владеют в достаточной мере искусством поддерживать в нас влечение, любить всякий раз по-новому, оживлять, если можно так выразиться, прелесть обладания прелестью разнообразия.

Графиня (уязвлена). Значит, женщины должны всё…

Граф (со смехом). А мужчины - ничего? Но разве мы властны изменить закон природы? Наше дело - добиваться взаимности, а дело женщин…

Граф. Уметь нас удерживать. Об этом-то как раз слишком часто забывают.

Граф (берёт жену за руку). Здесь очень сильное эхо - будем говорить тише. Так вот, тебе об этом думать не надо: Амур создал тебя такой живой и такой хорошенькой! Чуть-чуть своенравия - и ты будешь самой обольстительной любовницей в мире! (Целует её в лоб.) Сюзанна! Кастильцы верны своему слову. Вот обещанное золото в уплату за утраченное мною право воспользоваться теми упоительными мгновениями, которые ты мне даришь. А так как милость, которую ты соблаговолила мне оказать, не имеет цены, то к золоту я присоединяю кольцо с брильянтом, и ты будешь его носить в знак любви ко мне.

Графиня (приседает). Сюзанна всё принимает с благодарностью.

Граф (в сторону). Она корыстолюбива. Тем лучше.

Графиня (глядя в глубину сцены). Я вижу факелы.

Граф. Это всё приготовления к твоей свадьбе. Пока они пройдут, зайдём на минутку в одну из этих беседок?

Граф (осторожным движением увлекает её за собой). К чему нам свет? Мы же читать не собираемся.

Фигаро (в сторону). А ведь пошла! Не ожидал. (Приближается к ним.)

Граф (обернувшись, возвышает голос). Кто здесь ходит?

Фигаро (гневно). Не ходит, а нарочно подходит!

Графиня. Я за вами. (Входит в беседку направо.)

Граф скрывается за деревьями, в глубине сцены.

Фигаро (старается разглядеть, куда ушли граф и графиня, которую он принимает за Сюзанну). Ничего не слышно; они вошли в беседку; всё ясно. (Взволнованно.) Эй вы, мужья-ротозеи! Вы держите наёмных соглядатаев, месяцами ходите вокруг да около и всё никак не можете поймать с поличным, - берите-ка пример с меня! С первых же дней я слежу и подслушиваю за моей невестой, и вот сразу всё приведено в ясность. Прелестно! Никаких сомнений! По крайней мере знаешь, как поступить. (Быстро ходит по сцене.) К счастью, теперь мне это безразлично, её измена меня нисколько не волнует. Наконец я их накрыл!

Сюзанна (осторожно подкрадывается в темноте; про себя). Ты мне заплатишь за все твои миленькие подозрения. Кто это?

Фигаро (сам не свой). Кто? Тот, кто всей душой желал бы, чтобы чума унесла его в самый день его рождения…

Сюзанна (голосом графини). Ба, да это Фигаро!

Фигаро (вглядевшись, с живостью). Ваше сиятельство!

Фигаро (быстро). Ах, сударыня, само небо привело вас сюда! Как бы вы думали, где теперь граф?

Сюзанна. Что мне за дело до этого бессердечного человека? Скажите…

Фигаро (очень быстро). Эта самая Сюзон, которую все считали такой добродетельной, которая корчила из себя такую неприступную!.. Они заперлись вон там. Я их сейчас позову.

Сюзанна (закрывает ему рот рукой, забыв изменить голос). Не надо!

Сюзанна (голосом графини). Вы словно встревожены?

Фигаро (в сторону). Изменница! Вздумала меня провести!

Сюзанна. Иначе я не была бы женщиной! А у мужчин для этого столько способов!

Фигаро (таинственно). Сударыня, мы здесь одни. Средство женщины… стоит всех наших!

Сюзанна (в сторону). Каких пощёчин я бы ему надавала!

Фигаро (в сторону). Недурно было бы ещё до свадьбы…

Сюзанна. Что же это за месть, которая не содержит в себе ни капли любви?

Фигаро. Всякий раз, когда вам покажется, что любви нет, это будет лишь означать, что она скрыта под маской уважения.

Фигаро (на коленях, с комическим пылом). Ах, сударыня, я обожаю вас! Примите в рассуждение время, место, обстоятельства, и пусть ваше негодование придаст ещё больше жара моей мольбе.

Фигаро …не терпят отлагательств, иначе всё погибло. Вашу руку, сударыня!

Сюзанна (даёт ему пощёчину; своим обычным голосом)

Сюзанна (даёт ему другую). Вот так пощёчина! Ну, а эта?

Фигаро. Э, да кто же это? Чёрт возьми! Да что нынче, день оплеух?

Сюзанна (бьёт его, приговаривая). Что? Кто же это? Сюзанна, вот кто! Вот тебе за твои подозрения, вот тебе за месть и за измену, за твои уловки, за твои замыслы. А ну-ка, повтори теперь, что говорил нынче утром: «Это ли не любовь?»

Фигаро (встаёт и хохочет). Santa Barbara!^[54] Да, это ли не любовь! О счастье, о радость, о стократ блаженный Фигаро! Бей, моя любимая, без устали! Но как только у меня не останется живого места, тогда уж ты, Сюзон, взгляни благосклонно на счастливейшего из мужчин, которых когда-либо колотила женщина.

Сюзанна. «Счастливейшего из мужчин»! И тем не менее, плут вы этакий, вы обольщали графиню, да так искусно, что я, право, забыла, что это я, и чуть было не сдалась от её имени.

Фигаро. Да разве милый твой голосок мог ввести меня в заблуждение?

Сюзанна . Так ты меня узнал? Ух, я же тебе и отомщу!

Фигаро. Отколотить человека, да на него же ещё и сердиться, - вот черта поистине женская! Скажи мне, однако ж, по какой счастливой случайности ты оказалась здесь, меж тем как я полагал, что ты с ним, и каким образом этот наряд, который сначала сбил меня с толку, доказывает теперь, что ты невинна…

Сюзанна. Сам-то ты святая невинность, коли попал в западню, приготовленную для другого! Наша ли это вина, если мы, намереваясь загнать одну лису, поймали двух сразу?

Фигаро (хохочет, как сумасшедший). Ну, Фигаро, лучше удавись! Какого же ты дал маху! Его жена? Вот она, прославленная женская хитрость! Значит, поцелуи здесь, в парке…

Сюзанна (со смехом). Пощёчины сыплются нынче градом, Фигаро!

Фигаро (целует ей руку). Твои пощёчины - это так, одно удовольствие. А вот графская - нечего сказать, увесистая.

Сюзанна (со смехом). Ах, бедный граф! Сколько усилий…

Фигаро (хочет подняться с колен). …для того, чтобы обольстить свою же собственную жену!

В глубине сцены показывается граф и идёт к беседке направо.

Граф (сам с собой). Напрасно обыскал весь парк. Может статься, она вошла сюда.

Граф (отворяя дверь в беседку). Сюзон, ты здесь?

Фигаро. Хочешь, доконаем его? (Целует ей руку.)

Граф (оборачивается). Мужчина у ног графини!.. Ах, зачем я не захватил с собою оружия! (Подходит ближе.)

Фигаро (поднимается с колен; изменив голос). Простите, сударыня: я упустил из виду, что обычное место наших свиданий предназначается сегодня для свадебного торжества.

Граф (в сторону). Это тот самый мужчина, который сегодня утром прятался у неё в туалетной. (Ударяет себя по лбу.)

Фигаро (продолжает). …но столь ничтожное препятствие, разумеется, не должно помешать утехам нашей любви.

Фигаро (ведёт Сюзанну в беседку; тихо). Он бранится. (Громко.) Поспешим же, сударыня, и вознаградим себя за те неприятности, которые у нас были утром, когда мне пришлось выпрыгнуть в окно.

Граф (в сторону). А, наконец-то всё открывается!

Сюзанна (возле правой беседки). Прежде чем войти, посмотрите, не следит ли кто за нами.

Сюзанна скрывается в той беседке, куда вошли Фаншетта, Марселина и Керубино.

Фигаро (разыгрывая крайний испуг). Это граф!

Педрильо. Насилу отыскал вас, ваше сиятельство.

Педрильо. Только что из Севильи, коня совсем загнал.

Граф. Подойди ко мне и кричи как можно громче!

Педрильо (кричит во всю мочь). Никакого пажа там нет и в помине! Вот пакет!

Педрильо. Сами же вы, ваше сиятельство, велели кричать.

Педрильо. Нас тут двое: Фигаро и я, - что же с вами может случиться?

Те же, Бридуазон, Бартоло, Базиль, Антонио, Грипсолейль и все гости с факелами.

Бартоло (к Фигаро). Видишь, по первому твоему зову…

Граф (указывая на левую беседку). Педрильо, стань у этой двери.

Базиль (к Фигаро, тихо). Ты застал его с Сюзанной?

Граф (указывая на Фигаро). А вы, мои вассалы, станьте вокруг этого человека, - вы мне отвечаете за него головой.

Граф . Молчать! (К Фигаро, убийственно холодным тоном.) Угодно вам, сударь, отвечать на мои вопросы?

Фигаро (сухо). Кто же может меня от этого уволить, ваше сиятельство? Вы здесь владеете всем, только не самим собой.

Граф (сдерживаясь). Только не самим собой!

Граф (снова вспылив). Нет, если что может довести меня до белого каления, так это его невозмутимый вид!

Фигаро. Да разве мы солдаты, которые убивают других и дозволяют убивать самих себя ради неведомой цели? Я должен знать, из-за чего мне гневаться.

Граф (вне себя). Я в исступлении! (Сдерживаясь.) Послушайте, достопочтенный: хоть вы и притворяетесь, что знать ничего не знаете, а быть может, всё-таки потрудитесь нам сказать, кто эта дама, которую вы только что увели в беседку?

Фигаро (холодно). Это разница. Я увёл туда одну молодую особу, которая удостаивает меня особого расположения.

Граф (к Фигаро). А не связана ли эта молодая особа другим обязательством, которое вам известно?

Фигаро (холодно). Мне известно, что некий вельможа одно время был к ней неравнодушен, но то ли потому, что он её разлюбил, то ли потому, что я ей нравлюсь больше, сегодня она оказывает предпочтение мне.

Граф . Предп… (Сдерживаясь.) По крайней мере он чистосердечен: то, в чём он признается, я слышал, - клянусь вам, господа, - из уст его сообщницы.

Бридуазон (в полном изумлении). Сообщницы!

Граф (в бешенстве). Так вот, коль скоро оскорбление нанесено публично, то и мщение должно совершиться на глазах у всех. (Входит в беседку.)

Бридуазон (к Фигаро). Кто же у кого о-отнял жену?

Фигаро (со смехом). Этого удовольствия никто себе не доставил.

Граф (в беседке, вытаскивая оттуда кого-то, кто пока ещё не виден). Все ваши усилия напрасны, вы погибли, сударыня, ваш час настал! (Выходит, не оборачиваясь.) Какое счастье, что наш с вами постылый союз не оставил никакого залога!..

Граф (в сторону, вне себя). Вечно этот чёртов паж! (К Керубино.) Что вы там делали?

Граф. Ступай туда, Антонио, и приведи бесчестную женщину, покрывшую меня позором, к её судье.

Бридуазон. Это вы там гра-афиню разыскиваете?

Антонио. А всё-таки есть, чёрт подери, справедливость на свете: вы-то, ваше сиятельство, сами столько в наших краях набедокурили, что теперь следовало бы и вас…

Граф. Сейчас вы убедитесь, господа, что паж был в беседке не один.

Керубино (робко). Моя участь была бы слишком печальна, когда бы некая добрая душа не усладила её горечи.

Антонио (тащит за руку кого-то, кто пока ещё не виден). Пожалуйте, сударыня. Раз все знают, что вы туда вошли, стало быть и выходите без стеснения.

(оборачивается и вскрикивает). А, прах его возьми! Да вы что, ваше сиятельство, нарочно меня туда послали, чтобы добрые люди увидели, что вся эта каша заварилась из-за моей дочки?

Граф (со злостью). Да кто же знал, что она там?

Бартоло (выступает вперёд). Позвольте, ваше сиятельство, тут что-то не так. Я человек более хладнокровный. (Входит в беседку.)

(говорит кому-то в беседке, а затем выходит). Не бойтесь, сударыня, вам ничего дурного не сделают. Я вам за это отвечаю. (Оборачивается и вскрикивает.) Марселина!..

Фигаро (со смехом). Что за притча! И матушка оказалась там?

Граф (со злостью). Меня это не касается! Графиня…

Граф. А, вот и она! (Резким движением берёт её за руку.) …

Сюзанна, опустив голову, бросается на колени.

Фигаро бросается на колени с другой стороны.

Все, за исключением Бридуазона, становятся на колени.

Графиня (бросается на колени). И я ещё в придачу!

Бридуазон (хохочет). Ей-богу, это гра-афиня!

Граф (хочет поднять графиню)(Умоляющим тоном.) Только великодушное прощение…

Графиня (со смехом)«Нет, нет!» - а я, уже в третий раз за сегодняшний день, прощаю вас без всяких условий. (Встаёт.)

Граф. Эхо! Я хотел их перехитрить, а они проучили меня, как мальчишку!

Фигаро (вытирая колени шляпой). Такой денёк, как сегодня, из кого угодно сделает искусного дипломата!

Граф. В таком случае и ответ относится к ней. (Целует графине руку.)

. Каждый получает то, что ему полагается. (Протягивает Фигаро кошелёк, а Сюзанне кольцо с брильянтом.)

Фигаро (потряхивая кошельком). Всего от трёх лиц. Особенно трудно было добиться последнего.

Грипсолейль. А как бы нам получить подвязку новобрачной?

Графиня (выхватывает ленту, которую она хранила на груди, и бросает её на землю)

Мальчики из числа гостей, приглашённых на свадьбу, бросаются поднимать ленту.

Керубино (более проворный, схватывает ленту). Пусть только попробуют отнять её у меня!

Граф . Вы такой обидчивый, что же вас так насмешило, когда вам дали затрещину?

Керубино (отступая, обнажает до половины свою шпагу). Мне - затрещину, господин полковник?

(с напускной досадой). Эта затрещина пришлась не по его, а по моей щеке, - вот оно, правосудие вельможи!

Граф (со смехом). По твоей щеке? Ха-ха-ха! Как вам это нравится, дорогая графиня?

(внезапно выходит из задумчивости; с чувством). Да, да, дорогой граф, на всю жизнь, безраздельно, клянусь вам!

Граф (хлопнув судью по плечу). А вы какого мнения, дон Бридуазон?

. Относительно того, что происходит на моих гла-азах, ваше сиятельство?… Пра-аво, не знаю, что вам на это сказать, - вот ка-аков мой взгляд на вещи.

Фигаро. Я был беден - меня презирали. Я выказал не совсем заурядный ум - родилась ненависть. Красивая жена и состояние…

Фигаро (кланяясь зрителям). Если привлекут не ради моей жены и моего имущества, то это будет для меня и особая честь и особое удовольствие.

И с приданым и с невестой!

Ну, а ревность неуместна.

Графы и пажи не в счёт -

Поговорка всем известна:

Ловкачу всегда везёт!

Счастье - высший свет!

Если муж неверен будет -

Это шалость и пустяк,

Ей никак уж не простят!

Где же правда? Пусть рассудят!

Правда там, увы и ах,

Где у сильных власть в руках.

Друг Жанно за святость брака!

Чтоб с женой не вышло зла,

Приобретена была.

Нынче ночью шум и драка -

Еле ноги этот пёс

От любовника унёс!

Те верны на самом деле,

Хоть вздыхают тяжело,

Изменять, да не прошло!

Всех, конечно, ближе к цели,

Те, что клятвы не дают,

Но очаг свой берегут.

Коль супруга всему свету

Кажет святость-простоту,

Не ценю я даму эту -

Что похожа на монету:

Образ мужа пусть хранит,

А друзей пусть веселит! (2 раза)

Каждый знает, что от мамы

Он рождён на белый свет,

Но со срамом иль без срама -

Но зато скажу вам прямо:

Нахождение сынка

(2 раза)

В жизни есть закон могучий:

Кто пастух - кто господин!

Всё решает ум один.

Повелитель сверхмогучий

Обращается во прах,

А Вольтер живёт в веках.

Пол прекрасный, пол бесценный,

Ради ваших милых глаз

А прожить нельзя без вас.

Вы, как зритель наш почтенный, -

Мы всегда его корим,

А расстаться не хотим.

Наша мысль и наша шутка, -

Милый зритель, уясни,

С блеском лёгкой болтовни!

Так сама природа чутко

От забав и от проказ

Прямо в жизнь выводит нас!

В тех пье-есах, что даются

Каждый час, ка-аждый миг,

Видя в них себя самих,

Бу-унтуют, де-ерутся,

Столько шуток, сколько бед.

А под занавес - куплет!


Предыдущая страница	Оглавление	Следующая страница