Под Южным Крестом.
ЧАСТЬ 2.
ГЛАВА XVI

ГЛАВА XVI

Лжесвидетель. - Синьор Пизани оказывается моко. - Кто такой был английский уполномоченный. - Покушение на убийство. - Подвиги "дедушки" и Мео. - Смерть двух храбрецов. - Что происходило в доме у Гассана. - К оружию!.. - Слишком поздно. - Бланш исчезла. - Это "Конкордия"! - Паровая шлюпка. - Черный флаг. - Последняя борьба. - Китайская джонка. - Перед мандарином с сапфировой пуговкой.

Бывший подшкипер "Конкордии" вошел среди всеобщего глубокого молчания. При виде негодяя, в низости которого они еще не были уверены вполне, французы почувствовали новый прилив подозрений. Когда же он, став рядом с английским чиновником, произнес гнусное обвинение и даже подтвердил его присягой, сомнению больше не могло быть места.

Негодование французов было так велико, что они некоторое время не в силах были выговорить ни слова.

Один магараджа быстро вышел из оцепенения и незаметным знаком подозвал к себе сипайского офицера. Офицер отвесил глубокий поклон и, выбрав двадцать человек солдат, поставил их у входа в зал с сомкнутыми штыками.

Господин уполномоченный лабоанского губернатора сделал при виде этого кислую гримасу, а его матросы тревожно переглянулись между собою. Действительно, выход из зала был прегражден.

Синьор Пизани помертвел.

Драгоман заговорил опять:

- Магараджа Борнео, ты слышал, в чем обвиняет британское правительство названных французов. Ты слышал присягу свидетеля. Преступники даже не отпираются. Их молчание - это признание. Магараджа Борнео! Я снова требую, чтобы ты выдал убийц сэра Гарри Паркера нашим законным властям.

- Магараджа отказывается выдать своих гостей, - сказал Андрэ твердым голосом.

Англичанин нахально ответил:

- Значит, война!

- Пускай. Мы не боимся.

- Не может быть, чтобы магараджа отказывал нам всерьез. Магараджа слишком много потеряет в случае войны...

- А вы ничего не выиграете. Ваша настойчивость только доказывает, что вы сами боитесь войны, которою нам грозите. Подумайте хорошенько. Теперешний магараджа Борнео (Андрэ сделал ударение на слове "теперешний") не испугается британского флага и мужественно примет бой, так легкомысленно предлагаемый. Смотрите, не нарвитесь на нас, как нарвались на афганов и буров, на абиссинцев и ашантиев.

- Милостивый государь, вы оскорбляете парламентера.

- Какой же вы парламентер, если вы явились сюда с угрозами и в сопровождении вооруженных солдат? Вы не предъявили никакого письменного полномочия не только от центрального правительства, но даже от местного колониального управления. Неужели вы думали, что мы, люди в здравом уме и свежей памяти, поддадимся Бог знает кому, позволим отдать себя в руки неведомому интригану, переодевшемуся в красный мундир? Не мы ваши пленники, а вы наш арестант, и здесь разберутся, на чьей стороне честь и правда.

Англичанин гордо поднял голову и мужественно отвечал:

- Ваши доводы - обычные доводы убийц. Вы можете взять меня в плен, можете даже зарезать. Вам это ничего не стоит. Но знайте, что за мной стоит британское правительство, британский флот, лорд Гранвиль, мистер Гладстон...

Магараджа подскакивал на троне и хохотал, хохотал до упаду, до безумия, - хохотал поистине гомерическим смехом.

- Нет здесь никакого уполномоченного и нет никакого синьора Пизани, - крикнул он, досыта нахохотавшись.

- Как? Что ты говоришь?

- Вы помните крейсер "Молнию"? Помните, как мы гонялись за "Хищником"?

- Да, а что?

- Помните, как мы встретились с одним кораблем под названием "Рона", который вез на Кубу сахарный тростник?

- О, как сейчас помню. Капитан этого корабля, веселый марселец, приезжал даже к нам на борт.

- А вы не забыли имя этого весельчака?

- Вот имя-то забыл, не помню.

- Напрасно. Эта "Рона" оказалась ни чем иным, как замаскированным пиратским судном, и только накануне называлась "Франклин". Капитаном ее был... господин Мариус Казаван... а теперь он называется синьором Пизани... Да-с, вот такие дела.

- Ах ты, плут! - воскликнул громовым голосом доктор. - Вот молодец! Ловко разоблачил! Все это правда от начала до конца. Теперь и я узнаю этого негодяя. Я к нему приглядывался еще на "Конкордии", но только никак не мог узнать. Теперь я не сомневаюсь и определенно знаю, кто он.

Пизани молчал, как пораженный громом, и взглядом словно умолял англичанина:

- Ради Бога, выручите меня!

Но Фрикэ не дал англичанину времени заступиться и заговорил снова:

- Что касается вас, господин уполномоченный, то я вам вот что скажу. Довольно морочить добрых людей. Для меня все равно, англичанин вы или американец, я знаю только, что вы плут. Переодеваться вы мастер, это верно. Но я все-таки вас узнал. Ручаюсь, что когда я передавал вам паровую машину на "Конкордии", вы не предполагали, что нам приведется с вами встретиться здесь. Что, разве неправда, мистер Джим Кеннеди?

Последние два слова поразили мнимого посланника, как гром. Вся его напускная чопорность куда-то исчезла. Но он не растерялся, как Пизани, а стал действовать, как отчаянный разбойник, как достойный помощник злодея Боскарена.

Он сделал быстрый знак своим матросам, которые моментально придвинулись к нему и взвели курки карабинов.

- Ну, что ж! - зарычал он яростно. - Ты прав, проклятый француз! Но тебе недолго торжествовать. Эй вы, стреляйте! Пли!.. Так велел атаман, убейте их всех и бегите! Спасайтесь!

- Ложись! - крикнул Фрикэ звонким голосом.

зал наполнился невообразимым шумом. Сипаи с громкими криками бросились на убийц, но эти крики покрылись ревом тигра и яростным пыхтением обезьяны.

Парижанин тоже бросился вперед с поднятою саблей, за ним друзья, но они опоздали. Все было покончено за четверть минуты; убийцы получили достойное возмездие за предательство.

- Слишком поздно! - с горестью воскликнул Фрикэ. - Слишком поздно!

- Что поздно? Что? Ты ранен, мой мальчик? - подбежал к нему доктор.

- Не знаю, ранен ли. Но они, эти милые, добрые звери!.. Они умерли, спасая нас от верной гибели.

Действительно, в ту минуту, как Фрикэ закричал "ложись!", тигр и орангутанг вскочили, как на пружине, и встали впереди французов. Все пули, предназначавшиеся французам, попали в тело великодушных зверей. Чувствуя смертельные раны, несчастные животные нашли в себе достаточно сил, чтобы броситься на убийц. Фрикэ все это видел и закричал от жалости.

Он подбежал и нашел их умирающими среди груды растерзанных тел. Дикие жители вольных экваториальных пустынь погибли при первом же столкновении с цивилизацией!

Фрикэ с глубокой печалью смотрел на бездыханные тела друзей, деливших с ним безрадостные дни невзгод. В это время к нему подошел один из сипаев, которым было поручено захватить дом Боскарена. Сипай был весь в крови и пыли.

- Откуда ты? Говори скорее! - спросил Фрикэ дрожащим от тревоги голосом.

Сипай не понял. Андрэ повторил вопрос друга.

- Государь... - с усилием заговорил сипай. - Мы исполнили твой приказ. Никто не вышел из дома Гассана... Но в городе бунт... На нас напали... со всех сторон... Мы защищались... Потом пришел сам Гассан с большой толпой... С ним были все бандиты Борнео... Мы ничего не могли сделать... Офицер наш убит... Все наши перебиты... я едва мог дотащиться сюда... и умираю!

- К оружию, друзья! В бой! - задыхаясь, вскричал Фрикэ. - Возможно, уже поздно. Ко мне, сипаи! Кто меня любит, за мной! Вперед!

Он сорвал с себя одежду магараджи, схватил саблю и выбежал на улицу. Европейцы и Князек бросились вслед за ним, а командир сипаев повел своих солдат беглым шагом. Фрикэ бежал так быстро, что даже быстроногие индусы насилу поспевали за ним.

Город пылал со всех сторон. Гремели выстрелы, слышались крики раненых. Встречались толпы горожан, которые вели каких-то людей с черными от пороха лицами, в изодранной одежде. Это были, вероятно, бандиты Гассана, пойманные на месте преступления - за убийством или поджогом. Им раскраивали головы, и трупы сбрасывали в канал.

Всюду была организована оборона, и бандиты заметно теряли почву. Роскошное жилище Боскарена, где томилась несчастная Бланш, стояло недалеко от рейда. На площади перед домом разыгралась главная битва; вся площадь была усеяна трупами.

Все двери и окна дома были выломаны. Внутри обои висели клочками, мебель была опрокинута, кровь текла по коврам. Фанатик Али поклялся умереть, но не сойти с места. Он сдержал свою клятву и мужественно пал на пороге комнаты Бланш.

Что касается самой девушки, то она не оставила следа. Обшарили весь дом, но Бланш не отыскалась. Дом был пуст, бедная пленница скрылась.

Фрикэ побледнел, зашатался и едва устоял на ногах.

- Фрикэ... Виктор... дитя мое... ободрись, не унывай! - утешал Андрэ, растерянно сжимая его в объятиях. - Будь мужчиной. Мы ее найдем.

- Да, найдем. Нужно найти. Если она погибнет из-за меня, я пущу себе пулю в лоб. Это я виноват... Я слишком долго медлил.

- Друзья, - сказал он, - не может быть, чтобы негодяи утащили девочку в город, где такой беспорядок. У них, вероятно, был у пристани оснащенный корабль, на котором они и уехали.

- Правда, правда! - вскричал доктор. - Бежим скорее на рейд!

- На рейд! На рейд!

Фрикэ сделал над собою усилие и стряхнул слабость. Он все еще был страшно бледен, но былая энергия снова возвратилась к нему.

Французы пустились бежать к набережной, не заботясь, идет за ними кто-нибудь или нет. Между верфью и кораблями на якоре сновало множество лодок. Тут были американские китоловные суда, шхуны и бриги, клиперы с двойной медной обшивкой, быстрые катеры и неуклюжие джонки, и среди этого леса перепутавшихся мачт и рей особенно выдался красотой один удивительно изящный корабль.

Высокие мачты и удлиненная носовая часть обличали в этом кораблике замечательного ходока. Дым, черными клубами вылетавший из высокой трубы, доказывал, что строители корабля, не желая вверять судно случайностям погоды, снабдили его паровиком.

Корабль стоял, готовый к отплытию.

Пьер де Галь узнал его, хотя корабль был перекрашен в другой цвет. С языка матроса сорвалось самое злобное ругательство.

- Это "Конкордия"!

На борт корабля поднялось несколько человек. Среди них отчаянно билась какая-то светлая фигура.

- Бланш! - закричал Андрэ, не помня себя от горя. - Дочь моя!.. Ах, мы опоздали!..

- Нет еще. Видите паровую шлюпку? Она английская. Вон и флаг.

- Может быть, на ней приезжал мнимый парламентер.

- Хотя бы сам черт! - заорал Фрикэ. - Я беру ее, и горе тому, кто вздумает мне помешать.

На борту шлюпки был всего один человек, английский матрос, который направил на Фрикэ штык. Фрикэ захохотал зловещим хохотом, вырвал у матроса штык, а самого его схватил за шиворот и выбросил в море.

- Пьер, становись к рулю! Правь на яхту. За машину возьмусь я сам. Полетим на всех парах, хотя бы взорваться пришлось, один конец.

- Готово? - спросил бретонец.

- Да. Нас пятеро.

- А не подождать ли сипаев?

- Хорошо. Отчаливай.

- Вперед! С Богом!

На "Конкордии" подняли трап. Раздался свисток. На мачте нахально взвился черный разбойничий флаг. Это была зловещая эмблема кораблекрушителей!

На шлюпке подняли пары. Она заскрипела и тронулась.

- Скорее, Пьер!

- Да хорошо, хорошо.

Яхта была уже в пятидесяти метрах. Бланш вне себя металась по палубе и голосом и жестами умоляла друзей поспешить к ней на помощь.

Вот около девушки показалось бледное лицо Боскарена. Он отдал рулевому какое-то приказание. Яхта повернула под прямым углом направо и скрылась за неуклюжей китайской джонкой, которая тяжело шла наперерез шлюпке. У Пьера де Галя вырвался крик ужаса и тоски:

Маневр был выполнен с неслыханным хладнокровием. Еще секунда - и было бы поздно. Борт шлюпки столкнулся с джонкой, но по косой. Все-таки удар был настолько силен, что машина испортилась.

Дело было проиграно.

Китайцы, сидевшие в джонке, подняли яростный крик. За одну минуту, прежде чем наши друзья успели опомниться, шлюпка была наводнена сынами Небесной империи. Все пятеро были мигом связаны и отнесены на джонку.

На палубе джонки стоял толстый старый китаец с лоснящимся желтым лицом, на котором лежал отпечаток низкой злобы. На нем была надета богатая шелковая хламида, а на шапке блестела крупная сапфировая пуговица, означавшая мандаринский сан. Андрэ и его товарищи были приведены к нему.

В эту минуту послышался визгливый крик, и на палубу вбежал мальчуган в богатом китайском костюме.

Мальчуган одновременно и смеялся, и плакал, и кричал от восторга. Он бросился к Фрикэ, стал его обнимать и целовать, потом кинулся на шею изумленному Пьеру де Галю.

- Фрикэ!.. Пьер де Галь!.. Друзья мои!.. Как я лад!.. А это мой папа... Он не злой, он доблый... Я не дам связывать вам луки... как...

- Виктор! - вскричали вместе и Фрикэ, и патентованный боцман.

Он сказал несколько слов по-китайски мандарину с сапфировою пуговицей, и сумрачная физиономия старика озарилась улыбкой.

- Вы избавили моего сына от рабства, вы спасли ему жизнь, - сказал он с благородством. - Теперь моя очередь отплатить вам тем же. Я должен был выдать вас атаману. Вы свободны. Располагайте мною. Я к вашим услугам.

...А яхта, увозившая Бланш, была уже чуть заметной точкой на горизонте.