Китаец Си-Юб
(Старая орфография)

Я не думаю чтобъ его предки дали ему это имя или чтобъ это было вообще собственное имя. Общее мненiе было то что въ англiйской транскрипцiи (See Up - смотри вверхъ) этимъ выражалась та приподнятость внешнихъ угловъ глазъ которая свойственна монгольской расе. Съ другой стороны мне говорили что у Китайцевъ былъ старинный обычай писать надъ дверью лавки какой-нибудь девизъ или изреченiе, иногда целую фразу изъ Конфуцiя, и два или три слова которыя должны были означать: "Добродетель сама себе награда" или "Богатство обманчиво" принимались простыми калифорнскими рудокопами за имена владельцевъ. Какъ бы то ни было, Си-Юбъ признавалъ это имя съ терпеливою улыбкой свойственною его племени и никогда не былъ известенъ подъ какимъ-нибудь другимъ. Если кто-нибудь изъ рудокоповъ называлъ его въ личномъ разговоре "генералъ бригадиромъ", "судьей" или "комодоромъ", то все понимали что это не более какъ американское пристрастiе къ шутливымъ титуламъ. По виду онъ ничемъ не отличался отъ всякаго другаго Китайца, носилъ синюю блузу и белые панталоны какъ все сампанскiе кули, и несмотря на кажущуюся свежесть и чистоту этихъ одеянiй, всегда имелъ какой-то аптечный запахъ - не то имбиря, не то опiума - который мы признавали за обычный "китайскiй запахъ".

Наше первое знакомство обнаружило его характерную терпеливость. Онъ уже несколько месяцевъ стиралъ мое белье, но я его ни раза еще не виделъ. Наконецъ свиданiе сделалось необходимымъ чтобъ исправить его взглядъ на пуговицы, которыя онъ по-видимому считалъ излишними и подлежащими устраненiю вместе съ грязью. Я ждалъ что онъ придетъ ко мне на квартиру, но онъ не являлся. Однажды во время полуденной перемены въ небольшой школе которою я заведывалъ я вернулся раньше обыкновеннаго. Два или три младшихъ, мальчика, бродившiе по школьному двору, исчезли при моемъ появленiи съ какою-то виноватою поспешностiю, которую я заподозрелъ тогда, но о которой теперь забылъ. Я прошелъ черезъ пустую школьную комнату къ своей конторке, селъ и началъ просматривать следующiе уроки. Вдругъ я услышалъ слабый вздохъ. Я оглянулся и къ большому неудовольствiю увиделъ одинокаго Китайца, котораго не заметилъ входя, сидящаго на скамье спиной къ окну. Видя что я гляжу на него, онъ печально улыбнулся, но не пошевелился.

-- Что вы здесь делаете? спросилъ я резко.

-- Я стилаю лубашки; я снималъ пуговицы.

-- А! Значитъ вы Си-Юбъ, не такъ ли?

-- Все лавно, Джонъ.

-- Ладно. Подите сюда.

Я продолжалъ свое занятiе. Онъ не шелохнулся.

-- Подойдите сюда! Разве вы не понимаете?

-- Я понимаю "подите сюда". Но я не понимаю меликанскiе мальчики котолые меня поймали. Вы

Недовольный, но полагая что онъ все еще находится подъ страхомъ преследованiя со стороны злыхъ мальчишекъ которое очевидно было прервано моимъ приходомъ, я положилъ перо и подошелъ къ нему. Здесь я къ своему изумленiю и досаде увидалъ что его длинная коса была плотно придавлена окномъ которое маленькiе негодяи заперли, предварительно протащивъ въ него косу которую они незаметно подцепили удочкою со двора. Я извинился, отворилъ окно и освободилъ его. Онъ не жаловался, хотя должно-быть пробылъ въ этомъ неудобномъ положенiи уже некоторое время, а сразу приступилъ къ делу по которому пришелъ.

-- Почему вы не пришли ко мне на квартиру? спросилъ я.

Онъ улыбнулся печально, но не безсмысленно.

-- Мистелъ Балли {Въ китайскомъ языке нетъ звука р. Въ иностранныхъ словахъ Китайцы выговариваютъ букву р какъ л.} (мистеръ Барри, мой домовладелецъ) долженъ мне пять долаловъ за мытье белья. Онъ не плати мне. Онъ скажи - онъ изобьетъ меня всякiй лазъ какъ я плиходи за деньги. Потому я иди не въ домъ, иди въ школу. Меликанскiе мальчики не доблые, но не такъ большiе. Не могутъ такъ больно делать Китайцу какъ меликанскiе люди.

Увы! я зналъ что это была правда. Мистеръ Джемсъ Барри былъ Ирландецъ, и его религiозное чувство возмущалось про.тивъ того чтобы платить язычнику. У меня не хватило духа сказать Си-Юбу что-нибудь относительно пуговицъ. Я похвалилъ какъ хорошо выглажены мои рубашки и кажется смиренно просилъ его продолжать брать мое белье въ стирку. Придя домой я поговорилъ съ мистеромъ Барри, но лишь вселилъ въ немъ убежденiе что я принадлежу къ темъ "мрачнымъ республиканцамъ которые обожаютъ негровъ". Я только нажилъ себе въ немъ врага. Но я еще не зналъ что въ то же время я прiобрелъ друга въ лице Си-Юба.

Я убедился въ этомъ несколько дней спустя, когда на моей конторке появился маленькiй горшечекъ съ кустикомъ японской камелiи въ цвету. Дети ходившiя въ школу по временамъ делали мне такiе подарки, кладя мне пучки полевыхъ цветовъ, иногда букетъ розъ изъ отцовскаго сада; но это экзотическое растенiе было слишкимъ редкимъ и не могло быть принесено ни однимъ изъ нихъ. Я зналъ что Си-Юбъ имелъ общую всемъ Китайцамъ страсть къ цветоводству и что у другаго Китайца, его друга, была большая оранжерея въ соседнемъ городке. Сомненiя мои разсеялись окончательно когда я увидалъ что къ стволу камелiи прикрепленъ лоскутокъ красной рисовой бумаги со счетомъ за мытье моего белья. Очевидно было что это соединенiе деловыхъ отношенiй съ деликатно выраженною благодарностiю было изобретенiемъ Си-Юба. Я хотелъ сорвать самый красивый цветокъ чтобы воткнуть себе въ петлицу, и тогда съ изумленiемъ увиделъ что онъ привязанъ проволокою. Это побудило меня осмотреть другiе цветы, которые все оказались тоже привязанными. Кроме того мне показалось что это были цветы какого-то низшаго растенiя, и холодный земляной запахъ, свойственный камелiи, былъ въ нихъ уже слишкомъ силенъ. Присматриваясь пристальнее, я убедился что за исключенiемъ перваго цветка который я сорвалъ все остальные были сделаны изъ тончайшихъ пластинокъ картофеля, необычайно искусно вырезанныхъ и скрепленныхъ въ подражанiе настоящимъ цветамъ. Работа эта обнаруживала безконечное, почти трогательное терпенiе, которое, сколь оно ни было изумительно, совершенно не соответствовало достигнутымъ результатамъ. Темъ не менее это было похоже на Си-Юба. Хотелъ ли онъ обмануть меня или удивить своимъ искусствомъ, этого я решить не могъ. А такъ какъ преследованiе его моими школьниками невольно располагало меня въ его пользу, то я письменно выразилъ ему мою благодарность въ самыхъ теплыхъ выраженiяхъ, ни словомъ не упомянувъ о моемъ открытiи.

При дальнейшемъ нашемъ знакомстве я часто получалъ отъ него другiе маленькiе подарки: баночку варенья какого нельзя было достать въ продаже и въ которомъ, благодаря сильной приправе имбиремъ, никакъ нельзя было распознать изъ какого вещества оно сделано: животнаго, растительнаго или ископаемаго; двухъ или трехъ безобразныхъ китайскихъ идоловъ "на счастiе", или адскую ракету съ неправильнымъ порывистымъ действiемъ которое иногда могло продолжаться до следующаго утра. Съ своей стороны я преподавалъ ему повидимому безуспешные уроки разговорнаго англiйскаго языка и давалъ списывать фразы, что онъ исполнялъ съ изумительною точностiю. Помню одинъ случай когда эта необычайная способность къ подражанiю привела къ нежелательному результату. Передавая ему тетрадь, я запачкалъ одно слово, наскоро выскоблилъ его и снова написалъ пояснее на выскобленной поверхности. Къ удивленiю моему Си-Юбъ въ своей копiи также выскоблилъ это слово и вновь написалъ но выскобленному месту, сделавъ это съ большимъ искусствомъ чемъ я.

При нашихъ доверительныхъ сношенiяхъ я никогда однако не замечалъ чтобы между нами устанавливалось действительное сближенiе. Его сочувствiе и простота были подобны его цветамъ: это было добродушное подражанiе моему поведенiю. Я уверенъ что его своеобразный бездушный смехъ не былъ выраженiемъ удовольствiя которое онъ действительно испытывалъ, хотя я не могу утверждать чтобъ онъ былъ насильственный. Въ своей акуратной подражательности онъ старался только, какъ мне казалось, избежать личной ответственности. Она лежала всецело на его учителе. Въ томъ вниманiи которое онъ обнаруживалъ когда ему представлялись новыя идеи былъ легкiй оттенокъ снисходительности какъ будто онъ смотрелъ на нихъ съ высоты своей трехтысячелетней исторiи.

-- Не находите ли вы что электрическiй телеграфъ изумительное изобретенiе? спросилъ я его однажды.

-- Это очень холошо для Меликанцевъ, сказалъ онъ со своею, лишенною значенiя улыбкой; - заставляетъ ихъ много плыгать!

Не могу решить смешивалъ ли онъ его съ действiемъ электро-гальванизма или же подсмеивался надъ нашею американскою торопливостiю и поспешностiю. Онъ былъ способенъ къ тому и другому. Мы знали что сами Китайцы имели свои способы тайно и быстро сообщаться между собою. Всякая новость, вредная или полезная для ихъ племени, быстро становилась известною имъ во всемъ поселке, прежде чемъ мы знали объ этомъ что бы то ни было. Невинная корзина белья присланная съ берега реки была для нихъ въ своемъ роде целою библiотекой новостей; какой-нибудь клочокъ рисовой бумаги по-видимому безцельно валявшiйся въ дорожной пыли имелъ таинственную силу заставить всехъ китайскихъ кули внезапно исчезнуть изъ нашего поселенiя.

Когда Си-Юбъ не подвергался преследованiямъ невежественныхъ и грубыхъ людей, онъ всегда былъ источникомъ забавы для всехъ, и я не могу привести ни одного примера когда бы къ нему относились серiозно. Рудокопы забавлялись даже надъ его плутнями и обманами, просто невинными или же злонамеренными, и съ большимъ вкусомъ любили разказывать какъ онъ обманулъ сборщика налога на иностранныхъ рудокоповъ. Это была репресивная мера направленная преимущественно противъ Китайцевъ которые скромно копались на участкахъ выработанныхъ уже христiанскими золотоискателями. Разказывали что Си-Юбъ, зная трудность распознавать Китайцевъ по имени, захотелъ воспользоваться еще ихъ неразличимостiю по наружному виду. Заплативъ сборщику пошлину, онъ передалъ расписку своимъ соплеменникамъ, такъ что сборщикъ встречалъ въ разныхъ местахъ поселка свою расписку и безсмысленную улыбку по-видимому самого Си-Юба. Хотя мы все хорошо знали что человекъ двенадцать или более Китайцевъ занимаются у насъ добычей золота, но сборщику удалось получить пошлину только съ двоихъ: съ Си-Юба и Си-Юня, и сходство ихъ было такъ велико что несчастный чиновникъ долгое время мучился мыслiю что заставилъ Си-Юба заплатить два раза.

Но сочувствiе къ Си-Юбу было не всегда единодушнымъ.

Разъ я зашелъ въ буфетъ лучшаго "клуба", который принимая во вниманiе наружный видъ и удобства былъ также лучшимъ зданiемъ въ нашемъ поселке. Начались первые дожди; окна были отворены, такъ какъ влiянiе юго-западнаго мусона распространялось и на этотъ отдаленный горный поселокъ. Странно было что въ то же время въ центральной печи горелъ огонь, вокругъ котораго собрались рудокопы, положивъ ноги съ дымящимися отъ пара сапогами на железную решетку окружавшую печь. Ихъ привлекала сюда не потребность тепла, но печь представляла какъ бы общественный центръ для разговоровъ и наводила на мысль о мистическомъ круге дорогомъ для стаднаго инстинкта. Но это была решительно безнадежная группа. Въ теченiе некотораго времени молчанiе прерывалось только зевками, вздохами, ворчливымъ проклятiемъ или нетерпеливою переменой положенiя. Ничего однако же не случилось ни къ нарушенiю интересовъ поселенiя, ни въ ихъ личныхъ делахъ что оправдывало бы ихъ угрюмость. Единственная причина ея была въ томъ что они все какъ одинъ страдали припадками диспепсiи.

Несмотря на кажущееся противоречiе подобной жалобы съ ихъ здоровою обстановкой, жизнью на свежемъ воздухе, ежедневнымъ упражненiемъ, вдыханiемъ бальзамическаго горнаго воздуха, вынужденною умеренностiю въ пище, отсутствiемъ возбуждающихъ нервы развлеченiй, - это было однако же неоспоримымъ фактомъ. Было ли это результатомъ нервно возбужденнаго темперамента который привлекъ всехъ сюда въ лихорадочной погоне за золотомъ; или же это происходило отъ качества скуднаго питанiя, отъ недоваренной пищи которую быстро проглатывали, жалея времени потребнаго на ея приготовленiе и потребленiе; отъ того ли что они часто заменяли всякую пищу водкою и табакомъ, - какъ бы то ни было, но странный физiологическiй фактъ былъ налицо, что эти молодые, отборные искатели приключенiй, живущiе близкою къ къ природе жизнiю первобытныхъ людей, сильные и здоровые на видъ, въ действительности страдали несваренiемъ желудка больше нежели изнеженные обитатели городовъ. Количество различныхъ патентованныхъ лекарствъ, разнаго вида горечей, пилюль и лепешекъ продаваемое въ поселке почти превосходило количество обыкновенной провизiи результаты употребленiя коей представлялось необходимымъ исправить. Страдальцы жадно собирали всевозможныя объявленiя и рекламы. Иногда бывали наплывы новыхъ специфическихъ средствъ, и тогда все разговоры имели предметомъ ихъ относительныя достоинства. Детская вера въ каждое новое средство была однимъ изъ отличительныхъ качествъ этихъ взрослыхъ бородатыхъ людей.

-- Вотъ что я вамъ скажу, господа, сказалъ Цирусъ Паркеръ, оглядывая своихъ товарищей-страдальцевъ; - вы можете толковать о вашихъ патентованныхъ лекарствахъ; я перепробовалъ ихъ все, но только на-дняхъ нашелъ кое-что что все ихъ за поясъ заткнетъ, хоть пари держать.

-- И я нашелъ его не въ объявленiяхъ, не въ циркулярахъ, а изъ своей головы, потому что серiозно сталъ думать, продолжалъ Паркеръ.

-- Что же это такое? спросилъ одинъ изъ немудрыхъ и неопытныхъ страдальцевъ.

Вместо ответа Паркеръ, какъ истинный артистъ, видя что вниманiе всехъ слушателей обращено на него, самъ драматически бросилъ имъ вопросъ:

-- Слыхали вы когда-нибудь чтобы Китаецъ страдалъ диспепсiей?

-- Нетъ, не слыхали! отозвались присутствующiе. Очевидно было что фактъ этотъ поразилъ ихъ.

-- Разумеется не слышали, сказалъ Паркеръ торжествуя, - потому что этого никогда не бываетъ! Мне стало казаться невозможнымъ чтобы Китайцы были устроены иначе чемъ белые люди и были избавлены отъ мученiй какiя чувствуетъ христiанинъ. И вотъ однажды после обеда когда я лежалъ на берегу, кого же я вижу проходящимъ мимо какъ не Си-Юба съ его деревянною улыбкой?

"Меликанцы много молятся после обеда", говоритъ онъ, "а Китайцы нюхаютъ куленiя, и это все лавно". - Я понялъ что онъ хотелъ сказать будто я молюсь, но я былъ такъ слабъ что не могъ бросить въ него камнемъ. Однакоже это дало мне мысль.

-- Какую же? спросили все съ жадностiю.

-- На следующiй день я пришелъ къ нему въ лавку когда онъ былъ одинъ. Я чувствовалъ себя очень дурно. Я взялъ его за косу и сказалъ что задушу его если онъ не объяснитъ мне что онъ разумелъ. Тогда онъ взялъ кусочекъ душистой палочки, зажегъ и поднесъ къ моему носу. Пусть съ меня кожу сдерутъ, вы можете поверить мне, господа, что въ ту же минуту я почувствовалъ себя лучше, а после одного или двухъ вдыханiй былъ совсемъ здоровъ.

-- Нетъ, сказалъ Паркеръ, - и это особенно удивило меня. Это былъ снотворный душистый запахъ, какъ въ жаркую ночь. Но такъ какъ я не могъ ходить везде съ зажженною курительною свечкой въ рукахъ, я спросилъ его не можетъ ли онъ дать мне что-нибудь въ другой форме что было бы удобнее носить съ собой и принимать когда мне будетъ не хорошо, и я заплачу ему, какъ плачу за другiя лекарства. Онъ далъ мне вотъ что.

Паркеръ опустилъ руку въ карманъ и вынулъ оттуда небольшую красную бумажку. Когда онъ развернулъ ее, въ ней оказался розовый порошокъ. Все присутствующiе стали серiозно осматривать его.

-- По запаху и по вкусу это похоже на имбирь, сказалъ одинъ.

-- Да, это просто имбирь! сказалъ другой презрительно.

все равно. Я купилъ почти на два долара этой мечты или этого имбиря и буду придерживаться его. Слышали!

Онъ старательно завернулъ бумажку и уложилъ опять въ карманъ.

Начались критическiя замечанiя и подшучиванiя. Если онъ (Паркеръ), белый человекъ, способенъ "унизиться" до того чтобы советоваться съ Китайцемъ, онъ бы лучше накупилъ себе идоловъ и разставилъ вокругъ своей палатки. Если онъ такъ уверовалъ въ Си-Юба, ему бы ужь и работать съ нимъ въ выработанныхъ прiискахъ, да кстати и окуриваться тамъ. Если вместо того чтобы нюхать душистую палочку онъ курилъ опiумъ, то ему следовало бы мужественно сознаться въ этомъ. Въ то же время было заметно что всемъ очень хотелось еще разъ изследовать пакетикъ, но Паркеръ остался равнодушенъ ко всемъ намекамъ и упрашиванiямъ.

Несколько дней спустя я встретилъ Эби-Уинфорда, одного изъ бывшихъ здесь, когда онъ выходилъ изъ прачешной Си-Юба. Онъ пробормоталъ что-то на ходу о безсовестной задержке белья, но не вступилъ со мной въ разговоръ. На следующiй день я встретилъ другаго рудокопа въ самой лавке, но онъ пустился въ такiя подробности о какихъ-то пустякахъ что я не дождался конца и оставилъ его одного съ Си-Юбомъ. Когда я зашелъ потомъ къ Покеру Джеку, въ бараке у него былъ какой-то странный запахъ эсенцiи, который онъ приписывалъ избытку смолы въ еловыхъ дровахъ въ печи. Я не пытался разъяснить эти тайны прямымъ обращенiемъ къ Си-Юбу; я уважалъ его сдержанность. Еслибъ я спросилъ его, я былъ вполне уверенъ что онъ мне солжетъ. Съ меня было довольно что его прачешная имела многочисленныхъ клiентовъ и онъ хорошо заработывалъ.

Прошло съ техъ поръ около месяца. Однажды докторъ Дэчезнъ вправлялъ у насъ кому-то переломленную кость и после операцiи зашелъ въ клубъ Пальмето. Это былъ старый военный хирургъ, котораго очень уважали и любили въ округе, хотя быть-можетъ несколько побаивались за его честную прямоту и военную точность выраженiй. Когда онъ обменялся сердечными приветствiями съ рудокопами и принялъ ихъ приглашенiе выпить, Цирусъ Паркеръ, съ притворнымъ равнодушiемъ, которое однако не скрывало некоторую нерешительность и сбивчивость речи, началъ:

-- Говорите, Паркеръ, сказалъ докторъ добродушно; - время у меня теперь свободное.

-- О! Дело идетъ не о какихъ-нибудь симптомахъ, докторъ, и вовсе не касается меня. Я только хотелъ спросить васъ, не знаете ли вы что-нибудь случайно о медицинской практике этихъ Китайцевъ?

-- Я не знакомъ съ нею, сказалъ докторъ, - и не знаю никого кому бы она была известна.

Въ комнате водворилось молчанiе, и докторъ, отставивъ свой стаканъ, продолжалъ съ несколько професiональною точностiю:

священнымъ, и потому никогда у нихъ не практикуются.

Въ обществе произошло некоторое движенiе возбужденнаго интереса, и Паркеръ, после многозначительнаго взгляда на присутствующихъ, заговорилъ отчасти вызывающимъ, отчасти извиняющимся тономъ:

-- Конечно они не хирурги, какъ вы, докторъ, но это не мешаетъ имъ иметь кое-какiя свои лекарства, какъ, напримеръ, собаки едятъ траву. Я бы хотелъ спросить васъ, какъ просвещеннаго человека, не хотите ли вы сказать что, напримеръ, старухи которыя собираютъ травы и готовятъ домашнiя лекарства, не зная анатомiи, не могутъ быть полезны намъ своими простыми природными средствами?

-- Но китайскiя лекарства вовсе не просты и не близки къ природе, сказалъ докторъ холодно.

-- Не просты? отозвались присутствующiе, придвигаясь ближе къ нему.

происхожденiя и ни въ какомъ случае не могутъ быть названы простыми. Знаете ли вы изъ чего они главнымъ образомъ приготовляются?

-- Не знаю, сказалъ Паркеръ съ некоторою осторожностiю, - то-есть, не знаю въ точности.

-- Подвиньтесь поближе, я вамъ скажу.

Не только голова Паркера, но и еще несколько головъ наклонились надъ прилавкомъ. Докторъ Дэчезнъ произнесъ несколько словъ неслышныхъ для остальной компанiи. Наступило глубокое молчанiе, прерванное наконецъ голосомъ Эби Уинфорда:

-- Буфетчикъ, налейте-ка мне на три пальца водки. Я ее проглочу.

Все проглотили водку. Двое или трое вышли. Докторъ вытеръ губы, застегнулъ сюртукъ и началъ надевать дорожныя перчатки.

-- Я слышалъ, сказалъ Покеръ Джекъ съ легкою улыбкой на своемъ беломъ лице, вытягивая последнюю каплю изъ своего стакана, - что это проклятое дурачье иногда нюхаютъ дымъ душистыхъ палочекъ какъ лекарство?

-- Да, но это сравнительно хорошо, сказалъ докторъ задумчиво. - Оне делаются изъ опилокъ смешанныхъ съ небольшимъ количествомъ клея и муравьиной кислоты.

-- Муравьиной кислоты? Что это такое?

Покеръ Джекъ сказалъ что ему надо поговорить съ человекомъ который проходитъ мимо и быстро исчезъ. Докторъ вышелъ, селъ на свою лошадь и уехалъ. Я заметилъ легкую улыбку на его безстрастномъ бронзовомъ лице. Это привело меня къ предположенiю что онъ понималъ цель задававшихся ему вопросовъ и результатъ сообщенныхъ имъ сведенiй. Я окончательно убедился въ истине изъ того обстоятельства что объ этомъ никогда больше не говорилось; дело было кончено, и никто не думалъ мстить Си-Юбу. Не было никакого сомненiя что все они тайно лечились у него. Не будучи вполне уверены что докторъ Дэчезнъ не подшутилъ надъ ними касательно качества лекарствъ даваемыхъ Си-Юбомъ, они въ то же время знали что покушенiе противъ злополучнаго Китайца выдало бы ихъ тайну и сделало бы предметомъ насмешекъ со стороны товарищей рудокоповъ. Такъ этотъ случай прошелъ безследно, и Си-Юбъ остался господиномъ положенiя.

Темъ временемъ онъ преуспевалъ. Партiя кули съ которою онъ работалъ на реке, когда не занятъ былъ стиркою белья, перебирала остатки руды изъ выработанныхъ уже и заброшенныхъ прiисковъ счастливыхъ золотоискателей. Такъ какъ плата за работу была не выше чемъ за битье щебня, а прокормленiе кули стоило до смешнаго дешево, то несомненно Си-Юбъ имелъ хорошiй доходъ. Но такъ какъ онъ по обычаю Китайцевъ посылалъ деньги въ Санъ-Франциско не черезъ транспортныя конторы, а со своими же кули, то не было возможности узнать размеры его заработка. Ни самъ Си-Юбъ, ни его соплеменники не имели при себе денегъ. Въ более грубыя времена разбойники нередко нападали на бараки или на прохожихъ; но ни въ хижинахъ Китайцевъ, ни въ дорожныхъ сумкахъ не находили денегъ. Но этому положенiю вещей суждено было измениться.

Въ одну изъ субботъ Си-Юбъ явился въ транспортную контору Уэлза, Фарго и К^о съ мешочкомъ золотаго песка который по весу былъ оцененъ въ пятьсотъ доларовъ. Онъ былъ адресованъ одной китайской компанiи въ Санъ-Франциско. Подавая Си-Юбу расписку конторщикъ случайно заметилъ:

-- Стилка холошо плиноситъ. Вы хотите стилать, Джонъ? сказалъ Си-Юбъ.

-- Нетъ, нетъ, отвечалъ конторщикъ смеясь. - Я только подумалъ что пятьсотъ доларовъ представляютъ результатъ стирки очень многихъ рубашекъ.

-- Не пледставляютъ стилки лубашекъ! Собилалъ золотой песокъ пломывая луду. Понимаете?

Конторщикъ понялъ и приподнялъ брови. Въ следующую субботу Си-Юбъ опять явился съ мешкомъ стоившимъ четыреста доларовъ для пересылки той же компанiи.

-- Нетъ, безстрастно отвечалъ Си-Юбъ; - плошлый лазъ была больше.

Когда пришла еще суббота, и Си-Юбъ снова явился съ мешкомъ золотаго песка на четыреста пятьдесятъ доларовъ, конторщикъ решилъ что онъ не обязанъ более хранить тайну. Онъ разказалъ объ этомъ другимъ, и черезъ двадцать четыре часа весь поселокъ зналъ что Си-Юбъ съ своими кули добываетъ среднимъ числомъ на четыреста доларовъ въ неделю золотаго песка изъ заброшенныхъ розсыпей Пальмето.

Изумленiю всего поселка не было границъ. Въ прежнiя времена зависть и злоба на успехъ этихъ низкихъ язычниковъ приняла бы более деятельную и враждебную форму и тогда плохо бы пришлось Си-Юбу и его товарищамъ. Но теперь поселокъ былъ уже более благоустроеннымъ и подчинялся законамъ; въ немъ было уже несколько восточныхъ семей, въ делахъ участвовали иностранные капиталы. Теперь зависть и негодованiе выразились только темъ что вызвали разследованiе и юридическую критику. Къ счастiю для Си-Юба существовалъ давно установленный горный законъ по которому выработанныя и брошенныя розсыпи становились собственностiю того кто начиналъ работать на нихъ. Но стали говорить что компанiя Си-Юба открыла дотоле неизвестную жилу, нашла новыя розсыпи где не работала прежняя компанiя, и по своему пристрастiю къ таинственности не сделала законной заявки, прiискъ не былъ записанъ за нею, такимъ образомъ она теряла на него всякое право. Однако же наблюденiе надъ ихъ работами не подтвердило этой теорiи. Золото посылавшееся Си-Юбомъ было такого рода что могло быть оставлено безъ вниманiя прежнимъ владельцемъ. Но добыча все-таки была слишкомъ велика для выработаннаго и заброшеннаго прiиска.

-- Эти ребята Пальмето были страшно безпечны когда делали первыя шурфовки и принялись разработывать жилу, и должно-быть оставили массу золота, говорилъ Паркеръ, помнившiй широкую беззаботность цветущихъ дней. - Еслибы мы не считали что это не дело белаго человека рыться въ чужомъ заброшенномъ прiиске, мы могли бы иметь то что эти проклятые Китайцы добываютъ изъ него. Вотъ что я вамъ скажу, ребята, мы были слишкомъ высоки и надменны, и намъ придется спуститься пониже.

Си-Юба и производившiяся на немъ работы. Они увидели кучу камней и гравiя, несомненные остатки выработаннаго прiиска, где работали Си-Юбъ и четыре или пять автоматовъ кули. Черезъ два часа члены комитета явились въ клубъ въ высшей степени возбужденные. Они едва могли говорить, но все же изъ разказовъ ихъ любопытная толпа могла вывести заключенiе что богатство прiиска Си-Юба превосходило ихъ ожиданiя. Члены комитета видели собственными глазами какъ въ теченiе какихъ-нибудь двухъ часовъ изъ песка и гравiя было добыто золота не меньше какъ на двадцать доларовъ. И притомъ работа производилась самымъ глупымъ, неряшливымъ образомъ, хотя и съ китайскимъ терпенiемъ. Что бы тутъ могли сделать белые люди съ хорошо приспособленными машинами! Тотчасъ же составился синдикатъ. Си-Юбу было предложено двадцать тысячъ доларовъ, если онъ продастъ и передастъ во владенiе синдиката свой прiискъ въ двадцать четыре часа. Такъ какъ Китаецъ, по-видимому, колебался, то мне, къ сожаленiю, приходится сказать что ему дано было понять что въ случае отказа его ожидаютъ большiя затрудненiя и немалые расходы для законнаго подтвержденiя принадлежности ему его собственности; что кроме того образуется компанiя для разработки земли по обе стороны его розсыпей. Си-Юбъ наконецъ согласился, съ оговоркой что деньги должны быть выплачены золотомъ китайскому агенту въ Санъ-Франциско въ тотъ самый день какъ онъ оставитъ свой прiискъ. Синдикатъ не возражалъ противъ этихъ характерныхъ предосторожностей Китайца. Опасенiе путешествiя съ деньгами было такъ похоже на него. При этомъ на не лестныя для общины опасенiя его не было обращено вниманiя. Си-Юбъ ушелъ въ тотъ же день какъ синдикатъ вступилъ во владенiе прiобретенною собственностiю. Предъ своимъ уходомъ онъ зашелъ ко мне проститься. Я поздравилъ его съ удачей; но въ то же время меня тревожила мысль что онъ вынужденъ былъ продать свою собственность за цену далеко ниже ея действительной стоимости.

Теперь я думаю иначе.

Въ конце первой недели новой компанiи очистилось около трехсотъ доларовъ. Это было не такъ много какъ ожидали, но синдикатъ былъ, по-видимому, доволенъ и поставилъ новыя машины. Въ конце следующей недели синдикатъ не говорилъ ничего о своей добыче. Одинъ изъ членовъ его спешно отправился въ Санъ-Франциско. Говорили что онъ не нашелъ тамъ ни Си-Юба, ни агента которому переданы были деньги. Ни одного Китайца не осталось также во всемъ поселке. Потомъ роковая тайна обнаружилась.

Старый прiискъ, по-видимому, никогда не доставлялъ Си-Юбу более двадцати доларовъ въ неделю. Си-Юбъ возымелъ блестящую мысль "раздуть" дело помощiю взятаго взаймы золотаго песка на пятьсотъ доларовъ, который онъ открыто тайно получалъ обратно чрезъ кули, для того чтобы снова открыто переслать въ Санъ-Франциско. Мешочекъ золотаго песка ходилъ такимъ образомъ взадъ и впередъ между кредиторомъ и должникомъ, возбуждая изумленiе транспортной конторы и роковое любопытство въ жителяхъ поселка. Въ тотъ день какъ самозванный комитетъ явился для изследованiй, Си-Юбъ посыпалъ место работъ золотымъ пескомъ, такъ искусно распределивъ его что добыча казалась вполне естественною, и заброшенный прiискъ представился настоящимъ месторожденiемъ золота.

На прощанiе съ Си-Юбомъ и въ заключенiе моихъ воспоминанiй объ этомъ непонятомъ человеке мне остается прибавить мненiе знаменитаго юриста въ Санъ-Франциско которому были изложены эти факты: "Этотъ предполагаемый обманъ былъ проведенъ такъ умно что весьма сомнительно чтобы противъ Си-Юба могло быть возбуждено какое-нибудь преследованiе, такъ какъ нетъ законныхъ доказательствъ что онъ посыпалъ месторожденiе золотымъ пескомъ, не доказано тоже чтобъ онъ утверждалъ что золотой песокъ постоянно добывается изъ месторожденiя; это предположенiе остается вполне на ответственности комитета который осматривалъ его подъ ложнымъ предлогомъ и потомъ запугиванiемъ вынудилъ продажу".