Белинда.
Период I.
Глава I.

Оригинал этого текста в старой орфографии. Ниже предоставлен автоматический перевод текста в новую орфографию. Оригинал можно посмотреть по ссылке: Белинда. Период I. Глава I. (старая орфография)

БЕЛИНДА
Роман, соч. Роды Броутон. 

ПЕРИОД ПЕРВЫЙ. 

I.

Так же весело, как и повсюду, ликовала веселая и радостная весна в большом Дрезденском саду в майский день, когда начиналась наша история. И хотя, сквозь её игривость, просвечивало порою желание ущипнуть, и в самой улыбке замечался какой-то каприз, однако толпы обрадованных её подданных явились приветствовать возвращение своей царицы. Да, толпы; в такой день дрезденцы, согласно ежегодному обычаю, как известно, стремятся, пешие и конные, поклониться весне. В честь её устраивается цветочное торжество: все бросают друг другу букеты. Над головами деревья шумят новой зеленью; по боковым дорожкам толпятся пешеходы; вдоль широких аллей весело несутся экипажи. Нынешний раз внезапно в толпе произошло какое-то движение. Должно быть, король появился с королевой? Вовсе нет. Это граф О. проезжает в большой колымаге, заваленной великолепными букетами, которую он занимает один; колымага запряжена четверкой рыжих лошадей, с форейтором в красной бархатной ливрее и выездным лакеем в такой же ливрее на запятках. Англичанин чувствовал бы себя неловко на его месте, но далеко не таковы ощущения этого великолепного и благополучного германца.

Вот, наконец, и сам король с королевой, с кучером и лакеем в ливрее мышиного цвета. Они раскланиваются и улыбаются так же приветливо, как еслибы и взаправду были великими венценосцами. Никто не сторонится на их пути; не видно ни одного шуцмана; никто не расчищает им дороги, подобно тому, как это водится, когда принцесса уэльская выезжает на прогулку. Солдат кругом много; но эти солдаты не думают ни о войне, ни даже о пиве; их воинственные длани полны невинных нарциссов и левкоев; конные гвардейцы, в светло-голубых мундирах и плоских голубых фуражках, снуют взад и вперед на стройных конях, держа в руках букеты из роз, азалей, гиацинтов и розыскивая серьезными, серыми глазами тех счастливых красавиц, которым предназначаются эти букеты.

Два хора военной музыки весело гремят, а большой турецкий барабан заставляет даже лошадей вздрагивать и гарцовать. Наконец появляется, как бы для разнообразия, вереница настоящих английских экипажей. Стоит только взглянуть на них, чтобы определить их национальность. Чопорные, неподвижные слуги в темного цвета ливреях, простая, но блестящая упряжь, гнедые в яблоках лошади, ступающия как одна, - кто может усомниться в том, что это действительно англичане? Но вот появляются и другие - в наемных колясках! Добрые саксонцы! не судите по ним о нас! это далеко не самые блестящие представители английской нации!. И однако в одной из этих наемных колясок сидят две молодых женщины, которых Англии никоим образом не приходится стыдиться, что, впрочем, оне сами прекрасно сознают, хотя в настоящую минуту и являются не в авантаже. Лицо одной сердито, а другой тревожно.

- Не вернуться ли нам домой, Белинда? - спрашивает угрюмо сердитая.

- Но ведь мы только-что приехали, - замечает Белинда.

Проезжает русский экипаж с кучером в шляпе, напоминающей какую-то птицу, и в длинном кафтане со сборами у талии. Затем проезжают снова германцы с букетами нарцисов, украшающими уши их лошадей и приколотыми к груди их кучеров и лакеев. Вот конногвардеец, усевшийся на козлах мальпоста, запряженного шестеркой лошадей, катает доверчивую даму в розовой шляпке, спокойно возседающую с ним рядом и наслаждающуюся своим положением, не смотря на отчаянную путаницу, воцарившуюся в безчисленных возжах её автомедона. Другой конногвардеец бросает ей букет, но он плохо прицелился: букет падает на дорогу и колеса переезжаюи его. Это зрелище окончательно выводит из себя сестру Белинды.

- Я должна прибегнуть к какому-нибудь отчаянному действию, чтобы привлечь на себя внимание, - сердито говорит она не без примеси однако юмора, смягчающого её досаду; - что ты посоветуешь мне? Не испугаться ли мне турецкого барабана и не закричать ли во все горло? Или может быть ты закричишь?

- Разумеется, не я!

- Не могу понять, что с ними сделалось! Они должно быть помешались! Ведь никто из них не бросил нам ни одного букета!

- Зачем они станут бросать нам букеты? - отвечает Белинда. - Мы никого из них не знаем.

- Хотя бы даже они и не знали нас, они могли бы бросить нам несколько цветков, - ворчит Сара. Я уверена, что они видят, как вам этого хочется, и для этого вовсе не нужно особенно долгого знакомства.

- Я бы сочла крайне дерзким с их стороны, если бы они это сделали, - отвечает холодно Белинда.

Другая надула губы.

- С своей стороны, я бы желала, чтобы они немедленно проявили хоть столько дерзости!

Но очевидно, что саксонская армия не расположена к такой дерзости. Забытые всеми девушки молча едут далее. Солнце ярко светит, восточный ветер дует, турецкий барабан гремит, и большие медные инструменты грохочут, а оне объезжают медленно вокруг пруда, вдоль прямых аллей мимо античного музея. Кругом них сыплется дождь букетов, но ни один из них не предназначается для их ландо; ни один даже случайно не попадает к ним.

Лицо Сара омрачается еще больше, а в глазах Белинды тревога светится еще сильнее. Но если она никого здесь не знает, то кого же она ждет?

- Впрочем, - заговорила Белинда, - ты ведь знала, Сара, когда, захотела сюда ехать, что мы не встретим здесь знакомых, кроме профессора Форта и...

- Прекрасно, а почему его здесь нет? - закричала Сара со взрывом искренней досады, который как будто ее облегчил. - Ведь я приказала ему непременно придти сюда? Даже и он был бы хорош за неимением другого!

- Какой восторженный панегирик человеку, за которого ты собираешься выдти замуж.

Но Сара не слушает ее. Глаза её устремлены на боковую дорожку, где толпятся пешеходы.

- Вон он! - кричит она с отвращением в голосе; - его нельзя проглядеть! видела ли ты когда в жизни такую походку? Погляди, как он волочит свои большие плоския ноги!

Белинда глядит в указанном направлении, и в толпе высоких, стройных воинов без труда различает неряшливую, пожилую фигуру, клерикального вида, если судить по костюму; ученого, - если принять во внимание очки. Заложив руки за спину, сдвинув шляпу на затылок, он разсеянно плетется по дорожке.

- Возможно ли? - кричит Сара, полуприподнимаясь с места, голосом, почти задыхающимся от гнева. Да! чудовищно! невероятно! но тем не менее верно, верно: он не принес мне букета!

- Нет, он принес, - спокойно отвечает Белинда, - но он так мал, что его трудно сразу заметить.

В то время, как оне это говорят, предмет их наблюдений замечает их присутствие и, оборотив к ним свои близорукие, ученые глаза, неловко бросает в их сторону маленький букетик не особенно свежих фиалок. Он падает на колени его невесты, но не долго там остается. Гневным жестом, и прежде, нежели Белинде удается удержать ее, она стряхивает его на дорогу, и конногвардеец, правящий шестеркой, и его доверчивая спутница, снова проезжающие мимо них как-раз в эту самую минуту, переезжают через него. Благодаря своей близорукости, владелец букета не заметил, однако, этого печального зрелища.

- Я боюсь, что промахнулся, - невинно объясняет он, в то время, как коляска останавливается около него, и говоря это, ищет глазами сквозь очки отсутствующий букет в коляске. - Я боюсь, что букет, который я вам кинул, упал мимо и не попал к вам.

- О, нет, он попал, - отвечает Сара с свирепой шутливостью, - но так как он был слишком велик для меня, то я его выкинула.

- Как вы запоздали! - торопливо перебивает Белинда, стараясь замять этот разговор и доброй, ласковой улыбкой загладить резкия слова сестры. Мы так вас заждались, что невольно пришли в дурное расположение духа.

- Я был случайно задержан, - отвечает раздражительно поклонник её сестры; - я нашел, что ветер гораздо резче, чем я ожидал, - прибавляет он с дрожью, плотнее застегивая пальто на своей узкой груди; - а так как я легко простужаюсь, то и вынужден был вернуться на квартиру и надеть теплое пальто. Сара знает, - сердито взглянул он на невесту, - что я очень легко простужаюсь.

Но Сара обращает столько же внимания на него, как и на ветер, на который он жалуется.

- Ах! браво! - весело кричит она, в то время, как другой букет, на этот раз настоящий, величиной с большой круг сыра и составленный из редких оранжерейных цветов, как настоящая дань любви, влетает в коляску.

Она протягивает обе руки, чтобы поймать его; никакое сомнение на счет его предназначения не смущает её торжества, хотя посторонний зритель и подумал бы, что он скорее предназначается её сестре, Белинде, которая тоже протянула-было руки, но поспешно отвела их и с терпеливой внимательностью, хотя и с разсеянным немного взглядом стала выслушивать сердитые сарказмы профессора на счет нелепости устраивать гулянье в такую холодную погоду. Но хотя она и слушала профессора, хотя лицо её обращено к нему и отвернуто от сестры, однако она не проронила ни одного слова из восторженных благодарностей, которыми осыпала её сестра виновника торжества.

- Подойдите ближе, я хочу поблагодарить вас! - слышит она кокетливый возглас. Я не могу протянуть вам руки, потому что обе заняты; но это по вашей собственной вине. Какой колоссальный букет! какой прелестный и свежий... Он примиряет меня с этой скучной прогулкой. Уверяю вас, что я никогда в жизни так не скучала! Какие они все несносные! какая была бы разница, будь это французы! и пр. и пр.

Углубленная в разрешение этой задачи, Белинда теряет нить профессорских жалоб; когда она вышла из задумчивости, то увидела, что он глядит на нее с оскорбленным удивлением, затем отходит, и его место у дверцы экипажа занимает кто-то другой, кто не носит очков, не боится простуды и не ёжится от восточного ветра, словом, кто-то такой, кто молод, молод! великое слово! Да. Он молод; не той условной молодостью, какая признается обществом за каждым неженатым мужчиной, моложе восьмидесяти лет, но действительно молод; короче сказать, этого человека еще не было на свете двадцать три года тому назад.

Кто, как не молокосос, стал бы так в упор глядеть на нее, обидчиво укоряя:

- Зачем вы его не поймали? Ведь вы знаете, что он предназначался вам?

Она взглянула на него: счастливая, радостная улыбка согрела лицо, которое мужчины часто находили холодным и надменным.

- Я пробовала!

Ни тот, ни другая не опровергают ее.

Четверть часа спустя обе девушки направляются домой к бабушке, в свою квартиру на Lüttichau Strasse, оставляя позади себя короля, королеву, графа С. в колымаге и храбрых воинов в голубых и зеленых мундирах. Белинда наклонила голову и нежно прикоснулась щечкой к цветам, покоившимся на коленях сестры.

И увидя, что в глазах сестры промелькнуло неудовольствие, великодушно прибавила:

- Неужели? - иронически вопрошает Белинда.

Но дальше этого, не пошло её великодушное разоблачение своих и сестриных прав на букет.