Приключения парижанина в Океании.
ЧАСТЬ 1.
ГЛАВА XIV

ГЛАВА XIV
Мучения экзаменующегося на степень бакалавра. -- Остров Тимор и его жители. -- Ночные сигналы. -- Нежданный гость. -- Интересные разоблачения личности Фабрициуса ван Проэта. -- Кто был мистер Холлидей. -- У бандитов моря есть атаман. -- Полотно тента. -- Бегство со шхуны и захват лодки. -- Прелесть возвращения в цивилизованные земли. -- Странные отношения португальских таможенников к контрабандистам всех наций. -- В тюрьме.

Все сочинения по географии единодушно говорят, что остров Тимор находится между Молуккским морем и Индийским океаном и простирается от 120° до 125° восточной долготы и от 8°302 до 10°30' южной широты. Вот и все или почти все, что можно узнать о нем из специальных источников. Любой согласится, что это очень немного, и люди, не желающие ограничиться в изучении географии одним перечислением французских провинций с Корсикою включительно, справедливо могут потребовать более подробных указаний. Но это будет с их стороны напрасным трудом, потому что одни из географов укажут, например, длину острова в пятьсот километров, тогда как другие храбро уменьшают эту цифру на пятьдесят километров. То же самое произойдет и с шириной, которая будет колебаться между ста пятью и ста двадцатью пятью километрами. О численности населения и не говорю: тут арифметическая фантазия господ географов дойдет, как говорится, до апогея. Положим, что профессор Сорбонны или какого-нибудь провинциального университета, экзаменуя кандидата на звание бакалавра, обратится к нему с вопросом:

-- Потрудитесь сказать мне, сколько всего жителей на острове Тимор?

-- Миллион двести тысяч, -- ответит тот без запинки, радуясь, что ему удалось вдолбить эту цифру в одну из клеточек своего мозга.

Но, увы! Я отсюда вижу, как откинется назад почтенный экзаменатор и возразит, смотря по своему темпераменту, либо едко, либо насмешливо:

-- Ошибаетесь, на Тиморе всего четыреста девяносто одна тысяча жителей.

Тогда экзаменующийся проклянет свою память и пошлет к черту как географов, так и невинных жителей Тимора, потому что благодаря этой разнице в семьсот тысяч он блистательно "провалился", как говаривали мы в то далекое время, когда получали дипломы, напечатанные - о ирония! -- на ослиной коже.

И все-таки бакалавр будет прав, хотя его ученый инквизитор тоже не ошибется: одинаково авторитетные географы подтверждают точность как той, так и другой цифры. Дело в том, что все эти географы одинаково ошибаются, потому что нелепо претендовать на точность статистических данных по отношению к стране, почти совершенно не исследованной. Вместо того чтобы жонглировать ничего не значащими цифрами, не лучше ли честно сознаться в незнании, за которое ничуть не приходится краснеть. А почему - это мы увидим ниже.

к черному племени по цвету их кожи и курчавым шерстистым волосам, как у папуасов. Оттесненные малайцами в глубь острова, в непроходимые лесные дебри, они ведут дикий образ жизни, вооружены копьями да луком, кровожадны невероятно и предаются людоедству.

Вторая раса - малайцы с длинными волосами, медно-оливковым Цветом кожи, выдающимися скулами. Будучи потомками старинных завоевателей Индийского архипелага, они до сих пор сохранили основные черты характера предков: храбрость, независимый нрав и двоедушие.

Третью расу составляют китайцы, эти евреи крайнего Востока, которых всюду можно встретить, которые всюду процветают и держат в своих руках всю торговлю благодаря необыкновенной сметливости и пронырству.

Спрошу по совести у самых безнадежных фанатиков статистики: есть ли возможность обследовать эти болота, горы, леса и реки и сосчитать всех живущих там двуруких, питающихся мясом своего ближнего?

Одновременно кто определит с точностью, сколько малайцев занимается морским разбоем в водах Зондского моря и сколько китайцев занято укрывательством и использованием их добычи?

раздел был совершен в 1613 году. До того времени португальцы одни господствовали на морях Индокитая, но тут вынуждены были уступить голландцам богатейшие из своих владений. У них остался только остров Солор да восточная часть Тимора, которыми они владеют и по сей день.

Голландский флаг развевается над фортом Конкордия, который является цитаделью Купанга, главного города нидерландских владений на западном берегу острова. Как люди ловкие, голландцы сделали совершенно неприступной эту крепость, хорошо защищенную уже самой природой. Под защитой крепости грациозно раскинулся город Купанг, разделенный на две половины рекой, на берегах которой возвышаются красивые дома с черепичными крышами. Жителей насчитывается около пяти тысяч, а голландцы - мастера считать. Всюду царит строгая чистота, отличающая голландцев, на всем лежит отпечаток довольства, свойственный всем их колониям. В городе много церквей, банкирских контор, ресторанов; есть театр; по улицам важно расхаживают таможенные служащие, каждую минуту готовые приступить к исполнению своих священных обязанностей.

Капитан Фабрициус ван Проэт по опыту знал неподкупность этих достойных чиновников в зеленых мундирах и всегда старался держаться от них как можно подальше. И теперь его шхуна, подойдя к острову, подняла голландский флаг, но не пошла к Купангу, а взяла курс на север, обогнула мыс Якки и поплыла вдоль португальского берега. Достигнув приблизительно 123°152, шхуна легла в дрейф в открытом море на расстоянии трех миль от берега.

Ночь была совершенно темна, что было для капитана очень кстати. Вдали в темноте мелькали смутные огоньки, означавшие обитаемое место. Это действительно был городок Дили, столица португальской колонии и несчастливый соперник Купанга. Если бы было светло и если бы "Palembang" вошел в рейд, -- рейд, правду сказать, очень хороший, -- то наши друзья увидали бы жалкие трущобы, похожие на самый бедный голландский поселок. Мазанки, крытые соломой или полусгнившими листьями, крепость или, вернее, площадка, обнесенная земляным валом, церковь, построенная самым примитивным способом, и, разумеется, таможня, причем все это грязное, неопрятное, пыльное, -- вот наружный и внутренний облик этого города. О цивилизации напоминают здесь только многочисленные толпы чиновников и разодетых, франтоватых офицеров.

В описываемый момент, однако, ничего этого не было видно. Ночь - ни зги не видать. Таможенники спали сном праведников. Пьер де Галь, Фрике и неразлучный с ними Виктор, присев около руля, тихо разговаривали, предвкушая скорое возвращение домой.

 У нас будет что-то новенькое, -- проговорил тихо Пьер. -- Уж, конечно, этот фейерверк устраивается не для негритосов и мартышек, живущих на острове.

За первой ракетой, шипя и рассыпая искры, взлетела другая, потом третья, потом опять настала темнота.

Три четверти часа прошли в полном спокойствии, после чего со стороны берега послышался плеск весел. Лодка приблизилась, в воздухе раздался пронзительный свист. На носу корабля появился фонарь и сейчас же исчез. Этот беглый свет успел, однако, указать местонахождение "Palembang", на который, из-за особенных отношений между капитаном и властями, не были установлены огни.

К шхуне подошла лодка, глухо стукнувшись о борт. Снизу послышалось ругательство, произнесенное хриплым голосом на английском языке.

 Тише, дети, тише, -- сказал капитан, перегнувшись через борт.

-- Ах ты, старая морская свинья! Ах ты, чертов кашалот! -- ответил разбитый голос. -- Не мог нам посветить немножко? Здесь темнее, чем в пасти у сатаны, нашего с тобой покровителя.

Огромная ракета огненной шеей поднималась во мраке над шхуной.

-- А, да это мистер Холлидей, -- весело ответил капитан с выражением глубокого удивления.

-- Он самолично. Только уж и отощал он за это время. Надеюсь, что вы не подвергнете меня карантину, как чумного, а? Бросьте же мне поскорее канат, да не забудьте пинту лучшего виски... А вы, молодцы, -- обратился он к гребцам, -- привяжите лодку, пока я не вернусь.

 Черт возьми, -- шепнул Фрике на ухо Пьеру, -- голос-то знакомый.

-- Провалиться и мне, коли я не слыхал этого рычанья кое-где прежде, -- ответил Пьер.

-- Если это он...

-- Что тогда?

-- Мы отлично попались. Что мне пришло в голову...

 Что такое? Говори.

-- Через десять минут он узнает, что мы здесь. Тогда нам несдобровать.

-- Что же делать?

-- Я знаю, куда можно спрятаться так, что нас не найдут до утра. Мы взберемся на тент, под которым стоим: капитану пришла счастливая мысль не убирать его на ночь. Мы будем там, точно в гамаке, а потом решим, что делать. Ну, полезай первым, а я подсажу Виктора.

Через минуту они уже были на тенте. И вовремя. Капитан и новоприбывший, крепко пожав друг другу руки, подходили к месту, только что оставленному нашими приятелями.

 К чему такая осторожность? -- говорил человек с хриплым голосом. -- Вы принимаете своих друзей в темноте, точно они совы. Неужели вы настолько боитесь португальских таможенников? Да они спят теперь крепким сном, тем более что вы, вероятно, заранее позаботились усыпить их несколькими пиастрами.

-- В том-то и дело, что нет. Я ни с кем еще не виделся на берегу. Да и ждал я не вас, а главного агента, и начинаю беспокоиться, что его нет до сих пор.

-- Вот не думал, что вы так легко можете прийти в беспокойство! А еще бандит!.. Разве мало украли мы с вами грузов желтого мяса? Мало разнесли джонок, пощипали купцов и ограбили контор?

-- Тише, мистер Холлидей, тише!.. Ну, если кто услышит!.. Одни ли мы, по крайней мере? Нет ли кого-нибудь поблизости?.. Знаете, есть вещи, о которых не следует вспоминать.

-- Да что с вами? Или ваши люди превратились в мокрых куриц? Или вы стали заряжать свои двадцатичетырехфунтовые пушки перцем?

-- Увы! -- простонал капитан. -- Несчастный, вы пьяны, как сапожник!

-- С чего вы взяли, что я пьян? Оттого, что я вспомнил доброе старое время? Да разве вам стыдно, что вы были удалым пиратом Индийского океана?

-- Я теперь простой торговец трепангом.

 Шутник! Сколько лодок вы ограбили дорогой?

-- Ну, мистер Холлидей, говорите, сколько вам нужно?

-- Менер Фабрициус ван Проэт, вы оскорбляете старую дружбу. Я тоже не ожидал, что буду иметь счастье с вами увидеться. Я увидал ваш сигнал и понял, что какое-то судно остановилось в открытом море, не желая пристать к Дили. Я ехал только для того, чтобы предложить свои услуги, потому что мне нужно поправить свои дела.

-- А, понимаю. Вы хотели забраться на корабль и присвоить себе груз.

-- Конечно. Я в настоящую минуту совсем пустой. А тут, как на грех, черт прислал сюда вас вместо кого-нибудь другого. Очень жаль, потому что, по нашим правилам, я ничего не могу сделать против вас, если только вы не вышли из союза.

-- Ничуть. Я по-прежнему предан нашим общим друзьям. Но говорите, пожалуйста, потише. Я уверен не во всех своих людях. Эта ловля не более как предлог убедиться в верности новых моих рекрутов. Я предполагаю в скором времени приняться вновь за прежние экспедиции. Кроме того, у меня на борту есть пассажиры.

-- Пассажиры? Ну, от этого дрянного груза вам надо поскорее отделаться.

-- А мне бы хотелось завербовать их. По виду они здоровые ребята и славные товарищи.

-- Ну, так что же, давайте говорить по-французски. Этот язык здесь совершенно неизвестен.

 Да они сами французы!

Наши приятели не проронили ни одного слова из этого разговора, так как английский язык они знали очень хорошо.

-- Французы! -- ответил с удивлением незнакомец. -- Где же вы их выкопали?

 На Буби-Айленде.

-- Я сам был там меньше месяца назад.

 Вы?

-- Да, я... потеряв предварительно корабль с грузом отборного желтого мяса.

-- Чудесно!

-- Корабль разбился о скалы, и в результате убыток в сто тысяч долларов... Вы очень добры, что находите это чудесным - очень вам благодарен.

-- Я не в том смысле... Но мои французы тоже ехали на корабле, который разбился около этого места.

 А! Вот потеха, если это те самые! Скажите: один из них - старый матрос, тип корабельной крысы?

-- Так, так.

-- Другой - молодой человек... Оба здоровенные молодцы.

-- Да, да, и с ними еще китаец.

-- Китаец! Вот как? Наверное, это один из моих кули... Ну что ж, тем лучше: убыток мой стал на триста долларов меньше. Сознайтесь, что случай великолепный!

 Да, если вы надеетесь извлечь из него выгоду.

-- И я, и мы или, вернее, наш союз.

-- Как?

-- Эти два человека специально указаны атаманом. Нужно отнять у них всякую возможность вредить нашему союзу.

-- Нет ничего легче: пеньковый галстук на шею или пушечное ядро к ноге.

 Нет, поначалу их не надо убивать.

-- Почему?

-- Об этом знает один атаман.

-- А! Ну тогда, конечно...

 Как бы то ни было, я очень рад, что они не съедены папуасами, как я предполагал, когда находился на острове Буби. Это очень огорчило бы атамана: он связывает с ними какие-то планы... Где они?

 Вероятно, спят на своих койках.

-- Отлично. Тут-то мы их и захватим. Только предупреждаю: они настоящие черти.

-- Примем к сведению.

Капитан поднес к губам свисток. Он собрался дать сигнал к аресту своих пассажиров, как вдруг взвилась новая ракета и осветила берег.

-- О, лентяи, как они долго не отвечали!

 Слишком поздно, -- сказал мистер Холлидей, -- потому что теперь я с вами. Я займусь вашим делом. Лодку свою я отошлю назад к берегу, а вы плывите к Бату-Гиде. Там мы найдем целую флотилию охотников за трепангом - должно быть, тех самых, что вы ограбили дорогой. Вы продадите им голотурий, которых у них отняли, и дело окончится к обоюдному удовольствию.

Американец наклонился через борт и отдал на малайском языке приказание своим гребцам, которых в темноте не было видно.

-- А теперь в путь. Как только поставим паруса, сейчас же примемся за французов. Вот будут они удивлены, увидев мою козлиную бороду!

Но Фрике не дослушал циничной беседы двух негодяев и быстро придумал план - план смелый, почти отчаянный, но вполне удавшийся именно из-за своей кажущейся неисполнимости.

Он шепнул несколько слов на ухо Пьеру де Галю, который ответил крепким пожатием руки. Затем парижанин с ловкостью обезьяны уцепился за край тента, соскользнул по железному пруту, служившему подпоркой, прижался к борту, ощупал босыми ногами малейшие впадины и как бы вцепился в них, отыскал рулевую цепь, спустился по ней до воды и стал ждать, держась одной рукой за цепь и окунувшись в воду по самые плечи.

Пьер, казалось, не трогался с места. На самом же деле он производил какую-то странную операцию с Виктором, который покорно ему подчинялся.

-- Тебе не страшно? -- спросил он китайца.

-- Нет.

-- Ты веришь мне?

 Да.

-- Хорошо. Давай мне свои руки.

Мальчик повиновался, и старый боцман крепко связал ему руки платком.

Затем, схватив китайца сильными руками, он взвалил его себе на спину, просунул голову через связанные руки мальчика, крепко привязал его галстуком к себе и спустился вниз тем же путем, что и Фрике.

-- Теперь поплывем к лодке, только как можно тише, -- сказал Фрике.

 Валяй, сынок.

-- Надо держаться поближе к кораблю, чтобы не потерять друг друга.

-- Хорошо. Виктор, ты не боишься?

-- Нет.

-- Так зажми хорошенько рот и старайся не наглотаться воды, когда на нас набежит волна.

схватили гребцов и сдавили их так, что ни один не успел пикнуть. Гребцы защищались слабо, как будто только для вида, да и французы были очень сильны.

Отойдя от корабля, лодка поплыла по течению, но Пьер, отвязав Виктора, сильным ударом весла направил ее к берегу, на котором светились огни.

-- Теперь поплывем как можно тише.

Полузадушенные малайцы неподвижно лежали на дне лодки. Их обморок позволил Фрике оказать помощь Пьеру в управлении лодкой, и скоро она причалила к берегу, на котором стояла толпа людей с фонарями.

-- Наконец мы на цивилизованной земле, -- сказал Фрике, вздыхая с облегчением.

 Недурно, матрос, -- ответил Пьер, -- хоть это все еще не наша сторона. Но мы можем все-таки скоро вернуться туда через Суматру.

-- Без сомнения. Здесь мы можем рассчитывать на лучший прием, чем у дикарей.

-- Что за люди? -- закричал по-португальски грубым голосом один из мужчин, стоявших около фонаря.

-- Черт побери, опять ничего не понимаю, -- пробурчал Пьер де Галь.

-- Мы - потерпевшие крушение, выброшенные на остров Буби и доставленные сюда голландской шхуной, -- ответил по-английски Фрике.

 Что за шхуна? -- спросил прежний голос, на этот раз уже по-английски, но с ужасным португальским акцентом.

-- "Palembang".

Люди в темных мундирах и с кривыми саблями у пояса быстро подошли к нашим приятелям.

-- Вас послал капитан Фабрициус ван Проэт?

-- Вот еще! -- необдуманно возразил Фрике. -- Что общего может у нас быть с этим старым негодяем? Мы не морские бандиты, а честные французские моряки, желающие вернуться в отечество.

 Хорошо, господа. Следуйте за мной.

Три друга не заставили повторять два раза это приглашение и, насквозь мокрые, двинулись за своими проводниками. Скоро они подошли к низкому дому, весьма неказистому с виду, с покосившимися стенами и решетчатыми окнами. Как только дверь распахнулась, вежливость быстро сменилась невероятной дерзостью. Пьера и Фрике втолкнули в дом, где царила полная темнота. Дверь с силой захлопнулась за ними, послышался зловещий скрип задвигаемых засовов, и насмешливый голос крикнул узникам:

-- Спокойной ночи, господа. Менер Фабрициус ван Проэт - честный моряк, таможня на него не может пожаловаться. Если вы не друзья ему, то у вас, значит, нехорошие намерения. Мы решим, что с вами делать, посоветовавшись с ним.

И толпа удалилась.

 Гром и молния! -- заворчал Пьер. -- Мы опять в ловушке!

Фрике в бешенстве скрежетал зубами.

-- А Виктор где? -- заговорил опять Пьер. -- Здесь ли он? Виктор! Виктор!..

Ответа не было. Мальчик исчез.