Дон Карлос.
Том 1. Часть 1.
X. Монастырь Святой Марии

X. Монастырь Святой Марии

Недалеко от Австралийских ворот, в южной части города, есть уединенная, мало посещаемая улица, на которой лишь изредка мелькнет зелень среди убогих домишек, заселенных исключительно бедняками.

Это улица Гангренадо. Название ее пошло оттого, что тут сжигали на костре несчастных жертв инквизиции, подозреваемых в ереси.

Высокая темно-красная стена, занимающая большую часть улицы, отделяет от мира францисканский монастырь Святой Марии. Когда во время изгнания королевы Изабеллы монастырь Пресвятой Мадонны был разрушен, тайный совет Трех, долго властвовавший там, перешел во францисканский монастырь Святой Марии, таким образом, исчезли только стены, а силы и власть испанской инквизиции сохранились в неприкосновенности!

Подчеркнуто скромный вид ее явно выдавал желание порисоваться бедностью и простотой жизни.

Кроме длинного черного стола здесь было три старых неуклюжих стула и шкаф с несколькими полками. В простенке между окнами, закрытыми грубыми темными занавесками, висело изображение святого Франциска в черной раме, на столе - большие чернильница и песочница, черное распятие, череп, железный подсвечник в четыре свечи, молитвенник и колокольчик.

Три монаха в темно-коричневых одеждах, подвязанных волосяными поясами, сидели у стола.

Место посредине занимал знакомый уже нам патер Доминго, седой патриарх церкви, как его называл граф Кортецилла. Его одежда ничем не отличалась от одежды остальных монахов.

По правую его руку сидел молодой патер с умным, хитрым лицом и далеко не монашеским блеском глаз, это был патер Амброзио. По левую руку - монах средних лет, с необыкновенно худым, заостренным книзу лицом, каждая черта которого указывала на мрачного ревнителя веры, патер Бонифацио.

целые ночи он проводил за работой, кроме того, участвовал в советах и посещал прихожан, как в прежнем, павшем монастыре.

-- Сегодня вечером к нам прибудет дон Карлос, высокие братья, - сказал патер Доминго, - чтобы принять наше пожертвование на военные издержки. Он согласился на все условия! Вот скрепленное его подписью обязательство восстановить все прежние монастыри и преумножить церковное имущество на сумму, которую мы в настоящую минуту назначим, к тому прибавлено еще обещание восстановить инквизицию как государственное учреждение!

-- А подразумевается ли этим, достопочтенный брат, обязательство обращаться к нам за решением всех важных вопросов? - спросил Бонифацио.

-- Это чрезвычайно важно, - добавил патер Амброзио.

-- Вот, послушайте, что говорится в главной части договора, - отвечал великий инквизитор, патер Доминго. - "Принц Карлос Бурбонский торжественно принимает и подтверждает своим именем обязательство во всех государственных делах, касающихся церкви, обращаться, прежде объявления своей воли, к совету великого инквизитора..." Здесь оставлен пробел, - прибавил Доминго, - которым нам остается воспользоваться!

 А как насчет нашего пожертвования? - спросил Бонифацио.

-- Я назначил миллион, - объявил патер Доминго. - Дать большую сумму было бы, мне кажется, рискованно. Дон Карлос имеет ведь и другие источники, так что этого ему будет достаточно.

-- Более чем, почтенный брат, более чем! - вскричал худощавый Бонифацио. - Сумма довольно велика для возможной потери.

-- Что скажет на это наш высокий брат Амброзио?

-- Я согласен с решением благочестивых братьев!

 В таком случае, сегодня ночью принц получит миллион от брата казначея, - сказал патер Доминго. - А что слышно от брата Иларио, духовника герцогини Бланки Марии Медины? - прибавил он, обращаясь к патеру Бонифацио. - Вы упоминали о каком-то донесении.

-- Важное донесение, брат! Иларио явился вчера ко мне сильно взволнованный. Бланка Мария призналась ему недавно, что вместо желаемой любви к супругу чувствует к нему антипатию, отвращение! Из других же верных источников он слышал, что она задумала тайно избавиться от него и, кажется, хочет привести в исполнение свои тайные планы здесь, в Мадриде.

-- Если это ей удастся, то и она наша, - тихо и с ударением сказал Доминго. - Пусть патер Иларио ловко и осторожно наблюдает за герцогиней, не выпуская ее из виду. Как только она исполнит задуманное, он должен заявить ей, что знает о преступлении!

-- Я уже отдал такое приказание, - с ледяной самодовольной улыбкой отвечал инквизитор Бонифацио. - Более того, я посоветовал узнать, в чем причина такого внезапного отвращения Бланки Марии Медины.

-- И патер Иларио назвал моему высокому брату дона Мануэля Павиа де Албукерке, - сказал Амброзио.

 Это ошибка, мой высокий брат! Патер Иларио подозревает план тайного брака между Альфонсом Бурбонским и герцогиней Мединой!

Известие поразило великого инквизитора и патера Амброзио.

-- Если она совершит задуманное, - решил Доминго, - то либо поступит в монастырь Святого Сердца, либо, если это может оказаться выгодным, вступит в брак с доном Альфонсом!

В эту минуту в соседней комнате, где всегда сидели дежурные братья, раздался звонок колокольчика.

-- Не Карлос ли это Бурбонский? - сказал, улыбаясь, худощавый Бонифацио. - За деньгами ведь аккуратно являются!

-- Кто там? - спросил великий инквизитор.

-- Патер Антонио просит позволения войти, - почтительно отвечал монах.

-- Пусть войдет! Брат ушел.

-- Так он в самом деле явился сюда, - сказал инквизитор Бонифацио с выражением ненависти на лице. - Не слишком ли большое доверие оказывает мой почтеннейший брат молодому патеру Антонио? Мне кажется, сердце Антонио столь же принадлежит миру, сколь не принадлежит нам! Он слишком умствует и слишком пытлив. Этот патер, мне кажется, ведет совершенно самостоятельную, отдельную от нас жизнь.

Дверь затворилась за ним.

Он поклонился и спокойно, с достоинством подошел к черному столу. Благородно очерченное лицо было бесстрастно, по нему нельзя было понять, о чем он думает, и вообще во всей его фигуре чувствовалось .самообладание.

-- По вашему приказанию, многоуважаемые отцы, я явился, чтобы доложить о результате миссии, которую вы мне поручили, - мягко сказал он.

-- Приветствуем тебя, патер Антонио, - отвечал великий инквизитор. - Ты целый год провел на месте своего назначения, а за год можно много сделать, особенно тебе, так богато одаренному природой!

 Главное, что мы хотим знать, - исполнил ли ты данное тебе поручение, патер Антонио? - добавил инквизитор Бонифацио, пронзая его взглядом.

Молодой патер поднял на него свои большие выразительные глаза.

-- Что угодно уважаемому отцу понимать под словом поручение? - спросил он.

-- Тебе приказано было, - отвечал Бонифацио, - наблюдать за всем, что происходит в замке графа Кортециллы, ты должен был узнать тайны этого мрачного дворца, цель путешествий графа и его знакомства.

-- Цель эта, - простодушно отвечал Антонио, - осталась мне неизвестной, так как я не мог разузнать, чем он занимается. Я знаю только две вещи: огромные богатства графа, источник которых также составляет для меня тайну, хранятся не во дворце, а где-то в другом месте, а таинственная болезнь графини Инес...

 Графиня - единственное дитя Кортециллы, - заметил великий инквизитор. - Мы поручили тебе всеми средствами приобрести над ней влияние! Удалось тебе это?

-- Сердце молодой девушки - святилище, достойные отцы! Я старался заслужить доверие графини и сделался ее другом и советником.

-- Графиня Инес помолвлена, ты это знаешь?

-- Да, с Карлосом Бурбонским.

-- Любит ли она его?

 Трудно читать в сердце девушки! Графиня покорится воле отца и выйдет за принца.

-- Если она его не любит, тем легче будет тебе завоевать ее сердце, - сказал Бонифацио. - Ты должен поставить себе задачу научиться влиять на нее, тогда впоследствии она будет в твоей власти!

-- Мы выбрали тебя, патер Антонио, для этого дела, - сказал великий инквизитор, - потому что ты молод, а молодость быстрей сближается с молодостью. Называя сердце девушки святилищем, ты, мне кажется, ошибочно употребляешь это слово. Ты должен стараться раскрыть сердце графини, проникнуть в самые сокровенные его уголки и не останавливаться ни перед какими средствами, чтобы овладеть им. Когда она полюбит тебя, тогда станет и доверять, а это необходимо.

-- Ей полюбить меня, почтенный отец? - спросил Антонио с оттенком грусти в голосе . - Если бы можно было приказывать человеческому сердцу, много горя было бы устранено на земле! Любовь является подобно прекрасным цветам, которые вызывает из недр земли солнечный луч. Она приходит раньше, чем мы успеваем подумать о ней, но не позволяет принуждать себя! Сколько тысяч людей проходит мимо нас в жизни, мы видим их, сближаемся с ними, однако ж не любим! Но вот вдруг встречается существо в этой толпе, и в душе у нас что-то дрогнет, точно от внезапного воспоминания, от предвкушения какого-то блаженства. То, чего мы не испытывали при встрече с другими, делается ясным для нас теперь, и в ту же минуту в нас рождается любовь! Это чувство, которое заставляет гореть нашу грудь в самой глубине ее, заставляет нас ликовать при каждой встрече, вздыхать при каждой разлуке, это чувство, при котором каждое ласковое слово приносит с собой надежду, каждый малейший знак равнодушия - отчаяние.

Патер Антонио говорил самозабвенно, с большим чувством, Бонифацио зорко следил за ним.

 Ты прекрасно нарисовал нам проявление любви, - сказал великий инквизитор, - любви мирской, которую, как и мы, учился побеждать и которой мы неподвластны. Зная ее так хорошо, патер Антонио, ты тем легче сможешь пробудить ее в графине Инес. Она должна любить и стать твоей союзницей, ты же должен искусно, со строгим расчетом руководить ею, тебе предстоит высшее назначение. Таким путем ты приобретешь власть в замке графа Кортециллы, а после этого получишь возможность наблюдать, кого принимает у себя граф Эстебан, и подслушивать его разговоры. Воспользуйся болезнью графини и необходимостью следить за ней. А после представишь нам отчет о том, что узнаешь. Ступай и исполняй наши приказания!

Патер Антонио вышел с поклоном.

-- Или он пропал для нас, и все его слова и его покорность одна хитрость, - сказал инквизитор Бонифацио, - или он любит графиню Инес Кортециллу преступной любовью!

-- Мы еще, может быть, сумеем использовать его с выгодой для себя, - отвечал великий инквизитор.

-- По-моему, - заметил Амброзио, - этот Антонио - просто молодой мечтатель, гуляющий с графиней по парку, собирающий с ней цветы и заглядывающийся ночью на звезды. Такие люди бесполезны как для света, так и для церкви.

следовал офицер, еще моложе него. На обоих были темные плащи и кавалерийские костюмы.

-- Простите, почтенные отцы, что мы входим, не дождавшись позволения, - сказал дон Карлос, - но мы спешим!

-- Мы всегда предпочитаем спокойствие и обдуманность, дон Карлос Бурбонский, - отвечал Доминго, будучи не в состоянии скрыть свое неудовольствие, - но тем не менее приветствуем вас и вашего генерала!

-- Вам известно о вчерашнем покушении, почтенный брат? - спросил дон Карлос, когда дежурный монах удалился. - При этом на улице Сан-Маркос арестовали одного человека.

-- Мы слышали это, принц, - отвечал патер Доминго, поднявшийся вместе с двумя другими патерами при появлении дона Карлоса.

 Но арестованный не является настоящим виновником, - продолжал последний - Это человек, поступивший ко мне на службу, и арест его крайне неприятен для меня, так как он знает слишком много и при известных обстоятельствах может выдать нас.

-- Как его зовут?

-- Это бывший капрал, Изидор Тристани. Его надо освободить во что бы то ни стало, и я прошу вашего совета и содействия, почтеннейшие отцы!

-- Подозрение, павшее на него, тяжело, - заметил, пожимая плечами, Амброзио.

-- Но он не из числа настоящих виновных, которые, однако, хорошо ему известны! Кроме того, мне надо послать его к моим войскам. Помните молодого человека, так внезапно появившегося на нашей встрече, почтенный отец? - обратился дон Карлос к великому инквизитору. - Это он и есть!

 Что можно, мы сделаем для вас, принц, - отвечал Доминго.

-- Теперь перехожу к не менее важному делу! Дон Веласко, которого вы видите здесь, мой генерал, потому при нем можно говорить открыто, - продолжал дон Карлос. - Что вы решили касательно суммы, обещанной вами на военные издержки?

-- Казначей будет предупрежден и выдаст вам миллион наличными, принц.

В эту минуту в коридоре вдруг послышался шум - слишком необычное явление в аббатстве Святой Марии. Великий инквизитор замолчал и сердито посмотрел на дверь, оба инквизитора тоже с неудовольствием обернулись, не зная, чем объяснить этот шум.

Но тут дверь отворилась, и в комнату вбежали три бледных монаха с выражением ужаса на лицах.

 Что такое? - с гневом вскричал великий инквизитор.

-- Большая опасность, достойнейший отец, - отвечал один из монахов, в трепете бросаясь перед ним на колени. - Стены и коридоры монастыря заняты солдатами! Они требуют выдачи принца Карлоса Бурбонского!

Дон Карлос, отошедший с Веласко в сторону, вздрогнул.

-- Кто осмеливается врываться в святую обитель? - вскричал великий инквизитор.

-- Они требуют, чтобы их впустили и разрешили обыскать монастырь, - отвечал перепуганный монах. - Офицеры говорят, что дон Карлос Бурбонский здесь!

 Идите и отворите им ворота, - приказал великий инквизитор. - Пусть войдут.

Монахи вышли.

-- Натер Амброзио, - сказал Доминго, - проводи принца в потайную комнату аббатства! А ты, почтенный брат Бонифацио, ступай вниз и наблюдай за обыском монастыря.

-- Благодарю вас за защиту, достойнейший отец, - сказал дон Карлос, уходя с Веласко в боковую дверь следом за патером Амброзио.