Человек, преследуемый духами
(Старая орфография)

Текст в старой орфографии, автоматический перевод текста в новую орфографию можно прочитать по ссылке: Человек, преследуемый духами

Не говори мне, что это не былъ "стукальщикъ" {"Knocker" - дверной молотокъ, заменяющiй въ Англiи звонки; а также тотъ, кто стучится.}. Я достаточно часто виделъ эту вещь и знаю, въ чемъ тутъ дело. Такъ же хорошо знаетъ это мальчикъ пивоваръ, разносящiй пиво въ три часа,-- онъ усиленно машетъ за решеткою дома или выкидываетъ бешеныя штуки ногами у дверей; также долженъ быть знакомъ съ нимъ и мясникъ, хотя мясники вообще пренебрегаютъ такими пустяками; также знакомъ съ нимъ и почтальонъ, для котораго стукальщики самой необыкновенной формы суть только человеческiя слабости, о которыхъ нужно сожалеть, но приходится пользоваться. И знать также должны объ этомъ деле и пр. и пр.

Но это былъ особенный стукальщикъ. Странный, особенный, невообразимый стукальщикъ,-- такой таинственный и подозрительный, что полицейскiй, нумеръ No 37, когда тотъ впервые попался ему на глаза, тотчасъ хотелъ взять его подъ арестъ, но, вступивъ въ соглашенiе съ инстинктами своей профессiи удовольствовался темъ, что взглянулъ на него строгимъ взглядомъ, не допускавшимъ шутокъ, я твердо надеялся еще открыть его секретъ. Стукальщикъ былъ безобразный; онъ имелъ форму человеческаго лица съ злымъ выраженiемъ, какое себе только можно представитъ; это было олицетворенiе злости. Онъ держалъ въ губахъ медный прутъ. Впоследствiи, въ непроницаемомъ будущемъ, и т. д. и т. д.

Но если при дневномъ свете это лицо имело свирепое выраженiе, вы бы посмотрели на него ночью, когда, выглядывая во мраке, оно имело видъ фигуры, сидящей въ засаде; когда светъ отъ уличныхъ фонарей падалъ на него и придавалъ какое-то зловещее выраженiе его чертамъ; когда оно, казалось, значительно подмигивало глазами на закутанную фигуру, которая при наступленiи ночной темноты тихо пробежала по ступенямъ лестницы, шмыгнувъ въ таинственный домъ; когда дверь, отворяясь, показывала темный проходъ, въ которомъ фигура, казалось, терялась, какъ бы сливаясь съ таинственнымъ мракомъ; когда въ бурную ночь сильный ветеръ жестоко колыхалъ стукальщика, точно желая сорвать его и съ торжествомъ унести съ собою. Эта ночь была именно такая.

Ветеръ бушевалъ дико, немилосердно. Этотъ ветеръ началъ свое существованiе легкимъ деревенскимъ ветеркомъ, но странствуя по промышленнымъ городамъ, развратился и достигнувъ большого города ринулся въ круговоротъ жизни безъ удержа. На углахъ улицъ бурный ветеръ предавался вакхическимъ кликамъ, срывалъ шляпы съ обезсиленныхъ прохожихъ, и затемъ, исполнивъ свою обязанность, торопился далее, какъ все молодые кутилы - къ морю.

Онъ сиделъ одинъ въ мрачной библiотеке, прислушиваясь къ завыванiямъ ветра въ камине. Вокругъ него въ изобилiи были разбросаны историческiя книги и романы; въ рукахъ онъ держалъ только-что разрезанную книгу и лениво переворачивалъ листы, пока глаза его не остановились на портрете, повешенномъ на Главной стене. Когда ветеръ забушевалъ еще сильнее, а темнота на дворе стала еще непроницаемее, странная фигура, имеющая роковое сходство съ портретомъ, появилась за его стуломъ, опираясь ему на плечо. Человекъ этотъ взглянулъ на портретъ и вздохнулъ. Фигура также взглянула и тоже вздохнула.

- Опять здесь?-- сказалъ человекъ, которому являлись виденiя.

- Опять здесь,-- повторила фигура тихо.

- Новый разсказъ?

- Новый.

- Старая исторiя?

- Старая.

- Я вижу ребенка,-- сказалъ человекъ, переводя глава со страницъ книги на огонь камина,-- самый ненатуральный ребенокъ, образецъ дитяти. Онъ преждевременно созрелъ и философъ. Онъ умираетъ въ бедности, подъ тихую музыку. Онъ умираетъ въ роскоши, подъ тихую музыку. Передъ смертью онъ пишетъ завещанiе; онъ повторяетъ молитву Господню, онъ целуетъ свою няню. Этотъ ребенокъ...

- Мой,-- сказало привиденiе.

- Я вижу женщину, небольшого роста, я вижу несколько прелестныхъ женщинъ, но оне все небольшого роста. Оне все более или менее глупы и идiотки, но всегда привлекательны и малы ростомъ. Они носятъ кокетливые чепчики и передники. Я примечаю, что женская добродетель неизменно стоитъ ниже средняго уровня, и что оне всегда просты и женственны. Эти женщины...

- Мои.

- Я вижу гордую, высокомерную и злую леди. Она высокаго роста, имеетъ видъ королевы. Я заметилъ, что все гордыя и злыя женщины высокаго роста и имеютъ видъ королевъ. Эта женщина...

- Моя,-- сказало привиденiе, ломая руки.

событiе на целые годы впередъ. Я не могу сказать, чтобы я заметилъ это въ действительной жизни ощущенiе этого поразительнаго факта принадлежитъ...

- Мне!-- сказало привиденiе.

Человекъ продолжалъ безнадежнымъ тономъ:

- Я вижу влiянiе его въ журналахъ и газетахъ; я вижу слабыхъ подражателей, которые обезсиливаютъ мiръ безмысленною формулою. Мне начинаетъ это надоедать. Это не годится, Чарльсъ! не годится!-- И человекъ опустилъ голову, закрывъ лицо руками и застоналъ. Фигура строго наклонилась и посмотрела на него; портретъ на стене насупилъ брови, когда онъ взглянулъ.

- Несчастный,-- сказало привиденiе,-- и какъ это могло случиться съ тобой?

- Когда-то я плакалъ и смеялся, но тогда я былъ моложе. Теперь, я желалъ бы забыть объ этомъ, если бы я могъ.

- Да исполнится твое желанiе. И возьми это съ собою, человекъ, я отказываюсь отъ тебя. Отъ этого дня ты будешь жить съ теми, кого я заменяю. Не забывая меня, ты долженъ будешь пройти жизненной путь, какъ будто мы не встречались. Но сперва ты увидишь то, что будетъ твоимъ. Въ часъ ночи приготовься принять привиденiе, которое я вызову. Прощай!

Звукъ его голоса, казалось, замеръ въ утихавшемъ ветре; человекъ остался одинъ. Огонь весело пылалъ и светъ пламени, отражаясь на стенахъ комнаты, рисовалъ на ней безобразныя тени.

- Ха, ха,-- засмеялся человекъ, весело потирая руки:-- теперь примемся за пуншъ изъ виски и за сигару.

Часъ! Ударъ отдаленнаго колокола еще не успелъ замереть, какъ дверь у входа захлопнулась съ перекатистымъ гуломъ. Въ корридоре раздались шаги; дверь библiотеки сама собою отворилась настежь и Стукальщикъ - да Стукальщикъ - медленно вошелъ въ комнату. Человекъ протеръ рукою глаза,-- нетъ! невозможно было ошибиться,-- это было лицо Стукальщика, посаженное на туманное, едва приметное туловище. Медный прутъ былъ перемещенъ изо рта въ правую руку, державшую его какъ дубину.

- Очень холодный вечеръ,-- сказалъ человекъ.

- Да,-- сказалъ домовой резкимъ, металлическимъ голосомъ.

- Должно быть, на дворе довольно прохладно,-- сказалъ человекъ, стараясь быть учтивымъ.-- Пьете ли вы - не хотите ли выпить кипятку и вина?

- Нетъ,-- сказалъ домовой.

- Можетъ быть, для перемены вы хотите выпить холоднаго?-- продолжалъ человекъ поправляясь, вспомнивъ температуру, къ которой, вероятно, привыкъ домовой.

- Время летитъ,-- сказалъ холодно домовой.-- У насъ нетъ времени для пустой болтовни. Пойдемъ! Онъ протянулъ свой жезлъ по направленiю окна и положилъ свою руку на руку того, у кого былъ. При его прикосновенiи тело человека, казалось, сделалось такое же тонкое и безтелесное какъ самъ домовой, и они вместе исчезли въ окне въ ночномъ мраке и буре.

Такъ быстро они неслись, что человекъ, казалось, потерялъ сознанiе. Наконецъ, они вдругъ остановились.

- Что ты видишь?-- спросилъ домовой.

- Я вижу зубцы средневекового замка. Храбрые воины въ кольчугахъ переезжаютъ цепной мостъ и пальцами рукъ, одетыхъ въ стальныя рукавицы, посылаютъ поцелуи красавицамъ-дамамъ, которыя въ ответь машутъ имъ лилейными руками. Я вижу сраженiе, бой и турниръ. Я слышу, какъ герольды выкрикиваютъ похвалы прелестямъ хорошенькихъ женщинъ и безстыдно провозглашаютъ имена ихъ любовниковъ. Остановись. Я вижу, какъ жидовка хочетъ соскочить со стены башенки. Я вижу рыцарскiе подвиги, насилiе, грабежъ и реки крови. Я виделъ почти то же самое въ Астлее.

- Смотри опять.

- Я вижу пурпурныя степи, долины, женщинъ съ видомъ мужчинъ, босоногихъ мужчинъ, подлыхъ книжныхъ червей, еще более насилiя, физическое превосходство и кровь. Все кровь,-- и господство физической силы.

- А какъ ты теперь себя чувствуешь?-- спросилъ Гоблинъ.

Человекъ пожалъ плечами.-- Нисколько не лучше отъ того, что меня вернули назадъ и хотятъ, чтобы я сочувствовалъ временамъ варварства.

- Что ты видишь?-- спросилъ домовой.

- Я вижу баракъ и артельный столъ, группу пьяныхъ кельтскихъ офицеровъ, разсказывающихъ смешныя исторiи и делающихъ вывозы на дуэль. Я вижу молодого джентльмена-ирландца, способнаго совершить чудеса храбрости. Я случайно узнаю, что высшая степень героизма, это быть корнетомъ драгунскаго полка. Я слышу много разговоровъ по-французски! Нетъ, благодарю васъ,-- сказалъ поспешно человекъ, останавливая движенiе руки домового:-- я бы не хотелъ отправляться на полуостровъ, и нисколько не ищу частнаго свиданiя съ Наполеономъ.

Снова домовой полетелъ съ несчастнымъ человекомъ; слыша страшный ревъ внизу, человекъ решилъ, что они несутся надъ океаномъ. Въ виду показался корабль, и домовой остановилъ его ходъ.-- Смотри,-- сказалъ онъ, сжимая руку своего товарища.

Человекъ зевнулъ.-- Не думаешь ли ты, Чарльсъ, что ты погубишь все это? Конечно, это все очень нравственно и поучительно, и такъ далее. Но не слишкомъ ли много пантомимы во всемъ этомъ? Пойдемъ теперь!

- Смотри!-- повторилъ недовольный домовой, ущипнувъ его за руку. Человекъ застоналъ.

- О конечно, я вижу корабль ея величества, Аретузу. Конечно, я отлично знаю на немъ суроваго старшаго лейтенанта, и эксцентричнаго капитана, одного очаровательнаго и несколькихъ несносныхъ мичмановъ. Конечно, великолепно - смотреть на все это и не страдать морскою болезнью. А вотъ молодежь хочетъ сыграть штуку съ коммиссаромъ. Ради Бога уйдемъ,-- и несчастный положительно потащилъ за собою домового. Они остановились у начала широкаго, безконечнаго луга, среди дубовой аллеи.

- Я вижу,-- сказалъ человекъ машинально, не дожидаясь вопроса, точно онъ повторялъ урокъ, которому его выучилъ домовой,-- я вижу благороднаго дикаря. На него прiятно смотреть! Но я вижу подъ его воинственной татуировкой, подъ перьями и живописною одеждою, грязь, болезни и несимметричный контуръ. Я замечаю подъ его напыщенными речами обманъ и ложь; подъ его отважностью жестокость, злонамеренность и мстительность. Благородный дикарь - хвастунъ. Я тоже замечалъ м-ру Катлину.

- Пойдемъ,-- сказало привиденiе.

Человекъ вздохнулъ и вынулъ свои часы.

- Не можемъ ли мы остальное проделать въ другой разъ?

- Мой часъ почти окончился, непочтительное созданiе, но есть еще шансъ для твоего исправленiя. Пойдемъ!

Они снова полетели въ ночномъ мраке и снова остановились. Ихъ ушей коснулся звукъ прелестной, но грустной музыки.

- Я вижу,-- сказалъ преследуемый духами человекъ, съ некоторымъ интересомъ,-- я вижу за лениво текущею рекою старую мызу, покрытую мохомъ. Я вижу роковые образы: ведьмъ, пуританъ, священниковъ, малолетнихъ детей, судей, магнетизированныхъ девушекъ, движущихся подъ звуки мелодiи, которая поражаетъ меня своею чистотою и прелестью. Но хотя эти фигуры несутся по спокойному и ровному теченiю реки, оне очень странны и страшны: злокачественная язва видна на сердце каждой изъ этихъ фигуръ. Не только у священника, но у ведьмы, у девушки, у судьи, у пуританина у всехъ на сердце выжжены ярко-красныя буквы. Я не могу оторвать отъ нихъ глазъ, я весь дрожу, но я чувствую, что какое-то болезненное чувство меня охватываетъ. Прошу... вашего извиненiя.-- Домовой страшно зевалъ. Быть можетъ, не лучше ли намъ отправиться.

- Еще одно и последнее,-- сказалъ Домовой. Они направлялись домой. На востоке появились красноватыя облака. Вдоль береговъ реки, мрачно протекавшей по пустырямъ и стоячимъ болотамъ у новенькихъ домишекъ, сидевшихъ въ уровень съ водою и точно молюски выползшихъ ни берегъ, чтобы немного просохнуть, вдоль темныхъ барокъ, которыя еще труднее было разглядеть сквозь таинственное покрывало, медленно подымался туманъ, окутывая всю окрестность. Такъ поднималось и сглаживалось я въ сердце преследуемаго духами человека и т. д. и т. д.

Они остановились у красиваго домика, выстроеннаго изъ краснаго кирпича. Домовой, не говоря ни слова, махнулъ рукою.

- Я вижу,-- сказалъ преследуемый духами человекъ, хорошенькую гостиную, вижу моихъ старыхъ клубныхъ друзей, товарищей по школе, знакомыхъ, именно такъ какъ они жили и что делали. Вижу честныхъ и несебялюбивыхъ людей, которыхъ я любилъ, и фатовъ, которыхъ ненавиделъ. Я вижу, какъ между нами проходятъ, иногда сливаясь съ ихъ образами, наши старые друзья Дикъ Стиль, Аддисонъ и Конгривъ. Примечаю, что эти господа имеютъ привычку слишкомъ часто становиться другъ другу поперегъ дороги. Королевскiй штандартъ королевы Анны, самъ по себе не представляющiй хорошаго украшенiя, немного черезчуръ выдается въ мой картине. Длинныя галерея изъ чернаго дуба, старинная мебель, старинные портреты очень живописны, но наводятъ унынiе. Домъ сырой. Мне гораздо прiятнее здесь на лугу, где устраиваютъ "Ярмарку Тщеславiя". Вотъ колокольчикъ звонитъ, занавесь поднимается, принесли марiонетки для новаго представленiя. Дай мне поглядеть.

сильномъ горе прильнувъ къ могиле, преследуемый духами человекъ увидалъ привиденiе прошлой ночи.

Онъ пошевелился и проснулся. Яркiе лучи солнца врывались въ комнату. День былъ светлый, морозный. Онъ весело подбежалъ къ окну и отворилъ его. Маленькiй мальчикъ приветствовалъ его: съ веселымъ праздникомъ. Преследуемый духами человекъ тотчасъ же подарилъ ему билетъ англiйскаго банка. "Какъ похожъ былъ этотъ мальчикъ на Тини Тима и Бобби,-- Боже мой, что за генiй у этого Диккенса!

Стукъ въ дверь и вошелъ Бутсъ.

- Ваше жалованье вамъ удваивается. Читали вы Давида Копперфильда?

- Ваше жалованье увеличивается въ четыре раза. Что вы "O1d Curiosity Shop?"

Вошедшiй человекъ тотчасъ же залился слезами и затемъ началъ страшно смеяться.

- Довольно! Вотъ вамъ пять тысячъ фунтовъ. Откройте пивную и назовите ее "Нашъ общiй другъ". Ура! я такъ счастливъ! И онъ началъ плясать по комнате.

детскихъ снахъ, онъ селъ опять въ свое кресло и дочиталъ "Нашего общаго друга".