| Автор: | Буссенар Л. А., год: 1900 |
| Категории: | Роман, Приключения |
ГЛАВА III
Тягостный путь. -- Истинный друг. -- Перед судом. -- Вопрос. -- Цветы обвиненного. -- Дама в голубом. -- Донесение агента. -- "Это вы - убийца!"
Жандарм открыл дверь и повелительным жестом пригласил молодых людей выйти. На улице другой жандарм с трудом сдерживал шумную толпу. При виде Поля и Леона раздался дикий рев.
-- Убийцы!.. Вот они, негодяи!.. Бандиты! Смерть им!.. Смерть убийцам!
Наконец, они прибыли в мэрию, где уже находился следователь и помощник прокурора Республики, приехавшие из Версаля, и мировой судья из Сен-Жермена. Редон нежно обнял своего друга и прошептал несколько слов утешения.
-- Ну, довольно! -- положил конец их беседе жандарм.
Редон дружески протянул ему руку. Он был знаком со всеми и находился в наилучших отношениях с магистратом. Пользуясь благоприятным случаем, он живо отвел в сторону своего знакомого и шепнул ему на ухо:
-- Поверьте, вы страшно заблуждаетесь; даю вам честное слово, что Фортен невиновен!
Я очень бы желал этому верить, но мы арестовали его, имея важную улику!
-- Какую же?
-- Этого я не могу сообщить!
-- Хорошо, но дадите вы мне возможность исследовать дело?
-- Охотно!
Тогда прикажите предоставить мне свободный доступ в дом, где совершено преступление.
-- Это можно!
-- Благодарю! Я не останусь в долгу!
-- Советую вам не горячиться, чтобы не попасть в оплошность и не повредить делу.
-- Еще раз благодарю вас!
Через два часа, после завтрака, мы будем допрашивать обвиняемого. Вы придете?
-- Да, до свидания!
Следователь приказал жандарму удалиться в коридор и не впускать никого, потом учтиво предложил подсудимому сесть и приступил к одному из тех ужасных допросов, какие приводят в замешательство даже невинных числом, неожиданностью и странною постановкой вопросов. Сначала следуют имена, прозвания и занятия.
Фортен, Леон-Жан, 26 лет, доктор наук, препаратор парижского факультета, получает содержания 150 франков в месяц, живет у родителей в Мезон-Лафите, ездит по делам три, четыре, иногда пять раз в Париж, имеет абонементный билет 3-го класса Западной железной дороги.
-- Знаете вы господина Грандье?
При этом вопросе, по-видимому, ничего общего не имевшем с преступлением на улице Св. Николая, Фортен явно покраснел и в замешательстве отвечал:
-- Да, я знаю господина Грандье... но очень мало... я с ним говорил лишь однажды... при затруднительных... или, скорее, смешных для себя обстоятельствах!
-- Сообщите, пожалуйста, эти обстоятельства.
Охотно, так как это единственное свидание не оставило во мне ни стыда, ни упрека! Я - изобретатель и очень бедный. Нуждаясь в большой сумме с целью внедрить открытие, долженствующее произвести экономический переворот во всем мире, я ходил на прошлой неделе просить эту, сумму у господина Грандье.
-- А как она высока? -- спросил небрежно следователь.
-- Пятьдесят тысяч франков!
Услышав такой ответ, судейский чиновник слегка повел глазами и закусил губы, как человек, начинающий убеждаться в справедливости своего предположения.
-- Итак, вы хотели занять пятьдесят тысяч франков у Грандье?
Да, хотя эта попытка оказалась величайшею из глупостей, когда-либо сделанных мною!
Тогда следователь перешел к другому.
-- Где вы были вчера в полдень?
-- В лесу!
-- Когда завтракаете?
В двенадцать часов, так что я должен был бы находиться в это время дома; но я вернулся, против обыкновения, только к часу!
-- Зачем же вы изменили своей привычке?
-- Я шел своей обычной дорогой, как вдруг увидел вспененную лошадь без всадника. Напрасно пытался я ее остановить... Я был отброшен и сбит с ног.
-- Сколько было времени тогда?
Четверть первого!
Когда же вы могли вернуться к родителям?
-- Для этого потребовалось бы около десяти минут!
-- Почему же вы вернулись через час?
Вторично Леон Фортен покраснел и обнаружил волнение.
-- Отвечайте мне с полною откровенностью, -- прибавил следователь, -- скажите всю правду!
Уверяю вас, что я занимался очень невинным делом, совершенно чуждым печальному предмету, о котором мы говорим.
-- Я забочусь о ваших же интересах!
Фортен, сделав над собою усилие, начал:
-- Хорошо! В тот момент, когда встретилась лошадь, у меня в руке был букет из фиалок и первоцвета... Одной свободной рукой я не мог удержать лошадь, и мой букет очутился у нее под копытом. Из-за этого я должен был набрать свежих цветов!
В ответ на это следователь иронически улыбнулся, слегка пожав плечами.
Можете вы сказать, кому предназначались эти цветы?
-- Нет, -- возразил с твердостью Леон, -- не могу и не хочу!
-- Подумайте, к каким важным последствиям может повести ваше умалчивание при изложении этой малоправдоподобной истории!
-- Это мой секрет, и вы его не узнаете!
-- Как угодно... Встретили ли вы кого-нибудь по дороге?
Никого, сколько мне известно... или я не обратил внимания ни на кого. Может быть, я даже прошел мимо нескольких человек, не заметив их!
-- Однако вас видели!
-- Возможно: я не прятался. Впрочем, видевшие меня могут подтвердить справедливость моих слов!
-- Да, без сомнения, но не всех!
При этом следователь наклонился к писарю, после чего тот положил перо и быстро вышел, а через несколько минут вернулся в сопровождении Шелковой Нити и Бабочки, двух помощников Жерве, все еще одетых - один рабочим, другой служащим Западной Компании.
Узнаете вы этого господина? -- обратился без всяких обиняков следователь к Бабочке.
Да, я встретил его вчера в лесу, когда мы увидели лошадь своего начальника, бедняжки Жерве. Мой товарищ, Шелковая Нить, овладел лошадью и поехал на ней в Мезон-Лафит, я же возвращался пешком, когда заметил господина, находящегося теперь перед вами. Он привлек мое внимание потому, что шел быстро и казался взволнованным, но особенно меня поразила его запачканная пылью одежда и помятая шляпа. Удивленный исчезновением своего начальника, я искал причины этого исчезновения и, увидя незнакомца, так мало походившего на гуляющего, принялся за ним следить.
Он достиг Мезон-Лафита, и я видел, как он шел вдоль решетки богатой виллы и наконец остановился и положил за столбом букет, который держал в руке. После этого он удалился от виллы, причем я следовал за ним на расстоянии почти двухсот метров; однако, мне удалось заметить очень элегантную даму, одетую в голубое, под белым зонтиком, которая торопливо взяла букет.
-- Вам известно название этой виллы?
-- Оно обозначено золотыми буквами на белой мраморной доске, находящейся над главным входом. Это - вилла Кармен!
Ну-с, господин Фортен, что выскажете на это? -- спросил с иронией следователь.
-- Скажу, что это показания шпиона, которому нечего здесь делать!
-- ответил раздраженный молодой человек.
При слове "шпион", неосторожно сорвавшемся с языка Леона, полицейский агент побледнел и бросил на него гневный взгляд.
По знаку следователя он продолжал:
Тогда я проследил за этим господином до его дома и узнал, кто он такой. Потом мы занялись Жерве, которого нашли вечером того же дня в Сен-Жерменском госпитале в отчаянном положении. Он не узнал нас и не мог дать никаких показаний относительно нападения, жертвою которого стал.
-- Вы продолжаете думать, что здесь было преступление, а не случайность?
-- Преступление - утверждаю это! Кроме того заявляю, что этот господин, занятый в лесу собиранием маргариток и находившийся так близко от места преступления, причастен к нему.
Тут Леон Фортен потерял свое обычное хладнокровие и порывисто вскричал:
-- Что же случилось, и чего вы хотите от меня? Как! Вы арестовали меня без всякого основания, как убийцу, и вот явился этот человек и под предлогом, что я собирал цветы в лесу, обвиняет меня в другом убийстве! И ваша совесть, господа беспристрастные, справедливые люди, не возмущается?! Вы допускаете, что человек, ознаменовавший свое прошлое славной работой и неподкупной честностью, может сделаться преступником в один день! Это чудовищно!.. Я протестую против оскорбления, нанесенного моей чести!
-- Узнаете вы эту книжку? -- сказал он ледяным тоном, показывая ее Фортену.
-- Да, потому что она принадлежит мне! -- отвечал последний без малейшего колебания. -- Я потерял ее вчера, вероятно, в лесу, когда был сбит с ног лошадью.
-- Так! А можете вы объяснить происхождение кровавых пятен на переплете и некоторых листках?
-- Очень легко: я изучаю на морских свинках новое анестезирующее средство и, когда произвожу вивисекцию над этими маленькими животными, то Заношу наблюдения в эту книжку. Я работаю быстро, рук не мою в это время и не могу таким образом избежать пятен на книжке. Вот вам истинная правда!
Вы лжете и бессовестно нагромождаете обман на обман!
-- Я говорю правду!
-- Мотив ваших преступлений - непомерное честолюбие. Вы просили пятьдесят тысяч франков у Грандье; он отказал вам... Тогда вы подвергли этого несчастного шантажу и страшным угрозам, доведшим его до самоубийства.
Я!.. Шантаж... против него... но это клевета!
-- Молчите! У нас в руках ваши письма. Чтобы запугать Грандье и подчинить его своей воле, вы совершили убийство на улице Св. Николая.
Мои письма!.. Мои письма! -- пробормотал Фортен. -- Я никогда не писал Грандье!
-- Да, ваши письма с красною звездой, почерк которых поразительно напоминает почерк вашей записной книжки. А эта книжка для заметок? Вы не в лесу ее потеряли... знаете ли, где она была найдена? У постели вашей жертвы на улице Св. Николая!